Ребенок вносит в жизнь матери чудную песнь молчания. От долгих часов,проведенных возле него,когда он не требует,а просто живет,от дум,которыми мать прилежно окутывает его,зависит,какой она станет,ее жизненная программа,ее сила и творчество. В тишине созерцания с помощью ребенка она дорастет до озарений,которых требует труд воспитателя.
Детские дома уже меньше похожи на казармы и монастыри; они почти больницы. Здесь есть гигиена, но нет улыбки, радости, неожиданностей, проказ. Здесь все серьезно, если не сурово, только по-другому, не так, как раньше. Их не заметила еще архитектура; нет «стиля ребенка». Взрослый фасад здания, взрослые пропорции, старческий холод деталей. Французы говорят, что Наполеон колокол монастырского воспитания заменил барабаном — это верно; добавлю к этому, что над духом современного воспитания тяготеет фабричный гудок.
Сыном мне стала идея служения детям.
"Судить о ребенке по двум полярно противоположным типам детей- все равно что на основании свойств кипятка и льда говорить о воде. В шкале сто градусов, где на ней место нашего ребенка?"
"Не нужно переоценивать значения красоты: при отсутствии других достоинств она может принести вред. Тем большего внимания к ребенку требует она от тебя."
Детей нет – есть люди, но с иным масштабом понятий, иным запасом опыта, иными влечениями, иной игрой чувств. Помни, что мы их не знаем. Не достигшие зрелости!