Читать книгу: «Предназначение», страница 5

Ланкр

Весь день я провел у ног своей принцессы и был самым счастливым волком на свете. Она разговаривала с моим отцом, он разъяснял прописные истины, которые каждый житель Арданы знает чуть ли ни с пеленок. А я любовался ее лицом, умными глазами, восторженно ловя ласковые взгляды и наслаждаясь ее запахом. Она даже не осознавала, как волнительны ее прикосновения к моей шкуре. Я видел, как кривился Лукас, глядя издалека на нас, и мне было очевидно, что он безумно завидует. Он бы и сам не отказался повилять хвостом перед миледи.

Но прекрасный день кончился, как неминуемо кончается все хорошее. Дядя затопил баню и первой пригласил нашу гостью. Лайна и Лисанна не стали смущать ее, вышли через три минуты. Никто не собирался специально следить за палаткой. Все занимались своими делами, готовили ужин, распределяли задания на завтра. Я решил быстренько перекинуться, чтобы не разучиться ходить на двух ногах. Пока я бегал к себе, у бани началось какое-то волнение.

Ну, на минуту нельзя оставить миледи, что там опять произошло?! Перед баней творилось какое-то волшебство. Серебристый туман вихрился в воздухе, складываясь в фигуры людей и животных. Для внимательного наблюдателя было очевидно, что искрящаяся дымка показывает какую-то историю. Миледи еле слышно напевала, кажется, даже не подозревая, что ее странная магия выразилась таким вот удивительным образом. Весь отряд собрался посмотреть. Даже отец, суровый черный волк, с открытым ртом наблюдал, как серебристая полупрозрачная девушка в венке бежит по лесу от юноши, а потом внезапно останавливается и они сливаются в поцелуе. У нас у всех, я клянусь, вырвался вздох удивления и восторга. У Лукаса и вовсе челюсть лежала на земле. Да, моя милая гостья с ТОЙ стороны лучшее, что могло случиться с нашим миром. Легенду ее появления на Ардане будут хранить и пересказывать еще тысячи лет. Пару в лесу сменил корабль в бурном море. Я лично моря никогда не видел, но догадался, что это оно, нам о нем рассказывал наставник. Кораблю было трудно преодолевать огромные водяные волы, но он упрямо двигался вперед, на корме у штурвала, широко расставив ноги, гордо стояла крошечная фигурка капитана. Или штурмана, возможно.

Потом и эта картина исчезла, сменившись величественным вампирьим замком, где на самой высокой башне стояла стройная женщина с высокой прической и смотрела вдаль. Вокруг замка скалы разрезали глубокие ущелья, от взгляда на хрупкую фигурку начала кружиться голова. Кого ждет она в своем замке? Зовет его? Или, наоборот, страшится прихода? Замок подернулся дымкой и исчез. Вместо него засверкало лунными бликами озеро, и девушка с рыбьим хвостом ловко выскочила из воды на камень, чтобы при свете луны перебирать свои длинные волосы.

Внезапно полог откинулся, из-под него вышла миледи, напевая под нос что-то вроде «лорелайлорелай». Мокрые волосы торчали в разные стороны, и сама она была похожа на маленького очаровательного ежика. Который замер на пороге, настороженно уставившись на восхищенных нас.

Звуки затихли, искры растаяли, но, кажется, она успела их заметить, недоуменно уставившись туда, где, затухая, переливалась серебристая дымка. Я вскочил, предложил ей руку и увел от остальных к костру, пока она не успела испугаться. Вдруг вид трех десятков мужиков с блаженными лицами пускающих слюни вокруг места, где она моется, напрочь отобьет у нее желание петь? Или мыться? Мысли о том, КАК именно происходил процесс омовения, я старательно отгонял. Вся ночь впереди, в конце концов!

Диана

Случай с баней убедил меня в том, что музыка в этом мире отнюдь не только средство услады слуха. Ланни, как я, чтобы не спотыкаться языком о согласные, стала его называть, в красках и очень эмоционально объяснил мне, что мои напевы во время мытья спровоцировали магию этого странного, но прекрасного мира, показать отряду целое представление из серебряной дымки, остатки которой я успела заметить в глазах благодарных зрителей. Каким образом и зачем сюжет песен решил материализоваться, хотя почти ни одного немецкого слова я наизусть не помнила, кроме припева Лорелеи? Определенно, мне нужен наставник, и поскорей. И песни для исполнения надо выбирать внимательней, мало ли что еще решит материализоваться. Вот исполню я, к примеру, «Zombie» Cranberries, и все, пипец котенку, повылезают мертвяки в офисных галстуках и сделают себе смузи из глазных яблок гостеприимных оборотней. Хотя песня, по сути, просто метафора современного общества потребления, и вовсе не о живых мертвецах. Прям вот отличненько, что ее слов я не знаю. Король и шут, равно как и Ария, однозначно противопоказаны к исполнению. Только ваниль: про любовь, погоду, пушистых котят и доброту.

Ланни, голубоглазый банный лист, маячил весь вечер рядом, а я наслаждалась необыкновенными ощущениями тепла и защиты. Его легкие ненавязчивые прикосновения к плечам, когда он поправлял на них теплый платок, вызывали пожар в груди и необъяснимое томление внизу живота. Объятий он себе не позволял, что меня немножко даже расстраивало, но я не могла не отдать должное его такту: он не стремился претендовать на все мое внимание, кажется, считая каждую уделенную ему минуту подарком судьбы. Такого к себе отношения я еще не встречала, тем более не ожидала его от подростка. Как я поняла, у оборотней совершеннолетием считается двадцать пять лет, после чего разрешено заключать браки с избранниками. А ему всего восемнадцать, по местным меркам он действительно мальчик, и попал в Отряд отца только потому, что рано обзавелся волчьей ипостасью. Его приятель Лукас и то старше. Правда, лично я с ним не познакомилась, но он все время мелькал где-то на границе периферического поля зрения, сверля меня зелеными глазами. Что-то меня в нем настораживало. Какая-то неуместная к случаю хищность, что ли?

Вечер у костра прошел просто замечательно. Пока волосы сохли, я руками придала им нужную форму. Лайна и Лисанна сушили свои гривы, подсев ближе к огню. Я прямо залюбовалась их волосищами. Но потом представила, сколько времени должен занимать уход за этим сокровищем, а я люблю после пробуждения полчаса сидеть и тупить в телефон с остывающим утренним кофе в руках. Даже ради шикарной прически не готова от этого отказаться.

Я попросила оборотней спеть для меня что-нибудь. Как по волшебству появился инструмент похожий на гитару. Оборотни пели мне красивые песни, напоминающие европейские баллады. Смысл их сводился к воспеванию суровых будней геройских оборотней и кровавых схваток с чудовищами. У Ланни, кстати, обнаружился весьма приятный тенор.

В свою очередь я выбрала самую безобидную «Степь широкую», чтобы показать величие русской народной песни. В ответ на мой творческий выплеск огонь костра, вокруг которого мы сидели, стал скручиваться в спирали и превращаться в огненных птиц, которые быстро распадались искрами высоко у нас над головами. Я так была поражена, что чуть не забыла слова. И поняла, что совершенно очарована Арданой, чья магия так чутко отвечает движениям моей души.

Следующие пара дней прошла в розовых облаках моего увлечения этим прекрасным миром. И немножко малолетним оборотнем, чего уж там скрывать. Ланни тенью следовал за мной, обстоятельно отвечая на вопросы и обучая верховой езде. Я уже раньше сидела на лошади, конечно, но тот первый и последний опыт окончился моим позорным падением с коня, когда его укусила за круп вредная черная кобыла, и он встал на дыбы. Вначале я категорично отказалась, предпочитая позорно ехать на телеге с молочными бидонами (почему-то я сразу вспомнила Костю Иночкина и его поездку в кузове грузовой машины), нежели верхом. Представляла, как я после целого дня в седле ковыляю враскоряку на аудиенцию к князю, злобно кряхтя, как Золушка из анекдота: «Да нахрена мне нужна твоя туфелька». Но Лука заверил, что ехать нам всего несколько часов, и выжидали мы только, когда поправятся раненые.

Их мы с Ланни навещали ежедневно, его старший брат оказался очень милым и обаятельным парнем, и я прямо слышала, как нервно посвистывает носом младший за моей спиной, когда Лиам (а ему, к слову оказалось на десять лет больше, чем моему добровольному телохранителю) целовал мои «волшебные ручки». Вообще я предполагала, что Лагана так и повезут на телеге, но он заверил меня, что после заращивания мной раны и два дня считает слишком большим сроком для восстановления. Лиам и вовсе на следующий после травмы день уже вовсю рвался составить нам с Ланни компанию под аккомпанемент возмущенного пыхтения последнего. Да ты ж мой ревнивый бурундук!

Глава 5 Ай-на-нэ

Диана

На исходе моего третьего дня в лагере внезапно появились цыгане. Вот честно, в мире, где есть магия, эльфы, вампиры и все такое прочее, оказались еще и цыгане. Яркие юбки, скрипки, черные кудри и полный комплект аутентичностей. Медведей разве что не было. Мне нравятся цыганские песни, взять хотя бы «Мохнатый шмель», хотя я этих черноглазых слегка побаиваюсь. Лука коротко просветил меня, когда я принеслась к нему с ворохом вопросом. Обыкновенные по большей части люди, чей предок очень-очень давно так же, как и я, попал на Ардану, обзавелся потомством и вернулся к кочевой жизни. Ассимиляция с местным населением прошла на ура, цыгане расселились по всем континентам и странам. Оказалось к тому же, что по женской линии проявился и стал передаваться дар предвидения. Так что гадать местные цыгане умели без дураков.

Конечно, я не отказалась погадать, когда седая леди, чьи золотые серьги были размером с кольца Сатурна, мне это предложила. Хоть и чувствовала молчаливое неодобрение Ланни. Он что, мужем моим себя вообразил, что ли? Ну и что, что именно он позолотил ручку? Но я ведь не собиралась злоупотреблять и, упаси формалин, отдавать цыганке последние трусы. Ни вещей, ни денег у меня нет, а если бы и были, ни на что бы все равно не годились.

Цыганка сунула в рот трубку и взяла меня за руку. Долго смотрела, попыхивая едким дымом. Я даже заподозрила, что она уснула с открытыми глазами, как это иногда бывает с пожилыми людьми. Но она отмерла, отпустила вспотевшую ладонь и задумалась, уставясь на розовый закат в лучших традициях цыганской неизбывной тоски.

– Что там? Меня съест дракон? Я отвёрткой сделаю пирсинг в пупке? Набью тату со Стасом Михайловым? Какой Армагеддон вы увидели там, госпожа Ванга? – заговорил, разволновавшись, гоблин Валера, пока я недоуменно рассматривала на свою ладонь: вроде обыкновенные линии и мозоль от поводьев на подушечке под безымянным пальцем. Что высмотрела там эта бабка, похожая на сушеное яблоко в белых кудрях?

– Шестерых потеряешь, одного найдешь. Будут с тобой огонь, вода, земля и ветер. И зверь ляжет у ног. Сохрани то, что получишь от каждого из шести. Если не испугаешься, тогда ОНА будет жить, – наконец, проскрежетала старуха и закрыла рот с таким видом, будто ничто в мире не заставит ее снова его открыть.

Нет, ну так каждый может!

– Что еще за шарады, женщина? Давай, Эсмеральда моя бюджетная, разъясняй все подробно, пока я грусть какую непоправимую не сотворила! – откровенно пугая Ланни манерами Валеры, наседала я.

Старуха только отрицательно покачала головой, я скрипнула зубами в бессильной досаде. Ну не драться же с ней, в самом деле! Ланни потянул меня за талию от греха и черепно-мозговой травмы подальше.

– Я не верю им, миледи. Говорят, когда-то давно они могли произносить настоящие пророчества, только магии в мире все меньше, так что и цыганский род ее, надо полагать, давно лишился. Пожилая леди просто мастерски пудрит мозги, за пять монет я бы вам и не такое выдал, да еще в стихах под дудочку.

Я хмыкнула, представив Ланни с кларнетом. Одновременно, такая близость юного оборотня и горячая рука на моей талии заставила меня представлять, как я кладу свои руки ему на грудь, прижимаюсь, встаю на цыпочки, чтобы поцеловать, сердце бьется в груди, как сумасшедшее…

Я не краснею, не краснею, не краснею!

– Ну, давай, удиви меня, славный потомок уральских скальдов, – отступила назад и сложила руки, пытаясь скрыть от невинного мальчика тот факт, что в непристойных своих фантазиях забралась на него, как обезьяна на пальму. За орехами, ага.

Он лукаво блеснул своими топазами (твою мать, неужели все-таки заметил?) и уже открыл было рот, как между нами будто из-под земли выросла горластая черноволосая кудрявая молодуха, которая уперлась мне в грудь лотком с безделушками, а в малыша Ланни упругой кормой, задрапированной юбками. Сегодня я зубы в порошок сотру, похоже. Одно дело, когда рядом девочки, которые практически сестры ему и имеют уже состоявшихся женихов дома. И совсем другое, когда вокруг молодых парней трутся жгучие красотки с зовущими декольте и явным намерением усилить генофонд кочующего народа силой и здоровьем оборотней.

«Хайе, да пусть гульнет разочек твой щенок, ты же на голодном пайке его держишь, может, хоть опыта наберется! А то, поди, обнаженных женщин только на срамных картинках видел,» – досадливо пробурчала леди Ди. Триппера он наберется от этой чернокудрой, сводня ты аристократическая. Я эту язву слушать не собиралась, познав муки ревности к тому, кого, в общем-то, даже не имела права считать своим.

– Ай, молодые-красивые, а кому тут амулеты? Талисманы на удачу, на богатство, на счастье? Ни о чем не спрошу, никому не расскажу, все вижу, помогу найти, покажу, куда идти! Уда… – споткнулась она об мой не шибко радостный взгляд, продолжая волнообразно тереться задом (да что ж ты, гадюка экзотичная, творишь, чтоб в тебе аскариды насквозь ход проели!!) о слегка зависшего Ланни. Зрачки цыганки внезапно расширились, она вгляделась в мое лицо и явственно содрогнулась. – А тебе, яхонтовая, и вовсе удача без надобности!

Наверное, не так уж измельчал цыганский род, потому что девица не иначе, как по волшебству, испарилась, и через мгновение я уже слышала эхо ее звонкого речитатива на другом конце лагеря. Ланни поймал дзен, глупо улыбался и смотрел куда-то в астрал. Даже вот знать не хочу, о чем он там размечтался, жертва цыганского тверка. Я досадливо дернула его за рукав.

– Эй, алло! Яхонтовая на проводе! – гаркнула я в него.

Ланни очнулся и растерянно улыбнулся мне:

– О, привет! Ты что-то сказала?

Сказала, ага. Что с такой эрекцией в людном месте находиться несколько странно и неприлично, дружок. И глаза такие мечтательные, с поволокой. Я фыркнула и чуть не волоком потащила его обратно к огню, где пели и танцевали. Пока парень сидит, палатка на штанах не так заметна, вроде бы. В голове крутилась незабвенная частушка на тему кудрей, растущих у неприличных женщин, которая в данном конкретном случае была прямо ну очень в тему.

Вечер был волшебным, несмотря на все межнациональные недопонимания. Тем более, оборотни были совсем даже не против шумных гостей, а молодняк и вовсе попарно удалялся гулять в осенний лес. Послушав пение, насмотревшись в огонь, я снова не удержалась от сольного выступления. Ланни еще позавчера журчал что-то на тему того, что во время моего исполнения где-то на грани слышимости присутствует и музыка, которая звучит аккомпанементом в моей голове. Может быть, музыканты ее тоже услышат и подхватят? Это в музыкальной школе я пела настолько тихо, что аккомпаниатору приходилось играть, едва прикасаясь к клавишам, чтобы мое мяуканье было хоть чуть-чуть слышно. Теперь-то я, благодаря руководителю моего ансамбля, могу переорать целый хор. Вот и посмотрим, что тут может получиться.

Я вспомнила чудесную песню Эсмеральды про горы Андалузии из мюзикла Нотр дам де Пари, вышла на свободное пространство пред костром, взяла у одной девицы бубен и начала отстукивать не нем ритм проигрыша. Танцевать во время пения я не люблю, потому что пляшу с грацией дрессированного медведя с плоскостопием. Самое забавное, что в танце, когда он сам по себе, я двигаюсь плавно и красиво. Но совместить одно с другим у меня категорически не получается.

Так что, взметнув руки вверх, как это делают цыганки, я, покачивая бедрами, начала петь. Платок, повязанный на талии, заменил мне юбку. Цыгане, поначалу изумленно замолчавшие, стали подыгрывать, звенеть бубнами, девушки помоложе вышли ко мне и сели у ног, разложив свои юбки, как яркие цветы. На словах «Дочь цыган, я пою на любом языке…» на мою спину явственно упали густые локоны, тяжесть которых я ощутила всей головой. На руках зазвенели браслеты, на полуобнаженной груди сверкнуло монисто из монеток. Я хитро улыбнулась и, перебирая босыми (огогошеньки, где мои сапоги?) ногами, побежала вокруг костра, рассказывая всем, что гадать по собственной руке я не могу. Двигалась я легко и изящно, словно с рождения танцевала с бубном у костра. И гадала по руке красивым офицерам.

«Да ты линию жизни от трещины между ягодицами не отличишь!» – внезапно гавкнуло у меня в районе виска, и я будто пришла в себя. Походу леди Ди спелась с гоблином (тот, который гопник с поправкой на волшебство) Валерой. Ребанный йот, это кем же я стала! А ну, вертай взад!

Песню я допела уже стоя на одном месте, ощущая, что внезапно вернувшиеся на место сапоги наделись не на те ноги. Тяжелая грива втянулась обратно в голову, оставив после себя слабую тупую боль и зуд в затылке.

«А нечего превращаться непонятно во что! Ты еще к ромам переметнись и начни глядеть в бесприютной тоске на багровеющие небеса, волшебница, Куон тебя дери!» – материла меня леди Дианиэль, окончательно приводя в чувство. Да, отличная из меня цыганка бы вышла. И сглаз наложу на собственный нос, и загипнотизирую сама себя, цена услуги пара медяков.

Я оглядела зрителей. У всех, включая прожженных цыган, челюсти отвисли, как на фотографии хора Пятницкого. Одна моя подруга из ансамбля говорила о таких кадрах «Сосут у невидимки». Воспоминание пришлось пипец как вовремя, я начала сдавленно хихикать, а зрители отмирать. Лука приглашающе похлопал по бревну, я плюхнулась с ним рядом и взялась переобувать сапоги. Ланни пристроился у моих ног.

– Миледи, я вынужден буду приставить для вашей охраны еще пару моих парней. Иначе, стало быть, цыганский барон не захочет отправляться дальше без вас, – галантно пробасил он. – Мы, конечно, с самого начала знали, что вы обладаете магией совершенно другого свойства, чем то, к чему мы привыкли. Но чтобы она меняла внешний облик вместе с одеждой? Да еще перед таким количеством людей? Такой силы мороков я, стало быть, еще не видел.

Я не стала спорить. Пусть лучше думает, что это тщательно продуманное выступление, чем догадается, что я понятия не имею, как этим управлять. Ланни грел мне ногу, распространяя толпы мурашек каждым шевелением, а меня одолевала дремота. Вежливо попрощавшись с Лукой и остальными оборотнями, я укрылась в палатке девушек. Ланни, мило краснея своими щечками с пушком, предложил охранять мою койку в волчьей ипостаси. Кажется, он весьма серьезно отнесся к словам воеводы. Я же сочла их просто за комплимент моему исполнению. Немного подумав, я пришла к выводу, что совершенно не против наличия Ланни и в человечьем виде. И даже, зная, что намерения его невинны и благородны, чувствовала себя, как кошка у миски сметаны.

Облачиться в рубаху было делом нескольких минут, пока оборотень убегал перекидываться. Волка я совершенно не могла воспринимать как личность, идентичную парню. И уж тем более не страдала зоофилическими фантазиями. Поэтому спокойно позволила ему свернуться в уютный бублик у меня в ногах, пока сама принимала позу «собака, лежащая мордой вниз». Ресницы, кстати, я сняла в первый же день с помощью растительного масла, от чего до бани ходила с лысыми глазами, попахивая подсолнечным семенем. После всплеска магии, вызванного немецким фолком, они, как ни странно, отросли и стали даже лучше, чем были, как ламинированные.

В лагере скоро все стихло, кочевые гости ушли в свой табор, оборотни выставили ночных дежурных и тоже отправились отдыхать. Однако, Лайна с Лисанной еще не вернулись, видимо, дежурные сегодня как раз они. Я повозилась немного и затихла, вдруг вспомнив родителей и друзей. Как там они? И сколько в моем мире прошло времени, интересно? Главное, чтобы с мамой ничего не случилось, когда она узнает о бесследно пропавшей дочери. Бедные мои мама с папой, я почти физически ощутила их боль. И от этой боли, само собой, появились слезы. Волк встрепенулся, беспокойно заскулил и пополз к моей голове. Вытянулся рядом большим мохнатым валиком, заглядывая в мое зареванное лицо, попытался лизнуть в нос. Я обняла его, уткнувшись в шерсть, и заревела, как девчонка. У меня всегда так. Стоит кому-нибудь проявить сочувствие, и я реву белугой, тогда как в одиночестве дело обошлось бы мокрыми глазами и мороженкой.

Всхлипывая в терпеливо замершего волка, я уснула.

Я сидела у костра вдвоем с ромской старухой. Она, как обычно, курила свою длинную, как у индейцев, трубку, глядя в огонь. Было спокойно и тихо.

– Это же не просто сон? – спросила я, не глядя на нее.

Тишина. И только мертвые с косами стоят. Шучу, шучу, я просто очень люблю советский кинематограф, «Любовь и голуби» вообще могу цитировать целыми монологами.

– Да, – скрипит старуха. – Оборотни все равно не дадут поговорить. Лука трясется над тобой, будто ты его дочь. Хотя… – она прищурилась куда-то за мою спину, – тут как раз все ясно. Ха. Истинная пара. Оборотни такие оборотни…

Я оглянулась за спину и увидела выходящую из меня тонкую едва видимую серебристую нить, исчезающую в темноте.

– Хотите сказать, я истинная пара кого-то из них? – сердце пропустило удар, поскольку, я очень даже неплохо осведомлена об истинных парах и законах, по которым они создаются. Лука просветил. Теперь понятно, зачем.

Истинная пара для оборотня – та женщина, или тот мужчина, от которого может получиться самое сильное потомство. Даже если пара другой расы. И для оборотней совершенно не играет роли социальный статус пары или принадлежность к другому миру, как в моем случае. Истинные пары чувствуют друг друга на расстоянии, при гибели одного, второй теряет смысл существования. Оборотень, нашедший свою истинную пару, не может долго находиться вдали от нее, не способен увлечься кем-то другим. Все его существо сосредотачивается на истинной паре и ее благополучии.

– А он… знает? – спотыкаясь на словах, спросила я. С одной стороны, я об этом мечтала всю жизнь, ведь что может быть желаннее для девушки, чем быть смыслом жизни для избранника? С другой, я хотела бы однажды вернуться домой к родителям, а существо с Арданы точно не сможет за мной последовать.

– Насколько об этом может знать оборотень, – пожала плечами бабулька. – Но я пришла не за этим. Я видела твою судьбу.

– О, вы таки расшифруете свою херобуру? – оживилась я.

Старуха покачала головой:

– Нет, я сказала все, жизнь сама пояснит. Но могу кое-то добавить. Тебя ждет много горя на этом пути, девочка, много слез. Тоска, сожаление и боль. Мне очень тебя жаль, ты не заслужила такого Предназначения.

Нет, кошелка белоглазая, ничего тебе не жаль, иначе бы ты не приперлась, как Санта Клаус к сиротке, в мой сон так экстренно перед уходом Отряда – мысленно вступил в диалог злой гоблин Валера. «Она что-то хочет получить от тебя,» – поддержала его леди Ди. Похоже, мне пора называть себя Билли Миллиган. В моем дупле явно становится чересчур многолюдно.

– Зачем вы пришли? – бесцветным голосом спросила я.

Старуха нечитаемо посмотрела на меня. У меня возникло подозрение, что наличие Валеры и леди Ди для нее ни разу не тайна.

– Ты можешь пойти другим путем. С нами. Станешь одной из нас. Мы сможем тебя защитить от поползновений смерти. Став одной из нас, ты станешь невидимой для своей судьбы. Мы можем уйти отсюда вместе. Будешь петь, будешь много поклонников иметь, мужчину выберешь по душе. Много радости получишь, ничего не потеряв. Ведь ты пока никому ничего не задолжала, зачем искать себе проблемы?

Я криво усмехнулась:

– А моя истинная пара? Он же меня обязательно найдет, если то, что я слышала про оборотней, правда.

Старуха, словно подавившись дымом, мучительно закашлялась, но у меня не появилось человеколюбивого желания облегчить ей страдания. Хотя и понимала, что бабка ни в чем не виновата, даже с интересным предложением пришла.

– Пока вы не обменялись клятвами, и ты не получила его метку – он чувствует тебя немногим лучше других. Расстояние и специальные отвары ослабят вашу связь. Все забудется. А потом найдется другая, которая его утешит, уж в этом ты мне поверь. Всегда находятся.

Заманчивое предложение, конечно. Стать вольной птицей, взять себе псевдоним Эсмеральда или Белокурая Жози, петь по городам и селам, заставляя магию плясать и показывать картинки. Стать знаменитой, ни в чем не нуждаться. Заниматься всю жизнь тем, что нравится, получить признание публики.

Но. Это не то, что мне нужно. Я с самого начала разговора знала, какое решение мне следует принять, потому что чувствовала, что отвернувшись от своего Предназначения, я потеряю шанс вернуться. Вряд ли цыгане помогут мне найти путь домой. Ведь решение о моем появлении приняли не они. Им я нужна как человек, обладающий магией, которую они будут использовать в своих целях. А как они будут рады, когда поймут, что я могу лечить раны!

Что касается обещанных слез – так они уже начались. И тоска по дому и семье со временем будет расти. Так что этим меня как раз не напугаешь. Я уже их испытываю. Жизнь любого человека содержит достаточно боли, если он умеет любить. Если мне ее выпадет больше, значит, я крепче других, вот и все.

– Я выбираю тот путь, что мне предназначен, – твердо сказала я. – Я не пойду с тобой.

Старуха хрипло каркнула, что сошло у нее за смех.

– Другого шанса убежать от боли тебе не предложат, девочка. Подумай еще раз. Утром на рассвете табор уйдет с тобой или без тебя.

Костер медленно погрузился в темноту. Старухи рядом больше не было. Что-то дернуло меня назад. Серебристая нить натянулась, причинив сильную боль. Я схватилась за нее, как Иванушка за волшебный клубочек, и побежала. Нить привела меня к скулящему волку, скорчившемуся на земле. У меня сердце перевернулось от жалости. Я легла рядом, прижалась к животному и зашептала:

– Я не ушла, малыш. Я всегда буду с тобой, – боль постепенно ушла, волк расслабился, а я счастливо зарылась пальцами в его шерсть, и забылась, растворившись в зверином тепле. На границе забытья мне показалось, что меня и зверя уносит на мягких волнах теплый серебристый ветер.