Читать книгу: ««Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том IV. «Вторая Польская кампания, или Роковой поход в Россию сугубо в фактах»», страница 4

…Между прочим, поскольку первоначально боевые действия развернулись вблизи деревни Лубино (20 км восточнее Смоленска на правом берегу Днепра), то в российской историографии всю эту серию оборонительных боев называют сражением при Лубино. В тоже время, из-за того, что русская позиция перед деревней Лубино располагалась на большом холме, который наполеоновские солдаты окрестили Валутиной горой, то во французской исторической литературе эти бои известны, как сражение при Валутиной горе – по названию ближайшей известной противнику деревни Валутино. Кроме того, современники также называли эти бои сражением под Заболотьем по названию села между Днепром и Московской дорогой…

Началось с того, что 3-тысячный авангард колонны Тучкова 1-го под командованием его брата генерал-майора Тучкова 3-го (20-й и 21-й егерские полки, Ревельский пехотный полк, Елисаветградский гусарский полк, три казачих полка и конно-артиллерийская рота) был выслан на большую Московскую дорогу, чтобы сменить заслон из 2-й армии, возглавляемый князем Андр. И. Горчаковым 2-м, перекрывающим дорогу у села Валутино. Однако Горчаков, узнав о готовящейся переправе противника ок. Прудищевой, а также о приближении авангарда Тучкова 3-го, не дождавшись его (по другим данным, по причине неразберихи-ошибки с передачей приказов; вопрос «скользкий» и вокруг него немало «тумана», причем, такого плотного, что и «в трех соснах можно заплутать» – Я.Н.), ушёл с позиции, оставив вместо себя лишь небольшой отряд казаков генерал-майора А. А. Карпова. После такого маневра («реприманда неожиданного» – Я.Н.) главные силы 1-й армии Барклая, отходившие севернее, через Горбуново, Кошаево, оказались под угрозой флангового удара крупных сил врага, преследовавших войска 2-й армии Багратиона.

Перед рассветом 19 августа выяснилось, что из-за загруженности дороги 2-й корпус генерала Багговута еще даже не начал отступление. Ввиду нарастающей угрозы неприятельских атак было решено направить его напрямую через лес.

Тем временем неприятель уже пустился в преследование. Не зная истинного направления отхода войск Барклая-де-Толли, кавкорпус генерала Груши направился по Пореченской дороге, маршал Ней – на деревню Гедеоново, маршал Мюрат с двумя кавалерийскими корпусами – на Московскую дорогу, как наиболее вероятное направление.

Примерно через час части корпуса Багговута вышли через леса к деревне Гедеоново и выбили оттуда аванград Нея. После чего было решено оставить для защиты деревни дивизию принца Евгения Вюртембергского, чтобы прикрыть отход арьергарда Корфа. Вюртембергский принц, сдерживая врага, действительно прикрыл отступление и Багговута, и Корфа, а затем, соединившись с последним, отошел и сам.

Из-за этого боя – «сражение под Валутиной горой» – некоторые историки начинают с раннего утра, хотя на самом деле большое сражение произошло восточнее под деревней Лубино (или Валутиной горе) после 5 часов вечера.

Тем временем, Тучков 3-й, достигнув большой Московской дороги, обнаружил, что такой важный пункт, как Лубинский перекрёсток, имеет слабое прикрытие. По собственной инициативе он занял со своими войсками передовую позицию за рекой Колодней и выслал вперёд к Валутиной горе небольшой отряд. Он встретил вражеские кавалерийские передовые подразделения, которые не спешили атаковать русский заслон. Дело ограничивалось перестрелкой, под её шум русские дивизии одна за другой выходили на Московскую дорогу и отправлялись к назначенной стоянке.

Утром 19 августа 3-й и 4-й корпуса 1-й армии Барклая успели благополучно выйти на Московскую дорогу и остановились, прикрывая левый фланг русских позиций со стороны Днепра, где уже переправились части вестфальского корпуса Жюно с целью перерезать Московскую дорогу. Переправа и блуждание в болотистой местности заняли у Жюно так много времени, что он опоздал к месту событий. Остальные корпуса 1-й Западной армии Барклая, двигавшиеся в составе другой колонны по хорошей дороге, ещё раньше ушли к переправе через Днепр.

Закрывая пересечение дорог, арьергард Тучкова 3-го, усиленный 6 орудиями и пехотой из 3-го корпуса его старшего брата, занял выгодную позицию. Конный авангард маршала Нея не предпринимал никаких действий с 10 утра и до 5 часов вечера, ожидая подхода пехоты, артиллерии и переправы генерала Жюно у Прудищевой. Оказавшийся на позициях Тучкова 3-го, генерал Ермолов воспользовался передышкой, чтобы подтянуть к месту событий 3-й и 4-й корпуса, которые после ночного марша расположились было отдохнуть.

Правый фланг русских размещался на холме (Валутина гора), центр проходил по болотистому месту, а левый фланг был прикрыт лесом со стороны Днепра. За спиной левофланговых русских войск протекал ручей Страгань/Строгонь (в настоящее время Строгинка).

…Кстати сказать, в современной исторической литературе принято героизировать отход арьергарда Тучкова 3-го от Валутиной горы, который боем задержал продвижение врага к пересечению дорог и спас, тем самым, отставший 2-й корпус Багговута и арьергард Корфа. На самом деле 3-тысячный отряд Тучкова 3-го с раннего утра стоял почти на месте и вяло перестреливался с неприятелем, а в сражение он ввязался уже ближе к вечеру 19 августа, причем, вместе с частями из 3-го и 4-го корпусов, в том числе, дивизией генерала П. П. Коновницына…

Только после 17 часов маршал Ней пошел первый раз в атаку по Московской дороге, но был отбит. К русским войскам прибыл сам командующий 1-й армией Барклай-де-Толли и взял руководство на себя. Затем неприятель попытался было прорваться кавалерийским броском маршала Мюрата с левого фланга, но стеснённые лесом и болотистыми берегами ручья Строгонь, под огнем русской артиллерии мюратовские кавалеристы отхлынули назад. И все же, атака врага в центре привела его к временному успеху: части русских оказались разрезаны. Лишь штыковая контратака трёх русских полков позволила вернуть позицию.

Тогда противник перенес атаку на русский правый фланг, который к тому времени усилился за счёт подходящих войск 2-го корпуса.

По некоторым данным на них наступали части сразу трех корпусов – маршалов Даву, Нея и наполеоновского пасынка Эжена де Богарне. Так, к концу сражения в нем оказалось задействовано: у русских – до 17—22 (данные разнятся) тыс. чел., у врага – до 32 тыс. Впрочем, есть и другие цифры, примерно равные друг другу. Правда, по другим сведениям лишь Ней среди наполеоновских военачальников проявлял активность на поле боя, тогда как другие предпочитали не лезть на рожон в отсутствии своего императора.

Так или иначе, но в результате ожесточенных боестолкновений (штыковых атак и контратак) правый фланг русских, все же, устоял и даже сдвинулся немного в сторону противника.

Только в 10 часов вечера сражение наконец прекратилось, причем, по данным графа Сегюра первым приказал прекратить огонь Ней и только после этого русские перестали отстреливаться.

Все тот же Сегюр признавал, что французы понесли больше потерь (7—8 тыс.) чем русские (5—6 тыс.). У французов погиб один из лучших дивизионных генералов Гюденн, замененный на превосходного, но не столь звездного, дивизионного генерала Жерара. Пушечное ядро перебило Гюденну обе ноги. У русских три генерала были ранены, из них Тучков 3-й был захвачен в плен.

…Между прочим, по одной из версий, это случилось уже в темноте: генерал Тучков 3-й был ранен в контратаке екатеринославских гренадер и взят в плен. Если верить мемуарам графа де Сегюра, русский генерал слишком увлёкся боем при лунном свете и оказался среди врага. Он попытался было вырваться, подавая команды на французском языке, однако наполеоновские солдаты заметили его золотые эполеты в отблесках ружейных выстрелов и набросились на него. Тучков получил удар штыком в бок, но его спас некий французский офицер, который будто бы позднее получил за это орд. Почётного легиона из рук самого Наполеона…

Выполнив задачу прикрытия флангового марша отставших частей, русские продолжили отступление на восток к переправе через Днепр. Утром 20 августа их корпуса переправились через него. По сути дела череда этих жарких дел многими историками считается заключительным актом сражения под Смоленском, позволившим обеим снова соединившимся – 9 (21) августа – русским армиям вместе продолжить отход на восток в полном порядке.

Стремясь хоть как-то поднять дух своих измотанных маршами и бесцельными боями войск, Наполеон устроил показательное награждение прямо на поле боя, щедро раздавая солдатам награды и отличия полкам.

В тоже время без излишнего шума французский император пока еще с позиции сильного послал царю Александру I замаскированное предложение о мире, попросив пленного Тучкова 3-го написать письмо брату, командиру русского 3-го корпуса Тучкову 1-му. Письмо достигло царя, но ответа не последовало.

20—22 августа разрушенный Смоленск очистили от трупов. Эту неблагодарную задачу Наполеон поручил VIII-му Вестфальскому корпусу, как наказание за промедление в сражении у Валутиной горы. Тогда Жюно обходным путём был послан зайти в тыл русских, но не сумел выполнить задачу, и русская армия успела-таки уйти в сторону Москвы к Дорогобужу.

25 августа Наполеон в карете выехал из Смоленска.

В Дорогобуже начались пожары. Вязьма была покинута жителями, а через 2 часа после вступления врага и здесь вспыхивают пожары. Гжатск совершенно пуст.

В общем, вся местность, через которую по дороге к Москве проходила Великая Армия, была опустошена, отчасти, жителями, отчасти, самим неприятелем.

Пока сам французский император все углублялся и углублялся в необъятную российскую империю и, взяв Смоленск, готовился к «последнему броску» на Москву, дела на северном (левом фланге) главных сил его Великой армии, на так называемом Петербуржском направлении, складывались не лучшим образом.

После сражения под Клястицами маршал Удино был вынужден отступить к Полоцку (или его туда отбросили, если, конечно, оперировать лестной отечественному читателю лексикой – Я.Н.). Создалась угроза растянутым коммуникациям главных сил Великой армии Наполеона, преследовавших основную русскую армию, уходящую в сторону Москвы. Для сдерживания-удерживания корпуса Витгенштейна к Удино на помощь был выслан императором корпус генерала Сен-Сира.

И уже (17—18 августа) под Полоцком состоялось сражение между 1-м пехотным 17-тысячным корпусом генерала Витгенштейна и корпусами маршала Удино и генерала Сен-Сира.

…Кстати, поскольку спустя два месяца – 6 (18) —8 (20) октября – на этом же месте произошел еще один бой, то для отличия августовское сражение принято называть 1-м сражением под Полоцком, а осеннее – Вторым Полоцким сражением…

Ранним утром 17 августа Витгенштейн атаковал вражеские позиции возле села Спас, заставив противника отступить. Удино подтянул войска с других направлений (порядка 18 тыс.) и организовал контратаку. К вечеру обе стороны сохранили свои позиции. Получивший тяжелое ранение, Удино передал командование генералу Сен-Сиру.

Утром следующего дня Сен-Сир предпринял решительное наступление. Ему удалось запутать Витгенштейна с направлением атаки и внезапно обрушиться и на левый фланг, и на центр русской позиции. Он взломал оборону русских и захватил 7 пушек.

Много лет спустя, вспоминая об этом сражении, Сен-Сир писал: «Русские выказали в этом деле непоколебимую храбрость и бесстрашие, каких мало найдется примеров в войсках других народов. Их батальоны, застигнутые врасплох, разобщенные один от другого, при первой нашей атаке (потому что мы прорвались сквозь их линию) не расстроились и продолжали сражаться, отступая чрезвычайно медленно и обороняясь со всех сторон с таким мужеством, какое, повторяю, свойственно только русским. Они совершали чудеса храбрости, но не могли сдержать одновременного натиска четырех дивизий, подавлявших по частям высылаемые против них войска».

Когда поражение казалось уже неизбежным, Витгенштейн предпринял кавалерийскую контратаку. Она привела противников в замешательство, что заставило их вернуться на исходные позиции.

И все же, Витгенштейн вынужден был отступить, потеряв убитыми и раненными до 5.5 тыс. чел.

Несмотря на то, что именно за этот успех Сен-Сир (потерявший, кстати, до 6 тыс.) стал очередным наполеоновским маршалом, но 1-е сражение под Полоцком серьёзных последствий на ход войны не оказало. Два последующих месяца активных боевых действий на этом направлении не было: противники накапливали силы. Задача Витгенштейна была не допустить продвижения врага к Санкт-Петербургу, а Сен-Сир блокировал русских, пока основные события разворачивались на главном – Московском направлении.

Можно и так сказать: тактическая удача русских обернулась стратегическим успехом их противника.

Тем временем, после отступления из Смоленска отношения между Багратионом и Барклаем-де-Толли с каждым днём становились всё напряжённее. По уставу император назначал главнокомандующего или сам исполнял его обязанности, находясь при армии. Однако летом 1812 г. он покинул армию, не назначив общего главнокомандующего. В этом случае устав возлагает командование на старшего в чине начальника (в случае, если несколько генералов или офицеров находятся в одном чине, командование принимает имеющий старшинство – т.е., произведённый в чин раньше остальных). И Барклай, и Багратион (как самые старшие командиры) находились в чине генерала от инфантерии (полного генерала), присвоенном им в один год (1809) и даже одним приказом. Однако старшинство в чине имел Багратион – его фамилия по алфавиту стояла раньше. Таким образом, возникла опасная коллизия – Багратион формально признавал права Барклая на командование, но в любой момент мог апеллировать к требованиям устава и не подчиняться Барклаю.

Отсутствие единоначалия могло привести к катастрофическим последствиям. Затянувшееся отступление вызвало негодование не только в армейской среде, но и общественное недовольство. Для решения вопроса в северной столице был учреждён Чрезвычайный комитет, и 5 (17) августа на его заседании единогласно главнокомандующим был утверждён генерал от инфантерии Кутузов. 17 (29) августа новоиспеченный главком в Царёво-Займище принял армию. В тот же день Великая армия вошла в Вязьму. Кутузов сформировал свой штаб, используя штабы Западных армий. Генерал от кавалерии Беннигсен был определён на должность начальника главного штаба Кутузова, правда, не по его воле; генерал-квартирмейстером всех армий стал Вистицкий, его помощником – очень близкий к Кутузову со времен своего кадетства – полковник Толь, дежурным генералом – не менее привечаемый главнокомандующим – полковник П. С. Кайсаров.

Принято считать, что быстрое продвижение и подавляющее численное превосходство Великой армии были среди тех весомых причин, что лишили фактически исполняющего обязанности главнокомандующего русской армии генерала от инфантерии Барклая-де-Толли возможности подготовить войска к сражению. Однако и новый главнокомандующий, в общем, продолжил стратегическую линию своего предшественника – ретираду. Стратегия, выбранная Кутузовым, была основана, с одной стороны, на изнурении противника, с другой – на ожидании подкреплений, достаточных для решающего сражения с армией Наполеона, избежать которого по политическим и моральным соображениям он уже не мог.

22 августа (3 сентября) русская армия, отступавшая от Смоленска, расположилась у села Бородино, в 125 км от Москвы. Дальнейшее отступление означало бы сдачу Москвы без боя. Кутузов решился на генеральное сражение, поскольку откладывать его дальше было невозможно, так как император Александр требовал от Кутузова остановить продвижение врага к Москве.

Общую численность русской армии к тому моменту принято определять в 112 (по мемуарам русского участника битвы К. Толя) – 120 (по данным отечественного историка Богдановича) тыс. чел. при 624—640 орудиях, причем, в обоих случаях заметную часть войск составляли нерегулярные войска – 7 тыс. казаков и 10 тыс. ратников ополчения.

Тогда как численность Великой армии, как правило, оценивается в 138 тыс. солдат и 587 орудий. В частности, по данным маркиза Шамбре, перекличка, проведённая всего лишь за несколько дней до сражения – 21 августа (2 сентября) – показала наличие в составе наполеоновской армии 133.815 строевых чинов (за некоторых отставших солдат их товарищи отозвались «заочно», рассчитывая, что те догонят армию). Однако это число не учитывает 1.5 тысячи сабель кавалерийской бригады дивизионного генерала Пажоля, подошедших позже, и 3 тыс. строевых чинов главной квартиры.

Кроме того, учёт в составе русской армии ополченцев подразумевает добавление к регулярной армии Наполеона многочисленных некомбатантов (ок. 15 тыс.), присутствовавших в его лагере и по боеспособности соответствовавших русским ополченцам. Значит, численность наполеоновской армии возрастает. Подобно русским ополченцам, его некомбатанты выполняли вспомогательные функции – выносили раненых, разносили воду и т. д. и т. п.

Для анализа событий на поле сражания, важно уточнить – какова была общая численность армий на поле битвы и войск, которые были действительно введены в бой.

Так вот, по соотношению сил, принявших непосредственное участие в Бородинском сражении 26 августа (7 сентября), Великая армия также имела численный перевес. Если принимать к сведению отечественную энциклопедию «Отечественная война 1812 года», то в конце сражения у Наполеона оставалось в резерве 18 тыс., а у Кутузова 8—9 тыс. регулярных войск (в частности, гвардейские Преображенский и Семёновский полки), т.е. двойное превосходство в резервах, причем, у Бонапарта это была его гвардия – отборное элитное соединение, устоять перед которым после многочасовой «мясорубки» было бы очень сложно. В то же время Кутузов говорил, что русские ввели в бой «всё до последнего резерва, даже к вечеру и гвардию», «все резервы уже в деле».

Если оценивать качественный состав двух армий, то нельзя обойти вниманием мнение французского участника событий маркиза Шамбре, который считал, что наполеоновская армия имела превосходство, так как её пехота состояла в основном из опытных солдат, прошедших немало кампаний, тогда как у русских было много новобранцев. Кроме того, у французского императора имелось значительное превосходство в тяжёлой кавалерии, способной самостоятельно решать боевые задачи, что также давало Бонапарту преимущество.

И последнее, на эту «вечную тему».

Есть и средние цифры, полученные из работ ряда наиболее известных историков-«наполеоноведов», зарубежных и отечественных: Кутузов располагал 134,299 солдат и офицеров, Наполеон – 130,312.

Принято считать, что замысел главнокомандующего русской армии Кутузова (как и он сам!) был весьма «многогранен и извилист»: путём активной обороны нанести врагу как можно больше потерь, изменить соотношение сил, сохранить свои войска для дальнейших сражений и для полного разгрома неприятеля. Опираясь на этот замысл, и был построен боевой порядок русских войск.

Позиция, выбранная Кутузовым, выглядела как прямая линия, идущая от Шевардинского редута на левом фланге через большую батарею на Красном холме, названную позднее «Батареей Раевского», село Бородино в центре, к деревне Маслово на правом фланге.

Накануне главного сражения, ранним утром 24 августа (5 сентября), русский арьергард под командованием генерал-лейтенанта Коновницына, находившийся у Колоцкого монастыря в 8 км к западу от расположения главных сил, был атакован авангардом противника. Завязался упорный бой, продолжавшийся несколько часов. После того, как было получено известие об обходном движении противника, Коновницын отвёл войска за реку Колочу и присоединился к корпусам, занимавшим позицию в районе деревни Шевардино.

Считается, что стремясь выиграть время для подготовки укреплений на Бородинском поле, Кутузов приказал 24 августа (5 сентября) генералу Андр. И. Горчакову 2-му задержать противника у этой деревни, где был воздвигнут пятиугольный редут. Всего под его началом состояло ок. 11 тыс. чел. и 46 орудий. Для прикрытия Старой Смоленской дороги остались 6 казачьих полков генерал-майора Карпова.

Великая армия Наполеона подходила к Бородину тремя колоннами. Основные силы: 3 кавалерийских корпуса маршала Мюрата, пехотные корпуса маршалов Даву, Нея, дивизионного генерала Жюно и гвардия – двигались по Новой Смоленской дороге. Севернее их наступали пехотный корпус наполеоновского пасынка Эжена де Богарнэ и кавалерийский корпус дивизионного генерала Груши. По Старой Смоленской дороге приближался корпус дивизионного генерала Понятовского.

5 сентября против защитников Шевардинского укрепления было направлено до 35 тыс. пехоты и кавалерии, 180 орудий.

Охватывая Шевардинский редут с севера и юга, они попытались окружить войска Горчакова. Дважды неприятель врывался в редут, и каждый раз пехота Неверовского выбивала их. На Бородинское поле спускались сумерки, когда противнику ещё раз удалось овладеть редутом и ворваться в деревню Шевардино, русские резервы из 2-й гренадерской и 2-й сводно-гренадерской дивизий отбили редут.

Бой постепенно ослабел и, наконец, прекратился. С наступлением ночи главнокомандующий русской армии Кутузов приказал Горчакову отвести войска к главным силам за Семёновский овраг.

Весь день 25 августа (6 сентября) обе стороны готовились к предстоящему сражению. Считается, что Шевардинский бой дал возможность русским войскам выиграть время для завершения оборонительных работ на бородинской позиции, позволил уточнить группировку сил войск противника и направление их главного удара.

Оставив Шевардинский редут, 2-я армия Багратиона отодвинула свой левый фланг за реку Каменку, и боевой порядок армии принял форму тупого угла. Оба фланга русской позиции занимали по 4 км, но были неравнозначны.

Правый фланг занимала 1-я армия Барклая-де-Толли (3 пехотных, 3 кавалерийских корпуса и резервы; всего – 76 тыс. чел., 480 орудий). Фронт его позиции прикрывала река Колоча. На левом фланге стояла меньшая по численности 2-я армия генерала от инфантерии Багратиона (34 тыс. чел. и 156 пушек). К тому же, этот фланг не имел таких сильных естественных препятствий перед фронтом, как правый. Более того, после потери 24 августа (5 сентября) Шевардинского редута позиция левого крыла русских стала ещё более уязвимой и опиралась лишь на 3 недостроенных флеши.

Таким образом, в центре и на правом крыле русской позиции Кутузов разместил 4 пехотных корпуса из 7, а также 3 кавалерийских корпуса и казачий корпус Платова.

Считается, что по замыслу Кутузова, такая мощная группировка войск надёжно прикрывала московское направление и одновременно позволяла при необходимости наносить удары во фланг и тыл войск противника. Боевой порядок русской армии был глубоким и позволял осуществлять широкие манёвры силами на поле сражения. Первую линию боевого порядка русских войск составляли пехотные корпуса, вторую линию – кавалерийские корпуса, а третью – резервы, которым Кутузов отводил очень важную роль в предстоящем сражении, на что особо указал в диспозии на сражение: «Резервы должны быть оберегаемы сколь можно долее…».

Бонапарт видел, что охват русских войск с флангов затруднён: с левого фланга из-за густого и болотистого Утицкого леса, а правый фланг русских был прикрыт рекой Колочей в месте её слияния с Москвой-рекой. По этой причине Наполеон, в частности, отверг предложение маршала Даву нанести удар в обход левого фланга русских войск. Во многом поэтому, приходилось идти во фронтальную атаку.

Обнаружив на рекогносцировке 25 августа (6 сентября) слабость левого фланга русской армии, Бонапарт главный удар решил нанести именно по нему. С учетом этого он и разработал свой план сражения. Прежде всего, следовало овладеть левым берегом реки Колочи, для чего нужно было захватить деревню Бородино в центре русской позиции. Этим манёвром нужно было отвлечь внимание русских от направления главного удара. Затем, перевести свои основные силы на правый берег Колочи и, опираясь на Бородино, ставшее как бы «дверью открывающейся внутрь», оттеснить-выдавить-отжать своим правым крылом армию Кутузова в угол, образуемый слиянием Колочи с Москвой-рекой. Для этого надо было прорвать оборону русской армии на относительно узком участке у Багратионовых флешей, выйти в тыл русским войскам, прижать к Москве-реке, уничтожить и открыть себе путь к Москве.

На направлении главного удара на участке от батареи Раевского до Багратионовых флешей, который имел протяжённость 2,5 километра, была сосредоточена основная масса Великой армии: корпуса маршалов Даву, Нея, Мюрата, дивизионного генерала Жюно, а также гвардия. С целью отвлечь внимание русских войск, планировался вспомогательный удар не только на Бородино, но и по краю левого фланга – по Утице.

С учетом всего этого было создано очень глубокое построение боевого порядка наполеоновских войск, что позволяло им наращивать ударную силу из глубины. Еще вечером 25 августа (6 сентября) французский император стал сосредотачивать главные силы (до 95 тыс.) в районе Шевардинского редута. Общая численность французских войск перед фронтом Багратионовской армии достигала 115 тысяч. Для отвлекающих действий в ходе сражения в центре и против правого фланга русских Наполеон выделял не более 20 тыс. чел.

Бытует мнение, что у Кутузова имелся особый замысел заставить Наполеона атаковать именно левый фланг русских. Русский главнокомандующий задумал выставить на левом фланге только то число войск, которое позволило бы предотвратить прорыв его позиций. В связи с этим, в ночь на 26 августа (7 сентября), с учетом данных, полученных в ходе Шевардинского боя, Кутузов принял решение усилить свой левый фланг. Для этого он приказал перевести из резерва и передать командующему 2-й армии Багратиону 3-й пехотный корпус генерал-лейтенанта Тучкова 1-го, а также артиллерийский резерв из 168 орудий, разместив его около Псарёва. По его замыслу, 3-й корпус должен был быть готовым действовать во фланг и тыл французских войск.

Однако, начальник штаба Кутузова генерал Беннигсен вывел 3-й корпус из засады и разместил его фронтом к неприятелю, что не соответствовало плану Кутузова. Действия Беннигсена оправдываются его намерением следовать известному ему формальному плану битвы.

Так или иначе, считается, что затеянная на ночь глядя, перегруппировка части русских сил на левый фланг, все же, уменьшила диспропорцию сил и превратила фланговую атаку (вернее, атаку на этот фланг русских), ведущую по замыслу Наполеона к стремительному разгрому русской армии, в кровопролитное фронтальное сражение с огромными потерями для обеих сторон.

Считается, что в 5:30 утра 26 августа (7 сентября) более сотни французских орудий начали массированный обстрел позиций левого фланга. Причем, время самого первого выстрела является предметом острых споров историков обеих сторон: то ли в 5, то ли в 6, то ли в 7 утра… и даже в 4 часа!?

Одновременно с началом обстрела, на центр русской позиции, село Бородино, под прикрытием утреннего тумана в отвлекающую атаку двинулась дивизия генерала Дельзона из корпуса наполеоновского пасынка. Село оборонял лейб-гвардии Егерский полк под командованием полковника Бистрома. Около часа егеря отбивались от четырёхкратно превосходящего противника, однако под угрозой обхода с фланга вынуждены были по мосту отступить за реку Колочу. 106-й линейный полк французов, ободрённый занятием села Бородина, вслед за егерями перешёл через реку. Но гвардейские егеря, получив подкрепление, отразили все попытки неприятеля прорвать здесь оборону русских.

Еще накануне сражения Багратионовы флеши были заняты 2-й сводно-гренадерской дивизией под командованием генерала Воронцова.

В шестом часу утра после непродолжительной перестрелки на них обрушился неприятель. В первой же атаке дивизии генералов Дессе и Компана из корпуса Даву, преодолев сопротивление егерей, пробились через Утицкий лес, но, едва только начали строиться на опушке напротив самой южной флеши, как попали под картечный огонь и были опрокинуты.

В восьмом часу утра Даву опять пошел в атаку и захватил-таки эту флешь. В помощь 2-й сводно-гренадерской дивизии Багратион направил 27-ю пехотную дивизию генерала Неверовского, а Ахтырским гусарам и Новороссийским драгунам приказал нанести врагу удар во фланг. Вскоре противник оставил флеши, понеся при этом большой урон. Были ранены оба дивизионных генерала Дессе и Компан, при падении с убитого коня контужен командующий 1-го корпуса маршал Даву, переранены практически все бригадные военачальники.

Для очередной атаки Наполеон усилил атакующие силы ещё тремя пехотными дивизиями из корпуса маршала Нея, тремя кавалерийскими корпусами маршала Мюрата и артиллерией, доведя её численность до 160 орудий.

Багратион, определив направление главного удара, выбранного Бонапартом, приказал генералу Раевскому, занимавшему Центральную батарею, немедленно передвинуть к флешам всю вторую линию войск его 7-го пехотного корпуса, а генералу Тучкову 1-му послал приказ спешно направить защитникам флешей 3-ю пехотную дивизию генерал-лейтенанта Коновницына.

Одновременно в ответ на требование Багратиона подкреплений Кутузов направил к нему из резерва лейб-гвардии Литовский и Измайловский полки, 1-ю сводно-гренадерскую дивизию, семь полков 3-го кавалерийского корпуса и 1-ю кирасирскую дивизию. С крайнего правого на левый фланг по приказу главнокомандующего 1-й армией начал перемещение 2-й пехотный корпус генерал-лейтенанта Багговута.

После сильнейшей артподготовки неприятелю удалось-таки ворваться в южную флешь и в промежутки между флешами. В штыковом бою были ранены и унесены с поля боя командиры 27-й пехотной и 2-я сводно-гренадерской дивизий – генералы Неверовский и Воронцов.

Противника столь яростно контратаковали три кирасирских полка, что маршал Мюрат чуть не попал русским кавалеристам в плен, едва успев скрыться в каре вюртембергской пехоты. Отдельные части наполеоновских войск вынуждены были отойти, но кирасиры, не поддержанные пехотой, сами попали под контрудар мюратовской кавалерии и оказались отброшены.

Ок. 10 часов утра флеши остались в руках врага.

Контратака подоспевшей 3-й пехотной дивизии Коновницына исправила положение. При этом погиб генерал-майор Тучков 4-й (не путать с его старшим братом генерал-лейтенатом Тучковым 1-м, получившим в то утро смертельное ранение – Я.Н.), возглавивший атаку Ревельского и Муромского полков.

Примерно в это же время через Утицкий лес в тыл флешей пробился 8-й Вестфальский корпус дивизионного генерала Жюно. Положение спасла 1-я конная батарея капитана Захарова, которая в это время направлялась в район флешей. Ее командир, увидев угрозу флешам с тыла, сходу развернул орудийные упряжки и напрямую открыл огонь по врагу, строившемуся к атаке. Подоспевшие четыре пехотных полка 2-го корпуса Багговута оттеснили в Утицкий лес корпус Жюно, нанеся ему ощутимые потери.