Читать книгу: «Лес, лес и пёс», страница 5

Продолжают циркулировать в голове мысли про человеков, встречаемых по утрам в лесопарке. Можно добавить новые подвиды к описанным выше, но вместо этого опишу пару уникальных персонажей, наблюдение за которыми обогатило моё утро. Женщина в дебюте Альцгеймера. Средних лет, владелица очень зашуганной робкой овчарочки. Ежедневно сталкиваемся на лесной тропинке и ежедневно она не уверена, что нас знает. Комментирует своей овчарке все действия Пса, уговаривает её познакомиться с ним, говорит, что не кусается такой красивый пёс. Попутно ищет от меня взглядом некоторого одобрения. Правильно ли она всё устраивает. Когда я сообщаю ей, что мы ежедневно видимся и пытаемся подружиться собаками, та очень удивляется. Говорит: «Дааа?». Через минуту признаёт, что и правда видела раньше эту собаку, но не видела меня или наоборот. Обязательно добавит, что лайки все одинаковые. Сообщаю ей привычно, что это хаски. «Дааа?» И так каждый раз. Более того. Вечером без исключения каждый день она приводит овчарку на площадку, где с Псом гуляет дочь. Там они снова видятся и общаются. Однако утром женщина не узнаёт ни собаку, ни меня, ни породу. Кончаются наши утренние встречи одинаково, она смущённо утаскивает собаку, так и не завершив знакомство, что-то долго выговаривает ей. Овчарка смотрит нам вслед и опустив голову понимает, бедняга, что не поиграть ей опять. И вот что это. Как называется? Я не могу логично объяснить и включаю врача. Сочетание патологии зрения с патологией памяти. Следующие персонаж – женщина в расцвете Альцгеймера. Примерно через день встречаю на дальних тропах пару пожилых людей, возможно за семьдесят. Он – высокий белоснежно-седой, гладковыбритый и она – прилично седая милая старушка без признаков дряхлости. С ними небольшая собачка, как из рекламы корма. Неторопливо прогуливаются. Мы здороваемся, что большая редкость в Реадовке, обычно на моё «доброе утро» смоляне отвечают тишиной игнора. После обряда здорования, женщина замечает Пса – это такая огромная белая собака с яркими приметами, вроде шлейки и жёлтой светоотражающей ленты – замечает и примечает, каков он, чудесный и милый этот Пёс. И она раньше таких не видела. В замешательстве, как себя вести, они проходит мимо с собакой и дедом. В следующий раз, через день-другой, она снова отвечает на моё доброе утро, с удивлением изучает меня и собаку, смущается. Может сказать, что собака очень интересная, никогда такой не видела. И так всё лето… Мне кажется, что дед узнаёт меня по-настоящему, каждое утро, но тоже подыгрывает в этой игре, не вмешивается. На мои поднятые брови он еле уловимо отвечает уголком рта или прищуром. Его дама, снова и снова разыгрывает мимолётное знакомство, удивление от собаки и проходит мимо, комментируя, что никогда такого не могла предположить. Дед молча идёт вслед. Их собака молча идёт вслед. Пёс уже перестал обращать на них внимание и тоже молча проходит по тропинке. Один я не могу никак не придавать значение этим незначительным вещам. Сохраняю свойство удивляться и думать, не свою ли тень из будущего я встречаю. Не так ли по запутанным тропинкам памяти я стану ходить с собакой-поводырём, что выведет меня из леса, когда захочет есть из домашней миски. А пока не вывела, весь лес, весь мир будет полон открытий и новых знакомств. Напоследок, персонаж-мужчина, что убирает большие чёрные пакеты с мусором. Невероятно, но правда. В Реадовке есть человек, который убирает мусор. Бродит, меняет пакеты на новые или даже просто снимает наполненные старые и волочёт их по два-три куда-то. Он не подбирает мусор с травы, все эти бутылки и бумажки, не поднимает мусор, случайно выпавший из чёрного пакета при транспортировке, но он убирает мусор в пакетах. Делает это постоянно. Свежие расправленные чёрные пакеты затем появляются неожиданно новым утром, как грибы, блестят своим воронёным крылом. Иссиня-чёрные, они ждут уродцев, что прутся в лес с банками пива и сладостями в обёртках и пакеты до краёв заполняются за пару дней или половину субботы. Вокруг пакетов и вне пакетов мусора на порядок больше. Но и это пакетное чудо, чудо настоящее. Мне кажется, что этот мужчина, вполне конкретный, один человек – это бог Реадовки. Однажды я встретил женщину, убиравшую урны, богиню, но она была в форменной одежде «Жилищника». Как будто бог нанял её, послал свыше, всё же на самостоятельно принимающую решения богиню она не тянула. А вот молчаливый мужчина в куртке неясного цвета, бейсболке, несущий поклажу с мусором, это точно местный бог леса. Если ваш мусор внутри его пакета, не волнуйтесь, но если вне, то ждёт вас кара шишкой или помётом дрозда, или корягой.

Из последних чудес – океан грибов. Каждую утреннюю прогулку фиксирую с десяток интересных выростов из земли, магические поганки, заросли опят и сыроежек, все цвета и размеры до футбольного мяча. Здесь их не собирают, а погода стоит что ни на есть грибная, влажно, частые небольшие дожди, первые утренние холодные ветра. У Пса вырывается дыхание с хукалками, его выдыхаемый воздух горячее моего, оттого видны хукалки у него, но пока не видны у меня, недостаточно холодно ещё. Луч солнца прорываясь через лапы елей нагревает стружку, рассыпанную на тропинках у Абабурово и от дорожки идёт видимый за пятьдесят метров тумано-пар. Дорога дышит, как Пёс, как я, создавая мистический фон поросли поганок, что стоят прямо посреди широкой тропинки. Если бы не квадроциклы богачей из коттеджного посёлка «Успешный Успех», поросло бы грибами всё лихолесье нашего угла Рассказовки. Трупы дятлов, живые белки, редкие собачники, красота чащи, хотя до дома идти всего полчаса. Яркой картиной для меня и супруги стали ягоды ландыша. Не задумывались вовсе, что у цветка должны быть плоды и вот, в ближайшем и очень ландышевом лесу созрели крупные яркие, цвета артериальной крови ягоды. По три-четыре под каждым растением. Снова вижу я что-то в жизни в первый раз. Как ходил по лесам до этого? Что смотрел? Только в компьютер играл. В свою защиту скажу, что из всех, кому рассказал про ягоды ландыша, только мама и тёща про них слышали. Не даёт покоя информация из интернета, что ягоды эти жутко ядовиты. Собрать про запас? Нет, прохожу мимо и завтра, радуюсь красоте.

Достаю каждое утро жену, дочку, маму и трёх друзей своим грибным чатом. На утренней прогулке ежедневно в лесу наблюдаю не виденные мной ранее поганки, марсианские шариковидные, белые, чёрные, розовые, маленькие как спичка и большие как тарелка. Фотографирую под разными необычными углами, снизу от земли, рассылаю шедевры, как мне кажется, в мессенджеры. В лесу не везде есть связь, но обычно все мои близкие в 8 утра уже получают 5-6 изображений из параллельного нашему миру царства грибов. Где позволяет интернет читаю про них. Почти все ядовитые, как те ягоды ландыша, встречаю и знакомые с детства из книг и разговоров старших: варушки, опята, грузди… Однако значительная часть по мнению гугла являются ложными, псевдо- или ядовитыми, что прямо отражено в названии. За последнюю неделю грибные утренние выходы изменились. Прежде всего появились грибники. Ещё на днях, я встречал одного (и того же) грибника раз в 2-3 дня. Сейчас за утро встречаю 6-8 человек, в специальной одежде, группами, с настоящими плетёными корзинами и часто с велосипедами. Стали встречаться пни с аккуратно срезанными колониями и кучки поганок, переросших щиколотку, зачем-то сложенных кучей у дороги. Грибы, что встречались мне растущими посередине тропинок вовсе исчезли. В лесу можно слышать речь и совсем не получается отпускать Пса чтобы он не бежал к людям. Лес у Абабурово как-то сразу помельчал, дорожки спрямились, сквозь деревья иногда видны просветы. Это не только от нашествия грибников. Идёт и вырубка. Странная алогичная, но постоянная. В основном вырубают отмеченные ещё в прошлом году красной краской погибшие деревья. Но сегодня мне встретился пятачок 50×50 метров, где лежали срубленными огромные сосны, на вид абсолютно здоровые, ровные с уже снятыми ветками. Из-за этих веток округа стала непроходимой, стволы ещё можно обойти, но ветки тяжело. Стоит сильный запах хвои, сосны, как будто купил в эзотерическом магазине хвойное масло для ванны и разлил его в маленькой комнате. Идти тяжело, высоко поднимаю ноги, слежу за собакой, вдыхаю фитонциды. Грибы уходят на задний план, не порвать бы куртку. На новой тропинке из щепок уничтоженных сосен, следы людей и собак, велосипедов, квадроциклов. Мои поганки оседлавшие гниющие деревья, высовывающиеся из-под мха, стоят чуть дальше от тропы. Уже не под ногами. Могу ещё дойти до них, сделать финальное фото утра и разослать по своим грибным чатам. Один друг реагирует только на сообщения со съедобными грибами, другой реагирует в духе «ты что в Сибирь переехал?», мама удивляется обилию самых ядовитых, только мои семейные отмечают красоту фото и необычность композиции, инопланетность главных героев фотографий. Листья ландышей свернулись в коричневые непривлекательные бумажки, местами облетели, их ягоды теперь как будто висят в воздухе. На самом деле на тонких ножках, но кажется будто кто-то редко разбросал рябину. Птицам видно за километр, это для них вся панорама. Птицы не торопятся кушать плоды ландыша. По выходу из леса обращаю внимание на необычный куст, выглядит незнакомым и тоже покрыт ягодками с дополнительными элементами, зонтиками или шляпками. Предчувствую открытие и запускаю гугловский «Объектив». Так и есть, ещё что-то увидел из того чего не видел никогда. Это бруслина. Открываю природу на пятом десятке и радуюсь всему как первоклассник.

Прогулка с Псом прошла и сегодня приятно, хоть лес совершенно изменился. Над нагло зелёным как исламский флаг орешником возвышаются уже желтеющие клёны. Один только холодный день и берёзы полностью облетели, все тропинки усыпаны их ромбическими ярко-жёлтыми конфетти, как у подъезда в Новый год. Конфетти последние годы перестали делать разноцветными, заметил. Теперь все эти прямоугольные кусочки, вылетающие из хлопушек, стали цвета хамелеон. То есть смотришь на них, они голубые, голову повернул – розовые, сделал шаг – цвета морской волны. Листья берёз, пока не начали гнить, все одинаковые, как не крути головой, цвета турецкого золота. Дубы подхватили вирус осени у берёз, но в отличии от клёнов, они просто скукоживаются, коричневеют и не дарят лесу новых красок. Желуди уже не зелёные, тоже цвета стенки в хрущёвке. На фоне ещё летней травы торчит какой-то цветок фиолетового цвета. Гугл поясняет мне, не запоминаю, что-то вроде крупноцветик мелколистный. Похож на высокую ромашку, скрещенную с цикорием, только сам цветок остренький и фиолетовый. Кто-то цветёт и в такое время, не унывает. Грибной чат с мамой и друзьями продолжается. Вперемежку с фото Пса. Сегодня снова опята и ложные, и настоящие, бледная поганка и ещё пять штук неизвестных. Старые грибы покрываются плесенью, гриб в грибе, отдельные становятся чёрными, другие сохнут. Ненайденные опята достигают каких-то ильямуромских размеров. Поганки ковром покрывают проплешины леса. Ягоды боярышника на фоне поредевших листьев теперь главные звёзды. Затмили рябину и ландыш. Пёс рывком порвал поводок-рулетку и мы гуляем на брезентовом. Порвавшаяся часть улетела и ударила меня в лицо, обошлось без потери глаза или носа. С приходом осени поредели и наши друзья-собаки. Тор, Моти, Лео, Барни – кобели-ровесники – больше нам не друзья. Пёс подрос и повыгонял их с площадки, нездорово они рычат друг на друга и на дороге. Самочки – Баффи, Герда, Победа – вот с кем теперь гуляем не разлей вода. Локи, Беляш, Гелик – мальчики, но не-альфа, дружат с нами ограниченно и настороженно.

За цветом и запахом я не заметил в какой именно день изменился звук леса. Исчезло пение птиц, лес растерял их почти всех. У дороги одинокие трясогузки и зяблики, в глубине вороны со своим «Аррр!» и пёстрые дятлы, но неактивные, постукивающие лениво. Больше никаких птичьих звуков. Нет той какофонии маленьких невидимых птиц какая была ещё в августе, нет даже орущих дроздов, которые жили в каждом дереве, каждом кусте и громко предупреждали лес о нашем приближении. Появился звук скрипа стволов. Листьев стало меньше и ветер продвинулся дальше в центр массива, раскачивает сосны, они скрипят. Пара деревьев упали с грохотом, приковавшим внимание Пса на несколько минут. Без песен птиц скрип звучит зловещим образом и кажется, что он совсем близко, будто скрипит дерево перед тобой. Вороны серые вернулись к домам, как и синицы, а вот чёрные, с пернатой бородой, садятся ближе к вершине и творят свой «Арррр!». Стремятся сесть на лысую одинокую вершину чтобы обозревать окрестность, отчего и сами видны издалека. Часто такое высокое и одинокое дерево является мёртвым. Картина с вороном приобретает более сказочный вид. Если выйти совсем рано можно застать белок и тогда добавляется звук чмокания, цоканья, недовольства белок, когда мы проходит рядом с собакой. Белки вертят хвостом и причмокивают, от их движения вниз летят шишки, что уже не держатся почти за деревья, будто они ими в нас кидаются. Пёс становится у дерева на задние лапы, опираясь передними на кору и долго смотрит вверх. Шум падающих шишек и мелких веток – это тоже новый звук осеннего леса. Мои бесшумные шаги превращаются в чавканье упавших листьев и иголок, присасывание грязи и мха к подошве. Музыка леса летнего забывается. Остаётся скрип, чавканье ботинок, редкое падение чего-то с дерева и громкий скрип стволов. Стоит привыкнуть только к новому саундтреку, как внезапно над головой раздаётся «Аррр-арррр!» и куда-то летят чёрные крылья, подальше от нас, от людишек с собаками. В лес выходят погулять уже не все подряд, а только счастливые обладатели собак с длинными ногами. Коротконогим вход в грязь закрыт, они до мая теперь гуляют по паркам для яжматерей с асфальтом и блек-джеком. Пересохшие ручьи наполнились дождевой водой, но пока не являются преградой, а только развлекают мою псину. Но не журчат, не переливаются звуками, текут молча в меняющемся к зиме лесу. Пёс бегает по ним вдоль, как по дорогам. Просматривая историю грибного чата понял, что грибы, как и цветение трав имеют свою сезонность. Прошла неделя и на моих снимках совсем иные грибы. Уходят опята, сыроежек нет совсем, разные псевдолисички и варушки только очень старые, дождевики из белых стали коричневыми. Зато вылезли огромные мухоморы, которыми я и наполняю мессенджер с утра. Колоссальные алые шляпки, иногда оранжево-красные на тоненькой ножке. Заметные и сразу за ночь ставшие великанами. Всё это уже было, круг замыкается. Лес снова переодевается в новый цвет, очерчивает новое годовое кольцо. Подрастает многолетний слой листьев под ногами, сужается над голой полоска неба от новых веток. Мы с Псом уже не растём так быстро, уже не растём почти совсем. Мы одинаковые каждое утро.

Есть у нас два леса и один Пёс. Путаются в голове сезоны, различаешь погоду по джинсам. Тонкие – лето, тёплые – зима, грязные – мы в Смоленске или весна, или ещё что-то. Просыпаешься на любой кровати и выходишь из дома с Псом в ближайший лесопарк. Два лесопарка. Реадовка и Абабурово. Места древние, отсылающие к именам поступивших на службу царя европейских дворян, к дачам советских писателей, к хвое и заповедным ручьям. Места молодые, с вылупившимися птенцами, тающей сосулей, ругающимися с веток белками и дроздами. Приезжая в Смоленск мы возвращаемся в Реадовку, приезжая в Москву, выходим к Абабурово. Мы отвратительно богаты, у нас два леса и Пёс.