Читать книгу: «Театры Тольятти. Том 2», страница 8

Шрифт:

Наши в Москве

В столице сейчас проходит фестиваль молодой драматургии «Любимовка-2003». От Тольятти туда выехала большая делегация в количестве пятнадцати человек.

Наш город на фестивале будут представлять актеры театрального центра на Голосова, 20 под руководством режиссера и драматурга Вадима Леванова. За компанию – драматурги Михаил и Вячеслав Дурненковы, успевшие уже засветиться на фестивалях в той же Москве, Екатеринбурге и Питере, а также «джуниор» – Юрий Клавдиев. Кстати, некоторые из перечисленных драматургов и сами выступают в качестве актеров.

Москвичи и гости фестиваля увидят постановки Леванова «Сто пудов любви» по его же пьесе, а также «Голубой вагон» по пьесе Вячеслава Дурненкова. Еще будет представлен проект братьев Дурненковых «Культурный слой» и показ пьес Клавдиева в исполнении московских режиссеров и актеров.

В этом году «Любимовка» – юбилейная, десятая по счету, поэтому на фестиваль были приглашены основные партнеры из России, дальнего и ближнего зарубежья. Тольяттинская программа будет представлена отдельным блоком. Соответственно: по приезде – подробности.

Х №1 (1) 16.06.2003

Птичка на тонких ногах

Появившаяся лет пятнадцать назад питерская группа «Колибри» сразу обратила на себя внимание. Старался найти их новые альбомы, видеозаписи концертов. Девушки разительно отличались от всей советской (а позже и постсоветской) эстрады. Фанатом никаким я не был, просто интересовался свежей интересной музыкой. Много позже случай предоставил мне прекрасную возможность познакомиться с теперь уже экс-солисткой «Колибри» и автором большинства текстов группы Наташей Пивоваровой.

Познакомились два года назад в Екатеринбурге на международном театральном фестивале «Реальный театр». Наташа с труппой питерского «Такого театра» участвовала в спектакле «Черствые именины». Зал был битком, в проходах не оставалось свободных мест, и Наташа очень трогательно прямо со сцены подавала зрителям имеющиеся на сцене и за кулисами стулья. О спектакле сейчас рассказывать не буду, это отдельные эмоции и впечатления, а вот что было дальше…

Поздно вечером в гостинице «Свердловск», как следует «посидев» с друзьями-французами, решил пройтись по коридору в поисках дополнительного общения. Дверь одного из номеров была приоткрыта, и оттуда доносились оживленные голоса, что явно свидетельствовало о том, что хозяева номера активным образом постигают ценности человеческого общения. Ну да, это были актеры «Такого театра» плюс девушки из «Петербургского театрального журнала». Я зашел, сказав, что мне понравился сегодняшний спектакль, и я хочу с ними выпить за компанию. «О, – сказал один из актеров, – он без водки и со своим пустым стаканом!» Я сразу же подсел к Пивоваровой, стал осыпать ее какими-то комплиментами, но при этом почему-то называл ее Олей. «Отныне, – сказала она, – меня зовут Наташа!» Конфуз быстро сгладился, я попросил ее дать мне автограф прямо на обратной стороне обертки из-под шоколада, и Наташа вместо банальной росписи нарисовала мне птичку на тонких ногах, с длинной шеей, маленькой головкой и павлиньим оперением.

Утром я занес им таблетки, облегчающие давешние излишества, заодно спросил про оставленный накануне пустой стакан – мне нужно было сдавать горничной номер. «А мы его разбили! – сказала Наташа». «Но…» – начал было я. «Это уже головная боль организаторов!»

Вот так бы банально все и кончилось, но я заодно успел поговорить с ведущим актером «Такого театра» Александром Баргманом и с мужем Наташи Александром Лушиным. Словом, взял их питерские координаты и договорился о гастролях в Тольятти.

Так и случилось. В прошлом году в полном составе «Такой театр» до Тольятти по разным причинам не добрался (съемки, гастроли), но Наташа Пивоварова все же приехала и привезла на фестиваль «Майские чтения» спектакль «Дневник балерины» (в нем участвовали еще две девушки – актриса и художница). После спектакля опять подошел к Пивоваровой, стал лестно отзываться об увиденном, упомянул, что видел ее предыдущую театральную работу – еще в Екатеринбурге. Наташа оживилась: «О, муж мне просил передать привет Славе из Тольятти». «Так это я и есть!»

Опять за время фестиваля много общались. Наташа рассказывала о своей дочери, которой достался ее голос, о своих друзьях, которые в разное время умерли от наркотиков (наркотики вообще были больной темой, и Пивоварова говорила о них часто, долго и с каким-то ожесточением), иногда напевала а капелла отдельные куплеты из репертуара «Колибри», утверждала, что это – группа номер один на всем белом свете и что она очень скучает по девчонкам. «Устройте им на пятнадцатилетие концерт – здесь, в Тольятти. Я тоже приеду. Так все будет классно. Как когда-то».

«Давай сразу на ты. И еще: меня зовут не Наталья, а Наташа», – говорила она всем. Открытый, доступный, простой в общении человечек. Конечно, со своими прибамбасами, но все равно – общение запомнилось надолго. Остальное, наверное, для устных рассказов. Не обо всем же писать в газете.

ПЦ №29 (242) 19.07.2003

От Лиссабона до Вавилона

К Вадиму Леванову, художественному руководителю Театрального центра на Голосова, 20, потихоньку потянулись паломники, жаждущие осуществления совместных с ним проектов. Театральная деятельность Леванова известна, скажем так, далеко за пределами Тольятти, но поскольку в городе со все еще не сложившимися театральными традициями работа Вадима Леванова не находит должного признания, приходится «не быть пророком в своем отечестве» и осуществлять различные проекты далеко за пределами своего города, а порой и своей страны. Буквально на пару дней для знакомства с Вадимом из Москвы приехал французский режиссер Кристоф Фетрие. Наш гость прекрасно говорил по-русски, что намного упростило наше общение. Нам удалось одной фразой изложить все возможные в таких случаях вопросы:

– Кто ты, откуда, чем занимаешься, с какой целью приехал в Тольятти, что принесет эта поездка, какие даст результаты?

– Я живу в Париже, был драматургом, у меня издано несколько абсурдистских пьес, но их я писал не для театра. Кино, видео, телевидением не занимаюсь. В основном я режиссер, занимаюсь театром, только театром. Сейчас это важно, потому что это другой мир. Театр – это искусство города, кино – это искусство страны. Я режиссер-путешественник. Это значит, что я не просто ставлю спектакли, спектакли, спектакли. Я ставлю их в разных местах мира: от Лиссабона (это Атлантика, что символично – город Улисса, город литургии) до Вавилона (сегодняшний Багдад). Для меня важно соединить дорогу между этими двумя точками. Почему Вавилон? Потому что это шумеры, это изобретение шрифта, текста. Эта символика мне близка. В течение этой дороги я знакомлюсь, работаю с людьми. Если я ставлю спектакль в Лиссабоне, Париже, Берлине, Мюнхене, Москве, Алма-Ате или как недавно в Таджикистане, Китае – я налаживаю контакт между людьми. Иногда, как в Таджикистане, я работал с французами, таджиками. Недавно в Москве я работал с англичанами, французами, русскими, грузинами. Большой эффект на этой дороге между Лиссабоном и Багдадом дает возможность пригласить людей из разных городов, разных национальностей. Чтобы не только работать, например, в Москве с москвичами или в Китае с китайцами, но – пригласить людей, с которыми я уже работал. Идея этой дороги, чтобы дорога жила. Конечно, это строится не за один день – я уже более десяти лет этим занимаюсь и только сейчас могу соединять людей в этих точках, потому что есть опыт и знакомые. Кроме того – время идет и жизнь идет – меня все больше интересует современная драматургия. Поэтому идея нынешней поездки – это познакомиться с Вадимом Левановым. И, если Вадим согласится, мы будем работать с ним как с драматургом и соединим его с этой историей. Мы с Вадимом поговорили, я уже читал его произведения. Чувствую, вы хотите знать о нашем проекте подробнее. Это невозможно. Есть поговорка: если рассказать много о проекте до его осуществления – это к беде. Нет? Вы не хотите нам сделать плохо? Идея работы – вокруг истории одного человека. Можно сказать – судьба советского человека от Кавказа до Москвы. Но не только об этом. Это – отражение человечества, мира. Можно назвать этот спектакль политическим. Конечно, берем это слово в кавычки. Потому что основная идея – это думать о судьбе человека, поскольку в судьбе человека отражается судьба мира. Вот в двух словах, потому что об этом потом больше может сказать только Вадим, драматург. Идея проекта – работать наоборот. Не ждать текст от драматурга, а репетировать проект без текста, потом драматург приходит, смотрит результат проекта, пишет текст. Мы берем его текст и заново работаем. Изначально мы отталкиваемся не от текста, а от ситуации.

Вместе с Кристофом приехала потрясающая грузинская красавица, которая будет основным персонажем в предстоящем проекте. Она попросила не фотографировать ее, поскольку по условиям контракта того проекта, в котором она участвует сейчас, она не может «засвечивать» свою внешность ни в каких СМИ. Она не назвала театр, в котором работает, поскольку это было связано с малопонятными «странностями» ее режиссеров. Мы не узнали ее настоящего имени, поскольку их у нее было много. Она так и спросила: какую фамилию вам написать? Для нашего интервью она представилась как Милена Агранович. О своем участии в предстоящем проекте она поведала печальную историю.

– С Кристофом мы познакомились в Москве, работая в его спектакле, который он ставил в нескольких вариантах – с французскими актерами и с русскими. Мы много общались, и какое-то количество подробностей моей жизни Кристофу стало интересно. Через мой жизненный опыт (очень малый, на самом деле) он решил осуществить проект. Вначале я оторопела, потому что рассказывать о себе была совершенно не готова. Хотя есть вещи, которые сегодня было бы интересно говорить языком театра, потому что я каким-то образом знаю, что такое война, в силу того, что я из Грузии, во мне течет очень много кровей, и я знаю, что такое национальная вражда, когда ты попадаешь в ситуации, в которых тебе приходится выбирать между близкими людьми. Я знаю много русских людей, которые голосовали за Гамсахурдиа, собирали подписи, всех уговаривали – уговаривали грузин. Были разные проявления человеческие – кто-то уходил, кто-то разводился, кто-то бросал детей, жену или наоборот – мать уходила от детей. Это происходило со скандалами, но настолько просто, что для меня тоже было своеобразным откровением, когда мать бросает детей, потому что они носят осетинскую фамилию, уходит, потому что она грузинка: все, я буду со своим народом, – говорит она, – а вы мне чужие. О себе я говорить совершенно не хочу, но есть вещи, которые могла бы рассказать, объединяя все то, через что прошли очень многие. Я знаю, что интеллигентные, наиумнейшие люди Грузии попадали в подобные ситуации. Они все вдруг становились националистами, выступали на митингах. Что это было? Заблуждение? Непонятно. Людей не хотели регистрировать, если это были смешанные браки, отказывались не на уровне правительства, а по религиозным мотивам. Один священник высокого ранга, очень известный в Грузии, говорил, что нельзя смешивать браки, только грузины могут вступать в брак с грузинами. В стране происходила масса вещей, какого-то количества людей это не коснулось. Может быть, это и хорошо, но очень многих это коснулось. Есть люди, которые потеряли свое детство. Просто умерли все, с кем они выросли, потеряли абсолютно всё. Я не могу вернуться в город, в котором я выросла и жила. Не потому, что я не могу туда приехать – у меня там никого нет.

Спектакль, у которого пока еще нет названия, зрители увидят во второй половине нынешнего театрального сезона. Скорее всего, премьера состоится в Тольятти, на фестивале «Майские чтения». Далее спектакль смогут увидеть зрители во Франции и в Москве.

ПЦ №36 (249) 06.09.2003

Театр, которого мы не видели вовсе

Фестиваль «Новая драма» в Москве был вторым по счету, но для тольяттинцев он уже стал традиционным. Театральный центр на Голосова, 20 под руководством Вадима Леванова выступил на «Новой драме» со специальной программой.

«Подколядники» и «тольяттиборцы»

Спецпрограммы в рамках фестиваля распределились следующим образом: один день был посвящен целому континенту – Африке, один день – стране (Грузия), и один день – городу (Тольятти). В этом нет ничего удивительного, поскольку с подачи москвичей в театральной среде несколько лет существует такое понятие, как «тольяттинский театральный феномен»: стараниями того же Вадима Леванова в городе создалась такая ситуация, когда молодым авторам показалось интереснее писать не стихи, не прозу, а пьесы. Причем возникло целое созвездие авторов, поэтому в обиход было введено еще одно понятие – «тольяттинская школа драматургии», «один из центров современной российской драматургии». В отличие от екатеринбургской школы, где все-таки присутствует автоцентризм, обусловленный существованием в уральской театральной среде такой величины, как Николай Коляда, который годами плодит этаких «подколялников», своих стилистических последователей, тольяттинская драматургическая среда отличается тематическим, языковым и мировоззренческим разнообразием. Невнимательные единичные критики обвинили в этот раз некоторые тольяттинские постановки в пережевывании уже набившей оскомину чернухи, но опять же в отличие от екатеринбургской школы, где все та же чернуха до сих пор осталась на бытовом уровне (то есть на уровне описания процессов, а также выяснения «кто виноват» и «что делать»), тольяттинские драматурги возвели этот отмирающий жанр в аспект метафизический, надчеловеческий.

Вирус неизлечим

Эта тема обсуждалась на телеканале «Культура» в «Новостях культуры с Владиславом Флярковским». Приведем несколько фрагментов передачи.

Владислав Флярковский: Казалось бы, вместе с мелодичным итальянским именем к городу Тольятти должна была перейти и частица итальянского жизнелюбия, итальянской гармонии. Но, увы, «Жигули» не стали «Фиатом», а город превратился в запущенную, депрессивную копию Детройта. Если признавать, что искусство отражает жизнь, то ничего чистого, доброго и светлого от тольяттинской драматургии ждать нельзя. И не дождались. Это подтвердилось на фестивале «Новая драма», в рамках которого этому городу был посвящен целый день – день, ставший одним из самых мрачных в театральной жизни нашего обозревателя Нары Ширалиевой.

Нара Ширалиева: Когда в конце 80-х на экраны и сцену выплеснулись грязные, дурно пахнущие потоки чернухи, все были счастливы: разрешили, наконец, вопреки соцреализму вскрывать язвы общества, рассказывать о проститутках и наркоманах, приспосабливать рассказ к естественной для их среды языковой норме – мату. На московской сцене самым заметным нецензурным действом был знаменитый спектакль «Игра в жмурики» Андрея Житинкина. И, помнится, артисты Соколов и Чонишвили с большим трудом преодолевали текст. Прошло более десяти лет. Казалось бы, вчерашний бунт должен казаться архаикой. Тем не менее, молодой Тольяттинский драматург опять предлагает публике погрузиться в тот зловонный мир, в котором бомжи препарируют трупы, а подьездки нюхают клей… По меньшей мере, печально, а вообще-то, и опасно другое: в пьесе присутствует натуралистичная, подробная сцена употребления наркотиков. Дело не в ханжестве, а все-таки в нравственно-этических законах театрального искусства, предполагающего условность. Мы обвиняем во всех бедах американские боевики, которые иллюстрируют сцены убийства, катастроф, и при этом никого не шокирует демонстрация на сцене техники курения травки… Чернуха, кто спорит, тоже некое культурное направление, причем менее актуальное в столице, чем в провинции. Однако не может не настораживать тот факт, что на столичный фестиваль привозят чернуху, как говорится, второй свежести. Если жанр отмирает – слава Богу, а если это просто профанация искусства, то увы!..

Владислав Флярковский: Главная опасность тольяттинского вируса в том, что он легко мигрирует. Имя одного из инфицированных, пренебрегая врачебной тайной, мы сообщаем: это Михаил Бычков, руководитель Воронежского камерного театра. На фестиваль «Новая драма» он привез две маленькие пьесы – так они и называются. Одна из них принадлежит перу одного из самых опасных разносчиков инфекции – тольяттинцу Михаилу Дурненкову. А у Дурненкова есть еще и брат, который тоже пишет пьесы. Делают они свое черное дело и рискуют вызвать у зрителей отвращение к словосочетанию «современная пьеса».

«Детства чистые глазенки»

В конкурсной тольяттинской программе участвовал плод коллективных авторских, режиссерских и актерских усилий «Культурный слой» – авторы Вячеслав и Михаил Дурненковы (кстати, добрейший Флярковский братьев перепутал, приписав одному заслуги другого, так появился «зловещий брат-близнец»). Воронежский камерный театр показал «Две маленькие пьесы» по скетчам Лаши Бугадзе и пьесе Вячеслава Дурненкова «В черном-черном городе» (режиссер Михаил Бычков). Спектакль получил приз фестиваля за лучшую режиссуру, а вот «Культурному слою» не хватило всего лишь одного голоса, чтобы получить спецприз – он достался ставшим уже культовыми буквально за парулет братьям Олегу и Вадиму Пресняковым (г. Екатеринбург). Кстати, за последние годы кто только не иронизировал по поводу семейного подряда и пародийного созвучия фамилий Дурненковы-Пресняковы.

Также был показан спектакль по пьесе Вадима Леванова (он же режиссер) «Сто пудов любви». Тольяттинский, впрочем как и московский зритель, уже неоднократно видел этот спектакль, поэтому подробно на нем останавливаться не будем.

Наконец, в рамках Work in progress (работа в прогрессе, эскиз спектакля), была показана пьеса, которая и вызвала избыток эмоций у добрейших критиков Флярковского и Ширалиевой – «Лето, которого мы не видели вовсе» тольяттинца Юрия Клавдиева. Режиссер постановки Руслан Маликов собрал антрепризную труппу актеров московских театров, причем основные роли играли подростки из Театра юного актера: их персонажи пили «горькую», курили анашу, совокуплялись, ругались матом, убивали друг друга – словом, сплошные «детства моего чистые глазенки». Москвичи уже видели эту постановку на фестивале в Любимовке, и, надо сказать, Клавдиев как автор получил довольно высокую оценку специалистов. Думается, он станет желанным автором театральных фестивалей. И отнюдь не из-за мата. У него есть и другие пьесы.

Еще были показаны «читки» пьес Киры Малининой «Город 3.0» (режиссер все тот же Руслан Маликов) и Вячеслава Дурненкова «Три действия по четырем картинам» (режиссеры Александр Вартанов и Татьяна Копылова).

Калягин в ударе

К тольяттинцам был заведомо доброжелательный настрой, с ними все хотели общаться, поскольку это был для них не первый и, мягко говоря, даже не пятый фестиваль, то есть неким ореолом, а уж тем более знакомствами ребята обрасти успели. Звезда московской театральной сцены Александр Калягин (в Тольятти больше известный по своим киноролям) предложил Дурненковым передать для постановки в своем театре пьесы «Культурный слой» и «Три действия по четырем картинам», объединив их в один спектакль, где он сам собирается играть одну из главных ролей. По скромным подсчетам, подобный контракт сулит начинающему автору, ставящемуся впервые на одной из известнейших сцен нашей страны, гонорар в размере не менее 10000 долларов. Были предложения и помельче: тольяттинцев буквально осаждали просьбами писать «за приличные деньги» сценарии для телесериалов. А что, тоже работа. В Тольятти пока с предложениями негусто, все больше сценарии городских мероприятий, акции против наркотиков, детские утренники…

Кто старое помянет…

На фоне послефестивальной эйфории нелишне вспомнить одну прошлогоднюю историю, когда после выхода сборника тольяттинских авторов в рамках альманаха «Майские чтения» в адрес покровителя муз по призванию Николая Уткина и покровителя муз по долгу Владимира Колосова негодующие читатели разразились праведным гневом, выраженным в виде нескольких не особо грамотных писем (это не ирония – письма действительно были неграмотными, я сам их читал). В основном, конечно, досталось самому ужасному автору-Вадиму Леванову. Жаль только, авторы этих писем не сделали и ничего не сделают для культуры и поднятия имиджа нашего города – творчество таких людей обычно ограничивается лишь подобными письмами. Директор департамента культуры Владимир Колосов на волне того же негодования сказал, как отрезал: «Мои дети никогда не будут поклонниками театра Леванова!» Но я, например, не зарекаюсь. Как-то неловко быть клятвопреступником. Ситуация меняется, и огромное спасибо тому же департаменту культуры за то, что помогли в этот раз ребятам с поездкой (вместе с актерами и драматургами тольяттинский «десант» составит около пятнадцати человек!). Возможно, столь бурный успех подскажет, на чью мельницу лить воду…

Помнится, в конце восьмидесятых, когда только-только возник театр «Колесо», тоже были и благожелательная пресса, и телевизионный эфир, и зарубежные поездки… Не стоит противопоставлять «старое-новое». Театров, подобных «Колесу», около четырехсот в России. Тольяттинский Театральный центр – один. Вернее, один из немногих. Он не лучше. Он не хуже. Он – другой.