Но составляет.
– Пищит, а лезет! – как говорится в одном армянском анекдоте про пчелу.
Вот французы – цельный народ.
Во время московского вооруженного восстания я говорил с директором одного из парижских банков. Он бегал по кабинету и кричал:
– Ваш Дубасов жантильничает!14
– Позвольте!
– Да-с! Да-с! У него есть артиллерия, – разгроми всю Москву. Есть казаки. Пошли сто тысяч, двести, триста! Мы давали вам деньги!15
Он бил себя кулаками в грудь:
– Деньги! Деньги! А вы допускаете какие-то революции.
И, немного как будто успокоившись, добавил:
– Вон у нас! Генерал Галифэ16! Во время коммуны! Расстрелял сорок тысяч человек!
И он снова пришел в экстаз, в восторг:
– Сорок тысяч человек, monsieur! Сорок тысяч!
Я помню раз видал генерала Галифэ.
В палате, военным министром.
Он ходил.
Не стыдясь, но и не гордясь.
Просто:
– Сделал свое дело!
И конец.
И я уверен, что ему никогда ничего не снилось. И Эренталь:
– Взял Боснию и Герцеговину17, – и взял.
Нужны – и взял.
И немцы…
Сами в Познань ездят и говорят:
– Меры против вас? Применяли18. И применяем. И впредь применять будем.