Читать книгу: «Песни Красных Ястребов. Наследие пепла», страница 5
6 Келли
– В этом городе так мало людей, которым я могу доверять, – леди Шарлин стукнула ножкой бокала по столешнице.
Она собрала компаньонок в зимнем саду. Он располагался под стеклянным куполом на крыше одного из самых известных поместий Тревейны. Место было выбрано не случайно: близко к замку, лавкам портных и парфюмеров, художественным выставкам и всему тому, что так любят знатные дамы. Не первое десятилетие богачки Тревейны отдыхали в этом зимнем саду, скрывшись от мужских глаз.
Когда-то это место считалось чудом инженерной мысли. Под стеклянным куполом круглый год росли настоящие красные розы. Пол был теплым на ощупь, и Келли казалось, что под ним журчит в трубах горячая вода. За стеклом дули холодные осенние ветра, а здесь цвело вечное лето.
Аренда зимнего сада для частных посиделок стоила недешево. Если бы не леди Шарлин, Келли бы никогда не увидела такой красоты. Подумать только, однажды она прошла мимо этого поместья и даже не подняла голову! В Дагроссе никто бы не догадался разбить на крыше сад с настоящими розами.
Леди Шарлин подняла руку с бокалом и указала на княжеский замок. Несколько капель сухого вина упали на мозаичную плитку.
– Как же мне неуютно в этой громадине! И как хорошо здесь, с вами.
Не далее, как вчера Келли впервые увидела замок изнутри: Шарлин взяла ее с собой. Перед глазами свежеиспеченной компаньонки предстало великолепие: статуи, лепнина, канделябры! Но несмотря на всю эту роскошь, замок оставлял гнетущее впечатление. Воображение рисовало старые кости, тонущие в холодной тьме катакомб. Однако под замком не было темниц: зачем, если есть рудники?
– Я думала, что найду в этом городе подруг. Как назло, у префекта Бертрама и Марианны нет дочерей! Я не забыла про Лукрецию, но она замужем и давно покинула родное гнездо. Почти как я… если бы у меня был чертов муж!
Компаньонки угодливо рассмеялись. Маленькая, но быстрая Лайза с собранными в пучок волосами. Смуглокожая изящная Вазира, беженка из Пурпурной провинции. Круглолицая хохотушка Тереза, щедрая на комплименты и добрые слова. И она, рыжеволосая Келли, которая недурно умела подливать вино.
Ручка кувшина из расписной керамики приятно лежала в ладони.
Келли уже успела узнать, что леди Шарлин родом из Хауринда и находится в Тревейне не по своей воле. И вот, после двух бокалов вина, ее хозяйка нервно накрутила золотые локоны на палец, а затем заговорила быстро и с чувством:
– Этот город… ах, я будто застряла! И вот вчера наша владычица Марианна сообщила мне новость. Я не могу говорить открыто… а, к черту! – леди Шарлин выпила третий бокал. – Наша с Коннором помолвка расторгнута. Непутевый сынок Бертрама обрюхатил какую-то девчонку из семьи Монитреск, а они еще сохранили крохи былого влияния. Замять дело не удалось, и теперь у Коннора новая невеста, а я… Марианна предложила мне дождаться, пока ее младший, Максимус, достигнет брачного возраста. Провести еще пару лет в Тревейне – о, предел моих мечтаний! Жить в маленькой башенке, словно безбрачная принцесса из детской сказки!
Щеки Шарлин порозовели: она была явно взволнована.
– Мой отец бы никогда такого не допустил. Если бы он был еще жив, недотепа Коннор даже не посмотрел бы на других женщин! Марианна бы мигом отбила у сынка аппетит, лишь бы не проворонить выгодный брак. Они сдували бы с меня пылинки, ведь тогда я была бы дочерью наместника, плотью от плоти Хауриндского Льва! А теперь я сирота, а старшие братья только и думают, как половчее выдать меня замуж. Из папиной кошечки я превратилась в выставленную на продажу корову и… где чертово вино?
Келли быстро наполнила бокал хозяйки.
Надо признать, она заслушалась. Леди Шарлин оказалась дочерью одной из самых влиятельных семей Каармора. Старый Персиваль был наместником Императора в провинции еще с тех пор, когда Келли была маленькой девочкой. И вот он погиб… кажется, на охоте. Хауриндский Лев очень любил свою младшую дочь и заботился о ней, но с его смертью жизнь молодой Шарлотты круто изменилась.
– Папа не торопился с моим браком. Он хотел найти мне мужа, который будет достоин нашей семьи, который будет меня уважать. Не успело папино тело остыть, а братья отправили меня в Тревейну. Без папы Хауринд стал таким холодным и серым… но стоило мне провести одну ночь в этом страшном замке, и я затосковала по дому! Я бы уехала туда прямо сейчас, но меня там больше никто не ждет. Мои братья хотят, чтобы я не мешалась под ногами. Не мешала им делить то, что осталось от папиного наследия. Но я знаю: им далеко до Персиваля!
Келли было сложно это понять: они с Кейрой всегда жили душа в душу. Старшая сестра была ее примером для подражания. Из-за врожденного недуга жизнь Кейры была тяжелее, но она не плакала и не жаловалась. А семейные склоки… папа Грег и дядя Курт не больно-то ладили, а тетя Линда подливала масла в огонь. После смерти трактирщика они захотели забрать его таверну и, в конечном итоге, добились своего. Наверное, с братьями Шарлотты происходило что-то подобное.
Шарлин недоуменно посмотрела на пустой бокал, но Келли не собиралась его наполнять. Щепетильная Лайза дала ей четкие инструкции, когда хозяйке хватит.
– Я не хотела говорить так много, но черт побери! Я чувствую, будто бы о меня вытерли ноги. Я была мила с Коннором: танцевала, улыбалась и хлопала ресницами. Не знаю, стал ли бы он для меня настоящей опорой, как был отец. Наверное, теперь никто не станет. Юный Максимус уж точно! Меня подвесили меж небом и землей, да так и забыли… хорошо хоть, что братья присылают мне деньги. Значит, не все еще растратили.
– Миледи, вы были влюблены? В Коннора? – смуглая Вазира осмелилась подать голос.
– Что? Коннор… ну, он был вариантом. Конечно, лучше быть женой префекта, но леди Марианна не потерпит конкуренток. Клянусь пламенем Костра, с ней лучше не шутить!
Келли не знала, правда ли Шарлин верует в учение Вечернего Костра, но несколько раз в неделю она посещала приют и кормила бездомных.
– Я думала, что найду в этом городе подруг. А ведь я могла просто взять их с собой. Джейни, Жоржетта, Офелия… Я собиралась в такой спешке, что даже не предложила им поехать. Может, оно и к лучшему: никто не ранил меня своим отказом. Я чувствовала такое одиночество… но теперь у меня есть вы, мои компаньонки. Я поднимаю этот бокал за вас, моих новых тревейнских подруг! А еще за надежду, что я однажды покажу вам мой родной Хауринд!
Каким-то чудом Келли успела плеснуть вина Шарлин, и ей не пришлось поднимать пустой бокал. Лайза испуганно округлила и без того большие глаза.
– Погодите! – Леди Шарлин остановила компаньонок, которые тоже подняли бокалы. – Я хочу вас услышать! Лайза, Вазира, Тереза, Келли… за что вы поднимаете бокалы?
– За вашу бескрайнюю доброту, – тут же откликнулась хохотушка Тереза.
– За родину, которую мы оставили, – вторила ей Вазира.
– За завтрашний день, – присоединилась Лайза.
Пока они говорили, Келли успела наполнить собственный бокал и поставить кувшин на центр стола. Все выжидающе смотрели на нее.
– За любовь!
Келли смущенно покраснела, а леди Шарлин прыснула.
– Я думала, это будет тост Вазиры. Любовь хороша, но есть вещи получше. Например, безопасность или полный желудок. Когда скитаешься без гроша в кармане, уже не до любви.
Практичная Лайза закивала. Келли была не согласна. Она променяла теплую таверну в Дагроссе на голодные трущобы Тревейны ради любви. Девушка хотела высказаться, но прикусила язык. Эта работа была слишком большим шансом, что потерять ее из-за глупой перебранки.
– Хочешь мне возразить? – предположила Шарлин с озорством.
– Нет, миледи.
– Лайза выяснила, что у тебя есть возлюбленной на каменоломнях. Красавица и узник, как романтично! Это правда, Келли?
В чем Лайзе не было равных, так это в умении наводить справки. Келли выпалила что-то типа «да, миледи», но Шарлин уже потеряла к ней интерес.
– Долго вы будете сидеть с поднятыми руками? Пейте!
Вино было чертовски хорошим. Кажется, в погребе Кейры хранилась пара коллекционных бутылок этого же года, но в таверну редко захаживали клиенты, которые могли себе такое позволить. Интересно, как дядя Курт распорядился этими редкостями?
– Вазира, Тереза… и Лайза. Прошу вас, отыщите хорошего музыканта. Довольно мне слушать собственный голос. Ах да… не торопитесь, ладно?
Компаньонки встали из-за стола, не задавая вопросов. Келли почувствовала едва ощутимый укол страха и напряжение в пояснице: леди Шарлин зачем-то потребовалось остаться с ней наедине.
– Келли, милая… скажи, я ведь могу тебе доверять?
– Да!
Шарлин взяла ее ладонь в свою и провела пальцем по линии жизни.
– Я сказала тебе: мне нужна компаньонка, которая умеет рисковать. Когда ты вернула мне конверт, когда согласилась отдать волосы, я подумала: ты – та самая девушка. Я хочу, чтобы ты рискнула ради меня.
Келли с беспокойством посмотрела на свою нанимательницу. Интересно, состоялся бы этот разговор, не будь Шарлин пьяна?
– Я хочу, чтобы ты кое-что мне подарила. В замке есть одна маленькая красивая шкатулка для писем… внутри нее – моя безопасность. Когда Марианна все-таки решит пустить меня в расход, эта шкатулка станет моим выходом. Счастливым билетом… ты знала, что в первый день зимы состоится большая ярмарка? А, неважно! Милая Келли, ты мне поможешь?
– Вы хотите, чтобы я украла шкатулку? – изумилась Келли.
Она не представляла, как сможет это сделать. В замке префекта была прорва охранников, а двери, конечно же, запирались…
– Как грубо… – Шарлин игриво погрозила пальцем. – Я все придумала, смотри. Последний раз я видела шкатулку в кабинете Коннора. Когда он пошел за бутылкой вина, я успела заглянуть внутрь, но потом все завертелось… Теперь между нами все кончено. Будь я проклята, если еще хоть раз выпью с этим бабником. Нет, так низко я не паду! Пусть видит, какой шанс упустил!
Келли все еще не понимала план своей хозяйки, но затея уже ей не нравилась.
– Ты такая красотка, – Шарлин коснулась волос Келли. – Увидев тебя на балу, Коннор сойдет с ума. Он позовет тебя в свой кабинет и попытается совратить… Постой, я помню про твоего милого узника! Ничего не будет, т-с-с. Ты угостишь Коннора особым вином, и он уснет. Вазира знает такие коренья; главное, не пей сама. Коннор задремает на письменном столе, а ты возьмешь ключик у него из кармана и откроешь верхний ящик. Дело за малым: хватай шкатулку и возвращайся на бал. Я притворюсь больной, и мы уйдем. Вот видишь, почти никакого риска… но требуется большая смелость. Я знаю: у тебя она есть.
От такого предложения Келли буквально потеряла дар речи.
– Да, ты подходишь. Лайза исполнительна, но у нее нет творческой жилки. Вазира обольстительна, но иноземка привлечет лишнее внимания. А Тереза слишком наивна. Знаю, мы совсем недавно стали подругами… я найду способ тебя отблагодарить. Ты уже знаешь, что я не бросаю слов на ветер.
Шарлин ждала ее ответа. Может, леди была права насчет Келли, и она – девушка, которая не упускает счастливых шансов?
– Миледи, вы сможете освободить моего Феликса?
– А за что его наказали?
– Мятеж, – выдохнула Келли без всякой надежды.
– Хм… не знаю, скажу честно. Мятеж – дело серьезное… Но кое-что я знаю. Там, где не справлюсь я, справятся мои деньги. И мои компаньонки, конечно. Лайза узнает, кому нужно дать на лапу, и твой суженый будет свободен.
Шарлин сказала об этом так, будто планировала, где провести завтрак.
– Келли, милая, ты согласна?
– Да, миледи!
В эту ночь Келли не спалось. Не потому, что одна из соседок по комнате мучилась храпом (а, вернее, мучила всех остальных). Келли спрашивала себя:
«Почему я согласилась, не думая? Неужели стоит кому-то пообещать свободу для Феликса, и я расшибусь в лепешку? Один-единственный проблеск надежды… Кейра бы никогда так не поступила! Может, я сошла с ума, или это всего лишь любовь?»
Мысли громоздились одна на другую – нескладные, тяжелые, горячие. Голова Келли разболелась. Она поймала себя на том, что ждет наступления утра. Было невыносимо лежать в духоте, слушать этот бесконечный храп. Как бы она хотела спать не в дешевой ночлежке, а на прохладном полу среди розовых кустов, и слушать успокаивающее журчание воды под полом…
Вот она стоит там, в зимнем саду. Босыми ногами она чувствует шероховатое тепло. Где-то впереди поблескивает свет. Что это? Похоже на ключ, свисающий с потолка. Может, он освободит Феликса? Келли идет вперед, пол становится холоднее. Дорогу ей преграждают розовые кусты. Цветков нет, только шипы, будто выкованные из металла. Ключ покачивается на веревке и поднимается выше… скоро его не достать!
Келли ускоряет шаг и едва не кричит от боли, когда стальные шипы режут голые ноги. Она боится, что запнется, упадет лицом в эти жернова. Наконец, ключ совсем близко. Келли поднимает глаза, пытается дотянутся. Она видит, что снаружи по стеклянному потолку ползают какие-то твари. Вроде бы это люди, но с движениями насекомых. Они не видят ее… пока.
Ключ, последняя надежда Келли, уже слишком высоко. Девушка прыгает. Уже в воздухе она понимает, что нет никакого ключа: лунный блик ее обманул. Но веревка есть, и Келли повисает на ней. Боль в ногах отступает – блаженство! Келли провисела бы так вечно, только бы не возвращаться в колкие объятия роз. Она смотрит наверх и с ужасом видит, как по стеклянному потолку змеятся трещины. Купол не выдерживает, лопается. Бесчисленные осколки летят вниз, а вместе с ними и насекомоподобные твари. Но Келли летит самой первой, и это ее последний миг без боли. Она все испортила!
Келли проснулась с тяжестью на груди. Еще один кошмар… Они снились ей с тех самых пор, как девушка покинула Дагроссу. «Куда ночь, туда и сон», – сказала бы матушка Фрида. Почему Келли так плохо? Нужно выйти на воздух!
С единственной лестницы общежития можно было пройти на балкон, и Келли отправилась туда в ночной рубашке. Темно… в этом районе почти не было фонарей. Воздух был таким холодным, будто зима уже началась.
Не стоило пить вино! Келли почувствовала, как дурнота поднимается внутри. Лучшая еда, которую она ела в этом городе! Черт! Келли обреченно перегнулась через перила, и ее вырвало прямо на улицу Тревейны. Не то, чтобы улицы этого города были чисты и опрятны. Хорошо хоть, что никто не увидел этот позор…
Келли сползла вниз по перилам и привалилась спиной к ограждению. Что если она не сможет встать? Какой бред! Она просто устала, но выдержит. Сделает все, и Феликс будет свободен.
7 Келли
– Ты ведь умеешь танцевать? – озабоченно спросила Шарлин.
– Я училась. – Келли вспомнила уроки в гимназии.
Они находились в будуаре Шарлин в замке Тревейны. Вазира битый час колдовала над макияжем Келли, Лайза собирала ее волосы, а Тереза подгоняла платье по фигуре.
Бал вот-вот начнется. Шарлин, как всегда, выглядела превосходной молодой леди. Келли едва могла узнать себя в зеркале… но ей нравилось то, что она видит! Пожалуй, этот Коннор и впрямь сойдет с ума от ее вида.
– А что, если я не в его вкусе? – испугалась Келли.
– Ты неотразима. – Шарлин нежно коснулась ее щеки. – А насчет Коннора… если бы у него был вкус, то сейчас я планировала бы свадьбу. Если он все еще, кгхм… мужчина, то тебе не о чем переживать!
– Но ведь этот бал в честь его свадьбы!
– Как ты думаешь, а где он изменил мне с этой сукой Монитреск? – В голосе Шарлин послышалось шипение раскаленных углей.
– Быть не может!
– Представь себе. Единственное обстоятельство, которой мешает ему волочиться за каждой встречной юбкой – леди Марианна. Весь замок ходит у нее по струнке! Поговаривают, у префекта Бертрама бывали любовницы… но все пропали при странных и подозрительных обстоятельствах.
– Что, если она заметит меня с Коннором?
– Чтобы не заметить тебя, нужно быть совершенно слепой, но я отвлеку Марианну. Если потребуется, я даже потанцую с ее желторотым Максимусом. И будь я проклята, если этот недотепа затопчет мне ноги!
Шарлин выглядела очень живой, ее глаза горели, и это вызывало в Келли тревогу. Что, если дочь Хауриндского Льва наплюет на их план и что-нибудь выкинет? Похоже, измена Коннора по-настоящему ее задела!
– Вино готово?
– О да, – откликнулась Вазира. – Я позабочусь, чтобы оно стояло в нише рядом с кабинетом Коннора. Там много бутылок, для красоты… Бери ту, что украшена розой.
Келли вздрогнула.
– Что, если он выпьет слишком много… и не проснется?
– Я рассчитала дозу экстракта так, что хватит одного бокала. Но потребуется около пяти минут, пока корни подействуют, – прикинула Вазира.
– Не волнуйся, – вмешалась Шарлин. – Мы будем рядом. Если этот волокита будет слишком настойчив, кричи. Не давай ему запереть дверь.
– Хорошо.
С каждым вопросом затея казалась Келли все более безрассудной. Шарлин ободряюще коснулась плеча подруги.
– Помни, ради чего ты согласилась. Я вытащу твоего любимого… только помоги мне! Что бы ни случилось, добудь шкатулку!
– А если меня с ней поймают?
– Они будут слишком заняты, – усмехнулась Шарлин.
* * *
Бальный зал, наверное, был самым просторным и светлым помещением в княжеском замке. Большие арочные окна на стенах чередовались с зеркалами в позолоченных рамах. С потолка свисали массивные люстры, а над ними красовался расписной плафон. Его сюжет рассказывал о том, как Эдрик Верный защитил Тревейну от варваров из племени Хаасшир. На взгляд Келли, дикари из Ржавых Топей пришли под стены города умирать: художник не изобразил ни боевых машин, ни осадных лестниц.
Девушки в танцующих парах не уступали Келли и Шарлин: в каждую были вложены многие часы труда служанок и компаньонок. У одной особо эксцентричной дамы волосы были уложены подобно настоящей башне. Наверное, эта пугающая конструкция держалась только благодаря воску и дюжине шпилек. Из-за неожиданно вернувшейся моды на воздушные платья пастельных тонов, бальный зал напоминал витрину кондитерской.
В гимназии Келли не хватала с неба звезд, но танцы ей удавались отлично. Она давно не практиковалась, но была уверена: стоит телу ощутить музыку, и оно все вспомнит. Проблема была в другом: Келли ни черта не понимала бальный этикет. В гимназии его не преподавали, а в Дагроссе балы никогда не были популярны. Бальдвину такой вид досуга был не по душе, а какой смысл знатной семье выкидывать на ветер деньги, если префект не почтит бал своим визитом? То ли дело Тревейна: Бертрам, хозяин города и Железных Рудников, чтил старые традиции. А, может, просто любил смотреть на девушек в бальных платьях.
– Может, пойдем танцевать? – робко предложила Келли.
– С ума сошла? – удивилась Шарлин, но затем терпеливо объяснила: – Это сложный танец. Его нужно репетировать с конкретным партнером, иначе получится кровавая дребедень. Будь уверена, почти все, кто на ногах – либо парочки, либо учителя танцев со своими подопечными.
– А Коннор и Терция?
– О, эта сладкая парочка всех ведет. В самом деле, не Бертраму же с Марианной! Они, наверное, уже лет двадцать не танцевали.
Келли присмотрелась к «сладкой парочке». Коннор был статным молодым мужчиной с короткими темными волосами и широкими плечами. Фрак весьма недурно на нем сидел, а в петлице красовался живой цветок. Его партнерша Терция была жгучей брюнеткой с горбинкой на носу. Кажется, семья Монитреск управляла половиной Дагроссы до прихода Бальдвина к власти, но затем старые кланы утратили былое влияние. Судя по тому, как жадно Терция прикасалась к Коннору во время танца, как ловила его дыхание во время сближений, она считала сына Марианны полностью «своим». Да только дочь семьи Монитреск не замечала, что ее суженый скользит рассеянным взглядом по бальной зале, подыскивая новую партнершу.
– Следующий танец – твой, – предупредила Шарлин. – Лучше начать в том углу зала, чтобы быстрее продвинуться к Коннору. Постарайся вернуться к нему еще раз, пока музыка не закончится. Двигайся по спирали, и все получится.
– Во время танца разговаривают?
– Если хватит дыхания. Просто будь собой, и он не устоит… Но довольно болтать нам двоим, иначе мерзавец о чем-нибудь догадается. Пожалуй, я пойду к столику с напитками.
Прежде чем Келли успела ее остановить, леди Шарлин уже упорхнула. Келли хотела переместиться в нужный конец зала, но чуть не налетела на Марианну, жену префекта. Она была высокой женщиной в годах, и ей было совершенно плевать на бальную моду. Владычица Тревейны отдавала предпочтение багровому цвету, стеганой «в ромб» ткани и высоким воротникам. В маленькой диадеме, массивных серьгах и кулоне были только серебро и рубины. Марианна диктовала окружающим собственный стиль, и у нее даже нашлось несколько подражательниц.
– Осторожнее, дорогуша, – обратилась Марианна к Келли.
Во всем княжеском замке не было другого человека, с которым Келли столь же боялась столкнуться. Эта грозная женщина могла разрушить всю их маленькую игру и сделать так, чтобы Феликс никогда не покинул каменоломен.
– Прошу прощения, – пискнула Келли в ответ.
– Моя будущая невестка не утомила тебя разговорами?
Марианна видела, как они с Шарлин переговаривались! Владычица Тревейны улыбалась широкой невинной улыбкой, но глаза ее были колкими. Наверняка в этом зале не было ни одного случайного человека, и Марианна должна была знать всех. Но Келли она не знала.
По спине пробежали мурашки. Вот сейчас жена префекта спросит, кто она такая. Нет, Марианна ждет ответа на прошлый вопрос… а что она спросила? Келли почувствовала, что теряется. Нет, сейчас нельзя было краснеть! Нужно было идти напролом, не думая и не сомневаясь!
– Леди Шарлотта очень мила. Это правда, что вы – самая могущественная женщина в Каарморе?
Сильные мира сего обычно ценят прямоту. Бальдвин, по крайней мере, ценил. Неловкое мгновение… и Марианна одарила Келли коротким смешком.
– Так говорят. Я добродетельная жена префекта, только и всего. Политика – клокочущий котел хаоса! Порой я помешиваю его ложкой, чтобы суп не подгорел.
Едва ли Марианне последние двадцать лет приходилось варить суп.
– Префект Багряного Леса – женщина, единственная среди всех, – вспомнила Келли. – Думаю, вы бы стали превосходным префектом, если бы захотели.
– В этом нет никакой нужды, – подмигнула Марианна. – На префектов сыплются все шишки, а их жены всегда в тени. Реальная власть порой скрывается за фасадом. Взять хоть Лесную Госпожу: все знают, что директор Искоренителей дергает старушку за ниточки. А может, и не только за ниточки… Но довольно политики! Мой сын скоро женится, и ему еще надоест эта горькая похлебка!
– Коннор и Терция исполнили великолепный танец.
– О да, милая… Скажи, это настоящие волосы?
– Да, миледи, – смутилась Келли.
– Потрясающе, – оценила Марианна. – Ладно, твой танец вот-вот начнется, лети же… Откуда ты, кстати, прилетела?
– С Рыбачьих Утесов, – ответила Келли, разрывая дистанцию.
– Любопытно… – бросила Марианна ей вслед, но люди уже разделили их двоих.
Келли боялась обернуться: вдруг хозяйка Тревейны провожает ее задумчивым взглядом? Эта женщина была слишком умна и опасна…
А спустя несколько минут ладонь Келли легла в руку Коннора. Через тугой корсет она почти не чувствовала вторую руку кавалера на собственной талии.
– Миледи, – приветливо улыбнулся Коннор.
Келли поняла, что ни черта не знает, как в бальном этикете отвечают на приветствия.
– Коннор, – улыбнулась Келли. – На самом деле, я вовсе не леди.
– А кто же вы?
– Мой отец был трактирщиком. А мне… просто очень повезло.
Келли обнаружила, что у нее недурно получается и танцевать, и разговаривать. Коннор нисколько не отставал. Гости бала из тех, что ждали своей очереди возле стен, удивленно провожали взглядом новую пару.
– И что дочь трактирщика ищет на балу? – игриво спросил Коннор.
– Счастливые шансы.
– Шансы на что?
– На новую, прекрасную жизнь.
– И чем она так хороша?
– В ней моя любовь свободна, – ответила Келли и прикусила язык.
Она, разумеется, имела ввиду Феликса. Но судя по самодовольной улыбке, Коннор понял ее совершенно превратно.
– Увидимся, – пообещал он и поменял партнершу.
Новый партнер Келли танцевал далеко не так живо. Поначалу она не обратила на него внимания, но потом холодок узнавания пробежал по спине. Это был тот самый городской советник, из-за которого она потеряла работу у Дирка. Ей оставалась надеяться на то, что он ее не узнает. Все-таки макияж, прическа и платье у нее были совсем не такие, как у девочки-портье.
– Мы где-то встречались? – с сомнением спросил завсегдатай тайной мансарды.
Он же был пьян!
– Едва ли! – отрезала Келли и быстро перешла к следующему кавалеру.
Нет, все-таки он ее не узнал, а танцы продолжались. После стольких лишений и безнадежный дней в Тревейне, этот бал был настоящим глотком свежего воздуха. Келли вдыхала его полной грудью, чувствовала себя легкой, смелой и готовой ко всему.
«Ты здесь ради Феликса», – напомнил голос в голове, так похожий на Кейру. Да, все ради освобождения. Но почему не получать удовольствие от процесса? Келли чувствовала себя по-настоящему бодрой. Она радовалась игре.
Новый виток спирали, и вновь Коннор стал ее кавалером:
– Вы хорошо танцуете для дочери трактирщика.
– А еще я прекрасно наливаю вино, и могу назвать винодельню по аромату.
Келли преувеличила, но сегодня скромность была ей не к лицу.
– Невероятно! Вы приехали из Бларуора?
– О нет… Почти угадали: я издалека. И этот замок меня поражает!
– Хотите экскурсию? – ухмыльнулся Коннор.
И вновь Келли ответила быстрее, чем успела обдумать слова:
– Хотите что-то мне показать?
– Ха, непременно!
Он так легко заглотил наживку, хотя его новая невеста танцевала неподалеку. Келли всерьез попыталась припомнить, не искал ли Коннор приключений на тайной мансарде Дирка. Но нет, сегодня они встретились впервые. Почему аристократы Тревейны так ветрены?
То, что началось, как легкая игра, грозило обернуться настоящим беспокойством. У Келли не было сомнений: после бала Коннор предложит прогуляться до его кабинета. Терция Монитреск и Марианна следят за ним, словно две орлицы… Келли переживала напрасно: Шарлин смогла их отвлечь, и никто не помешал Коннору устроить маленькую экскурсию.
* * *
Келли ждала в условленном месте под внушительным портретом леди Марианны. Вернее, префект Бертрам тоже был там изображен, но сидел на стуле и занимал даже меньше четверти полотна. А вот его жена выглядела одновременно красивой и грозной – сразу видно, к кому пытался подольститься художник.
Свеча в латунном подсвечнике почти догорела, когда появился Коннор. Он избавился от своего фрака, и в одной белой сорочке выглядел растрепанно.
– Мне едва удалось вырваться… Шарлин, будь она проклята, устроила сцену!
– Да? Леди Шарлин показалось мне довольно милой.
Похоже, Келли пропустила весьма важную часть званого вечера. Если Шарлин устроила скандал, кто знает, как изменились ее планы? Но Вазира уже давно должна была подменить бутылку вина. Все, что требовалось от Келли – напоить Коннора, забрать у него ключ и выкрасть заветную шкатулку. Только это – и Феликс будет свободен!
– О да, казаться милой – это она умеет! Но внутри она стервозная, вероломная, жадная до власти дрянь… а-а-а, ни слова больше! Я едва отделался от этих душных женщин, и очень хочу расслабиться.
Он протянул руку вперед, скользнул пальцами по обнаженной ключице Келли и дотронулся до ее плеча. Затем посмотрел в ее глаза и сказал, точно заклинание:
– Я хочу провести этот вечер только с тобой.
Келли едва не рассмеялась от такой напыщенности. Но все-таки… чем-то слова Коннора ей польстили. Гулять с кавалером по роскошному замку было совсем не то же самое, что разносить напитки в отцовской таверне.
– Ты обещал мне экскурсию. Давай приступим?
Надо ли уточнять, что Коннор, фактически, привел ее прямой дорогой к своему кабинету? Да, он рассказал про несколько портретов и каменный питьевой фонтанчик, провел Келли через оружейную с коллекцией старинного оружия, но в итоге путь закончился у массивной дубовой двери.
– А это мой кабинет. Он соединяется анфиладой со спальней и гардеробной. Архитектор расположил эти комнаты, точно бусинки на нити.
– Как бальные залы?
Коннор будто огорчился, что она упрекнула его в не уникальности интерьера.
– Там есть, что посмотреть. У меня камин с фигурной решеткой.
– Уверена, у тебя чудный кабинет. Давай только возьмем бутылочку вина? – Келли кивнула на нишу с бутылками.
– У меня есть вино, – заверил ее Коннор.
Он явно не желал терять больше времени.
– Поверь, я разбираюсь… и выберу что-нибудь будоражащее.
Келли подошла к нише, в которой Вазира должна была оставить бутылку с сонным корнем. Она поискала глазами цветок розы… и он лежал на камне точно между двумя сосудами! Наверное, компаньонка ненадежно прикрепила бутон, и он отвалился. Понять, к какой из двух бутылок принадлежала роза, теперь было невозможно. Левая или правая… успех всего плана зависел от того, что выберет Келли.
Ей показалось, что пробка в левой бутылке чуток выпирает. Восковая печать казалась совсем новой, что совсем не вязалось с годом изготовления. Вместо герба известной винодельни на ней был расплывчатый оттиск кольца. Наверное, Вазира подменила именно эту бутыль… но Келли было бы гораздо спокойнее, окажись на месте чертова роза! Так или иначе, Келли сжала пальцы на горлышке.
– Прекрасная марка для нашего вечера. У тебя есть подходящие бокалы?
Коннор кивнул, достал из кармана небольшую связку ключей и отпер дверь кабинета.
– Прошу, миледи!
Келли скользнула внутрь. Резной письменный стол, книжный шкаф, занавешенное окно, ниши для поленьев и, конечно, массивный камин. Фигурная решетка схематично изображала со спины двух обнаженных женщин, которые держались за руки и будто бы шли прямо в пламя. Келли хотела прокомментировать обстановку, но сначала следовало угостить Коннора вином.
– Где же твои бокалы? – поинтересовалась Келли.
Коннор обошел письменный стол и открыл ключом один из ящиков. Он достал один бокал, но затем поставил обратно.
– Знаешь, я не хочу пить. Вино туманит разум, притупляет чувства… а сегодня я хочу чувствовать все. Особенно тебя.
– А еще вино придает храбрости, и мне она не помешает, – заметила Келли, ставя бутылку на стол.
Она не успела заметить, как он оказался совсем близко. На этот раз Коннор коснулся ее лица рядом с ухом и провел пальцами вниз по шее. Ни его прикосновения, ни блестящие глаза совершенно не нравились Келли.
– Ты что, боишься меня? – спросил он.
А затем громко щелкнул зубами рядом с ее ухом. От неожиданности Келли повалилась назад, на столешницу. Она не ушиблась, но случилась другая беда: при падении ее рука задела бутылку с вином. Келли испуганно скосила глаза, и увидела, как упавший сосуд катится к краю стола и вот-вот сорвется вниз.
