Читать книгу: «Путь Эливена», страница 4
Морак указал грязным пальцем на отверстие в стене высоко над спинкой трона. Практически незаметное остриё стрелы было направлено на самозванца. Его уже почти не тревожило то, что старик постоянно касался костлявыми пальцами клавиши в подлокотнике. Он знал, что Хобинхор увидел в нём, грязном карлике, того, кто может сделать его властителем всего. Несомненно, после этого старик может избавиться от него, но только не сейчас.
Глава 7
Маттис открыл глаза, но ничего не увидел. Полная темнота окружала его, он лишь почувствовал чьё-то ровное дыхание рядом. Последнее, что он помнил, это синий круг и боль в голове. Он понимал, что был в плену смерти, но если его уже нет в том мире, то как он может дышать и мыслить в этом?
– Эливен, – прошептал он, пошарив в темноте рукой. В это же мгновение светящаяся полоса пробежала по полу, очертив периметр помещения. Закруглённые ровные стены отразили этот белый свет, и комната приняла очертания. Помещение в форме цилиндра, стены которого сверкали холодным блеском и уходили вверх, заканчивалось круглым потолком. В нём было отверстие меньшего диаметра, закрытое створками.
Эливен, услышав своё имя, задержал дыхание и открыл глаза.
– Маттис? Мы мертвы? Твоё лицо в крови.
– Вряд ли, друг, хотя должны были умереть. Мы теперь во власти тех, о ком ничего не знаем. Наши жизни перестали нам принадлежать, как только мы вступили на их территорию. Посмотри туда.
Он указал на потолок, в котором отражалась светящаяся полоса.
– Это шахта, по которой мы спустились сюда на этом подъёмнике. Мы глубоко под поверхностью, возможно, это и есть наша могила.
Маттис поднялся на ноги. Несмотря на то, что комната не имела никаких отверстий, дышать было удивительно легко. Он сделал шаг, и мгновенно круг под его ногами начал светиться тусклым синим светом, будто пробуждаясь от спячки. Эливен поспешил сойти с подъёмника, недоверчиво глядя на светящийся круг.
– Если эта яма имеет только один выход, то там наверху нас ждёт смерть. Странное назначение у этого подъёмника, не правда ли? – рассуждал вслух Маттис. Он пошёл вдоль светящейся белой линии, касаясь рукой блестящей поверхности стены, но резко отскочил назад и столкнулся с Эливеном. В белой полосе появился разрыв, который начал расширяться. В блестящей стене образовалась щель. Она становилась больше, открывая широкий проход. Это был выход, который никто не надеялся увидеть. За ним тянулся длинный коридор, подсвечиваемый белыми полосами вдоль пола. Путники поспешили выйти из комнаты, двери которой мягко затворились за их спинами.
Длинный коридор заканчивался стеной. Маттис осторожно коснулся поверхности, стена разделилась на две части, исчезнувшие в боковых нишах. Огромный зал, залитый бело-голубым светом, предстал перед ними. Пол сиял белизной полированного камня, а стены уходили высоко вверх, где плавно переходили в огромный белый купол, испускающий яркий свет.
– Это невероятно… Кто способен сотворить такое? – прошептал Эливен, боясь пошевелиться, чтобы не создавать лишнего шума. Маттис не знал ответа, он лишь с грустным восторгом смотрел вверх и молчал. В самом центре зала стояла огромная фигура, вытесанная из белого камня. Одна рука её была вытянута куда-то вверх, указывая пальцем в сторону огромного купола, а другая опущена вниз. Под этой рукой в огромной чаше лежал белый каменный шар. Голова статуи была настолько высоко от пола, что её очертания казались мелкими и размытыми. Эливен посмотрел на свои грязные лохмотья, рваные сандалии, исцарапанные руки, и невольно сжался. Ему стало бесконечно стыдно за то, что он посмел находиться среди всего этого величия.
Маттис оторвал взгляд от купола и сделал шаг вперёд. Он подошёл к чаше с шаром, протянул руку и коснулся его. Шершавая ладонь скользнула по идеально гладкой холодной поверхности и бессильно повисла. Он посмотрел на Эливена и слабо улыбнулся.
– Мы нашли то, что искали. Победившему – смерть. У нас нет воды идти нам некуда, да и незачем. Если создатели всего этого хотели заявить потомкам о своём былом величии, то им это удалось. Непонятно только одно: зачем? Мы могли бы умереть ещё там, наверху, но спустились сюда…
Маттису пришлось замолчать, так как яркий свет стал меркнуть. Вскоре осталась лишь белая светящаяся полоса, идущая вдоль стены, слабо освещающая пространство вокруг. Что-то происходило, но объяснения этому не было. Подбородок Эливена сверкнул, на одежде появились разноцветные блики, как будто свет окутал его с ног до головы. Огромная светящаяся фигура выросла прямо над его головой, как будто Эливен всегда был её частью. Не раздумывая ни секунды Маттис кинулся к нему и оттащил в сторону.
Огромный человек, не обратив на происходящее никакого внимания, гордо смотрел поверх путников. Светлое лицо, слегка грустные глаза, красивый рот дополнялись длинными белыми волосами, спадающими на плечи. Синяя накидка, скреплённая на груди блестящей брошью, спускалась до самого пола. Голубой свет тонкой каймой обрамлял этот статный образ, изредка подрагивая и мерцая. Рядом с фигурой был шар в чаше, похожий на тот, что сейчас находился за спиной Маттиса. Великан стоял и молчал, будто думая о чём-то. Время шло, но ничего не происходило, ни один мускул на лице, ни малейшая складка на его одежде не шелохнулись.
Маттис встал, закрыв Эливена спиной, и прервал молчание.
– Кто ты, великий хозяин этого царства? Прости, что вторглись в твои владения, жестокая судьба привела нас сюда. Помоги нам уйти отсюда или убей, мы покорно примем нашу участь.
Одежда великана колыхнулась, блеснула бездонная синева глаз. Голос раздался из-под купола, но губы светящейся фигуры даже не дрогнули. Певучие переливы, словно журчащий ручей чистейшей воды, полились со всех сторон. Звуки вкладывались в слова, которые не несли путникам никакого смысла. Это был язык их предков, давно забытый, утраченный навсегда. Несмотря на то, что звук шёл со всех сторон, слова принадлежали великану, и они несли что-то важное. Из-под синей накидки, расшитой золотыми узорами, показалась рука, плавным жестом указывающая на шар рядом с ним.
«Марс», – послышалось Эливену сквозь трели и переливы незнакомой ему речи. Вдруг каменный шар, скрытый во мраке за спиной Маттиса, стал испускать странный свет. Красные линии, словно трещины, расползлись по всей его поверхности, превращая бесчисленное количество осколков, похожих на черепки, в кровавое море. Осколки стали расти, а красный свет угасать, пока не исчез полностью. Шар стал чёрным, его поверхность вздымалась и опускалась, пока не затихла полностью.
Великан продолжал свою речь. Маттис не посмел прерывать его, но взял Эливена за руку и отодвинул подальше от шара.
– Это происходит не сейчас. Мы видим то, что было. Великана тоже нет, – прошептал он. Ему и раньше попадались изображения на старых картах, где Марс был круглым, но представить это так, как видит сейчас, не решался. Шар, лежащий в каменной чаше, представлял их планету в самом начале её существования. Миллионы лет превращались в секунды, подчиняясь воле создателей этого странного места.
Светящаяся фигура продолжала смотреть вперёд, журчащая речь неслась из-под купола, изображения появлялись чаще, они загорались и гасли, их появление невозможно было предугадать. Когда шар стал чёрным застывшим телом, далеко под куполом вдруг показались сотни светящихся точек, они приближались к шару и становились всё отчётливее. Их полёт сопровождался длинным следом, будто объекты теряли часть себя. Когда поверхность шара была совсем близко, точки стали крупнее и ярче, они вытянулись в длинную вереницу и превратились в одну светлую линию. Первая точка упала на чёрную поверхность шара, создав облако пара и осколков. Вторая точка упала немного в стороне от первой. Стало ясно, что шар вращается. Вскоре вся вереница точек опустилась на него, отчего тот покрылся непроницаемым белым покрывалом, плавно растекающимся по его поверхности.
Вдруг всё погасло, но спустя мгновение в середине купола появилось другое изображение. Маленький, еле заметный тёмный шар, на который указывала каменная фигура, не привлекал особого внимания, пока огромные светящиеся глыбы не пронеслись мимо, улетая к потолку, и не превратились в маленькие точки. Через мгновение тёмный шар стал белым, а вскоре превратился в голубой.
«Земля», – отчётливо произнёс журчащий голос.
Маттис не шевелился. Это была она, Синяя звезда, теперь он знал её имя. Но и она скоро погасла. На её смену пришло ночное небо с тысячами звёзд. Шар в каменной чаше так и остался в тени, но вместо этого он появился под куполом в виде сине-зелёного шарика. Об этом заявил голос, вновь произнёсший слово «Марс».
– Эливен, это была правда. Марс был другим, – прошептал Маттис, облизнув ссохшиеся губы.
В дальней части купола появилась фиолетовая точка, которая стремительно увеличивалась в размере. Она перемещалась по куполу и приближалась к Марсу. Вскоре она выросла до его размера, продолжая идти на сближение.
«Неиро», – произнёс голос, слегка дрогнувший. Складки на накидке великана шевельнулись, но лицо осталось неизменным. Лишь глаза блеснули чуть сильнее, чем раньше. Планета, намного больше Марса, пронеслась мимо на огромной скорости и скрылась в темноте купола. Вскоре Марс стал терять зелёный цвет, а позже и синий. Он превратился в рыжую точку на ночном небе, после чего изображение исчезло.
Когда Марс появился снова, это был огромный жёлтый шар, изрытый чёрными впадинами и каньонами. Тонкая, почти прозрачная белая вуаль лежала на его поверхности. Рядом с планетой стали различимы три предмета.
«Форио», – произнёс голос, после чего один из предметов, имеющих идеально круглую форму, приблизился, закрыв собой весь купол. Мёртвая поверхность, состоящая из камней, пыли, кратеров и скал, предстала перед путниками, после чего шар снова удалился на прежнее место. Изображение исчезло.
Великан поднял обе руки, будто поддерживая что-то прозрачное, несуществующее, но очень ценное ему и весьма хрупкое. Светящаяся фигура вдруг вздрогнула и погасла на секунду, после чего снова появилась. Тонкая кайма голубого цвета задрожала, издавая слабое потрескивание.
У Маттиса возникло странное предчувствие, что сейчас всё это может прекратиться. Тогда возможности покинуть это место может уже не остаться. Но великан продолжил свою речь. В этот раз его лицо смотрело не в сторону, а прямо на шар, который был за спинами путников. Он обращался к тем, кто сейчас находился в этом огромном зале. Это было послание, которое так долго ждало своего адресата. Неважно, кто им окажется, но очевидно одно: возможно, его больше никто не услышит. Здесь, глубоко под поверхностью этот огромный зал со своим странным светящимся хозяином – великаном так и останется потерянным навсегда.
– Форио – гаудо – холли – флоуи – Земля, – прозвучали отчётливые слова, доносящиеся со всех сторон, звеня громогласным эхом. Великан поднял руки, будто нежно подбрасывая воздух, и улыбнулся.
– Флоуи – Земля… – повторил светящийся человек чуть тише. Он опустил руки на шар, стоящий рядом с ним и являющийся частью мерцающего изображения, и немного отошёл в сторону. Шар мгновенно вспыхнул ярким белым светом и плавно скрылся в чаше под ним. Огромная тумба скользнула в сторону, открыв проход в полу. Великан шагнул в него и исчез, а свет, оставшийся от его образа, стал медленно угасать, пока не потух окончательно.
Над головами путников осталась лишь одна голубая точка, которая стала приближаться, закрывая собой весь купол. Серый туман пролетал перед их лицами, как будто они падали в него с огромной высоты. Серый цвет приобретал всё более светлые оттенки, пока не стал совсем белым, а вскоре туман совсем исчез. Путников будто подхватила невидимая рука и понесла над поверхностью бескрайнего моря, синего и прекрасного. Брызги прозрачной воды сыпались им в лица, но не касались их. Дыхание перехватило от страха и восхищения, это была вода, она жила, колыхалась, её цвет… Это был особенный цвет, это глаза! Глаза того великана, что скрылся в подземном проходе.
Они летели, под ними проносились пенные берега, переходившие в зелёные холмы, а дальше – в заросли неведомых растений – великанов. Невидимые руки опускали их всё ниже, пока не показались странные животные, гуляющие целыми семействами в зелёных зарослях травы, доходящей им до самой шеи. Они ели сочную зелень, блестевшую от влаги, она сверкала! В ней отражалось солнце, их солнце! Оно было большим, тёплым и ласковым.
Нежный цвет стал удаляться, его сменил туман белых облаков, переходящих в серую мглу, а вскоре всё исчезло, превратилось в маленькую точку, на которую показывала неутомимая каменная статуя. Вскоре и точка исчезла, зал стал принимать прежние формы, купол озарил всё помещение ярким белым светом.
Путники долго молчали, словно не знали, разрешено ли им говорить. Эливен опустился на пол, ему было тяжело стоять. Вода… хоть капля воды, это всё, что им сейчас нужно. Первым заговорил Маттис, облизывая сухим языком потрескавшиеся губы.
– Эливен, мы не можем умереть тут, нам нужно выбираться отсюда. Мы должны рассказать всем об этом.
– Маттис, как ты думаешь, мы найдём воду?
– Призрак исчез, он ушёл в проход под полом. За его спиной был такой же шар, как этот. А что, если…
Он подошёл к тумбе, с огромным трудом вскарабкался на неё и опустил руки на шар. Ничего не произошло. Маттис закрыл глаза и положил голову на холодную гладкую поверхность. Время шло, но мысли совсем исчезли, словно их и не было вовсе. Эливен встал на ноги и подошёл к тумбе.
– Маттис, помоги мне подняться…
Когда он оказался на тумбе, то положил руки на шар и стал давить сверху, будто найдя решение.
– Помоги мне, дави на него что есть силы!
Шар блеснул ярким светом и плавно опустился в чашу. Тумба вместе с путниками стала двигаться, открывая проход вниз.
– Поторопимся, пока дверь снова не закрылась, – подбодрил друга Маттис. – Наши предки – великаны не рассчитывали на таких низкорослых слабаков, когда создавали всё это.
Друзья слезли с тумбы и подошли к квадратному отверстию в полу. Вниз уходила лестница, но полная темнота пугала, словно предлагая одуматься всякого, кто попытается ступить в неё. Однако, времени на раздумья уже не было. Поддерживая друг друга, они одновременно наступили на первую ступень широкой гладкой лестницы, готовясь к чему угодно, даже к встрече с великаном в кромешной тьме. Но не успели они спуститься на следующую ступеньку, как лестница осветилась тонкими гранями, повторяющими её очертания. Тоннель, уходящий вниз, поворачивал, что делало невозможным определить его глубину. Оставалось только идти вниз, ступень за ступенью и надеяться, что светящийся великан не попадётся им на пути. Спуск напоминал спираль, пронизывающую камень, он казался бесконечным, но через какое-то время ступени закончились небольшой площадкой. В стене была большая дверь, испещрённая символами и знаками. Многие из них уже были знакомы Маттису, они были изображены на той блестящей пластине, оставшейся у Горхэма. Дверь имела такой же блеск, как и пластина, но всё, что в ней отражалось – это светящиеся грани ступеней.
– Эта дверь отличается от тех, что мы видели здесь до этого. Кажется, она ведёт в самое важное место, ради которого всё тут создано.
Маттис протянул руку, ожидая нащупать гибкий металл, такой же, как у пластины, но упёрся в твёрдую поверхность. Дверь вздрогнула и с шипением отодвинулась, открывая вход в помещение, медленно приобретающее очертания. Жёлтая полусфера высоко под потолком залила огромный зал приглушённым светом, десятки теней легли на золотые стены и пол. Это был блеск, среди которого нет места простому смертному. Так светится величие, совершенство, вечность, но всё это не может существовать без своих вечных попутчиков. Тьма, страх и смерть всегда рядом, они темнее, уродливее, страшнее и беспощаднее.
Весь этот зал хранил тишину и покой, но вызывал дрожь и покорность, бескрайнее повиновение. Путники не сразу осознали, что стоят на коленях, опустив головы, будто неведомый приказ, сигнал прокрался в их мысли и управлял ими. Никто не хотел смотреть вперёд, это было невыносимо. Они прекрасно осознавали, что это, когда по тёмно-золотым стенам скользнули эти тени. Их было десять, длинные прямоугольные тени, всё отчётливее проявлявшиеся на стенах круглого помещения по мере усиления жёлтого света, лившегося с потолка.
Но пугали даже не сами тени на стенах, а то, что их отбрасывало. Десять золотых саркофагов, стоящих вокруг огромного диска – круглого зеркала в полу, словно лучи, испускаемые солнцем. «Два солнца, одно – отражение другого, но они едины. Это символично и так… так глубоко», – размышлял Маттис.
Страх перед умершими великанами стал тонуть в другом, более сильном страхе – собственной смерти. Маттис тронул Эливена за плечо, они медленно поднялись и подошли к огромным золотым лучам – саркофагам. Под прозрачными крышками лежали они, их предки, великие создатели всего этого, беловолосые мертвецы. Их лица, не тронутые временем, были чисты, изящны и совершенны. Они словно спали в своих колыбелях, ожидая утро. Слегка бронзовый цвет их лиц вводил в заблуждение путников, смотревших на них сквозь толстое стекло. Нет, их лица белые, ошибки быть не должно. Это свет от жёлтой лампы делает их другими. Вот и великан, который разговаривал с ними там, наверху, лежит в своём гробу. Его лицо тогда было белым.
– Наверное, он был последним живым. Великан оставил послание, спустился сюда и лёг в это ложе, чтобы уснуть навсегда. О, Эливен, как это всё ужасно. Мы никогда не узнаем о том, что случилось в то далёкое время.
– Маттис, если говорить о времени, то у нас его не осталось. Давай попробуем осмотреться, ведь великаны тут оказались не для того, чтобы уснуть навеки. Они тут обитали, вероятно, они чем-то питались.
– Ты прав, поспешим, друг.
Глава 8
Совет общины плантаторов собрался в большом зале. Огромные кресла, грубо вытесанные из песчаника, выстроились полукругом в центре помещения. Двадцать четыре скамейки, размер которых позволял расположиться только по одному человеку на каждой из них, стояли в четыре ряда по шесть штук. Двадцать четыре юноши уже заняли свои места, более высокие из них сидели на последнем ряду.
Совет, состоявший из десяти членов, заслуживших эту почётную должность особыми заслугами перед обществом, расположились в креслах.
За спинами юношей стояло ещё одно кресло, самое высокое, более тонкой работы, отполированное до стеклянного блеска. Правитель общины, великий Асимор, возглавлял это главное собрание года – распределение молодого пополнения. Двадцать четыре молодых человека, каждому из которых исполнилось шестнадцать лет к этому моменту, которого они ждали с нетерпением и надеждой, не смели шелохнуться и поднять взгляд выше своих колен.
Асимор терпеливо ждал, когда волна шёпота, летящая по залу, успокоится окончательно, и когда это случилось, открыл собрание.
– Приветствую вас, члены совета общины, а также вас, юноши, на нашем собрании. Ежегодное заседание, посвящённое распределению молодых, пополнивших наш общий с вами дом, я вынужден начать с горькой правды, которая уже не может быть скрыта от глаз народа. Не лучшие времена переживаем мы сейчас. Нас восемьсот человек, но когда-то нас было в два раза больше. Это были спокойные времена, когда наши плантации васхры и семирды вдоволь орошались водой из Ручья жизни. Лишайник, источник огня, так необходимый нашим мастерским, заполнял все стены и пол дальних пещер. У нас пятьдесят морхунов, которые уже не едят вдоволь, так как нет семирды в том количестве, как раньше. Тёплые дни подошли к концу, они покидают нас, а на смену им спешит холод, сковывающий воду, заставляющий её уходить всё глубже под пещеры. Советник Ормас, прошу вашего слова. В каком состоянии находится источник воды?
Один из членов совета, занимающий крайнее кресло из песочного камня, поднялся с места, снял капюшон с головы и расправил длинные седые волосы. Его речь предназначалась даже не правителю, а этим юным созданиям, широкими глазами глядящим на старцев, сидящих полукругом перед ними. Это была великая честь для тех, кто ещё вчера считался детьми, а сегодня они – будущее этого племени, его надежда и спасение.
– О, Великий правитель Асимор и вы, мои юные друзья. Всех я вас знаю, вы мне дороги, как сыновья. Как жаль, что вы не можете более насладиться той жизнью, которую застало наше поколение. Те немногие блага, которые радовали нас, сегодня иссякают. Нам нужны люди, способные работать в подземельях, вот почему я считаю должным в первую очередь обратиться к вам.
Я знаю, что вы учились ремёслам, языку, даже искусству боя, и мне стыдно признать, что всё это может скоро уже не пригодиться. Мы можем не пережить эту зиму, холод последних дней уже напоминает о её приближении. С горечью заявляю, что вынужден прибегнуть к вашему участию, но я надеюсь на ваш гордый и достойный ответ.
Великий правитель, чтобы продержаться триста зимних дней, нужно искать новое русло. Оно есть, вода не может уйти бесследно. Ручей жизни нашёл себе другой путь, для поисков нужно больше людей. Поэтому я прошу двенадцать человек из числа этих юношей.
– Советник Ормас, насколько я знаю, над этой задачей у вас трудятся уже сорок человек, неужели никаких результатов?
– О, правитель, люди гибнут, их меньше двадцати, но огромные расстояния для поисков могут привести к ещё большим потерям.
– Но смогут ли 12 юнцов сотворить чюдо? Советник Умарс. У вас, я вижу, есть что добавить к сказанному?
С одного из кресел поднялся человек, снял капюшон и слегка наклонил голову в знак приветствия собранию. Он отличался от предыдущего выступающего короткой стрижкой, но даже в полумраке огромного зала можно было понять, что он совсем седой. Его правая рука лежала на ножнах от секиры, но само оружие, как и положено, осталось снаружи, у караульных.
– Советник Умарс, слушаем вас, говорите, – спокойно произнёс правитель. Седой воин положил левую руку сверху правой на ножны, тем самым указав на свою покорность и уважение к старцу. Между большим и указательным пальцем был виден неровно заросший шрам, словно ему мешали это сделать. Те, кто знал этого человека, безошибочно скажут, что шрам ему достался в частых битвах с кодбанами. Оперенье стрелы арбалета часто срывало кожу именно в этом месте, но это не мешало ему быть лучшим стрелком в убежище.
– Великий правитель! Вынужден доложить, что есть некоторые известия, они могут быть достоверными. Нападения в пустыне всегда были неизбежны, кодбаны караулят наши караваны, не давая прохода. Сейчас их победы почти ничего им не приносят, так как торговли давно нет в прежних объёмах. Но их численность, она, как и прежде велика, это почти пятьсот человек, живущих разбойным промыслом. Ходят слухи, что очередное нападение уже близко, и оно будет не в пустыне. Это может случиться в любой из дней, и оно грозит стать решающим. Есть ещё кое-что, это тоже нельзя упускать из виду. С вашего позволения, я хочу передать слово советнику Крассу, отвечающему за торговые отношения с соседними общинами.
Правитель кивком головы дал понять, что разрешает передать слово. Последнее кресло справа пошатнулось, когда поднялась высокая широкоплечая фигура, скинувшая капюшон. Круглое лицо совершенно противоречило доброму и простодушному взгляду. Излишняя упитанность этого человека, которая могла бы вызвать злость и ненависть в общине, вызывала лишь жалость и понимание. Он проверял на себе всё, что отправлялось на продажу и покупалось со стороны. Мясо, жир, лепёшки, семена, всё должно было соответствовать обещанному. Единственный человек, кто мог попробовать мясо морхуна, сказать о его возрасте и качестве, при этом не запивая его водой.
– Спасибо, Великий правитель Асимор. Советник Умарс – хороший воин, опытный защитник нашего поселения, нет повода не доверять его словам. Нам стоит готовиться к нападению, тем более, повод для этого может оказаться совсем не тот, которого мы ожидаем. Несколько дней назад к нашему убежищу приходил один человек. Это карлик, который когда-то торговал вещами, найденными в древних городах. Он искал человека по имени Горхэм, который, по его словам, жестоко обманул его, выкупив дорогую вещь за бесценок. Карлик был болен, солнечные лучи сделали своё дело, но несмотря на это он интересовался той вещью, обещая за неё большие деньги. Горхэм умер, но та вещь – сверкающая пластина с какой-то картой, исчезла. Тот карлик был зол, он утверждал, что плантаторы украли карту, что нужно обыскать всё подземелье, но его выгнали. Изливая ругательства, тряся кулаками над головой он ушёл, но обещал вернуться с армией и забрать то, что принадлежит ему по праву.
– Советник Красс, каков итог вашей речи? Где он соберёт армию, кто за ним может пойти?
– Повелитель, этот больной коротышка, Морак, он очень хитёр. Наши люди узнали, что у кодбанов находится чужак, уродец, который попал под милость Хобинхора. Кто знает, что Морак ему наговорил, но если они решат искать ту карту, то придут сюда с целой армией.
– Но чем та пластина приглянулась этому Мораку, что он, даже умирая готов на такое?
– Правитель, я не знаю толком, что на ней было изображено, но тот самый Горхэм выложил за неё Мораку двадцать пять ирониев, а это целое состояние. Мало того, он набрал людей и увёл их в пустыню, практически на верную смерть. Не каждый отважится на такое безрассудство ради цели, которая не стоит того. Но есть ещё один важный момент. Несмотря на лживые слова Морака о том, что его обманул негодяй Горхэм, он предлагал тому, кто принесёт ему пластину, пятьдесят ирониев! Эта цена огромна, она сопоставима с ценой жизни не только грязного карлика, но целого племени.
Асимор склонил голову, его длинная тощая борода задевала пол, но он уже не обращал на это никакого внимания. Он чувствовал свою слабость, его мысли метались от одной беды к другой, но никакого решения или плана он перед собой не видел. Сотни раз он вспоминал о своём предшественнике, который был намного мудрее его, великого Асимора, но сейчас его величие заключалось, разве что, в размере кресла. Кто знал тогда, что осуждение предшественника и ссылка его на поверхность была слишком строгой карой только за то, что он спас от смерти двух девочек, которые потом дали потомство.
Убежище не готово к такому вторжению, он это знал. Чтобы изготовить оружие для всех жителей пещеры, нужно время, много огня и мастеров. Но кроме этого, оружие нужно уметь держать в руках, а для этого не хватит ни времени, ни учителей.
– Тяжёлое решение, которое мы принимаем сейчас, легче не будет, поэтому я готов выслушать всех, кто хочет сказать своё слово.
Тишина висела над головами, она угнетала всё больше, усиливая страх перед безысходностью. Но вдруг слабый шорох во втором ряду среди скамеек, где тихо сидели юноши, нарушил тишину. Один из мальчишек робко привстал со своего места и склонил голову в сторону кресел советников. Он попытался повернуться к правителю Асимору, но зацепился коленом о впереди стоящую скамейку и повалился на сидевших рядом, но его успели подхватить чьи-то руки. Он произнёс слово «правитель», но звука не последовало. Ему пришлось прокашляться, отчего на лице выступили красные пятна смущения. Юноша быстро преодолел дрожь в коленях и попытался заговорить снова.
– Великий правитель Асимор. Моё имя Гор, сын Освила и Вельсы. Прошу простить меня за то, что обращаюсь к вам и уважаемому Совету. Мой отец погиб в одной из схваток с кодбанами, после этого я решил, что стану воином и буду защищать наше поселение. Меня учил отец, потом я имел честь заниматься с учителем Умарсом. Я знаю, как обращаться с оружием, особенно с арбалетом и стрелами.
Гор осёкся и снова густо покраснел. Ему вдруг показалось, что он сказал столько слов, сколько не говорил даже своему учителю. Однако короткий взгляд на Умарса через плечо смог убедить его в том, что направление его речи верно. Седой учитель смотрел строго, но он упёрся большим пальцем левой руки в подбородок, а уголки его рта немного приподнялись и замерли. Когда Гор сдавал свой последний экзамен, именно этот взгляд означал, что обучение прошло успешно. Гор снова повернулся к правителю и продолжил.
– Великий правитель Асимор. Я хотел бы предложить себя в качестве воина, готового встать на защиту нашего убежища, и готов отдать свою жизнь за наше племя, за маму и…
Гор снова замолчал, но быстро собрался с мыслями.
– Я могу обучить ребят, у которых уже есть сила в руках, кто сможет зарядить стрелу. Мы будем заниматься, пока не придут кодбаны. Рядом со мной есть мои друзья, которые обучены оружейному ремеслу. Наконечники для стрел делать намного проще, чем секиры.
Старец поднял голову. Он не ожидал, что услышит что-то новое кроме того, что уже слышал много раз от советников. Но слышать такие смелые, к тому же, грамотные речи от мальчишки он был не готов.
– Сколько тебе лет, дитя моё?
– Шестнадцать, мой правитель. С сегодняшнего утра.
– Ты самый юный из всех, присутствующих в этом зале, но мне нравится твой пыл и твоя отвага. Как вы думаете, Умарс, что может у нас из этого получиться? Если мы будем обучать детей, женщин и больных, то этим мы предрекаем им гибель в бою, ведь им, возможно, придётся в нём участвовать.
– Правитель, у нас нет такого закона, по которому любой житель должен отдать свою жизнь в защиту убежища. Но власть, а именно вы, владыка Асимор и мы, ваш Совет, должны заботиться о безопасности наших людей. Кто-то из них уже отдал свою жизнь во благо безопасности других, работая на строительстве стен и траншей на поверхности, кто-то и сейчас там работает.
Этот юноша придал нашему долгу перед поселением простое, понятное всем лицо. Дать возможность каждому, живущему в этих пещерах, защитить себя и свой дом. Не все из них кинутся в бой, увидев перед собой страшного врага, но кто-то, один из десяти, пустит стрелу в горло проклятому кодбану.
Я верю в идею Гора, и в случае вашего одобрения готов дать начало этому сложному процессу.
Юноши, сидящие на соседних скамьях, пытались скрыть восхищение смелыми словами Гора, но у них это плохо получалось. Восторженный шёпот, кивки головами, переглядывания уже давно нарушили вековую статность и священность церемонии назначения. Правитель Асимор не стал прерывать волнения в зале, понимая всю остроту событий. Все присутствующие в зале были воодушевлены решением общей проблемы, поэтому никто не заметил сидящего на крайней скамейке в дальнем ряду. Он намеренно прятал лицо за головой впереди сидящего, чтобы скрыть свою злобную, полную ненависти гримасу. Прикрытые глаза смотрели исподлобья в сторону Гора, стоящего перед правителем Асимором и ловящего восхищённые взгляды товарищей. Золан, мальчишка, затаивший когда-то обиду на Гора, а теперь с трудом сдерживающий её. Почему он, самый высокий из всех ребят, собравшихся тут, не удостаивается внимания, даже малейшего, никого из зала? Гор – лучший стрелок, Гор – лучший ученик, стратег, любимец у всех, даже у чужих матерей. Чем он хорош? Щуплый, низкорослый, курносый, а все девчонки смотрят только на него.
