Читать книгу: «Лабиринт. Фантастическая реальность», страница 3

Макс с трудом отыскал в толпе Валентиныча и убедился, что у всех, кто хоть сколько-нибудь разбирается в боксе, было одинаковое выражение глаз. Для простых болельщиков этот бой был не более, чем красивое и необычное зрелище, тогда как для судей, уже забывших о своих обязанностях, наставников и присутствующих в зале спортсменов, он являлся неординарным событием, сводящим все представления о возможностях этого вида единоборства к начальной стадии.

– Бэ – Гэ – У! Бэ – Гэ – У! Бэ – Гэ – У!

Несогласованные выкрики болельщиков постепенно слились в дружное скандирование, сотрясая стены и стекла и, казалось, вот-вот разнесут их на мелкие осколки. Но вдруг произошло то, ради чего все собрались в зале, на какое-то время заставив их притихнуть, перед тем, как снова своими криками способствовать неминуемым разрушениям. На секунду замешкавшись, рефери не успел отскочить в сторону, когда Влад сделал очередной уход и сбил его с ног. Судья упал на спину и метра два прокатился по рингу. В отличие от Влада, иркутский боец заметил это и, отвлекшись, еле успел среагировать на его атаку. Она была такой неожиданной, что смог только подставить перчатку и локоть от серии ударов в корпус и голову.

Но это ему не помогло. Словно сбитый железнодорожным составом, он отлетел на другой конец ринга, затем, на мгновение зацепившись за канаты, сделал сальто и упал прямо на головы болельщиков. Беднягу успели подхватить с десяток рук, прежде чем он свалился на пол. Когда толпа расступилась, он лежал на спине без чувств, его челюсть была неестественно сдвинута в сторону, а на левой половине грудной клетки, прорвав кожу, торчало ребро.

Зал мгновенно замолк, но через несколько секунд по его рядам прокатился шепот, вслед за которым постепенно снова стал нарастать шум.

Первым очнулся парень, стоявший в это время рядом с ним. Его звали Андрей – тренер по кик-боксингу, в свои молодые годы он был уже призером страны по боксу. Очевидно, он сталкивался с такими ситуациями, так как подсев к бесчувственному, сразу положил руку на его шею и крикнул врача. Убедившись, что парня рано еще списывать со счетов, он выпрямился и жестом дал понять всем, что все в порядке. Зал, казалось, только этого и ждал. Многие не видели, что на самом деле случилось с человеком, лежащим посреди расступившейся толпы, и выкрикивали имя победителя. Некоторые особо впечатлительные болельщики пробрались на ринг к Владу и хотели поднять его на руки, но он стоял как вкопанный и, вцепившись в канаты за спиной, с ужасом наблюдал, как иркутянина кладут на носилки и уносят из зала.

Увидев, как толпа обступила Влада, Макс с трудом стал пробираться к нему. Оказавшись около него, он взял друга за руку и попытался оторвать ее от каната, но Влад даже не шелохнулся, словно был железобетонной скульптурой. Его мышцы были так напряжены, что Максу казалось, что они вот-вот лопнут.

– Пошли, Влад, – начал кричать он. Из-за шума ничего не было слышно и ему приходилось орать Владу в ухо. – Проснись же, что с тобой?!

Наконец Влад повернул голову к Максу и тихо спросил:

– Я убил его?

– Что?! – не расслышал Макс. – Да, ты побил его, побил, пойдем. О, Господи, да отцепись ты!

Макс беспомощно посмотрел на трибуны и случайно заметил единственных зрителей, которые были не только огорчены, но удивлены и напуганы. Это были те самые девушки, чьи планы не удались, несмотря на все старания и соблазнительные фигурки, которыми они обладали…

Он в последний раз бросил в их сторону гневный взгляд и снова принялся уговаривать Влада оставить канаты в покое. Тем временем некоторые уже поняли тщетность попыток поднять победителя и лишь похлопывали его по плечу. Кто-то еще пытался пожать ему руку, но вскоре убедившись в тщете усилий, уходили восвояси.

Вдруг Влад как-то странно улыбнулся и посмотрел на друга, вызвав в нем подозрительные мысли, затем окинул зал взглядом, словно он был последним, и, наконец, разжал руки. Никто не заметил, как его левая нога зацепилась за нижний канат – канат порвался, как нитка и скатился на пол под безжалостные ноги зрителей.

– Ну, ты… терминатор! – еле вымолвил Макс, когда они остались одни в раздевалке.

Влад не разделял его восхищения: будто в замедленном фильме он подошел к зеркалу и с интересом принялся разглядывать свои руки.

– Что со мной, Макс? – тихо спросил он.

Макс не знал, что ответить. Все, что он мог, это – тупо смотреть на Влада, пытаясь поймать хоть какую-нибудь мысль, которая была бы способна спасти его и не дала бы вконец свихнуться. Еще бы! – он наверняка был не единственным, кто был не в состоянии сравнить увиденное с прежними представлениями о возможностях человека. В данном случае, с Максом, – представления о невероятных свойствах акклиматизации тела после его резкого перехода из одного состояние в промежуточное, то есть – похмелья. Господи, до чего он… они докатились!

Вдруг раздался стук в дверь и настойчивый мужской голос потребовал впустить его. Это был Валентиныч. Мельком взглянув на Макса, он некоторое время оставался на месте и смотрел на Влада, затем закрыл за собой дверь и подошел к нему.

– Он все еще не может прийти в себя, – произнес он спокойно.

Влад опустил руки и, повернув к нему голову, равнодушно спросил:

– Неужели так серьезно?

– Что ты… – Валентиныч положил ему на плечо руку и с жалостью по-отцовски посмотрел в его глаза. – Что ты вколол себе, Владик?

5

Они спускались по улице Ленина, молчаливые и задумчивые. Наступал вечер, тихий, безветренный. Они все еще мысленно прокручивали в голове прошедший день, переживая его каждый по-разному. Влад делал вид, что ничего не случилось, и шел как обычно: озираясь по сторонам, засматриваясь на проезжающие автомобили и по привычке поглядывая на часы. Макс же, опустив голову, отыскивал камушки на своем пути и отпинывал их вперед, чтобы потом сделать то же самое. После того, как иркутянина увезли в больницу, судейской коллегией было принято решение проверить Влада на допинг. Когда он ушел с тренером из раздевалки, Макс решил, что это конец. Если бы все было иначе, если бы он не отправил парня в такой нокаут, то вряд ли эта проверка могла состояться, но тяжелое состояние спортсмена на турнире подобного уровня – большая редкость и это нельзя было оставить без внимания. Встал даже вопрос об отчислении Влада Берского из университета и о дисквалификации на двенадцать месяцев. Весь преподавательский состав ратовал за это в случае положительной реакции на препараты, и только Валентиныч и декан факультета были единственными, кто воздержался от подобных решений. Как позже выяснилось (Макс узнал это от Вовы), декан уговорил тренера не отменять встречу и устроил так, что как опытного и честного бойца» Влада избавили от ненужных процедур и так сокращающих время для полнокровной разминки». Естественно, он мог предположить, что вследствие этого его студент получит преимущество и выиграет встречу, наоборот – будет лишен возможности полноценно, на равных драться со своим противником, хотя одновременно понимая, что может причинить вред Владу. Но и лишить университет праздника тоже было неразумно, тем более что это могло повлечь за собой нежелательные последствия, которые бы неминуемо отразились на репутации вуза. Влад не оправдывался и не спорил, а молча сел в машину, которая увезла его вместе с представителями иркутской команды и двумя судьями в республиканскую больницу. В университете не было аппаратуры, которая могла бы помочь провести такой анализ, поэтому пришлось воспользоваться услугами со стороны. К тому времени уже пришло известие, что пострадавший, несмотря на многочисленные переломы челюсти и грудной клетки, пришел в себя. Но его состояние было по-прежнему неудовлетворительным и врачи могли только удивляться его невероятно крепкому организму, способному выдержать такие удары, с трудом веря, что это не было следствием падения с многоэтажного дома. Эта новость заставила судей смягчиться и перевести дух» многих, кто переживал за судьбу Влада, а проверка стала простой формальностью, которая должна была окончательно решить исход нехарактерной для подобных чемпионатов ситуации.

Каково же было удивление всех, тем более Влада, когда в его крови не нашли ничего, что могло указать на применение им стимулирующих препаратов, не говоря уже об алкоголе или, еще хуже, – наркотиках. Владу пришлось пройти процедуру еще два раза, прежде чем врачи окончательно убедились в правильности первоначального диагноза. Он был чист и практически здоров: к изумлению Валентиныча, врачи все-таки обнаружили, что его подопечный уже довольно давно курил. Но такая находка не могла быть обвинительным аргументом. Им ничего не оставалось делать, как оставить все на своих местах и отпустить Влада с глубочайшими извинениями перед ним и тренером.

Владислав Берский – чемпион! Можно было кричать и прыгать от радости, но у Влада не было никакого желания проявлять подобные эмоции. Может быть, он еще дал бы себе волю насладиться победой, но справедливые подозрения о том, что он был под допингом, и последующая проверка напрочь отбила у него эту охоту, хотя даже без всех этих перипетий вряд ли он был доволен положительным исходом встречи» с несомненно хорошим бойцом. Как он там? Влад на секунду остановился у объявления о турнире, проводящемся в спортивном зале Бурятского государственного университета и, не дожидаясь своего попутчика, вновь перешел на шаг. Когда Макс подоспел, он вытащил из кармана кольцо и, протянув ему руку, поблагодарил:

– Спасибо…

Макс молча забрал кольцо и положил в карман. Он не хотел его надевать – кто знает, может, оно было последним аргументом, убедившим Влада выйти на ринг, ведь он был так суеверен, что не пренебрегал никакими подарками на удачу, если они, конечно, не мешали ему выступать на соревнованиях. Но если они не помогали, он тут же от них избавлялся. У него на шее до сих пор была тоненькая веревочка, сплетенная Светланой – его подружкой. Она сделала ее из своих волос и обработала прозрачным и прорезиненным раствором, придавшим ей дополнительную прочность и сохранившим прежний цвет ослепительно белой прически. Он никогда с ней не расставался, тем более в последнее время, когда Светлана должна была скоро вернуться со стажировки. С тех пор, как он ее стал носить, ему практически всегда везло, а если что-то и было не так, то он списывал это на свою беспечность и безволие, что в принципе и произошло в случае с его вчерашним решением. Макс знал об этом и не хотел лишний раз напоминать Владу о его слабости, он даже ускорил шаг, когда они проходили мимо того злосчастного бара, с которого начались все эти неприятности. Но Влад вдруг остановился перед входом и, вопросительно посмотрев на друга, зашел внутрь. Он сам заказал водку и, разлив ее по стаканам, выпил свою дозу, не дожидаясь Макса.

– Что ты делаешь? – удивленно спросил Макс. Он никак не ожидал, что Влад захочет повторить вчерашнее.

– Опохмеляюсь… – Влад налил себе еще и тут же осушил стакан.

– Странно, я думал, ты уже не болеешь!

– Еще как болею, вот здесь болею… – Влад постучал в себе в грудь.

– Переживаешь?

Друг ничего не ответил, а только приподнял брови и снова схватился за бутылку.

Через несколько минут водка кончилась. Он заказал еще, Макс уже не возражал. Желая поддержать Влада, он старался поспеть за ним, но никак не мог привыкнуть к бешеному темпу, который ему задавали. Делая передышку между приемами «лекарства», они смотрели телевизор, стоявший на одной из полок рядом с выстроенными в ряд бутылками и пачками сигарет. Он был так неудачно расположен, что заходившие время от времени посетители загораживали собою экран. Похоже, это никого не раздражало – поскольку мелодрама, шедшая в это время за стойкой, интересовала только двух молодых людей, на столе у которых, кроме водки и глубокой печали, ничего не было.

– Знаешь, что я тебе скажу, – наконец заговорил Макс, стараясь внятно произносить слова, одновременно показывая пальцем на экран, на котором появились титры на фоне мужского латиноамериканского лица, мокрого от слез. – Ни одна сволочь в этом мире не достойна наших слез! Понимаешь? Давай не будем переживать об этом, Владя. Ну, их всех в жопу!

Влад посмотрел на него остекленевшими глазами и утвердительно закачал головой.

– В жопу бокс!

– В жопу бокс! – согласился Макс, но тут же спохватился. – Подожди, ну, причем тут бокс? Не понимаю…

– Я парня покалечил, понимаешь? Он, может, говорить теперь нормально не сможет… н-на помощь, там, позвать… Валентиныч, он так и сказал: Глаза б мои тебя не видели! Понимаешь?..

Макс понимал. Влад говорил таким тоном, что ему казалось – он его обвиняет, но решил, что лучше пусть он обвиняет его, а не себя. Он попытался представить, как ему плохо и чуть не заплакал от нахлынувших чувств к другу.

– Говорил мне дед, – продолжал Влад, – не показывай дна, когда пьешь».

– Это называется – перенедопил.

– Это называется – конец всему!

Влад разлил еще по одной, но пить не стал.

– Что мне теперь делать? – не успокаивался он. – Ты представляешь, как на меня теперь смотреть будут? О! Алкаш наш идет!!» – говорить… Блин, позор, позор! Хоть… Я не знаю!

– Нет, не скажи! Ты все-таки здорово ему влепил, что бы там ни говорили! – восхищался Макс.

– А толку?

– Толку? Толку… – Макс на секунду задумался. – Толку, конечно, никакого. Ты же у нас благородный – жалко тебе.. А на хрена, скажи ты мне, тебе все это нужно? Подумаешь – чуть не убил человека. Так ему и надо! Зачем он телок своих на нас натравил?

– Это ты виноват!

– Нет-нет, подожди! Это с одной стороны, – Макс отодвинул бутылку в сторону и пригнулся к Владу. – Посуди, если б у них ниччо бы не вышло, ты бы чо – проиграл? Да это, наоборот, говорит о том, что ты хороший боксер. Отличный просто! И так и эдак можешь – пофиг!

– Все равно, – замотал Влад головой. – Я должен был… Легонько, слегка, а не так… Не знаю, что со мной произошло…

– Легонько, слегка… Сама-то! Ты подумай башкой своей. – Макс стал стучать себе по голове. – Тебя теперь все бояться будут! Даже на ринг не выйдут – сразу откажутся!

– А ты?

– Что я?

– Ты бояться не будешь?

– С чего вдруг?

– А с того что я тебе сейчас черепок разнесу!

– Ну, попробуй! Сделай такое одолжение. Но прежде, – Макс растопырил пальцы. – Я выдавлю тебе глаза!

– На фотографии…

– …и будешь лизать мой зад…

– Горячим утюгом…

– Через стекло!

Наконец, Макс первым не выдержал и захохотал. Влад, надув щеки, какое-то время сдерживался, но потом тоже не выдержал и засмеялся.

– Давай, еще пива возьмем, – предложил Макс, продолжая держаться за живот.

– Давай возьмем!

– И девок снимем!

– И девок!.. – Влад прекратил смеяться и отвел взгляд в сторону. – Нет, девок не будем.

– Почему? – удивленно посмотрел Макс на него. – Ты что… вчера не это?..

– Да почему? Противно просто! Светка ж скоро приедет.

– А-а! – догадался Макс. – А то я думал, что тебя того – обмурыжили… Обидно было бы, правда? И там не срослось, и здесь – облом! – Он ехидно хихикнул, затем поднял руку и, щелкнув пальцами, повернулся к стойке. – Официант, обслужите, пожалуйста!

Он возвращался домой безлюдной улицей, шатаясь из стороны в сторону. Посадив Влада на такси, сам решил немного пройтись – нужно было освежиться и чуть-чуть размять кости. Он целый день только и делал, что сидел, а голова казалась тяжелой и ватной. Опустив ее, Макс следил за своими ногами, стараясь ставить их прямо, и не замечал, что со стороны у него это плохо получалось.

Но зато ему было хорошо! Хорошо не от того, что он плевать на всех хотел, а просто – хорошо. Пустеющая голова и лирическое настроение вызывали у него желание что-нибудь сотворить или, в крайнем случае, натворить, все равно! Лишь бы восполнить вакуум, образовавшийся в его мозгах и мышцах. Он не чувствовал за собой вины, хотя и старался поначалу взглянуть на себя глазами посторонних, но воображение сразу отказалось ему в этом помогать. Наоборот, вместо того чтобы корить себя, он все больше ощущал себя значимым и чертовски умным. Ведь если бы не он, рассуждал Макс, то во-первых, Влад бы сам оказался на больничной койке и проклинал бы весь белый свет заодно с ним, во-вторых, вряд ли иркутянин терзал себя мыслями из-за несправедливого поединка с его стороны, ведь только невероятные усилия и героизм Влада помогли ему избежать этих мук; в третьих, – их родной университет остался с не запачканной репутацией; ну, а в четвертых… Оксана никогда бы не получила такого удовольствия, которое она вряд ли когда-нибудь забудет! Где они сейчас? – вспомнил неожиданно Макс о своих новых подружках. Наверно, в больнице, рядом со своим земляком или домой уже отвалили, хотя нет – наверняка танцуют в какой-нибудь ночной дискотеке. Надо бы заглянуть в филармонию, может, он их там найдет? А что потом? Суп с котом! Там видно будет… Макс все же не передумал идти домой, а просто решил немного удлинить свой путь через площадь Советов – вдруг встретит, чем черт не шутит! Война, которой не было, закончилась, и теперь с противником можно не только союзничать, но и пригласить его на обед.

Ох, как он соскучился по дому – своей маленькой Кяхте!

Макс почувствовал, как его легким не хватает никотина, и достал сигарету. Зажав ее зубами, он стал шарить по карманам в поисках зажигалки. Ее нигде не оказалось. Наверное, он забыл ее в Кингсбургере, но возвращаться не было смысла – ее давно уже кто-нибудь прибрал. Впереди в нескольких шагах, под телефонным козырьком, Макс заметил человека. Подойдя поближе, он разглядел в нем пожилого мужчину, который оживленно разговаривал с кем-то на другом конце провода. Заметив Макса, он сразу повернулся к нему спиной, давая понять, чтобы его не беспокоили.

– Ну и не надо! – выпалил Макс и пошел дальше, продолжая бубнить себе под нос. – Нужны мне больно твои секреты.

Было еще не так поздно, но в это время на улицах города мало кого можно встретить. Макс хотел было выбросить сигарету, как неожиданно перед ним из-за угла дома вышел мужчина и, поправив свой длинный плащ, двинулся ему на встречу. Заметив Макса, он замедлил шаг и намеревался уже перейти на другую сторону дороги, но не успел.

– Извините, пожалуйста… – Макс старался быть крайне вежливым. – Огоньку не найдется? А то вот, видите ли… такая оказия..

Он не успел договорить. Человек, к которому он обращался, лишь мельком взглянул на него и, молча помотав головой, не останавливаясь прошел мимо. Макс с секунду стоял и смотрел вслед удаляющейся фигуре, затем огляделся и закричал:

– В этом городе у кого-нибудь есть спички?!

Но только ночная тишина и безмолвные стены ответили ему, что – видимо, ни у кого.

Вздохнув, Макс развернулся и пошел к тому месту, откуда так неожиданно появился человек, который с ним так мерзко поступил. Чтоб у тебя язык совсем отсох! – подумал он и нырнул в кусты. Макс знал, что там находится тропинка, позволяющая сократить путь от одной улицы к другой соединяющиеся далеко впереди. Она круто взбиралась вверх, и подняться по ней могла далеко не каждая старушка. Конечно, нельзя было назвать это место кустарником, но в темноте ему казалось, что это настоящий лес и даже желтеющая справа стена Музея природы пополняла его воображение новыми фантазиями, словно он шел около какого-нибудь старинного замка. Макс прищурил глаза и постарался вообразить себя рыцарем, пробирающимся через опасный участок, где он сможет раздобыть огня для своей…

– Оп-па!..

От неожиданности Макс забыл про свои доспехи и раскрыл глаза.

Припав на одно колено и опираясь руками о землю, он стал смотреть под ноги, отыскивая причину своего падения. Наконец, просунув голову между ног, он заметил позади себя палку. Она бессовестно лежала поперек тропинки и даже не подозревала, что он сейчас с ней сделает!

Спустившись вниз, Макс взял ее обеими руками и хотел было швырнуть назад, как вдруг почувствовал холод. Он поднимался от самых кончиков пальцев, охватывая все его тело.

– Ох, черт меня за ногу!

Макс непроизвольно дернулся и, выпрямив спину, разжал кисти.

Вдруг послышались чьи-то шаги.

Он попытался встать, но неожиданно вспыхнувший яркий свет уронил его на спину. Через мгновение Макс почувствовал тошноту, а вслед за ней – ужасную боль в животе и затылке.

Теряя сознание, он успел заметить, как к его лицу стремительно приближалась чья-то нога…

6

– Вас кто-нибудь видел?

– Нет. Хотя… когда возвращался к машине, пристал какой-то пьяный.

– Это плохо.

– Знаю. Но сегодня меня здесь не будет.

– Этот парень сейчас в отделе. Его взяли на месте.

– Значит, одной проблемой меньше. Преступник пойман, дело за наказанием. Не так уж и плохо.

– Да, но у него хорошая память. Вы понимаете, о чем я?

– Это ваша проблема.

– Ошибаетесь!.. Скажите, вы когда-нибудь были в тюрьме? В русской тюрьме?..

Влад проснулся с мыслью о том, который раз начинать жизнь сначала. Он лежал на спине и смотрел в потолок. Его тело уже не было таким измученным, как ночью, когда он ворочался, стараясь заснуть. Простыня была смята в один комок и лежала под ногами, а подушка беспомощно свисала с кровати, готовая вот-вот свалиться на пол. Зевнув, Влад выругался. Оказывается, он спал с открытым ртом и за ночь вся его полость превратилась в сплошную сухую лунку с безжизненным отростком, который давно не поливали. Ворочая языком он соскочил с кровати и почти бегом добрался до кухни. В холодильнике было два выбора – бутылка Жигулевского и пакет молока. Он схватил пакет и в несколько глотков впитал в себя его холодную, живительную влагу… О-о-о, как хорошо! Странно, голова была легкой и совсем не трещала, только усталость в теле и неприятный запах, исходивший от него, напоминал ему о вчерашнем дне. Сморщившись, Влад прошел обратно в спальню и, скомкав все постельное белье, засунул его в наволочку, затем прошел в ванную и спустил узел в стиральную машину. Одна только мысль о том, что в его кровати кто-то был, кроме него, вызывала в нем брезгливые воспоминания о якобы удачно проведенной ночи. Нет, он не переживал, что изменял Светлане и даже не думал об этом. Его никогда не мучили подобные мысли, считал, что измена становится таковой, только когда о ней узнает вторая половина. Неведение и отсутствие повода для подозрений с ее стороны и неизменные искренние чувства к ней с другой – вот что является залогом продолжительных отношений. Что же касалось понятия «счастье», то Влад тоже считал это обыкновенным вымыслом. Для него оно было не больше чем пакет молока, который он только что выпил и ощутил себя на пике блаженства. Остальное – процесс, ведущий к этому пакету и пустые, несбыточные мечты…

Допив последнюю каплю, Влад зашел в зал и бросил пакет на пол. В квартире было не прибрано и ему все равно придется убираться, ведь за последние два дня его почти не было дома, а если и появлялся, то не в том виде, в котором можно было переживать за порядок. Но зато он очень переживал за парня, которого он наверняка покалечил! Влад с удивлением отметил про себя, что сегодня у него это чувство было не таким сильным, скорее даже смешным. Еще бы, сознавать себя виновным за то, что он на время ограничивал кого-то в передвижениях? Вот если бы он его убил, тогда другое дело – было б о чем задуматься! А так это временное и нежелательное происшествие, о котором все забудут, а если и не забудут, то будут вспоминать о нем как о хорошем уроке, который они всем преподали. У Влада до сих пор перед глазами стояла картина, где он был свидетелем несомненно совершенного поединка, в котором он когда-либо участвовал. Его не покидало ощущение присутствия чьей-то посторонней воли, словно невидимой рукой управлявшей его телом. И хотя вчера он полностью осознавал свои движения, он знал, что если б ему вздумалось идти наперекор им, ему бы не удалось. Тогда его это не пугало, но сейчас…

Влад почувствовал, как по его телу пробежали мурашки. Нет, сейчас он боится потому, что не может объяснить это словами, хотя где-то внутри он точно знал ответ на этот вопрос.

Звонок в дверь застал его в кресле. Влад поднялся на ноги и уже по дороге заметил, что телевизор работал. Когда он успел его включить? Неужели он работал всю ночь? Настойчивые звонки не дали разрешить ему загадку.

– Берский Владислав?

– Да.

– Капитан Фролов. Можно войти?

– Да, конечно…

Влад не очень удивился приходу милиции. За последнее время он так устал, что фуражки», к которым он привык в свое время, смогли лишь вызвать неприятные воспоминания. Он отошел в сторону и пропустил людей. Их было двое: тот, который назвался капитаном, был в штатском, тонкие черты лица придавали ему сходство с женщиной и только густые черные усы говорили о том, что он не принадлежит к их числу; второй же, очевидно, его помощник, нисколько не стеснялся своей формы и сразу стал рассматривать одежду на вешалке.

– Чем… Полезен могу быть? – спросил Влад, пятясь спиной к залу.

– Не беспокойтесь, – капитан остановился и, улыбнувшись, пояснил. – Просто есть кое-какие вопросы, на которые вы должны дать кое-какие ответы. Собирайтесь.

Влад посмотрел на себя. Он был в одних трусах.

– Мне что-нибудь с собой брать?

– Нет. Думаю, нет, – успокоил капитан и как бы между прочим стал осматривать квартиру. – Хорошее гнездышко! Двухкомнатная?

– Трех.

– А это что?

Влад посмотрел на медаль, висевшую над телевизором отдельно от остальных наград, которые висели на вымпеле, и догадался, на что ему намекают: он его убил! Точно, не выдержал парняга!

– А, это в Новороссийске… – начал рассказывать он, покрываясь потом. – Среди юниоров… Капитан, можно мне последний раз душ принять?

– Нет, одевайтесь. Еще успеете.

Влад выронил узелок и послушно последовал за ним. Уже запирая дверь, он вспомнил, что забыл выключить телевизор.

– Ой, – спохватился он и посмотрел на капитана. – Извините, я кое-что забыл. Подождите секундочку!

– Так вы один в доме? Хорошо, только не долго.

– Один момент!

Один момент продлился одну минуту, прежде чем капитан не выдержал и снова открыл дверь

Влад стоял около телевизора и с интересом смотрел на очаровательную дикторшу. Передавали местные новости: …Пуля настигла его в тот момент, когда он выходил из машины, одновременно ранив одного из телохранителей. Известно, что прибывший позавчера в Улан-Удэ премьер-министр России Бутин должен был провести с Воробьевым дружескую беседу, которая должна была состояться в ресторане гостиницы Бурятия». Напомним – Воробьев являлся кандидатом на пост президента республики и как бывший начальник местного отдела КГБ сохранял огромное влияние в кругах правоохранительных органов и снискал поддержку у многих избирателей, готовых проголо-совать за него на предстоящих выборах. Не исключено, что…

Заметив вошедшего капитана, Влад снова посмотрел на экран и тихо спросил:

– Надеюсь, это не то, о чем я сейчас подумал?

– Надежда умирает последней. Не правда ли?

7

Макс прохаживался по камере, разминая руки и ноги. Тело представляло собой сплошные синяки, он нащупал на затылке огромную шишку и с ужасом представил себя в зеркале.

И как его угораздило вляпаться в такую историю! Еще пару таких допросов, и он точно будет похож на замученного партизана, мужественно скрывающего местонахождение своего отряда. У Макса невольно подогнулись коленки, когда его воспоминания о фильмах про вторую мировую войну дополнили два крючка на одной из стен камеры, которые он только что заметил. Они были вбиты на довольно большом расстоянии между собой, но его бы хватило для того, чтобы человек почувствовал себя подвешенным как распятый спаситель, хотя, в отличие от Иисуса, вряд ли кто-нибудь, находясь в таком положении, смог бы думать о спасении души и молить прощения для своих убийц.

Убийц!.. Неужели его и впрямь считают за человека, способного совершить такое преступление? Неужели ОН – теперь конченый гражданин своей страны?.. Вот когда начинаешь задумываться о своих правах и обязанностях перед государством и о том, что оно должно заботиться и охранять тебя! Да, он, конечно, не образцовый студент и, может быть, плохой боксер, но он все-таки живой человек! Зачем с ним так несправедливо поступают? Глупо, глупо, глупо рассчитывать на справедливость в стране, где ее никогда не существовало. И если уж говорить о том, как должно быть и что не должно быть, то делать это под одеялом с фигой в кармане, а не перед камерами или на страницах газет. Если ты пропал, то кроме себя не на кого рассчитывать, а надеяться на кого-то со стороны – пустая трата времени, способная лишь сократить неприятное пребывание в состоянии тихого ужаса.

Желая отвлечься от тяжелых мыслей, Макс попытался взобраться на крохотное окно, которое, как и обещал ему полковник, стало единственным, что связывало его с внешним миром. Сделав несколько попыток, он, наконец, бросил эту затею и, отойдя к двери, прижался к ней спиной. Окно было достаточно высоко, чтобы добраться до него, но достаточно низко, чтоб разглядеть крышу здания. Дом, по-видимому, находился не очень далеко – об этом Макс смог судить по птицам: время от времени они взлетали в беспорядочной стае и, сделав несколько кругов, по группам возвращались на прежнее место. Голуби! В детстве, когда он еще учился в школе и имел ограниченные мозги, он вместе с друзьями гонялся за ними по чердакам с самодельными дувачками, сделанными из лыжных палок. Они осторожно обрезали трубки по краям, так, чтобы нельзя было поранить рот, и вытачивали для них стрелы из велосипедных спиц. Из одной такой спицы можно было изготовить две или три стрелы, в зависимости от типа колеса, сплющив один конец заготовки, они затачивали его напильником, на другой же – натягивали губку, в точь в точь обрезанную под калибр оружия. Такой стрелой запросто можно было попасть в зазевавшуюся птицу метров с пятнадцати, а с близкого расстояния вообще прошить ее насквозь, так что губка отлетала обратно к охотнику». В такие моменты они по-настоящему считали себя охотниками, но вряд ли Макс мог тогда предположить, что сам когда-нибудь станет мишенью, хоть и образной для такого сравнения, но такой же беспомощной и беззащитной.

Сижу за решеткой в темнице сырой,

Вскормленный в неволе орел молодой…

И все же не должно было так случиться! Макс в отчаянии шлепнул себя по ляжкам. Удар пришелся как раз по карманам. Почувствовав, что в одном из них что-то лежит, он запустил в него руку и вытащил кольцо. Интересно, почему его не забрали? Ведь его наверняка обшманали перед тем как учинить допрос. Он вернул кольцо среднему пальцу и в задумчивости стал крутить его, продолжая смотреть на кружащую в небе стаю свободных птиц. И все-таки – он не мог представить, что с ним может произойти нечто подобное! И не представлял, как это можно пережить. Теперь, он в полной мере ощутил то состояние, которое испытывают те, кто попадает в такие ситуации. Но это только начало.