Читать книгу: «1000 и одна жизнь», страница 2
Встреча двух братьев, старшего и младшего, и продолжателя рода – так называл своего внука (сына Роберта Оську) отец Самвел – состоялась. Описанию она не поддается. Арташес и Роберт сидели молча и тихо плакали. Плакали от счастья, что вместе. И оттого, что об этом узнает отец. Оська не понимал, почему слезы, и тихо сказал:
– Па, а ты говорил, что мужчины не плачут.
– Да, мой джаник, теперь ты знаешь, что бывают случаи, когда и мужчинам не стыдно плакать…
Пришел друг Самвела Эрджаник, он принес конфеты Оське. Роберт заметил, что он даже побрился. Вскоре Оська заснул, перед этим показав своему дяде несколько акробатических этюдов. До того, как была поднята вся тюрьма, Роберта с сыном проводили до выхода. И они оказались на дороге, ведущей в Ереван. Солнце только вставало из-за гор. Вокруг ни души. Роберт и сын стояли на дороге в надежде на попутную машину. Самое главное было сделано, поэтому можно было не торопиться. Надо было ждать. Но ждать долго не пришлось. Откуда ни возьмись в это раннее утро на дороге появился «Москвич». Роберт поднял руку. Машина остановилась. В ней сидели двое мужчин, ровесники Роберта. Они согласились довезти до аэропорта в Ереване. Было прекрасное раннее утро. На фоне чистого голубого неба до Арарата было рукой подать. Роберт понемногу рассказывал сыну про Арарат, что он значит для армян, про историю, про армянскую империю. Оська слушал, а водитель и его друг задавали вопросы. Роберт с удовольствием отвечал на них. Любовь к истории он перенял от отца…
Интересно, что на всем пути от тюрьмы и почти до окраин Еревана ни одна машина не догнала «Москвич», ни одна машина не обошла его. Откуда взялся сам «Москвич»? Для Роберта это была загадка.
В аэропорту Роберт хотел рассчитаться с владельцем «Москвича», но тот отказался брать деньги. Роберт хотел дать им свою визитку, но и визитку они не взяли.
– Возьмите хотя бы визитку, может быть, когда-нибудь я смогу отплатить вам добром за ваше добро, – настаивал Роберт.
– Не надо. Если вы нам понадобитесь, мы вас всегда найдем.
Откуда они взялись с этим «Москвичом», Роберт мог только догадываться.
С рейсом до Минеральных Вод тоже повезло. Через три часа Роберт и Оська были в самолете… Отец стоял у ворот. Он ждал своих сына и внука.
– Мог бы позвонить, Роберт!
– Па, но я же сказал, что могу задержаться до утра. У моих друзей нет телефона, они вообще хотели оставить нас на завтрак. Мы отказались. Мы вообще-то голодные. Пойдем, перекусим.
Роберт любил сидеть в саду своего детства и юности. Обеденный стол специально был поставлен намертво под большим и пышным тутовым деревом. Большой белый тутовник, таких больших и медовых тутовых ягод Роберт никогда не встречал. Этот сад Роберт, еще будучи совсем мальчишкой, помогал отцу сажать, поливать, ухаживал за ним. Накрыли поздний завтрак – ранний обед. Роберт не мог избавиться от чувства, будто отец знает, что он и его сын были у Арташеса. Когда уже все уселись за столом, Роберт, обращаясь к отцу и матери, сказал:
– Мы с Оськой были у него.
Было слышно, как на слабом ветре шелестели листья тутового дерева. Все молчали. Отец тихо спросил:
– Как это могло случиться? У вас был всего лишь один день и одна ночь.
Роберт начал рассказывать. Все тихо плакали, никто ни о чем не спрашивал…
Уезжая в Москву, Роберт знал только одно: если бы он этого не сделал, ему было бы очень трудно жить всю оставшуюся жизнь. Да, бывают в жизни случаи, когда мы должны поступать так, а не иначе, или хотя бы до конца пытаться это сделать… Не останавливаться… Никогда, пока не сделаешь.
Топор
У Виктора была особенная страсть к иностранным языкам. Куда бы он ни попадал, ему всегда хотелось говорить на языке местных жителей. Находясь в «закрытой» стране, которая называлась Советским Союзом, Виктор открывал неизвестный ему западный мир через изучение иностранных языков.
Советскому Союзу для поддержания связей с остальным миром нужны были не только простые переводчики, но и специалисты в различных областях со знанием иностранных языков – это и дипломаты, и ученые, и инженеры, и специалисты по международной торговле, и военные специалисты, и, конечно, разведчики. Институты, которые готовили таких специалистов, часто имели среди преподавателей коренных жителей иностранных государств, так называемых носителей языков. Для более глубокого знания языков студенты имели доступ к иностранным газетам и журналам, которые использовались ими для переводов на русский язык живых иностранных текстов. Конечно, все студенты, получая такие газеты и журналы со специальным грифом «секретно», читали с удовольствием многие другие статьи, дух и содержание которых противоречили советским газетам и журналам. Иногда Виктору казалось, что это было давно и не с его поколением. Но это было! Многие запрещенные статьи носили пропагандистский характер и были наполнены духом времен холодной войны; публиковалось много статей об известных советских людях, которые имели «счастье» бывать в капиталистических странах. Виктор вспоминал, как одна неприметная статья произвела на него почти удручающее впечатление. Это была статья в одной из шведских газет о присвоении всемирно известному советскому писателю звания лауреата Нобелевской премии. Ему присвоили Нобелевскую премию, несмотря на то, что многие зарубежные специалисты, равно как и некоторые советские, считали, что писатель воспользовался рукописями погибшего белогвардейца. Возникало серьезное сомнение в авторстве. Поговаривали о плагиате. Статья в общем была положительной, в ней содержались детали времяпрепровождения писателя в Стокгольме. В частности, отмечалось, что писатель посетил большой торговый комплекс, где проходила специализированная выставка оборудования и инструментов для фермеров. Наш писатель имел большую усадьбу на юге страны и был близок к деревенской жизни. В статье сообщалось, что с большим интересом он ознакомился с выставленной продукцией и приобрел для себя… топор. Виктор удивился. Топор!? Он сначала подумал, что это либо опечатка, либо это шведское слово имеет несколько значений. Но все словари утверждали одно и то же: топор – он и есть топор. Кроме того, о топоре упоминали и другие шведские газеты, причем, как Виктор выяснил позже, не только шведские. Топор?! Виктор пребывал в смущении и недоумении: что, у нас даже топоров хороших нет?..
Прошло много лет. Виктор окончил институт, работал переводчиком со шведскими делегациями, приезжавшими в Москву. И вот наконец, впервые в жизни, он летит к капиталистам, в Швецию, которая, к тому же, являлась образцовой для других европейских стран. В те времена шведы сами часто подчеркивали свой высокий уровень жизни: в шведских рекламных материалах можно было прочитать, что у них все и везде практически всегда стерильно чисто, даже пианино в квартирах стояли белого цвета.
Самолет приземлился в Стокгольме, и только тогда Виктор осознал, что он находится в стране, язык и историю которой он изучал в течение пяти лет. Он вспомнил про топор и при первой же возможности отправился посмотреть на него… Виктор стоял в крупном торговом центре Стокгольма, в отделе хозяйственных товаров, и держал в своих руках шведский топор. И вновь он испытал чувство стыда, как и тогда, когда читал статью в шведской газете о советском нобелевском лауреате и топоре. Только на этот раз ему было стыдно, что он раньше даже представить себе не мог разницу качества продукции, произведенной в СССР и на «загнивающем» Западе… Шведский топор выглядел как произведение искусства, его скорее можно было повесить на стену вместо картины, чем рубить им дрова и потом бросить в захламленный сарай.
Виктор возвращался домой. Самолет приземлился в аэропорту «Шереметьево». Виктора остановили на таможне.
– Что за предмет запакован у вас в коробке? – спросил таможенник.
– Топор.
– Топор? Что, у нас топоров в стране нет? – нахмурился раздраженный таможенник.
– Таких нет.
– Нет? Покажите!
Виктор распаковал коробку. Таможенник удивленно смотрел на топор. Он потрогал гладкую ручку топора, погладил лезвие, постучал по обуху…
– Да, – сказал он. – Таких топоров у нас действительно нет… Надо же… Топоры стали возить… Иди, – махнул он рукой на Виктора.
Дядя Афоня
В небольших городах Северного Кавказа, на территории, известной как Минеральные Воды, уклад жизни отличался от многих других районов Советского Союза. Этот уклад формировался еще со времен Екатерины Великой, немки, для которой Россия стала святым местом и для величия которой она сделала так много. Идеальный климат с большим количеством солнечных дней в году, лечебные минеральные источники, пышные фруктовые сады и плодородные черноземные поля – все это привлекало в Минеральные Воды людей со всех концов Российской империи. Но самым интересным и особо ценным творением этого географического пространства были люди. Веками здесь происходило смешение кровей всех национальностей царской России и Советского Союза. Со времен Екатерины немецкие деревни или деревни с «немецкими» улицами (улицы, где компактно проживали немцы) стали нередкими в этих местах. И если вы оказывались в одной из таких деревень, то вы легко отличали немецкий дом и дворик от домов и дворов других жителей. Почти каждый небольшой городок был окружен множеством деревень, сбывавших свою продукцию на городских рынках. Ярмарки в таких городах были известны на всю Россию: так, Георгиевская ярмарка была второй крупнейшей ярмаркой России после Нижегородской.
Города изобиловали добротными кирпичными купеческими домами с большими территориями дворов, где располагались дома для членов купеческой семьи, служащих и прислуги. Неотъемлемой частью такой «крепости» был и так называемый задний двор, где располагалось все хозяйство владельца «крепости» – подвалы, сараи, сады, свинарники и так далее.
Фасад главного купеческого кирпичного двухэтажного дома выходил на улицу. Территория двора со всех сторон была отгорожена от других участков. Ворота и калитка «крепости» выходили на улицу.
С приходом советской власти такие «крепости» были заселены многочисленными семьями и поделены на квартиры, состоящие из двух-трех комнат. В таком дворе родился и вырос Виктор Зубов – главный пацан не только во дворе, но и на всей улице.
Война пришла в этот город неожиданно. Виктор хорошо помнил немцев, которые приехали в его город на мотоциклах по дороге из Кисловодска и Пятигорска. Семья Виктора занимала отдельно стоящий дом на высоком фундаменте, расположенный на первой линии; фасад дома выходил на улицу. По всей вероятности, когда-то здесь жили старшие дети купца. Именно основную часть этого дома и заняли немцы. В городе Виктора немцы задержались не надолго. После Сталинградской битвы город стал советским. Окончание войны праздновали на городской площади. Почти у всех старших мальчишек были винтовки и пистолеты. Стрельба шла до утра.
Отец Виктора погиб на войне. Мать, молодая, красивая женщина, осталась с двумя сыновьями – Виктором и его старшим братом Борисом – и со свекровью.
Постепенно все, кому повезло остаться в живых, стали возвращаться домой. Среди вернувшихся был и дядя Афоня, друг Витькиного отца. Дядю Афоню называли «золотых рук мастер». Он умел делать все. Но мотоциклы были его страстью. Он сказал Витьке:
– Будем собирать немецкий мотоцикл – «БМВ»!
И Витька стал его подмастерьем.
Весь двор просыпался под громкий мат дяди Афони, мат на все лады и темы. Любое недовольство собой, любой промах или поиски нужной детали – все сопровождалось складными каруселями мата, который звучал как песня без музыки. Витька был первым, кто, еще не умывшись и без крошки во рту, бежал в сарай дяди Афони. Начиналась работа. Мало кто во дворе понимал, что делает дядя Афоня. Витька Зубов, старший из всех пацанов, драчун и забияка, верил, что дядя Афоня обязательно соберет мотоцикл. Вот только название «БМВ» было ему непонятно. А на вопрос, что это такое, дядя Афоня ответил:
– Да это фрицы придумали, а мы можем называть по-своему. Название не очень, но ездит он лихо. Я сам возил на трофейном «БМВ» своего ротного.
Работа продвигалась не так уж медленно, но Витька был готов работать и днем, и ночью, чтобы первым с дядей Афоней прокатиться на «БМВ». Чем дальше продвигалась работа, тем больше Витьке нравилось название «БМВ», вот только – что оно значит? Он даже предложил дяде Афоне назвать мотоцикл «ВМБ».
– А это что значит? – спросил дядя Афоня.
– Витя, мама, Боря.
– Ах, вот оно что, – заулыбался дядя Афоня. – А дядя Афоня, значит, пошел на…?! Так, что ли?
– Нет. Можно назвать «ВАБ» – Виктор, Афоня, Борис.
– Давай лучше оставим «БМВ».
Витька серьезно увлекся сборкой мотоцикла. Он даже стал просыпаться раньше дядя Афони. И оказывался у сарая задолго до прихода своего кумира.
– О, казачок, уже ждешь меня? Хочешь, чтобы мы быстрее собрали нашего зверя? Да? Соберем!
– А когда?
– Когда? Скоро. Я сам уже мечтаю услышать его рев.
Витька забросил уличный футбол, где он был сильнее всех, речку, куда его пацаны ходили ежедневно. Но больше всего он переживал за Светку, девчонку, которая жила в главном купеческом доме на втором этаже и в которую он был влюблен по уши.
Вечером, когда он отправился в кино вместе со Светкой, она ему сказала:
– Ты прилип к дяде Афоне, целыми днями с ним. На речке не бываешь. А ко мне мальчишки пристают.
– Кто это к тебе пристает?
– Да хотя бы этот Левка.
– Гони его и скажи: будет приставать, получит.
– А чего мне говорить? Я ему сказала, а он смеется: разве ты не видишь, Витька на мотоцикле женился.
– Ну, сука! Я ему расквашу морду! А ты подожди, Свет, подожди, так хочется быстрее собрать этот «БМВ». Чудное название.
– А моя мама говорит, что это название хорошей немецкой компании.
– Твоя мать откуда знает?
– Как откуда? Она же учительница немецкого языка.
– Название компании? Спроси ее, что это за компания.
– Спрошу. А ты все-таки на речку приходи, Вить.
– Приходи, приходи. Ну, подожди еще немного. Не ходи на речку пока.
– Не ходить?
– Да! Если любишь – не ходи.
– Откуда ты знаешь, что люблю?
– Ну, я ведь люблю!
– Во, первый раз слышу!
– Ну и дура! Что, все видят, а ты не видишь?
– А я хочу услышать!
– Ну вот и услышала.
В кино они целовались. И Витька обещал, что завтра пойдет с ней на речку. Витька очень нравился Свете. Во-первых, она считала, что он красивый и высокий, во-вторых, он верховодил на улице, а в-третьих, все девчонки завидовали ей, что он водится только с ней. Светкина мать, зная проворность Витьки, предупреждала дочь:
– Смотри, будет приставать – гони его сразу!
– Да нет, мама, он меня только обнимает, и мы целуемся.
– Ну вот! С этого все и начинается. Смотри, не будь дурой.
– Да он с этим мотоциклом совсем на меня не обращает внимания. Я ему даже говорила, что теперь на речке Левка пристает ко мне.
– А он что?
– А он говорит, гони его, а то он получит.
– Да Левка старше его, как бы он сам не получил от него, твой Витька.
– Старше, старше! А Витьку все боятся.
– Боятся. Да он ведь драчун такой, смотри, он и тебе, и Левке наваляет.
– Да, знаешь, он просил узнать у тебя, что значит «БМВ»?
– «БМВ» – это название немецкой компании, которая выпускает машины и мотоциклы получше английских. По-немецки эти три буквы – «БМВ» – означают «Баерише моторен верке», что по-русски значит «Баварские моторные заводы».
Левка получил от Витьки уже на следующий день прямо на речке. Витька разбил Левке нос и ушел. Светка пошла за ним. Шли долго и молчали. Первым начал Витька:
– Из-за тебя с другом подрался.
– Друг? А чего тогда, когда тебя нет, он пристает ко мне?
– Откуда он знает, что ты любишь меня?
– А я и не говорила, что люблю тебя.
Витька остановился, остановилась и она.
– Не говорила? Да мы ведь целуемся!
– Ну целуемся, и что?
– Как что? Разве можно целоваться и не любить?
– Наверное, нет. А я давно хочу сказать, что я тебя люблю.
– Так скажи!
– Люблю! А ты?
– Я? Да об этом вся улица говорит! Я тебя ужасно люблю!
Они стояли и молчали. Виктор взял ее за руку, она смотрела на него своими голубыми, как небо, глазами, и он впервые поцеловал девушку, которая сказала, что любит его. Этот поцелуй не был похож на те странные поцелуи в кино. Это был головокружительный поцелуй, поцелуй как клятва. Он запомнит его на всю жизнь…
Уже к вечеру Витька снова возился с дядей Афоней. К ним подошла Светка.
– Ты сказал дяде Афоне, что значит «БМВ»?
– Нет, еще не сказал, да ты и расскажи.
– Да, я знаю, что это немецкий, но как расшифровать, не знал, а вот твой Витька хотел дать мотоциклу другое название.
– Какое?
– «Светка».
– Вот дураки, – и Светка убежала.
Однажды утром Витька проснулся от страшного звука. Он даже испугался: не война ли опять… Звук заглох, затем повторился снова и снова заглох. И Витька услышал родной голос – трехминутный мат дяди Афони… Витька молнией вылетел во двор, и снова треск: дядя Афоня заводил «БМВ»… Мотоцикл работал, не глох.
– Здорово! Дядя Афоня!
– Подожди! Еще надо налаживать…
– Но проехать же можно?
– Нет, Витька, надо добиться, чтобы работал надежно, а то позориться будем на улице. Да, еще придумал: достану люльку к мотоциклу – вот будет красота!
– Как люльку? Это опять затянется? – поникшим голос спросил Витька.
– Не бойся, у меня люлька уже есть на примете. Самое главное – мы собрали. Так что не грусти, казачок. А название напишем на люльке – «БМВ-Светка».
Весь двор радовался за дядю Афоню и Витьку. Пацаны и девчонки обсуждали очередь, всем хотелось поехать на мотоцикле, да еще с люлькой. Витька и Светка неоспоримо – первые…
Так и случилось: дядя Афоня – за рулем, Светка – в люльке, а Витька – на заднем сиденье. И покатили со двора на поле, где мальчишки играли в футбол. А толпа пацанов и девчонок бежала за ними. Дядя Афоня сдержал слово – перекатал весь двор.
Мотоцикл дяди Афони стал главной новостью не только для улицы, где жил Витька, но и для всей округи. Дядя Афоня, конечно, подрабатывал на нем и был очень доволен. Многие предлагали дяде Афоне продать им мотоцикл за приличные деньги, но он твердо отказывался, понимая, что мотоцикл для него – всегда кусок хлеба…
Все случилось неожиданно. У дяди Афони появились два дружка, которые занимались мелкой спекуляцией различными сельскохозяйственными продуктами, включая мясо и зерно. Они уговорили дядю Афоню поехать в район так называемых черных земель в калмыцких степях, где можно по дешевке купить баранину и с хорошей прибылью реализовать ее на местном рынке. Первые послевоенные годы советская власть намеренно либерально относилась к рыночной торговле, наличию больших и мелких ресторанов. Центральные базары изобиловали шашлычными и питейными заведениями. Идея была очевидной: измученные войной люди – и те, кто воевал, и те, кто трудился в тылу, – должны были расслабиться и отдохнуть. Дядя Афоня хотел взять с собой и Витьку, но новые знакомые отговорили: дескать, малый хоть и может помочь, но все-таки займет место, а хорошо было бы привезти побольше мяса. Вроде бы все логично…
И ранним утром, когда Витька еще спал, дядя Афоня на своем знаменитом «БМВ» отправился за деньгами.
Поездки городских на черные земли в те послевоенные годы были обычным делом.
Дядя Афоня сказал Витьке, что вернется через два, максимум три дня, и тогда они обязательно займутся надписью на люльке мотоцикла – «БМВ-Светка». Дядя Афоня объяснил, что нужно сделать хороший шаблон и достать хорошую краску.
Витька решил сделать сюрприз и загорелся к приезду дяди Афони подготовить и шаблон, и краску.
В соседнем дворе жил Платон, которого все называли Киношник, потому что он рисовал для местного кинотеатра рекламные щиты для новых фильмов. Кроме того, Платон был заядлым рыбаком и часто брал с собой Витьку, который был для него хорошим помощником. Вот к этому самому Платону и обратился Витька с просьбой о шаблоне. Платон сказал, что это простое для него дело, что он через два дня подготовит и шаблон, и краску.
Через три дня после отъезда дяди Афони Витька проснулся в хорошем настроении. Сюрприз был готов. Витька ждал дядю Афоню целый день. Поздно вечером стало ясно, что дядя Афоня сегодня уже не приедет. Но и назавтра Витька не дождался своего кумира. Витька спрашивал и свою мать, и соседа дяди Афони по квартире, в чем может быть дело. И все в один голос говорили: дело трудное, дорога дальняя, так что надо подождать.
Через неделю, когда дядя Афоня так и не появился, заволновались все. Старый фронтовик, который иногда выпивал с дядей Афоней, сказал, что надо заявить в милицию, здесь что-то не так…
А спустя десять дней весь двор знал, что дядю Афоню нашли мертвым в степях Калмыкии, а тех двоих, с которыми он ездил по делам, арестовали, и они сейчас находятся в «кутузке» и обвиняются в преднамеренном и спланированном убийстве с целью завладения мотоциклом.
Витькин отец, как ему говорили, погиб в первые дни войны. Витьке тогда не было еще и девяти, теперь ему уже было пятнадцать.
Во дворе все знали, что Витька привязался к дяде Афоне не только из-за мотоцикла: мальчишке нужен был отец, а дядя Афоня относился к нему как к сыну. Все сочувствовали Витьке, видя, как он страшно переживает. Светка все время была рядом с ним, она просто молчала…
Суд доказал виновность двух преступников, и каждый из них был приговорен к длительному сроку заключения. Отягчающим суд счел то обстоятельство, что дядя Афоня был орденоносцем Великой Отечественной войны.
Комната, где должны были зачитывать решение суда, была переполнена. Когда выводили двух подсудимых в наручниках, народ выкрикивал проклятья. Судья просил всех успокоиться. Неожиданно для всех из толпы выскочил Витька и с криком «сука!» с ножом бросился на двух подонков. Милиция помешала Витьке вершить самосуд. Но, когда зачитали приговор, один из державших Витьку милиционеров сказал ему:
– Не переживай, сынок, вся эта история, включая твой поступок, будет хорошо известна в тюрьме, и им живым оттуда не выйти…
P.S. И Светка, и Витька закончили школу на отлично. Светка училась в Ленинграде, Витька – в Москве. Летом они встречались, как и другие выпускники, в своем городе. Но каждый жил своей жизнью. Оба окончили институты, но семьей не обзавелись…
Однажды от своих однокашников Виктор узнал, что Светка приехала к своим родителям отдохнуть в любимом городе и спрашивала про Витьку, как он, где он. Витька долго не думал. На машине он летел в город своей юности. «БМВ» стала его любимой машиной… Он знал, конечно, где живет Светка. В полдень он подъехал к дому родителей Светки и поставил машину задним стеклом к воротам. Он дал два гудка.
– Кто там с ума сходит? – спросила Светку мать.
Светка выскочила за ворота, как сумасшедшая, и увидела машину. На заднем стекле крупно и красиво было выведено: «БМВ-Светка». Они обнялись, прижавшись друг к другу, и громко, как дети, ревели – все вернулось на круги своя.
Может, так бывает редко. Но с Витькой и Светкой все именно так и случилось.
