Читать книгу: «Пространство и время», страница 3

Глава пятая. Достойное руководство

– Долго ещё? – раздался с верхней полки унылый голос специалиста по полезной нагрузке.

– Не ной! Уже десятиминутную объявили.

– Я в туалет хочу!

– Ты что, памперс не надел? А ещё опытный космонавт!

– Надел…

– Ну так дуй смело!

– Ага, а вдруг он переполнится раньше времени?

– Тебе же сказали – перед стартом много не пить. А ты сосёшь, как топливный насос!

– О-ох… Великие Странники!

Практиканты уже четвёртый час лежали на гидроматах в своих спальных нишах, пристёгнутые широкими ремнями. Старт корабля в Пространство, как известно – мероприятие довольно серьёзное. Пока завершится бесконечная проверка всех систем, пока закачают топливо в ускорители, пока снова всё протестируют… Все три пилота находились в рубке, в своих креслах. Менеджер Ниразо сунулся было к ним, но его с негодованием выставили вон и пристегнули к койке в персональной каюте. Вся эта суета транслировалась по внутренней связи и немало повеселила молодых стажёров. Они, конечно же, тоже здорово волновались перед предстоящим стартом, но будущие пилоты старались своего волнения не показывать, а остальные скрывали мандраж заметно хуже. Красавчик-повар лежал неподвижно, бледный как смерть, и только изредка почёсывал свои пятнышки, брутальный медик шумно вздыхал и ворочался под ремнями, а юный Геркулес окончательно достал всех своим нытьём, и девицы-практикантки ругали его в три голоса.

– Доктор! – донёсся по интеркому оклик капитана. – Ты про свои обязанности помнишь?

– Ага, – пробасил корабельный врач. На его дисплей были выведены показания медицинских параметров всех молодых членов экипажа.

– Отклонения сверх допустимых есть у кого-нибудь?

– Не-е… Вроде…

– Вроде или нет?

– Нет.

– У кого самый частый пульс?

– Сейчас… У меня…

Нэя прыснула со смеху.

– Готовность три минуты, – разнёсся по кораблю доклад голосового помощника Эжен. – Есть предварительный запуск силовых установок.

Корабль наполнился мелкой, еле ощутимой дрожью и стал вздрагивать всем корпусом, когда разгоняющиеся генераторы проходили через резонансные частоты.

– Практиканты! – рявкнул капитан. – Поднять шторки на спальниках! Чтобы я вас всех видел.

Стажёры поспешили исполнить суровое приказание.

– Ну вот, сейчас и тронемся, – вздохнула Лита.

– Совсем немного осталось… – поддержала её Милли.

Доктор засопел, а повар интенсивно зачесался. Нагрузочный специалист наконец-то притих и лежал без движения.

– Готовность одна минута. Идёт отключение внешних коммуникаций.

На дисплеях стажёров, подключенных к внешним камерам, отвалилась в сторону кабель-мачта, и поочерёдно отскакивали от ускорителей заправочные штанги, окутываясь белыми облачками.

– Внимание! – раздался хриплый голос капитана. – Начинаю обратный отсчёт. Десять, девять, восемь, семь…

И вдруг что-то громко щёлкнуло, противно завыла сирена, и кубрик окрасился красным мигающим светом.

– Отмена старта. Готовность снята. Отказ ускорителя три, – бесстрастным голосом докладывал (или докладывала) Эжен.

– Мама… – раздался снизу бас доктора Макса.

– Что?! Авария?! Авария, да?! Надо комплект надевать, да?! – Тим Том подскочил в своей нише, насколько позволяли ремни, и уже тащил из-под подушки оранжевый свёрток.

– Лежи смирно, дурак! – заорала на него Лита. – Сейчас как дёрнет – сломаешь себе чего-нибудь…

– Памперс не переполнился? – небрежно осведомилась Нэя.

Запаниковавший Геркулес откинулся обратно и замер, закрыв глаза.

– Внимание, стажёры! – подключился капитан. На заднем фоне слышались жалобные причитания менеджера и успокаивающий голос третьего пилота. – Всем лежать спокойно, ремни не отстёгивать до особого распоряжения. Начинаем слив топлива.

Аварийная сирена оборвалась, интерком замолчал, и какое-то время в кубрике стояла мёртвая тишина.

– А мы что, можем взорваться? – подал голос Алекс.

– Не бойся, красавчик, – ответила ему сверху Нэя. – Нас спасут.

– Кто спасёт?

– Кто, кто… Великие Странники!

– Система аварийного спасения, – стала объяснять Милли. – Видел те большие красные штуки под кораблём?

– Ну. И что?

– Если что, они нас от ускорителей оторвут и поднимут вверх и в сторону. А потом корабль разделится на части, и обитаемый отсек совершит посадку.

– А это… остальные части? – спросил Макс.

– Реакторы тоже приземлятся – у них своя посадочная система есть. А всё остальное грохнется где-нибудь в поле.

– Нас потому и запускают с крайней площадки, – вставила Нэя, – чтобы никому на голову не свалиться в случае чего.

– А этот мелкий суслик полез комплект надевать! – раздражённо добавила Лита. – Лежите все смирно. В любой момент может сработать, если с топливом что-нибудь не так…

Через некоторое время совершенно буднично открылась входная дверь, и в кубрик заглянул второй пилот.

– Всё, практиканты! – весело заявил он. – Снимайте ремни, отбой. Пора ужинать, слышишь, повар?

Все шумно завозились в своих ячейках, отстёгиваясь. Алекс, печально вздохнув, поплёлся на камбуз.

Ужин прошёл в глубоком молчании, аппетита не было ни у кого, кроме пилотов. На стенах кают-компании мрачные волны бесшумно разбивались о невидимый берег, нагоняя дополнительную тоску. Практиканты лениво ковырялись вилками в тарелках, поглядывая на круглый экран, где транспортёр-установщик, похожий из-за многочисленных колёс на гигантскую сороконожку, отстыковывал дефектный ускоритель и взваливал его себе на спину.

– А где капитан? – осведомилась Лита. Кресло командира корабля пустовало во время всего ужина.

– В печали, – коротко ответила Салли, допивая чай.

– В смысле?

Салли грустно посмотрела на неё, вздохнула и, ничего не ответив, понесла капитану наверх его порцию.

– С такими отказами мы и стартовое окно к Юпитеру пропустим, – проворчала Милли. – И что тогда будет с практикой?

Пилот Эдди махнул рукой.

– Да не волнуйтесь вы! Если что-нибудь серьёзное – привезут другой. Без вариантов. Но посещение Луны придётся, конечно, сократить.

– Мы по дороге на Юпитер заедем на Луну? Я правильно понимаю? – встрепенулся менеджер.

Все присутствующие невольно засмеялись от столь дилетантски сформулированного вопроса.

– А вы что, господин менеджер, ещё не удосужились ознакомиться с планом полёта? Как же вы будете осуществлять общее руководство?

Ли Ниразо слегка покраснел.

– Это не в моей компетенции! Я не обязан вдаваться в технические тонкости!

– А в чём состоит ваша компетенция? Что вы умеете делать? С диспетчером общается капитан, документы оформляет Салли, со стажёрами, в основном, занимаюсь я. А вы? Что можете вы?

– Да я… Да я… Да я лучше вас знаю, когда, где и чем мне заниматься!

– Да вы вообще ничего не знаете!

Второй пилот впервые за всё последнее время утратил своё добродушие и разговаривал с менеджером жёстким холодным тоном – видимо, накопившееся в нём недовольство неожиданным пассажиром выплеснулось наружу. Его оппонент тоже не на шутку разозлился, так как ещё не забыл переживаний, испытанных во время инструктажа. Оба вскочили со своих мест и, если бы их не разделял стол, наверное, вступили бы в схватку. Стажёры молча наблюдали за перебранкой двух взрослых людей.

И тут в кают-компании зазвенел бесстрастный голос Эжен:

– Срочный видео вызов центральной диспетчерской станции Земли…

– Великие Странники! – ахнула Милли, округлив глаза.

– …Согласно протокола настройки, ввиду отсутствия членов экипажа в центральном посту соединяю канал связи с каютой капитана. Точка соединения недоступна. Соединяю канал связи с кают-компанией.

И на круглом экране-иллюминаторе вместо длинной серебристой рыбины ускорителя появились два человека, находящиеся в благородном интерьере: видный, холёный мужчина в умопомрачительном костюме и женщина – томная блондинка, хорошо выдержанная в солярии.

– Мама! Папа! – вырвалось у нагрузочного специалиста, сидящего как раз напротив экрана.

Пилоты-практикантки, находившиеся к дисплею спиной, разом вскочили и прижались к стенке сбоку от него, вне поля зрения камеры. Стажёры в белом, то есть Макс и Алекс, успевшие во время доклада Эжен слинять на камбуз, благоразумно предпочли оттуда не высовываться. Поэтому перед взорами почтенных родителей предстал их драгоценный ребёнок, одиноко ужинающий за большим круглым столом в компании двух взрослых мужчин, стоящих навытяжку справа и слева от него.

– Тимочка! – нежно заголосила мама. – Тимусенька! У тебя всё в порядке?

– Нам сообщили, что произошла авария, – со строгой душевной теплотой заговорил папа. – И больше никакой информации…

– Мама… Папа… Всё хорошо… Всё нормально… – испуганно попытался успокоить родителей Тим Том.

– Тимёночек! Как ты себя чувствуешь? У тебя ничего не болит? Ты хорошо питаешься?

– Нас должны были уведомить в первую очередь! – В голосе папы появились стальные нотки. – Кто из вас капитан этого корабля?

– Я… Гхм… Второй пилот Санчес. Капитан занят… неотложными делами…

– Мама… Папа… Не надо… Я вам объясню… Потом… – сбивчиво пытался вклиниться в словесный поток растерявшийся сын. Уши его горели, руки нервно прыгали по столу, на лице застыла умоляющая плаксивая гримаса.

– Тимуленька!

И тут в разговор вступил Ли Ниразо.

– Позвольте представиться. Я менеджер полёта, – плечи его расправились, глаза заблестели, и по степени импозантности он, пожалуй, сравнялся с папой специалиста. – Я ответственно заявляю, что ваш сын находится в полном здравии и благополучии. Отказ техники никакой угрозы для его жизни и здоровья не представлял, последствия устраняются. Уверяю вас в совершенной и полной безопасности прибывшего проходить подвиги Геркулеса стажёра Тома!

Его речь произвела сильное впечатление на взволнованных родителей. Мама нервно прижала стиснутые руки к груди, папа смягчился лицом. Стажёрки-пилоты стояли у стены с вытаращенными глазами и, похоже, прилагали неимоверные усилия, чтобы не расхохотаться в голос. Милли прикрыла распахнутый рот ладонями, Лита прикусила нижнюю губу, Нэя вообще, закрыв лицо руками, сползла вниз по стеночке, плечи её беззвучно тряслись. Тим Том сидел красный, как переносной огнетушитель.

– Мама… Папа…

– Тимусенька! Мальчик наш! Герой ты наш! Геркулес…

– Что бы ни случилось в полёте, я знаю – любые трудности тебе по плечу!

– Не беспокойтесь! Я буду лично контролировать обстановку на корабле!

– Ах! Благодарю вас! Я чувствую к вам особое доверие. Вы такой же зелёный, как наш сыночек…

– Я вижу, что руководство кораблём находится в руках достойных людей!

– Мама! Папа!

– Бай-бай, Тимочка, не скучай, лапочка, не скучай!

– Удачного старта в Пространство, сын!

И на экране снова появился неисправный ускоритель, уезжающий на диагностику. Второй пилот опустился в своё кресло и беззвучно захохотал, закрыв лицо ладонью. Практикантки наконец-то громко заржали. Тим Том швырнул на стол зазвеневшую вилку и бросился вон из кают-компании.

– Вот видите! – важно сказал менеджер. – Я всё-таки незаменимый человек на этом корабле!

Санчес, продолжая смеяться, прикрылся второй рукой. Ли Ниразо невозмутимо вышел и полез по трапу в свою каюту, как было видно через открытую дверь.

Насмеявшись до изнеможения, девицы спустились в кубрик. Тим Том плакал, уткнувшись в подушку, а Макс бормотал что-то успокоительное и, благо позволял высокий рост, бережно гладил его по плечу татуированной лапой.

– У вас тут что – нежная мужская дружба? – невинно поинтересовалась Нэя.

– Теперь понятно, как ты попал сюда геркулесить, – желчно сказала Лита. – Твой папочка кто – член Мирового Совета?

– Представляю, каких денег это стоит – связаться через центральную, – сурово бросила Милли.

– Да вы… да вы… – зарыдал несчастный Геркулес, – да вы мне просто завидуете! Вы не только грубые… не только злые… вы… вы… вы инкубаторские!

Стажёрки застыли на пару секунд, переглянулись и, ни слова не говоря, полезли в свои ячейки.

Вернулся Алекс, закончив дела на камбузе.

– Я со своими предками сразу связался, – сообщил он. – Чтоб зря не дёргались.

– И я родакам запостил, – прогудел Макс. – И всему сообществу тоже…

– Ага… – проскулил Тим Том. – В корабле гаджет не ловит…

– Так вышел бы на площадку…

В полном молчании все стали укладываться спать.

– Тимочка, – со всей возможной для неё душевностью промолвила Нэя, устраиваясь поудобнее, – лапочка моя, не переживай. Хочешь, я буду тебе вместо мамы? Так ты только скажи. Грудью кормить, конечно, не обещаю, а в остальном…

Тим Том не ответил, только отвернулся к стене и, всхлипнув, перевернул зарёванную подушку.

Глава шестая. Синдром космической адаптации

Ускоритель привезли уже под утро, и все практиканты проснулись незадолго до подъёма от толчков и глухого металлического лязганья – установщик пристыковывал его к кораблю. Снова засыпать не имело никакого смысла, и молодые члены экипажа начали потихоньку выползать из своих ячеек. Алекс, которому предстояло опять топать на камбуз, окончательно загрустил – до него только сейчас стало доходить, что теперь надо будет заниматься этим изо дня в день, без выходных, почти два года. Чесаться он уже перестал, и пятнышки на его лице стали гораздо менее заметны.

– Завтрака, наверное, сегодня не будет, – с тайной надеждой предположил он. – Эту башню уже поставили, сейчас к койкам пристегнёмся и вперёд!

– Иди-иди, лентяй! – скомандовала ему Лита. – Если и полетим сегодня, то, как и вчера, вечером.

– Почему это?

– Потому что Земля вращается! В интернате учился?

– А что, нормально не объяснить?

– Космопорт два раза в сутки проходит через плоскость эклиптики, – терпеливо стала разъяснять из-за шторки Милли. – Утром и вечером. Но во второй раз, вот как раз сейчас, у нас фазовый угол с танкером не совпадает.

– Ничего не понял…

– Ну, значит, не судьба. Иди-иди, люди есть хотят.

После завтрака, как и накануне, настало время подготовки к предстоящей невесомости. Весь экипаж тщательно проверял – всё ли прикреплено, привязано и упаковано, не будет ли что-нибудь летать по кораблю после выведения. Потом был лёгкий перекус вместо обеда, и наконец стажёры снова пристегнулись к своим спальным местам. На этот раз волнение несколько притупилось, и в кубрике началась непринуждённая болтовня. Специалист по полезной нагрузке после пережитого накануне стресса лежал молча, в беседы почти не вступал и вообще вёл себя, как и подобает настоящему опытному космонавту – не ныл, не скулил и в туалет не просился.

– А почему вчера капитан сам время называл перед запуском? – спросил Алекс. – Все доклады робот делал, а тут – он сам…

– Традиция такая раньше была, – ответила Милли. – Последние десять секунд капитан должен отсчитать лично, чтобы все знали, кто тут главный. Это нам препод по астродинамике рассказывал. Смешной такой старичок. Он когда-то пилотом на астероиды ходил.

– Не традиция, а примета, – поправила Нэя. – Если капитан чётко отсчитает и не собьётся, то полёт закончится удачно. А если нет – жди проблем…

– Глупости всё это, – оборвала её Лита. – Предрассудки. Это, как чёрная кошка, которая дорогу перебежала. Я, когда стану капитаном, отсчёт вести не буду. На новых кораблях давно уже никто ничего не отсчитывает.

– Ага. Я на лайнере не слышал… – подал голос Тим Том.

– Центральный! Докладывает врач, – Макс, очевидно, вспомнил о своих обязанностях. – Показатели … это… в норме. Превышений нет.

– Доклад принят! – весело отозвалась из рубки Салли.

– Готовность десять минут, – раздался голос Эжен.

Разговоры постепенно прекратились. По мере приближения момента старта волнение практикантов стало нарастать, потому что полной уверенности в успехе уже ни у кого не было. Полетим – не полетим… полетим – не полетим…

– Центральный! Показатели пульса пошли вверх, – доложил доктор. – У всех… кроме меня…

– Принято, – ответила Салли.

В этот раз только она одна связывалась с кубриком. Капитана пока ещё ни разу не было слышно – словно его и не было в рубке. Да и вообще его сегодня никто из стажёров не видел.

– Готовность три минуты. Есть предварительный запуск силовых установок.

«Полюс», как и вчера, мелко завибрировал. Затём снова прошла минутная готовность, отошли заправочные штанги на экранах.

– Начинаю обратный отсчёт, – раздался вдруг голос командира корабля, сегодня, почему-то, особенно низкий и хриплый. – Десять, девять, восемь, семь…

Стажёры непроизвольно напряглись в своих койках. Вот сейчас, сейчас… Нет, пронесло.

– Шесть, гхм, пять-четыре, три…

Где-то неподалёку зародился и заполнил весь кубрик ровный могучий гул.

– Два, один…

Гул становился всё громче и громче, переходя в рёв и сопровождаясь свистом – исполинские турбонасосы ускорителей тоннами гнали компоненты топлива в камеры сгорания.

– Ноль!

И практиканты спинами, прижатыми к гидроматам, ощутили мягкий, но какой-то давящий толчок – корабль оторвался от стартового стола.

– Ура-а-а! – заорала Лита, будучи не в силах сдержать эмоции. Нэя на верхней полке оглушительно завизжала. А Милли радостно закричала внизу:

– Поехали!

Стажёры стали переключать свои дисплеи с камеры на камеру, торопясь налюбоваться окружающими видами. Ускорители исторгали из себя струи яркого пламени, а стартовая площадка, газоотводные лотки, подъездные пути, заправочные мачты – всё это плавно удалялось, уменьшаясь в размерах. Тёмная тень «Полюса» побежала по земле в противоположную от солнечного света сторону.

– Круто! – пробасил с нижней полки Макс.

– Ну да, прикольно, – добавил Алекс.

– Время полёта одна минута. Высота шесть восемьсот, скорость двести девяносто, тангаж семьдесят девять, – доложила Эжен.

Белую сигару «Полюса» на экранах затянуло молочной дымкой, словно корабль попал в облако, хотя небо впереди него только что было совершенно ясное и безоблачное.

– Это что, дым? – испуганно завопил Тим Том, стараясь перекричать гул двигателей.

– Это эффект Прандтля-Глоерта, лапочка! – закричала Нэя. – Правда, красиво? Сейчас мы обгоним звук!

И в подтверждение её слов по кубрику прокатился громовой раскат – разгоняющийся корабль преодолел звуковой барьер.

Разговаривать было трудно – грохот двигателей давил на уши, спальные ячейки мелко дрожали, и казалось, что сам воздух в кубрике вибрирует, превратившись в тягучую плотную жидкость. Корабль всё быстрее и быстрее набирал скорость и высоту, тяжёлая лапа перегрузки всё сильнее прижимала практикантов к гидроматам, и всё труднее и труднее становилось поднимать руку, чтобы переключить дисплей на другую камеру.

– Две минуты полёта, – бесстрастно комментировала Эжен. – Высота сорок восемь семьсот, скорость тысяча сто, тангаж пятьдесят один.

«Полюс» постепенно опускал нос к востоку, начиная набирать орбитальную скорость. Горизонт вокруг стремительно расширялся, небо темнело на глазах, на западе сияло заходящее солнце, а впереди уже показалась безбрежная гладь Атлантического океана.

– Десять секунд до отделения стартовых ускорителей.

– Ребята! Сейчас будет трясти, не пугайтесь! – крикнула по интеркому Салли.

Рёв двигателей оборвался, раздался гулкий удар, и корабль вздрогнул всем корпусом. Гидроматы, сдавленные до этого перегрузкой, распрямились, прижав практикантов к ремням. Ускорители лепестками разошлись в разные стороны, и было видно, как они разворачиваются, готовясь к посадке. И тут же внизу снова загрохотало, корабль затрясло, и блестящие палочки ускорителей исчезли вдали.

– Ай! Это что такое? – испуганно вскрикнул повар.

– Терпи, студент, космонавтом будешь!

Модули неиспользованной системы аварийного спасения, которые в нештатной ситуации должны были включиться все разом, теперь срабатывали попарно и отделялись, добавляя кораблю дополнительные метры в секунду. Стажёров то прижимало в сторону пола, то отбрасывало вверх, к потолку. Словно кто-то большой и сильный мощными пинками выталкивал «Полюс» в Пространство.

И вдруг все эти толчки и грохот прекратились. Стажёры, оглушённые внезапно наступившей тишиной, безмолвно пялились на дисплеи, где белая поверхность корабля раскрывалась громадными створками – это теплоизлучатели реакторов начинали сбрасывать избыточное тепло в космос.

– Высота сто один пятьдесят. Скорость три сто. Пройдена линия Кармана.

Практикантки из Космической Академии снова радостно завопили, и остальные обитатели кубрика тоже их поддержали. Даже Макс заревел внизу, словно овцебык во время осеннего гона.

– Мы что, уже в космосе?

– Да, в Пространстве.

– А почему невесомости нет?

– Идём на плазменных двигателях. В Пространство мало попасть, нужно ещё обратно на Землю не свалиться.

–Ух ты!

– Ничего себе аттракцион!

– Да-а… Это тебе не лайнер!

Пережитое при старте напряжение выплеснулось наружу лихорадочным возбуждением. Все шестеро гомонили разом, перебивая друг друга, и торопились насмотреться на чёрную пустоту космоса, заходящее за заметно скруглившийся горизонт солнце и искрящийся под его косыми лучами океан.

– Смотрите! Как будто золотая фольга внизу…

– Терминатор! Скоро в тень войдем…

– Вау! Круто…

– Луна, вон Луна видна! Какая яркая!

– А зелёный луч увидим? Нам как-то рассказывали…

– А впереди, за океаном, что будет? Австралия?

– Африка, дурак! Ты что, географию не учил?

– Да забыл я уже вашу географию…

– Разгон закончен, – доклад Эжен, лишённый каких-либо эмоций, зазвучал, казалось, особенно торжественно. – Корабль выведен на промежуточную орбиту.

– Практиканты! – тут же подключился капитан. Голос у него был теперь, как прежде – лишь с лёгкой хрипотцой. – Через полвитка приступаем к стыковке с танкером. Можете снять ремни и поплавать. У вас полчаса.

Действительно, в кубрике теперь была невесомость. Отстёгнутые ремни так и остались висеть в воздухе. Стажёры радостно вынырнули из своих ячеек в проход и стали весело кувыркаться в воздухе, гоняясь друг за другом, как малые дети.

И вдруг специалист по нагрузке задёргался, согнулся пополам и схватился за свой рот обеими руками. Раздались пугающие рвотные звуки, и по кубрику полетели жёлто-коричневые шарики. Все остальные с визгом забились обратно в свои ячейки.

– Ты что, про гигиен-пакет забыл, чучело? – закричала на него Лита. – Центральный! У Геркулеса синдром космической адаптации! В острой форме!

– Так… Апельсиновый сок… – старательно перечисляла Нэя, выглядывая из-под полуопущенной шторки. – Туппи-чипсы… Шоколад. Или пирожные какие-то…

– Я такого не готовил… – удивлённо заметил повар.

– Доктор! – снова заорала Лита. – А ты куда спрятался? Вылезай! Вылезай сейчас же! Это твоя работа!

– Чего… А я чего… – испуганно промычал корабельный врач из-за закрытой шторки.

Тим Том висел посреди кубрика, по-прежнему зажимал обеими ладонями испачканный рот и периодически содрогался от рвотного рефлекса, хотя в желудке у него было уже совсем пусто.

Распахнулась дверь, и в помещение птицей влетела Салли с полотенцем в руке.

– Тихо-тихо-тихо… – стала она успокаивать попавшего в беду космонавта. – Давай потихонечку, потихонечку на своё место. Сейчас пройдёт, сейчас…

Она стала буксировать специалиста по нагрузке к его ячейке, попутно вытирая ему лицо полотенцем.

– Не волнуйся, не переживай… Головой не мотай, не делай резких движений…

Тим Том ещё подёргивался, но уже не так сильно, и постепенно успокоился, будучи надёжно пристёгнутым к своему месту.

Салли стала собирать полотенцем летающие по кубрику шарики.

– А вы чего попрятались? – накинулась она на остальных. – Не стыдно вам, а? Бессовестные… С каждым такое может случиться. Особенно в первый раз.

Практиканты стали осторожно выглядывать из-за шторок.

– Да у него-то как раз не первый, – недовольно заметила Милли. – Он же у нас самый опытный!

Салли собрала наконец космический мусор, включила усиленную вентиляцию и, горестно вздохнув, покинула кубрик.

– Ты зачем нажрался перед стартом? – сурово спросила Лита.

Специалист лежал (или висел) неподвижно и страдальчески молчал.

– А сладости эти где взял? Отвечай!

– В чемодане…

– А я-то думала – что это там шуршит? – возмутилась Нэя. – А это он хомячит за шторкой!

– У нас в интернате, – назидательно сказал Алекс, – если кого-нибудь ловили, что он втихаря жрёт под одеялом, то…

Он сделал паузу и начал пристёгиваться в ячейке.

– То что? – буркнул Макс. Несмотря на татуировки, было заметно, что он сильно покраснел – ему, наверное, стало невыносимо стыдно.

– …то ночью, когда воспитатели уйдут, ставили его посреди спальни, давали большую булку и заставляли съесть. Не запивая.

Алекс со стуком захлопнул шторку.

– Ну вот, – грустно сказала Милли и разочарованно вздохнула. – Какой момент был! А он… Всё испортил.

И она тоже закрылась в своей нише.