Читать книгу: «Дневник Лисы. Мой 2008-й», страница 5

7.11. Пятница

Я редко чему удивляюсь…

Нет, это конечно, высокопарно, но истине не соответствует. Меня многое не просто удивляет, вышибает.

Светка уступила Самсе, тут же выяснилось, что он не джентльмен. Половина класса уже в курсе. И понеслось – слезы, сопли, публичные дрязги. Самсонов сожалеет, он сказал Тошке Фарлаеву, они вроде как друзья, тот разболтал Ильдару Шарипову, который в свою очередь поделился новостью с Агафоновым…

Светка ушла сегодня с трех уроков. Я бегала к ней после школы, у нее депрессия. Она не настолько в восторге от секса, чтобы смириться с его последствиями. Мне ее жаль. Так и хочется сказать: «Я же говорила!». Я не садистка, я промолчу.

Мы проболтали с ней около трех часов – ни о чем. Однако кое-что было для меня новостью:

Во-первых, она считала, что я с Пашкой уже давно сплю и не она одна, так многие думают. Отношения у нас привычно домашние, к тому же, Пашка якобы не из тех, с кем можно встречаться и не заниматься сексом. Во-вторых, Светка поняла, что не любит Самсонова, что он глупая, самовлюбленная пустышка (осенило!). В-третьих, я поняла, что Светка чуть большая дура, чем я привыкла о ней думать – она не предохранялась и теперь не знает, что ей делать.

Не взирая на все ее возражения, я позвонила маме, спросить, как называются хитрые таблетки, которые можно пить после. Конечно, я немного ее переполошила, зато у Светки одной проблемой меньше. Урок ей будет изрядный, от этих таблеток, болеют сильно. Мне дома мама устроила настоящий допрос с пристрастием (не отдавала специально купленную для меня шоколадку, пока я не рассказала, зачем Светке таблетки). Я удивилась, но маму не столько интересовало, был ли у меня секс, сколько то, все ли я знаю о способах контрацепции. По всему дому разбросаны женские глянцевые журналы, конечно, я все знаю, даже лучше нее.

Вдохновленная нашей сложившейся беседой «по душам» мама затронула тему, которую, лично я бы трогать не стала – Паша. Его родители обрисовали его в определенных красках, а он, видите ли, им не соответствует, сколько она к нему не присматривается. Вадима сие обстоятельство настораживает, он уверен, что есть нечто, о чем, либо Пашка, либо его предки молчат.

– Слушай, неужели ты бы не злилась на папу, который сломал бы тебе два ребра? – вспылила я, в конце концов.

Ответ меня просто вышиб.

– Он тебе это сказал? Он из окна выпрыгнул, благо они на третьем этаже живут и под окном козырек, иначе убился бы насмерть. Игорь плечо ему вывихнул, пытаясь удержать.

Строго говоря, Пашка не говорил мне, что отец сломал ему ребра, этот вывод сделала я сама. Видимо, челюсть у меня отвисла в прямом смысле слова, так как мама посчитала необходимым продолжить.

– Он явился домой пьяным, как раз в тот момент Игорь пришел забрать документы из сейфа. Естественно, такое зрелище его не порадовало, он пригрозил Паше домашнем арестом, возможно, и ударил, но не думаю, что сильно. Паша стал кричать, что у него нет денег, и что он скорее вернется к тому, чем занимался в Болгарии, чем будет выполнять их требования, и собрался уйти, в дверь его не выпустили, и он вышел в окно.

– В начале сентября он тоже в окно прыгал? – съязвила я.

Мама задумчиво почесала кончик носа, смешной у нее при этом был вид.

– Нет, но тогда Паша все границы перешел, которые можно перейти, конечно, Игорь перестарался, он жалеет об этом. Скорее всего, мы не все знаем.

«Да, наверняка, не все знаем» – мелькнула невеселая мысль. Пашке часто снятся кошмары, он просыпается среди ночи и до утра сидит на кухне, читает, а если кто-то его там застает, рассказывает сказки о бессоннице. Это тоже неспроста, я уверена.

Я честно призналась, что история с прыжком из окна меня не убедила, мама не стала со мной спорить, тем более, что вернулся из бассейна объект наших сплетен.

Время расставит все по местам или сам Пашка однажды созреет для того, чтобы рассказать все как было, не замалчивая и не перевирая факты.

На танцы я сегодня не ходила (у меня разгар «веселых дней»), Пашка, кажется, тоже намерен заболеть. Ума палата – в самом бассейне он в шапке резиновой, а после душа голова все равно мокрая. Мама ему уже и фен предлагала и на машине за ним заезжать. Бесполезно, он в кепке меховой, ему не холодно.

Вот, пожалуйста, не холодно – весь в соплях, все вокруг прыгают, чай с медом, чай с лимоном, так бы и врезала по шее. Я иногда ловлю себя на мысли, что ревную к нему маму. Глупо, знаю. Если бы он был другим, капризным, раздражительным, предъявлял бы какие-то требования или претензии я бы его давно из квартиры выставила. Просто потому, что это мой дом, и я хочу, чтобы он оставался только моим домом. Беда в том, что я не могу на него злиться, в быту он абсолютный плюшевый мишка, непритязательный и безобидный и я тоже прыгаю с чаем и малиной, переживаю за него и ловлю себя на мысли, что не хочу, чтобы он куда-то съезжал.

10.11. Понедельник

Наконец-то начались каникулы!!! Можно сидеть дома, ничего не делать и не испытывать при этом мук совести. Родители на работе, квартира в нашем распоряжении. Со дня «всея Руси» мы не целовались и даже не говорили об этом. Сегодня мы тоже об этом не говорили, хотя только и делали, что целовались.

Часов в 10 утра Пашка прокрался ко мне в комнату, залезть в Интернет, я проснулась от писка «аськи». И все. Какой там Интернет, какая переписка – валялись в кровати до обеда. Хорошо, мы были одеты, иначе точно поцелуями дело не ограничилось. У меня до сих пор в голове туман и ни одной приличной мысли. Предложи он мне пойти дальше поцелуев, я бы согласилась, не задумываясь. Мне даже немного жаль, что он не предложил. Все! Не буду об этом писать, и вообще, надо на английский собираться.

* * *

Пашка прогулял бассейн, у него вчера температура была 38, здоровье решил поберечь, к тому же днем было чем заняться. Возвращались мы с курсов по обыкновению, с Лешкой и Альбинкой смеялись над всякой ерундой, по пути встретили Димку, знакомого Пашки, (они в одном бассейне тренируются). Оказывается, Паше предлагали ехать на соревнования в Москву, но он всех послал. Димка увязался за нами в кафешку, он, как и Лешка учиться в мед университете, но на лечебном факультете. Чуть позже к нам присоединились еще двое парней и четыре девчонки. Толпа получилась изрядная. Девчонки занимаются синхронным плаванием и все они старше нас с Пашкой минимум на год. Димке вообще 18, а кажется, они с Пашкой ровесники. Он и общается с ними как с ровесниками, причем, палец в рот ему не клади, отгрызет. Альбина и та заметила, что в этой компании Паша кажется, намного агрессивнее и циничнее чем есть на самом деле.

Из кафе мы переместились в боулинг. В целом, мне понравилось, было весело, однако у меня создалось впечатление, что Пашка постоянно отстранял меня от прямого общения со своими знакомыми. Пока разговоры касались музыки, отдыха в Турции (я там была летом), фильмах, диетах, тряпках, глобальных перспективах развития человечества, он не встревал, стоило кому-нибудь заикнуться о личных, межличностных, межполовых и тд отношениях он сворачивал разговор к пошловатым анекдотам. Я и понятия не имела, что он столько их знает. Он решительно не настроен был говорить о серьезном или значимом.

Вернувшись домой, он в прямом смысле слова слег, температура 39, голова болит, горло болит, нос не дышит. Мама его таблетками накормила и спать прогнала. Скорее всего, завтра мы из дома не выйдем.

У мамы становится заметен животик. Чудно. Все же я не понимаю, зачем им с Вадимом ребенок, им и вдвоем неплохо. Уже известно, что будет девочка. Сестра. Нет, я себе этого не представляю. Не буду думать об этом, пусть будет, что будет.

13.11. Четверг

Чтобы Пашке не было скучно болеть одному, я к нему присоединилась. Заразил он меня, паршивец, воздушно-капельным путем.

Каникулы получаются не такими веселыми, как ожидалось. Голова болит, все время спать хочется, сил хватает только телевизор смотреть, за компом сидеть и целоваться время от времени.

Вадим уехал в командировку в Киев, обещал привезти украинского сала. Говорят, они его даже в шоколадной глазури делают, гадость, наверное, первостатейная.

Не хотела писать о неприятностях, но чувствую, распирает. Мама вдруг заявила, что с рождением ребенка придется расстаться с кошкой Алиской. Я устроила грандиозную истерику. Кошка моя, мне ее на 13 лет подарили, никому не позволю ее отдать, даже в самые хорошие руки. Не съест она ее ребенка, она всего лишь кошка. Мама высказала, что я только о себе и думаю. Я не о себе думаю, о кошке! А вот о чем она думает, я понять не могу.

Моя кошка никому не мешает, а вот ее ребенок будет для всех проблемой. Спать им с Вадимом ночами не придется, подгузники, няньки, соски. Брр, я как представлю все это, у меня нервный тик начинается!

После этого скандала я голос сорвала, а тут и температура и сопли и головная боль. Может, из чувства вины, может, вняв моим доводам, мама согласилась оставить мысль избавиться от Алиски. Она хочет, чтобы я пересмотрела свое отношение к рождению ребенка. Каким образом? Что я должна сделать, я не понимаю.

Пашка под давлением моего нытья высказал свое мнение. Лучше бы я его не спрашивала. Он сказал, что после рождения ребенка мне останется два варианта, или присоединиться к толпе восторженных фанатов крошки или поступать в ВУЗ в другом городе, мне не простят равнодушия к новому члену семьи. Мне стало очень грустно. Я ревела белугой, Пашка сорок раз пожалел, что заговорил об этом, пытался сказать, что так не думает и все будет по-другому. Я знаю, что будет именно так, как он сказал. Знаю. Они избавятся от меня, потом от кошки Алиски и от всех вещей, связанных с маминым прошлым без Вадима. Новый муж, новый ребенок, новая жизнь, в которой для меня не останется места. Я это уже с отцом проходила, так что, «Я выживу», как поется в известной песне.

Я опять начинаю плакать. Да, мне себя жаль. Это ничего не меняет.

14.11. Пятница

Ходила на танцы. С температурой, с соплями… и не жалею об этом. Из-за этого в очередной раз поцапалась с мамой. Нечего ей делать вид, что ей не все равно, надо быть честнее.

Знаю, это глупо. Знаю, но мне очень плохо и потому мне наплевать. Не хочу больше ни о чем писать, не хочу ныть и жаловаться, а иначе у меня сейчас не получится.

16.11. Воскресенье

Завтра Пашка пойдет в школу без меня и на английский без меня пойдет и после будет тусоваться со своими приятелями пловцами. Я болею, мне на все наплевать. Пусть прилетит комета и устроит на планете Земля второй мировой потом, мне ПО ФИГУ. Я опять плачу. Нет, мне нельзя открывать эту тетрадь, она провоцирует меня на нытье. Хватит! Пошли все в лес и вдоль дороги! Надоело!

24.11. Понедельник. (фактически 25, но это не имеет значения, для меня еще 24)

Сегодня у Пашки день рождения. Ему 16. «День рожденья – грустный праздник» – это как раз о нем. Он не собирался отмечать, мама настояла. Конечно, она не думала, что все обернется так…

Я сегодня первый день в школу пошла после недельного перерыва. Светка оборвала мой телефон и пусть я знаю, что ей в первую очередь надо навешать на меня собственные проблемы, мне приятно. Что-то я злая стала в последнее время, я ищу во всем скрытый неблаговидный подтекст, как будто все озабочены единственной целью – как бы испортить или осложнить мне жизнь, в каждом невинном слове мне слышится наезд. Если бы не Пашка с его циничной рассудительностью, я точно со всеми бы крепко перессорилась. Он тормозит полет моей бредовой фантазии, ему мои проблемы кажутся надуманными, скорее всего так и есть. С ним спокойно, с ним я хоть в чем-то уверена. Он часть моей жизни, я нужна ему не меньше, чем он мне и не потому, что я какая-то особенная, потому, что я такая, какая есть. Мы друзья, то, что мы иногда целуемся, не мешает нам оставаться друзьями. Дружба ценнее любви, любовь – красивое и пустое слово. На самом деле авторство последней фразы принадлежит Пашке. Он не верит в любовь. Я хочу верить, но боюсь. Ладно, что-то я увлеклась.

Я пропустила две зачетные контрольные, которые мне все равно придется написать. В школе начинают капать на мозг семестровыми оценками, якобы оставшийся месяц пролетит быстрее, чем мы можем себе представить. Для меня и Пашки это не актуально. В плане оценок у нас все в порядке, Пашке только по физике светит трояк и то можно еще исправить.

Пока я болела, Светка с Самсоновым окончательно разбежались, теперь ведут информационную войну – кто кого первым бросил. Валяев добровольно сложил с себя президентские полномочия, надоело ему выслушивать упреки и насмешки. Будут новые выборы, теперь против неформального лидера «бунтаря и симпатяги» Самсонова Александра формальная староста Орехова Светка, которая действительно умеет договариваться с учителями, усмирять бунтарей, красиво по-честному сдавать зарвавшихся одноклассников. Предвыборная компания обещает быть жесткой и грязной. Это смешно и грустно, то же самое, что бодаться целыми вечерами, кто понесет мусор до мусоропровода.

Коровина защитила «на городе» свой проект и теперь ходит высоко вздернув нос, звезда, в ее сиянии меркнут все заурядные неудачники, то есть те, с кем она имеет несчастье учиться в одном классе.

В прошлую пятницу вместо последнего урока литературы наш класс заполнял анкеты по самоопределению, этот тест выявляет, у кого к чему склонности и куда лучше идти учиться. Пашка в прошлый раз сбежал, меня не было, потому нас с ним забрали с английского (здесь мы местные звезды, оценки за первый семестр у нас давно стоят, разумеется, пятерки) в кабинет психолога, засадив за длиннющие тупейшие опросники:

«Где бы хотели жить в мегаполисе или в лесу?». А если в пригороде мегаполиса или мегаполисе посреди леса?

Пашка сдался на 30-м вопросе, расставлял ответы наугад, я терпела до 101 вопроса, но, перевернув страницу, увидела, что вопросов на ней не меньше и последовала пашкиному примеру. Пока мы заполняли тесты, психолог где-то гуляла, пришла под конец урока, просмотрела, на все ли вопросы даны ответы (честные или нет, ее не интересовало) и дала нам еще одно чудное задание – нарисовать несуществующее в природе животное. У меня получился воздушный змей, у Пашки нечто дикобразоподобное. Кому нужно это тестирование, неужели кто-то надеется, что психолог скажет, куда ему лучше идти учиться и чем заниматься в жизни. Я не знаю, куда мне идти, точнее, мне безразлично. Все равно все кончится стандартным офисом. Начальник рекламного, менеджер по персоналу, проектировщик или секретарь – судьба одна: компьютер, телефон, кондиционер, гора бумаг. Может в медицинский пойти? Только я крови боюсь…

С урока истории Пашку забрал его отец, не удержался, испортил праздник. Училка принялась бурчать, что ее урок слишком важен, чтобы решать на нем семейные проблемы.

– У него сегодня день рождения, это важно! – громко высказалась я.

Класс зашумел, мои слова стали для всех новостью.

– День рождения отмечают после школы! – загремела историчка, перекричав всех, но когда Пашка вернулся в класс после звонка, не возмутилась.

Вернулся он мрачный словно грозовая туча. Я подумала, что если его не увезти из школы, случится какая-нибудь беда. На факультативных уроках сейчас отсутствует половина класса, репетируют новогодний концерт (Светка играет Оксану, как и планировала), потому, нас с Пашкой отпустили без вопросов (еще бы, такой уважительный повод – день рождения). Он сначала фырчал, что напрасно я всем рассказала, но, оценив преимущества моей откровенности, угомонился.

Снег, как назло растаял, на улицах грязь и слякоть, с крыш капает, небо серым саваном висит на крышах промокших домов. Ненавижу осень! Угораздило же Пашку родиться в такую мерзопакостную пору.

– Чего он хотел? – спросила я, когда мы упали на лавочку в сквере недалеко от моего дома.

Пашка закурил и ответил, лишь когда сигарета превратилась в окурок (он редко курит, одной пачки ему хватает на несколько месяцев)

– Он извинился.

– За что?

– Он сам не знает, похоже, кто-то посоветовал, может, Вадим, может, еще кто-то, да мне параллельно.

С дерева на нас каркала большая жирная ворона, чем-то мы ей мешали. Сквозь корявые голые ветви деревьев было видно проезжую часть – орали дурными голосами стоявшие в пробке автомобили, куда-то спешили хмурые сосредоточенные люди. У каждого свои дела, заморочки, несчастья и радости – своя параллельная жизнь.

Иногда прямые пересекаются в какой-то точке и снова теряют друг друга из вида. Другое дело параллельные прямые, если расстояние между ними невелико, то они всегда бегут рядом, главное, чтобы расстояние было…

– Ты вернешься домой?

Я боялась его ответа, я совсем не хотела остаться одна среди окружившей меня со всех сторон пустоты.

– Мне некуда возвращаться, мать улетела по делам в Лондон и потом, это ее дом, не мой…

Грустно. У меня дом пока есть, еще 5 месяцев я могу считать его своим. Что будет дальше, покажет время, я не желаю думать об этом сейчас.

– Какие планы?

Пашка вытащил из внутреннего кармана куртки увесистую пачку 500 рублевых бумажек, хлопнул ею о ладонь.

– Снять какое-нибудь заведение и качественно нажраться в честь такого случая. Как думаешь, Вадим окажет нам услугу, предоставит в качестве гарантии свой паспорт?

Вадим не отказал, снял у какого-то знакомого его бар-бильярд – взрослое солидное заведение с двумя залами (бильярдным и залом отдыха). Не мудрствуя лукаво, Пашка обзвонил всех кого знал – из бассейна, с курсов английского, одноклассников, чьи телефоны у него были. К шести часам гости собрались, набралось пятьдесят человек.

Никто никого ни с кем не знакомил, Пашку эмоциональный комфорт гостей не волновал, ему нужна была толпа, чтобы о нем поскорее забыли. Из класса были Агафонов, Данилец Ванька (тихий двоечник), Самсонов (из любопытства приперся), Ильдар Шарипов, Фарлаев Антон, Ленка, Машка, Светка, Федорова и я. Странная подборка, мне и то неуютно было, не говоря уже об остальных. Веселились в основном те, кто постарше. Самса сидел в углу с широко раскрытыми глазами наблюдая, как Пашка и Димка под музыку пьют алкогольный коктейль «самбука». Пашка почти ни с кем не общался, время от времени перебрасывался с отдельными гостями парой слов и все. Гости развлекали себя сами.

– Отдыхай, ты чего такая загруженная? – выдохнул Пашка прямо мне в ухо, перегнувшись через спинку моего дивана.

Он методично претворял в жизнь свой план допиться до чертиков, глаза у него уже были косые.

– Мне тревожно, ерунда, пройдет, – отмахнулась я и, притянув к себе его голову, шепнула на ухо, – Побудь со мной.

Он перепрыгнул через диванную спинку, уселся рядом, опрокинул в рот мой бокал с вином и, обернувшись ко мне, проговорил:

– Как мне тебя расшевелить?

Я заметила, что к нам движется нетвердо стоящий на ногах Лешка и Федорова в обнимку с каким-то пловцом (Федорова времени даром не теряла, вот кто на славу оттянулся). Я придвинулась к нему ближе, поцеловала в уголок губ. Спустя пару минут я сидела у него на коленях, а Лешка увел подвыпивших гостей подальше от именинника.

Разгоряченные алкоголем и атмосферой вседозволенности Фарлаев и Агафонов принялись выяснять отношения. Самсонов пытался «разрулить» ситуацию, в результате Агафонов высказал ему все, что давно кипело. Я пропустила тот момент, когда перепалка переросла в крупную ссору. Возникшие из ниоткуда «секьюрити» (два плечистых бармена) выставили распетушившихся гостей вон. У меня отлегло от сердца, значит ситуация под контролем. Ситуация, но не Пашка.

Светка отозвала меня на пару минут пообщаться с раскаявшейся в своем недружелюбии ко мне Машкой. Насмотревшись на Пашку в неформальной обстановке она поняла, что он не для нее.

– Как ты с ним ладишь, у него башни нет? – сочувственно вздохнула Маша, не без злорадства наблюдая за фривольным танцем Пашки и Федоровой. Светка больно толкнула меня в бок, когда Олеська запустила шаловливую ручонку под Пашкин тонкий свитерок. В этот момент он перехватил ее руку, развернул ее к себе спиной и уже ничего не стесняясь, сложил обе руки ей на грудь (вроде как в танце). Олеська и не подумала высвободиться из его объятий.

– Вот гадина! – возмутилась Светка.

– Ой, да ладно, пусть развлекается, – усмехнулась я, хотя на душе скребли кошки, – Это всего лишь танец.

К Пашке подошел его приятель, с которым до этого кокетничала Федорова, они о чем-то коротко переговорили, после чего Пашка подошел к нам, а его приятель остался танцевать с Федоровой.

– Ты осторожно, за такие танцы можно в глаз получить, – наставительно посоветовала Светка, стоило Пашке подойти ближе.

Он отхлебнул из подаренной кем-то из гостей фляжки, расхохотался в голос.

– Андрюха на секс диете уже два месяца. Я не собирался ломать его планы. На кой она мне, на победе красившее стоят.

На лице Ленки читалось нечто похожее на испуг. Пашка посмотрел на меня, вдруг резко помрачнев.

– Ты обиделась?

– Нет, но нам надо поговорить, – я взяла его за руку и отвела подальше от девчонок, – Паш, не пей больше, – едва ли не всхлипнула я, прижавшись щекой к его плечу, – я боюсь, что-то может случиться.

– Не бойся, народ здесь собрался беленький и пушистый, что может случиться? – беззаботно отозвался он, приобнимая меня одной рукой, – Рафинировано – приличная подростковая тусовка, никаких наркотиков и стриптизерш. Отец может быть доволен…

– Да забудь ты об отце. Забудь! Идем домой.

Он долго молчал, сердце бешено колотилось у него в груди, заражая своим галопным ритмом мое собственное. От исходящего от него ореола спиртного и парфюма кружилась голова. От грома классического клубного «музыкального фона»закладывало уши.

– Идем, постоим на воздухе, – наконец выговорил Пашка, язык у него слегка заплетался, но походка оставалась твердой.

Мы вышли на улицу. Влажный колючий беззвездный мрак оглушил внезапно наступившей тишиной. Нет, звуки слышались отовсюду, недалеко располагалась проезжая часть, машины мягко скользили сквозь туманную дымку, размывавшую огни светофоров, фар и чьих-то окон, где-то лаяла собака, выла сирена скорой помощи – эти звуки не мешали слышать друг друга, не заставляли говорить, срывая голосовые связки.

– Ты, наверное, думаешь, я скучная и не умею веселиться, – вздохнула я, вытягивая из его пачки сигаретку для себя.

Я не курю. Дело не в здоровом образе жизни, мне не нравится. В чем смысл? Обжигать язык и дышать вонючим дымом, от которого саднит нос и горло? Однако на душе было так неопределенно пакостно, что захотелось привязать эту пакость хоть к какой-нибудь причине, пусть к искусственно надуманной, такой как сигарета.

– Я думаю, ты маленькая, домашняя нежная котенка, – усмехнулся Пашка.

Впервые я выкурила сигарету ничего не почувствовав и даже не заметив это, мысли были заняты совсем другим. Я чувствовала себя совершенно беспомощной, я не могла его остановить, он походил на тикающий взрывной механизм, с виду все тихо, спокойно, все под контролем, но взорваться может в любую минуту и каким образом – загадка для него самого.

Он наклонился, прижавшись лбом к моему лбу и тихо, словно заклинание проговорил:

– У тебя все будет хорошо, твои предки вполне адекватные человеки, они добрые, ты можешь на них рассчитывать…

– Ты пугаешь меня, – он прощался, я это чувствовала.

Изо всех сил вцепившись в его куртку, я прекрасно знала, что не удержу его силой. У меня ее нет. Однажды в 8классе я подралась с мальчишкой из соседнего подъезда, ему тогда даже швы накладывали, но это другое, Пашку я не смогу ударить или ободрать, да и толку не будет.

– Я – дурной климат, нам не нужно было встречаться, мне не нужно было приезжать сюда.

Он обнял меня, я на секунду расслабилась, разжав пальцы, чем он и воспользовался, поцеловал меня в висок и скрылся в холодном туманном сумраке позднего осеннего вечера.

Слезы брызнули из глаз. Я тупо стояла и ревела, пока из бара не вышли девчонки.

«Вы поссорились? Как? Что случилось? Почему?»

Я кивнула, не желая ничего объяснять. Светка принялась меня утешать, Машка уверять, что все парни сволочи, Ленка убеждать, что мы все равно помиримся. Вся эта чушь здорово меня разозлила, что позволило мне собраться с мыслями.

Пашку надо было найти, в таком состоянии он мог натворить глупостей (что он и сделал в итоге). Я отделалась от девчонок, позвонила Вадиму. Тот приехал через пять минут. Арендованное время заканчивалось, народ начал расходиться, хозяин бара мог быть доволен, никто ничего не сломал, не разбил и даже серьезно не напился. Гости также остались довольны, все дружно решили, что именинник слегка перепил, никто не удивился его внезапному исчезновению. Девчонки, наверняка, болтнули, что мы поссорились.

Вадим порывался отвезти меня домой, я наотрез отказалась. Он сделал пару телефонных звонков и, что уж я никак от него не ожидала, наорал по телефону на какого-то Игоря, у которого вместо мозгов денежные знаки, а вместо сердца гнилая деревяшка. Цензурными в сей пламенной речи остались лишь отдельные связующие слова, притом, что Вадим материться исключительно редко. Что-то мне подсказывает, этот ущербный Игорь – отец Пашки.

Я прикинулась глухой невидимкой, чтобы лишний раз не провоцировать попыток отвезти меня домой. Пашкин телефон не отвечал, но Вадим запретил звонить ему больше двух раз. Мы колесили по городу до тех пор, пока Вадиму не позвонили и не сообщили, что Пашку лучше всего искать в районе речного вокзала, совсем недалеко от бара-бильярда. Позже я поняла, в чем был фокус. Пашкин телефон снабжен GPS навигатором, хитрая штука, никакого права на личную тайну, любой при определенных связях и желании может узнать, где находится владелец чудо – техники.

Я плохо помню дальнейшие события. Сейчас пытаюсь воссоздать подробности, дохожу до момента, когда мы увидели Пашку, лежащим на лавке, на старой набережной и все – память выключается, выдает лишь сумбурные отрывки.

Пашка порезал себе руки, целился в вены, но только зацепил их в нескольких местах. Когда мы его нашли, он был без сознания, рукава куртки пропитались кровью, это я помню вполне отчетливо. Дальше была больница, белые стены, молодой врач, собственноручно сделавший мне укол успокоительного. Потом я незаметно для себя оказалась у себя в комнате, мама промывала мне мозги, что все будет в порядке, что все бывает и проходит…

Сейчас почти утро. Вадима нет, мама прилегла отдохнуть, я пишу, сидя у себя в комнате, не знаю, почему и зачем. Просто очень больно и абсолютно не с кем поговорить. Может, Пашка прав, может, смерть – самый простой способ избавиться от проблем.

Я не верю, что он это сделал, я не понимаю почему. Я бы не смогла. Я слишком трусливая или слишком люблю жизнь, но, скорее всего, у меня нет повода. Банально – У МЕНЯ НЕТ ПОВОДА. Я – счастливый человек…