Читать книгу: «Темные врата», страница 4

– Илия, ты первая!

Вампирша, ни секунды не сомневалась, с веселым девчачьим визгом выпрыгнула на сброшенный с борта парус и на попе съехала по нему почти до пристани, там парус кончился, и ее вытолкнуло ветром на доски. Девушка немного потеряла равновесие и упала на колени. На них же быстро-быстро отползла в сторону, потому что по горке с возмущенным воплем катился выпихнутый в четыре руки сопротивлявшийся Лукас. Он приземлился еще менее изящно, потому что его ветер уже не поддерживал, так что он с матюками повис на руках, долбанувшись длинными ногами об лед и разбив оный. Илия без лишних разговоров, схватила его за рукав и помогла выбраться, на что он ответил какой-то ругательной тирадой, которую я уже не услышала. Ли кратко ответила, волчонок шарахнулся, как от пощечины. На это все хватило нескольких секунд.

Ледяная дорожка истаивала на глазах. Леди Ди, радостно гикнув, прыгнула с борта последней. Хорошо, что дно тут уходило вниз почти сразу от берега, позволяя кораблю стоять на якоре достаточно близко. Ветер поставил меня на ноги очень аккуратно, после чего парус сразу же свалился в воду, а Ник грохнулся на палубе в обморок от перенапряжения.

Ну, блин, прекрасно. Стоило ли оно того? Может, правда надо было поехать в этот их Тамбулан?

«Стоило, » – отозвалась леди Ди. – «Почему этот придурок рисковал выйти на большую воду без шлюпки, я не понимаю вообще. Он пропил последний гипофиз, должно быть! Без шлюпки нам нельзя. Бегать по ледяным дорожкам в океане мы сможем только если до ближайшей акулы, чтобы та поскорее нас съела, оборвав мучения.».

Команда выстроилась на палубе, как на параде, потрясенно разглядывая, как последние льдинки исчезают в снова набирающих силу волнах. Мы с Илией помахали им ручками, Лукас, нахохлившись, как больная курица, делал вид, что он вообще не с нами. Кстати, я вроде бы вчера на всех покупала одежду, почему он продолжает выглядеть, как портовый попрошайка?

– Почему такой вид, Лукас? Тебе не выдали новых штанов?

– Я отказался, буду я еще от таких, как вы, подачки принимать, я все-таки наследник князя!

– А. Угу-угу, – понимающе покивала вампирша. – Должно быть, твоя княжеская гордость тебя отлично греет, а то вон в ту дырку открывается дивный вид на твою отмороженную синюшную коленку, которая наверняка совершенно не мерзнет. А если станет еще на пару градусов холоднее, так ты и счастливо спасенное от оскопления достоинство отморозишь к Куоновой матери, – вампирша слышала наш вчерашний спор, мы же орали, никого не стесняясь.

Лукас покраснел еще больше, хотя, казалось бы, дальше некуда, и замолк, время от времени бурча под нос что-то неразборчивое, но, наверное, обидное. Нам с Илией было пофиг. Но в ближайшем домишке сердобольная я все же задешево купила для дурака ношеную собачью душегрейку и с помощью Илии заставила надеть, окончательно испортив мальчишке настроение.

Достаточно быстро мы отыскали рыбака, готового продать нам новую недавно сделанную лодку, и хоть поначалу он заломил на радостях цену, Илия, сияя нежной клыкастой улыбкой, сбила ее до приемлемой величины. У него же, чтобы не ходить далеко, скупили приготовленную на продажу рыбу, как свежую, выловленную прям с утра, так и соленую, сушеную и копченую, чего уж мелочиться, и какие-то банки с заготовками из водорослей.

– Очень полезно, благородные мадамы, очень полезно! Ничего нет лучше для дальнего плавания! – распинался пожилой вампир, а его жена и две дочери, стреляя глазами в поникшего, как подмороженный помидор, Лукаса, в терцию ему подпевали своеобразным негритянским бэк-вокалом «Да-да, нет ничего лучше!».

Еще у дружного семейства мы выкупили здоровенный мешок поздних яблок, который был находчиво вытащен из погреба одной из дочек. Развязанная горловина моментально выпустила в воздух столь сочный запах, что я подавилась слюной. Взяв на пробу одно яблоко, я, почти не торгуясь, взяла все. Теперь понятно, зачем с нами отрядили Лукаса. Даже без зверя он был достаточно сильным, чтобы за один заход утащить все наши покупки на лодку, до которой бывший хозяин лично проводил таких хороших покупателей. По дороге к нам еще привязалась предприимчивая и чрезвычайно настойчивая старуха с пирожками и бутылью с мутным содержимым, которую мы купили, чтобы она уже отстала.

Шли, перешучиваясь с вампиршей на отвлеченные темы. В какой-то момент Ли просто встала, как столб, посреди дороги, отчего я чувствительно врезалась носом ей в спину. Девушка озиралась и немного ежилась, словно бы ей стало холодно.

– Что такое? – шепотом спросила, когда хозяин лодки и Лукас ушли вперед.

– Мертвые идут, Диана. Я чувствую, они близко и они сердятся, – тихо и напугано ответила она, отмирая.

– Жуть какая, – блин, это вот она сейчас чего? Свихнулась? Или это у нее вампирский дар такой? Судя по тому, что я знаю об Ардане, вероятность второго очень высока. И таможенник вроде что-то такое упоминал… – Давай поторопимся, на Ласточке будет безопаснее.

Из вещей у меня с собой были только мечи за плечами, кошель за пазухой и надкусанное яблоко. Так что ничего не помешало мне ускориться и даже обогнать длинноногую вампиршу перед посадкой в шлюпку. Места в ней оставалось достаточно, ведь мы выбирали лодку, в которую спокойно могли бы забраться двенадцать человек. Но стоило мне повернуться спиной к берегу, как затылком я ощутила краткое горячее прикосновение. Точнее, укол. Словно бы кто-то мазнул взглядом, не останавливаясь. Кто же это такой огненноглазый? Коротенький путь ассоциаций моментально привел меня к единственному орку, чей взгляд производил похожий эффект. Чимола Эну. Мог ли он из столицы так быстро прибыть на побережье? А почему бы и нет? Опыт по моей ловле у него имеется, о том, что я воспользовалась его собственной идеей, он не мог не догадаться. Эх, Миладиву жалко, досталось, поди, ей. Впрочем, она девочка опытная, способна защитить себя от несправедливых, а уж тем более,¾ от справедливых обвинений. Предположим, он решил искать нас на воде. Наверняка за энную сумму денег храмовыми порталами добрался до Азалона. Ведь мы прибыли туда позже расчетного времени, и вовсе не порталами, так что у него была масса времени подготовиться. Надо было не несварение ему устраивать, а перелом двух ног разом! Чтобы не бегал так резво.

А уж вычислить один из немногих кораблей, выходящих в океан в штормовой сезон – тут вообще не надо быть особым Пинкертоном. Тем более, что наверняка тот мужик, который орал на нас в переулке, разнес по всему Азалону, что негодяй и злостный должник Ник Чайка засветился в городе. И из него же спешно убрался с двумя мутными бабами. Ха, мы и правда с Илией, как Тарапунька и Штепсель, заметная парочка. Наверняка, мы привлекали закономерное внимание. Поодиночке нас бы вряд ли запомнили.

Ли рядом дернулась и почесалась, будто ее что-то обожгло. Ага, она тоже это чувствует! А работающий вёслами и насупленный, как обиженная мышь, которой накакали в норку, Лукас даже ухом не повел. Ладно, берег все дальше, а мы все ближе к Ласточке, с борта которой нам увлеченно махали две фигурки. Вернее одна, но состоящая из большого серо-рыжего мистера Густавссона и маленькой, похожей на кудрявого купидончика Нинель.

Я опустила глаза на зажатый в кулаке кусок яблока и обнаружила парадный вход для червяка, замаскированный плодоножкой, ведущий ровно в ту часть, которую я давно задумчиво пережевывала. Что ж. Философски пожав плечами, я закинула остаток в рот. Или хозяин яблока выпал, или был утилизирован мной, уже без разницы, если честно. Было вкусно.

По веревочной лестнице и при помощи деловито покрикивающей команды, мы быстро переправили покупки на палубу, оставив моряков разбираться с закреплением шлюпки. Чтобы синхронизировать качку корабля и лодки, леди Ди снова проявила себя, приморозив одно к другому, ведь это было гораздо проще, чем делать ледяной ход до причала.

Забравшись наверх, я почему-то ощутила небывалое воодушевление. Мы все сделали. Мы все купили и можем отправляться в плавание. Подальше от Залтана, подальше от грустных воспоминаний. Кольцо под перчаткой на какую-то долю секунды сжало палец. Да нет, показалось. Ну, не живое же оно, в самом деле.

Вот только слова Илии меня обеспокоили. Мертвые идут. Спрашивается, куда?

Глава 6 Сутулая псина

Где-то некто злоумышляющий. А, может, и нет

Какая же она тупая, хотя и милая. Это просто немыслимо, насколько тупой может быть женщина. Я многих знал, наблюдал, изучал. Одну меня даже угораздило полюбить. Но такой тупой не встречал никогда! И это еще говорят, мужчины не понимают намеков! Да вся Ардана наизнанку вывернулась уже…

Как до нее донести: вали отсюда, вали! Уезжай, брось все, беги от горя, опасности и врагов! Хватит уже вспоминать об очередном неотложном деле на берегу! Хватит подбирать всех бездомных котят, щенков и медвежат в округе, всех не спасешь, всем не поможешь!

Куоновы подтяжки, как же я устал! От одиночества вдали от той, что греет сердце, от ожидания, от невозможности хоть как-то изменить предначертанное. Скорее бы уже все это кончилось! Скорее бы получить возможность выполнить волю Владыки, доказав, что я не зря вернулся с Колеса Перерождения, не зря стал тем, кто я есть. Соединиться, наконец, с той, чьи глаза я вижу во сне каждую ночь. Я помню, какие они, только почему-то стал забывать их истинный цвет. И все чаще они сияют темным янтарем. Я выдержу, выдержу, осталось совсем немного потерпеть!

Он ведь в самом деле существует, Владыка Куон. Он сказал, что я увижу знак его воли. И я его увидел. И уверовал, что моя душа в его руках. Я принадлежу ему. И только глаза любимой во сне держат меня на плаву. Надо постараться. Надо найти в себе силы и терпение, чтобы ждать.

Диана

Команда Ласточки встречала нас радушно. Принимая покупки и почему-то больше всего радуясь яблочному мешку, они успевали беззлобно подшучивать над Лукасом и его душегрейкой на собачьем меху. Пламенея ушами, озлобленный парень скинул обсуждаемый предмет одежды и демонстративно разодрал на клочки. В сгустившейся тишине гулко упало сказанное Илией слово «псих». Вот и мерзни теперь, гордый неблагодарный придурок.

– Мама, мама, – заверещала Нинель, обрадованная, что ее, наконец, хорошо слышно, – А вы в дейевне водку купийи?

Я смущенно покосилась на бутыль, которая, как назло, в этот момент была у меня в руках. Ну почему сразу водку. Простой самогон. Наверное. Не то, чтобы я особенно в этом разбиралась.

– Да, моя хорошая, лодку, – посмеиваясь, забрала дочку у кока Ли. – Как ты провела время? Было весело?

– Да! – и счастливая девочка принялась описывать, каким образом она мешала повару готовить, тогда как герой ее рассказа, отчаянно краснея, скромно ковырял бороду, состоящую из множества косичек, сплетенных между собой в какой-то неразделяемый конгломерат.

Я сочувствующе похлопала его по плечу, когда счастливое семейство отошло.

– Боюсь, теперь их проще сразу отрезать. Впрочем, говорят, от таких проблем помогает репейное масло. Или любое другое. А знаете, вам идет, на самом деле. Вы похожи на древнего воителя из легенд про… древних воителей, – я хотела сказать про викингов, но сообразила, что у них тут такого этноса может и не быть. К тому же врать я не любила, а борода мужчины сейчас объективно напоминала грязную кормовую свеклу серовато-пестрым цветом и формой.

– Миледи, мы не можем отплыть прямо сейчас, – подобрался сзади мистер Бинс, когда остальная команда занялась шлюпкой.

– Почему? – подхватилась я, осознав, что это очень-очень тревожная новость. Чувство надвигающейся опасности снова смутно замаячило на краешке сознания.

– Потому что… пойдемте со мной. Капитан очень устал, у него сильный откат, а на судне нет нужных зелий, чтобы ему быстро помочь, – оправдывался гном, ведя меня в каюту Чайки.

Внутри было темно из-за захлопнутых ставень, пахло сырым и затхлым.

– Окна открой, – кратко скомандовала я, подходя к неподвижно лежащему на боку спиной ко мне телу.

Мне казалось, что в комнате находится нечто очень голодное, что отчаянно ищет источник энергии. Конечно, я помогу тебе. Друг я или не друг? Бедняга. Выложился весь. Странно, а вот леди Ди огурцом, даже не вспотела. Такой слабый маг? И даже присутствие избранной не помогло? Я чувствовала себя виноватой, ведь, если бы я поднапрягла мозг, то придумала бы иной, более доступный, менее энергозатратный и, чего уж там скрывать, эффектный способ сойти на берег. Например… хотя нет, без понятия, голова совсем не работает.

Интересно, он теперь всю дорогу до Киреники будет чуть что валиться без сознания? А если шторм? Тайфун? Циклон? Цунами? Или айсберг? Какую еще развлекательную программу может предложить нам местный аналог Атлантического океана? Мы доберемся вообще? Может, переждать зиму в какой-нибудь глухой деревне, и пойти потом по спокойной воде?

Постойте-ка, я сейчас что, добровольно хочу затянуть с возвращением домой? Что происходит? Меня ведь объективно тут ничего не держит, кроме растреклятого Предназначения неясной природы! Чего ради ждать? Может, чтобы было кому вернуться? А мне будет вообще КУДА вернуться? Вдруг мое тело на ТОЙ стороне отключат от аппарата или, не дай Боже, вообще похоронят?!

У меня перехватило дыхание. Спокойно, спокойно.

Я вспомнила, что леди Ди говорила о вынужденной близости избранных. Может, мне просто побыть рядом с Ником, и никакого зелья не понадобится? Я наклонилась ниже и перевернула Ника на спину. В нос ударил могучий сивушный дух.

– Ребанный йот! Мистер Бинс! Какого б… банана вы не проследили?! Это же не человек, а бухое желе!

– Почему же, я внимательно следил за тем, как кэп накидывался в дрова. Пусть отдыхает. У него же откат, я говорил, что мы не можем отплыть, пока он в таком состоянии, – непостижимая мужская логика не укладывалась в мой мозг.

– А, может, стоило просто дать ему поспать, а не подсовывать ром, а? Может, он бы тогда оклемался побыстрее, как ты думаешь, а, мистер Бинс? Организм, ослабленный магическим истощением, быстрее справится с проблемой, если нагрузить еще и печень убойной дозой алкоголя? Так, что ли? О чем ты думал, когда давал ему бутылку? И откуда она у нас вообще, мы же ничего не покупали? – при этом я продолжала трепетно прижимать к себе высокоградусное пойло, никому не сумев его передоверить.

Мистер Бинс не знал, куда деть глаза. Пожалуй, он просто решил проблему так, как привык. Капитан устал? Пусть бахнет и быстрее уснет. Отлично, мать вашу.

– Да никто ему не давал ничего, он их где-то сам достает! У нас в трюме только элитное вино да пиво, и то старое… – тут он обиженно глянул на меня, и я вспомнила свои добрые намерения по поводу пресной воды. Мы же набрали столько сушеной ягоды, что можем хоть упиться компотами! Да и просто попить чистой водички будет всем полезно. Прочистить организм, так сказать.

– Кстати, мистер Бинс, а где одно к другому насчет состояния Ника? Помнится, когда мы выходили из Залтана, он точно так же почивал на корме, а Ласточка преспокойно шла по воде? Что сейчас не так?

– Ник направляет ветер, заставляет его вести корабль туда, куда нужно. А там была река и мощное течение, благодаря которому мы при всем желании не направились бы в противоположную сторону, – гном был рад сменить тему и перестать чувствовать себя виноватым. – Я даже не могу отойти от деревни дальше на юг, потому что ветер сейчас носится кругами, а парни только-только закончили с парусом. Придется торчать тут, пока кэп не придет в норму. И того… вы…

Он замялся, подыскивая слова.

– Я посижу с ним, мистер Бинс. Есть у меня пара предположений, как можно ему помочь, – успокоила я его.

– Уф, хорошо, я все не знал, как вас о таком попросить. Вы не знаете, но у кэпа была подруга из высших эльфов. Тех, которые, смотрят на нас, как на пыль под сапогом. Эта была редкостной стервой, но он, знаете, души в ней не чаял. Смотрел на нее и света иного не видел. Так вот, у этой женщины была фамильная магия – сила управлять льдом. Ник рассказал, что вы – гостья с ТОЙ стороны. И пропавшая императрица. Я никому – ни-ни!! Но вы сегодня наколдовали лед. И, может, ваше присутствие правда сможет ему помочь лучше рома. Он не так уж плох, миледи, вы бы присмотрелись, вдруг чего… Гм.

Ого, вот это сентиментальность! Леди Ди рыдала в моей голове и даже на «редкостную стерву» у нее не нашлось возражений. Она вообще догадывалась, какие чувства вызывает в избранном? Они вообще разговаривали? Или только ругались и… ну да ладно.

– Я не по этому делу, мистер Бинс, поскольку всего пару дней, как овдовела, – я старалась, чтобы голос не дрожал, и у меня получилось. – Но обещаю за ним присмотреть.

– Знаете, миледи, он ведь всех нас, в некотором роде, приютил. Тут каждый имеет печалей и обид на целую библиотеку грустных рассказов. И Николас для каждого из нас стал шансом на новую жизнь. Да, иногда трудную, голодную и дрянную, но когда из вариантов у тебя остаётся только сдохнуть под забором в луже дерьма или сдохнуть, сохранив хоть какое-то подобие достоинства, сами понимаете, что мы все выбрали. Я не жалуюсь, не подумайте, но последний вот этот мальчишка – волчонок, его Ник в Азалоне подобрал, когда мы там застряли, он ведь чуть не помер на холодной земле. Ник его выходил, а этот паршивец вот ведь как кобенится, щенок неблагодарный… В общем отдыхайте, миледи, – неловко закончил старпом.

Кивнув и украдкой промокнув глаза бородой, гном решительно отобрал у меня бутыль с потенциально горючей смесью и покинул каюту, в которой теперь гораздо лучше пахло, благодаря распахнутым окнам, хотя и стало значительно холоднее.

Под Ником было меховое одеяло, которое я не смогла достать из-под тяжеленных мослов, а потому просто закинула наверх свободные углы, укутав крепко спящего мужчину конвертиком. Только длинные ноги остались нелепо торчать из свертка, но через короткое время Ник, не просыпаясь, втянул их в теплое «гнездо».

Для себя я нашла меховой плащ Ника, пахнущий пасущейся на летнем лугу овцой, весьма приятный запах, кстати, очень уютный, и завернулась в него, удобно устроившись на одном из кресел, имевшем спинку. Нам же необязательно делать контакт «кожа-к-коже»? Иначе в моей каюте койка легким движением руки превращалась бы в двуспальную кровать. Внутри все еще хлюпала, тоненько подвывая, леди Ди. Впервые за все время нашего знакомства она дала волю эмоциям. Впервые из уст постороннего человека услышала о чувствах своего избранного. Неужели они за все это время так и не признались друг другу в любви? Вот же идиоты… Впрочем я не намного лучше.

Моя комната. Мой любимый дом. Теплые светлые обои в едва заметную полоску. Плотные контрастные шторы из грубой ткани задернуты наполовину, но солнце перевалило за крышу дома, так что в комнате темновато. Мой рабочий стол, книги, памятные вещи, игрушки – все на своих местах. Кроме моей любимой уютной кроватки. Ее нет. Зато появилось кое-что новое. Стойка с мерно пиликающим монитором. Этот звук странно успокаивает. Пара металлических коряг для капельниц с висящими на них растворами. Баллон, от которого к лежащему на функциональной кровати с бортиком тельцу, высохшему, как мумия, тянутся зловещего вида трубки. Я снова смотрела на все из прозрачного пузыря, висящего в углу комнаты так, что входная дверь была мне не видна.

– Проходи, Вера, я рада, что ты приехала, – тихий голос мамы резал перепонки пилой. – Присаживайся, побудь, пожалуйста, с дочкой, я пока приготовлю нам чай. Доктор сказал, с Дианочкой надо беседовать. Поговори, попробуй рассказать, как дела в группе, она же так вас любит, только и было на каникулах разговоров, что о вас, вы мне как родные уже стали, – тут мама всхлипнула и исчезла, негромко притворив дверь.

Возле кровати тихо встал стул, на который бесшумно опустилась Верка. Она некоторое время осматривалась, считывала показания монитора, потом осторожно коснулась моей руки.

– Диан… – было заметно, что девушка борется с собой, чтобы говорить, а не плакать. – Привет. Выглядишь на редкость дерьмово, – и попыталась улыбнуться. Мы с ней всегда нечто подобное друг другу говорили при встрече. Типа «привет, сегодня ты похожа на носок бомжа». Это казалось нам смешным, и вся группа ждала, какими любезностями мы обменяемся при новой встрече.

– Диан, прости, – она не выдержала и повалилась на кровать, уткнувшись лицом куда-то в подмышку коматозному телу. – Это же я во всем виновата! Я позвала тебя на свою дачу, чтоб она сгорела совсем, а ты потерялась! Прости меня, пожалуйста! Будь он проклят тот день, когда я это придумала! Прости!

– Эй, Вера-Вера, прекрати! Ты что тут устроила?! Ни в чем ты не виновата, и я уже тебе много раз об этом говорила! Ну-ка, успокойся, с ней нужно говорить о хорошем, пойдем, чаю выпьем, и посидим с ней еще. Только чур не реветь! – моя мама всегда легко успокаивает других, зато на ровном месте может разрыдаться сама.

Комната опустела, и о том, что здесь были гости, напоминал только забытый у кровати стул.

Такие сны изредка приходили ко мне, наверное, чтобы я не забывала о своей цели. Я должна вернуться домой. Не погибнуть, не сгинуть, не успокоиться и начать новую жизнь, а найти способ и вернуться. Объехать все континенты, хоть даже до Австралии местной добраться, Темными вратами называемой, но вернуться домой. Кажется, в последний раз я видела сон о маме так давно… Но не прошло ведь и недели. Всего неделя! А я уже невеста, жена, вдова, беглянка, Цыпа и, разумеется, «овца тупорогая» со слов одного вредного волчонка.

Проснулась я с лицом мокрым от слез. И даже с плащом мокрым от слез. Немножко, там, где я упиралась подбородком. Ник по-прежнему храпел внутри вонючего пирожка из одеяла, но я всем существом чувствовала, что это уже просто сон, а не откат.

Тело затекло и чуть ли ни скрипело протестующе, когда я попыталась разогнуться. Уютный калачик, скажу я вам, так себе поза, если это не длинная ночь, и тебе надо вставать и куда-то идти. Если мы тут застряли все равно, может, стоит попросить Илию устроить концерт? Последний раз в замке вампира мне очень понравились местные фольклорные песни, я бы с удовольствием услышала их снова. А, может, и потанцевала бы. Под гитару же можно потанцевать? А то так грустно стало после сна, что удавиться хочется. В такие моменты я понимаю Ника Чайку и его непреодолимое стремление отключить мозг, отравить его, заставить перестать мучиться размышлениями.

Но моя идея явно запоздала. Поскольку возле капитана я провела большую часть дня, солнце уже опустилось в океан. Правда, его и до этого не особо было видно за облаками, но теперь на улице стало совсем темно. К ветру добавился снегопад. Точнее, снежная крупка, которая неприятно колола лицо и глаза, когда ветер бросал ее горстями навстречу. Интересно, а вот такую поганую погоду Ник смог бы усмирить?

«А на хера, братиш?» – зевнул внутри Валера. – «Это все равно, что электрический заряд копить – рванет потом так, что жопа треснет. Пусть себе злится, че она может сделать? Погода, в смысле. А ты отдохни, че-то ты бегаешь, как белка под ЛСД, а толку нет.».

А и в самом деле, никто же не писает против ветра, и мы не будем.

Каюта встретила меня тишиной, чистотой и сопением спокойно спящей Нинель. Рядом с ней лежала книга, которую Ли читала вчера вечером. Я не удержалась и подсмотрела название: «Грибной самогон или Новая жизнь мухомора. Способы изготовления, дистилляции, выстаивания». Прикольно, конечно, но зачем? Полезный навык на случай, если голос пропадёт?

Из-под пола раздавались звуки, наводящие мысли о сельской дискотеке. Это когда колонок нет, но есть гармошка и энтузиазм народа, готового любую подходящую кастрюлю превратить в шумовой инструмент. Внизу топали, хлопали, гикали и улюлюкали. И сильный девичий голос выводил что-то разухабистое типа «ка-кой был ласковый мужик, мне с ним всю ночь так сладко было!».

Оставив куртку в каюте (свински бросив ее на полку-кровать, ага!), я устремилась навстречу неудержимому веселью. В камбузе было шумно, жарко и весело. Вот не пьяно весело, а пока что просто весело. Мужики кто просто сидел и хлопал, кто изображал аккомпанимент, кто – подтанцовку исполнительнице, но равнодушных не было точно. На столе стояли простые закуски, холодное мясо, рыба, которую мы купили с вампиршей, фрукты, овощи, сыр и несколько бочонков пива. Как королева посреди толпы челяди, в центре стояла многократно уже упомянутая бутыль самогона. Гордо и непоколебимо держала она внутри себя мутную опалесцирующую жидкость, которую отважились попробовать только самые смелые, судя по малому убыванию объема.

– А как зовут, спросить забыла!

Звонким аккордом закончила веселую песенку Илия, вызвав шквал аплодисментов благодарных зрителей.

– Мальчики, перерыв, мне надо горлышко промочить! – отдала она фактически команду, и эти морские черти, сиречь, отчаянные пираты и «сорвиголовы» послушно, как ягнята за маткой, вернулись за стол к своим кружкам-подружкам. Один только мистер Густавссон стоял у разделочного стола с воинственно торчащей свеклой, тьфу ты, бородой и вытирал слезы, выступившие не то от умиления, не то от лука. В котле что-то многообещающе шкворчало, поднимая настроение и обещая сытный ужин. Ни дать, ни взять, новогодний корпоратив! Веселье в самом разгаре, горячего еще не было, и бухгалтерия с отделом кадров на столы пока не залезали.

Ли грузновато подсела ко мне, и у меня сразу появилось подозрение, что все усилия по опустошению царь-бутылки принадлежат ей одной. Мужички скромно потягивали пиво, чокаясь и провозглашая громкие тосты за «талантище» и «раскрасавицу» Илию. А вот раскрасавица, похоже, поставила себе сверхзадачу утопить в самогоне какую-то грызущую душу печаль. Что-то день пьянства какой-то сегодня получается.

– Знаешь, что мне сказала Эль, когда мы ушли в каюту? – глаза Ли сияли, как штормовые волны под луной. – Я, говорит, знаю, что папа йядом, – изобразила она легкое искажение речи дочерью. – Как же мне плохо без него, Диан! Как же хочется иногда с разбегу в волны… но у меня есть Нинель, и она заставляет жить дальше. – окружающие нас не слушали. Тем более, что легкое опьянение вампирши можно было угадать только по глазам, тогда как речь оставалась ровной и совершенно трезвой.

– Мне так жаль… – это все, что я смогла выдавить. Психолог из меня такой же аховый, как и дипломат.

– Не стоит, – спокойно ответила она, глотнув содержимое кружки. – Будешь?

– Не-не-не, я лучше пиво, – ага, никто нас не слушал. Под носом у меня, как по волшебству, тут же оказалась полная посудина с пышной белой шапкой, плеснувшей на стол при движении. – Ой. Спасибо.

– Мне повезло куда больше, чем многим вампирам. Большинство из нас понятия не имеет, что значит «любовь». Он ведь был орком. Странная пара для вампира, да? – я пожала плечами. После генеалогического древа Кошачьего глаза меня вряд ли чем-то можно было удивить. Разве что стандартным человеческим мужем. – Он был необыкновенный. Спокойный, как море летом. Уверенный и строгий, как Лунь-Атун. Мы редко виделись. Он был наемником, но ради него я готова была осесть на одном месте, чтобы ему было, куда возвращаться. Он качал на руках крошку Эль, и я видела счастье в его черных, как ночь, глазах. Они у него были словно угли костра, горячие, обжигающие даже на расстоянии, – от этих слов мне стало как-то не по себе.

Знала я одного такого, жгучеглазого. Может, это у них национальная особенность такая? А вот глаза Джи не обжигали, они грели меня.

– Однажды он ушел и не вернулся. Я ждала его целый год. Уверена, он погиб, никогда он так надолго не оставлял нас. А потом я вернула ключи от дома, что мы снимали, его хозяйке, собрала вещи Нинель, гайтэру и отправилась на поиски любимого. Мы так и не прошли венчального обряда, в нашем селе не было Храма, а Чим приезжал очень редко.

Чим? Она сказала Чим? Выдыхай, Диана, не накручивай. Мало ли орков на земле арданской?

В горле защипало так, что слезы выступили из глаз.

– Ого, а ты не промах, – одобрительно хохотнула девушка, забирая у меня свою кружку, из которой я по рассеянности щедро хлебнула самогону. – Вампирья ракка вещь забористая, надо получше закусить, а то в момент окосеешь.

Попытка запихнуть в рот одновременно три куска буженины отвлекла меня от всяческих подозрений. При этом мутный от слез взгляд вычленил неподвижную зловещую фигуру за веселым столом. И я нисколько не удивилась, когда, проморгавшись, увидела Лукаса орд Краста. Он один сидел, вцепившись в пустую кружку, исподлобья глядя на нас. И время от времени пытался принюхиваться. Словно задумываясь, водил носом, сердился и сам себя раздраженно одергивал. Короче, он совершенно точно и определенно был похож на клиента психиатрической бригады. Напоминал он при этом бродячего пса, которому протягивает колбасу незнакомый человек, и четвероногий одновременно тянется к угощению и рычит на кормящую его руку.

– Чего хотел? – грубовато спросила Илия, обратив, наконец, на него внимание. Такое чувство, что именно этого он и добивался.

– Да так, послушать хотел, как вы врать друг другу будете о вечной любви, – начал он непередаваемо мерзким голосом. И как он у него получается? – Вы обе поганые лгуньи. Одна все искала себе жениха породовитее, не получилось попасть к эльфам, так она аж на вампирьего императора замахнулась. Ну и как? Понравилось? Ему, как видно, не особо, раз его оборотни не обшаривают побережье, переворачивая каждый камень, в поисках тебя. А ты, громадина? Кого вообще ты можешь привлечь? Ну да, разве что орка, у них самих бабы похожи на горы жира, вот он на тебя и клюнул. На разок. Думаешь, он погиб? Герой-наемник? Как бы не так, он наверняка сбежал от такой уродины, как ты, осеняя себя знаком Ргавы… – и тут его речь прервалась по естественным причинам.

Это ведь естественно, когда в физиономию одного оборотня, оскорбившего даму, прилетает здоровенный кулак другого оборотня? Мистер Густавссон, с половинкой луковицы, автоматически зажатой в левой руке, с шипением тряс правой, на которой явственно были видны свежие ссадины.

– Крепкий какой, гаденыш…

Веселье моментально стихло. Лукас, как ни странно, быстро пришел в себя. Команда ошалело наблюдала, как он неуклюже поднимается с пола. Мистер Густавссон открыл было рот, но я остановила его властным движением руки. Это меня Говард научил, ага.

– Я сама. – Внимательно всмотрелась в искаженное злобой и ударом повара лицо, когда-то бывшее весьма привлекательным. – Пошел вон, псина сутулая. И чтобы на Ласточке я тебя больше не видела.

Мистер Верона и мистер Густавссон придали ускорения сопротивляющемуся телу, вытолкнув оное за дверь.