Читать книгу: «Солдаты Сумерек», страница 2
Глава 2
Феоктистов опять не услышал будильника и проснулся, когда лучи солнца уже нещадно выжигали светлые обои на стенах спальни. Не спеша сел в кровати и с удовольствием потянулся. Наконец-то воскресенье! Целый день о школе можно не вспоминать. Красотища! К тому же светило припекало уже совершенно по-летнему, от чего настроение улучшалось с каждой секундой.
– Пожалуй, так можно проспать весь выходной!
Володя решительно отбросил одеяло, обнажив коренастое туловище. Кошечка, тихо дремавшая на соседней, аккуратно заправленной, кровати, тут же испуганно вскинула голову. Она подозрительно уставилась на молодого хозяина, и он успокаивающе погладил её по голове:
– Спи, лупастая!
Под ногами привычно загремели не убранные с вечера игрушечные бронетранспортеры и танки. Подросток деловито переложил их в специальную коробку. Затем ссыпал в старый портфель разнокалиберных пластмассовых солдатиков и самодельных фашистских мотоциклистов, после чего засунул его под стол. Туда же, после некоторого колебания, отправилась и коробка с бумажными полумоделями самолетов. Сегодня, к сожалению, это не пригодится. Емельянову не нравится любимая игра Феоктистова и Зуброва в летчиков-истребителей Второй мировой войны. Он предпочитает театрализованные сюжеты о приключениях космических разведчиков и контактах с инопланетянами.
Феоктистов умылся, затем торопливо проглотил холодный завтрак и подошел к окну. Емельянова все еще не было.
– Вот скотина! Обещал ведь пораньше придти!
Володька направился к зеркалу. Пару секунд критически осматривал своё отражение. Физиономия, пожалуй, что подкачала. Овальное, чуть сужающееся книзу лицо. Прямые темно-русые волосы. Высокий лоб. Внимательные серо-зеленые глаза, сидящие чуть ближе друг к другу, и узкие губы (как сказала соседка по парте – «взгляд волка»). Довольно заметные скулы. Нос с горбинкой. Блин! Татарская кровь, что ли, проглядывает? Впрочем, горбинку он честно «заработал» в секции бокса. Вот если бы её оттуда как-то убрать! Совсем другой вид был бы. Впрочем, вроде и так нравится девчонкам. И в классе, и во дворе. Правда, большей частью не тем, кому надо… А впрочем, чего разнылся? Морда как морда. Не хуже иных прочих. Да и вообще, говорят – мужик должен быть лишь чуть симпатичнее обезьяны!
Успокоившись, достал чугунные 4-килограммовые гантели и занялся силовой гимнастикой. Недавно начавшие наливаться мускулы довольно заметно перекатывались под кожей, поэтому Володька с удовольствием смотрел на «игру мяса». Чем большую атлетичность приобретала фигура, тем больше ему нравилось своё отражение. Ну, прямо Аполлон в молодости.
Сегодня выдался удачный день – мать работала, а сестра еще с вечера уехала к тётке. Всё воскресенье можно было смело посвятить друзьям. Отца у Володьки давно уже не было. И хотя матери-одиночки часто балуют детей или, наоборот, не уделяют им должного внимания, Феоктистова подобная участь миновала. Под умелым воспитанием матушки он рос не по годам рассудительным и начитанным. Но при этом оставался в меру озорным советским романтиком.
Когда терпение уже практически лопнуло, в прихожей всё же рассыпалась мелодичная трель дверного звонка.
– Ну, наконец-то!
На лестничной площадке, действительно, стоял вспотевший и запыхавшийся Емельянов. Он попытался что-то сказать, но не смог. Поэтому принялся попросту хватать хозяина за майку.
– Ты что, взбесился что ли?!
Вовка, наконец, смог кое-как отдышаться:
– Не спрашивай, блин… Помоги затащить… Одну штуку…
Вдвоем они перенесли подарки инопространственников в спальню Феоктистова. При этом насмерть перепугали несчастную кошку. Василиска прямо-таки панически боялась больших предметов в руках людей, так как недавно Володька уронил на неё гладильную доску. Саму ванну друзья с трудом пропихнули через узкую дверь в небольшой зал.
После отлета корабля-посредника, среди оставленных вещей Емельянов обнаружил портативное устройство воздушной подушки. Немного подумав, он сообразил, как его можно было приспособить к анабиозной ванне. Затем сложил внутрь остальные подарки, включил поддув и смог в одиночку дотащить по бездорожью свои, довольно тяжелые сокровища до подъезда пятиэтажки.
В зале Вовка отключил воздушную подушку, и вся система прочно встала на пол. Несколько секунд удивленный Феоктистов осматривал непонятное сооружение. Затем осторожно потрогал аппарат. Странная массивная штука была теплой и твердой на ощупь. Судя по ощущениям, эта фиговина могла быть изготовлена из чего угодно, но только не из металла. Хозяин озадаченно покатал желваки и спросил:
– Слушай, я или дурак, или одно из двух… Это чего мы приперли-то? У меня ведь вечером мать придет и заставит всё выкинуть!
– Я те выкину! – сразу нахохлился уже отдышавшийся Емельянов. И тут же, захлебываясь от восторга, принялся рассказывать о прилете инопространственников. В обычное время Феоктистов, конечно, принял бы всё за очередную фантазию «шизанутого» на космосе Емельянова. Но массивная анабиозная ванна говорила сама за себя.
– Я проспал НЛО?!
Володька импульсивно прижал кулаки к глазам. Вот ведь блин!!! Он тоже искренне любил космос и мечтал о контакте с инопланетянами. Пусть и не так фанатично, как Емельянов. В неподдельном гневе Феоктистов отвесил ванне мощнейшего пинка. Аппарат даже не пошатнулся, а вот Володька тут же рухнул на пол, уцепившись за отбитую ногу. Несколько минут шипел и тихонько подвывал, перемежая это не совсем литературными выражениями, характеризующими как догадливость Емельянова, так и полезность принесенной им штуки. И лишь полностью исчерпав небогатый запас подростковой нецензурщины, смог подняться и немного успокоиться:
– Скотина, блин! Меня разбудить, что ли, не мог?! Эх! Ладно. Давай подарки, что ли, смотреть.
Впрочем, пришлось сначала опустить ногу в таз с холодной водой. После столь неосторожного удара она отзывалась жуткой болью.
– Ёлки! Я, по-моему, сустав себе вышиб!
– Да кто тебя лягаться-то заставлял? – ухмыльнулся Емельянов.
Ответа он, естественно, не получил.
Затем около получаса ребята рассматривали сувениры. Звездные карты, непонятного назначения аппараты, изящные безделушки, какие-то части скафандров, эмблемы, шевроны и еще много чего, что покрывало ковер в зале. Особенно им понравились голографии экипажа, похожие на черные плоские портсигары. Стоило их раскрыть, как в пространстве между двумя плоскостями возникали объемные цветные снимки пришельцев. Причем, в зависимости от угла раскрытия, фигурки то беззвучно хохотали, то махали руками, а девушки, как правило, посылали воздушные поцелуи. Вот только Зоринку хозяин не смог как следует рассмотреть – Емельянов быстро выхватил «снимок» и спрятал в нагрудный карман.
После подарков ошалевшие от восторга ребята перешли к самой анабиозной ванне. Внешне она походила на раскрытый тюльпан, два вытянутых лепестка-саркофага которого могли сворачиваться в плотный бутон. Сеть датчиков и других непонятных систем покрывала «цветок» замысловатым, но логически правильным узором. А из мощного стебля-станины, как своеобразные корни, выходили отростки четырех больших кабелей.
– Она что, на электричестве работает? – спросил Володька.
– Нет. Но на токе, подобном электрическому.
– Это как?
– Ну… – замялся Емельянов. – Почти электрическом. Но не на нем… Несколько иного рода… Но, в основном, таком.
Он аж покраснел от напряжения, пытаясь сформулировать определение, даже для него оставшееся не совсем ясным.
– Понятно. А что, если… – озорные искорки-бесинки зажглись в глазах Феоктистова. – Приспособить её под электричество? Можешь?
Вовка опешил:
– Вообще-то я не думал…
– А чего тут думать? Трясти надо! Как это можно соорудить?
Емельянов наморщил лоб, внимательно осмотрел выходы кабелей и, наконец, изрек:
– Нужно много проводов, изоленты и… ну, вилку, что ли. Что бы в розетку было чем включить.
Сказано – сделано. Через два часа все проводочки инопространственного аппарата были сращены с их земными собратьями и выведены на бытовую электрическую вилку.
– Ну, с богом! – сказал Феоктистов и включил ванну. В обыкновенную земную розетку напряжением 220 Вольт. И абсолютно ничего не произошло. Вовка глубокомысленно хмыкнул и повернул рычаг времени на одно деление. Снова нулевой результат. Однако стоило ему потянуться к следующему рычагу, как «тюльпан» вдруг угрожающе загудел и свернулся в бутон. Ребята радостно переглянулись:
– Работает!!!
Впрочем, тут же посерьезнели и напряженно уставились на аппарат. К их огромному облегчению, примерно через минуту, он совершенно самостоятельно распахнулся. А ещё через пару секунд рычаг времени, сухо щелкнув, вернулся в исходное положение. Володьки азартно пожали друг другу руки и алчно закружили вокруг станины. Они ещё не знали, что будут делать с «уснувшей жизнью», но уже пытались придумать наилучшее применение.
Увы, несмотря на кажущуюся «взрослость», друзья были всего лишь беззаботными мальчишками. Поэтому в романтических, восторженных головах не возникло даже тени удивления или сомнения по поводу случившегося. Будь ребята хоть чуточку старше, наверняка задались бы вопросом – как мог неизвестно на чём работающий, да к тому же «неисправный» инопространственный аппарат так легко запуститься от подключения к земной бытовой электросети переменного тока? Да ещё и без каких-либо переходников.
– Нужно проверить, как она действует на живые существа! – от волнения Феоктистов слегка охрип. – Подожди, я сейчас…
Прихрамывая, бросился на улицу. И на лестнице нос к носу столкнулся с идущим к нему Николаем Зубровым – стройным темноволосым крепышом, напоминающим молодого Александра Македонского. В нескольких словах Феоктистов прояснил ситуацию и поковылял дальше. Колька, не раздумывая, повернул следом.
– Кого ловить будем? – карие глаза Зуброва мгновенно загорелись азартом. Ему не терпелось посмотреть на аппарат инопространственников.
– Кошку или собаку бродячую. Чтоб, если сдохнет, никто не расстроился.
– Понял. Там за домом, в траве, щенки вчера бегали, – вспомнил Николай.
Зубров, родители которого были инженерами-технологами и долгое время работали на обогатительных заводах Средней Азии, переселился в Бузулук всего пару лет назад. Как известно, в подростковом возрасте всегда очень трудно терять привычные связи и вливаться в какой-либо новый коллектив. Будь то класс или двор. А уж тем более – город! Поэтому дружелюбный и предприимчивый Феоктистов оказался для него поистине бесценной находкой. Вскоре Николай уже перезнакомился со всеми товарищами нового друга. Вместе с ними, за время летних каникул, облазил весь Бузулук и окрестности. А также пристрастился к новым, необычным для него играм – емельяновским «фантастикам» и феоктистовским «авиационным войнам». Очень быстро Зубров опять почувствовал вкус к жизни! Имея же надежных приятелей по месту жительства, проще было втянуться и в школьные будни нового коллектива. Поэтому Николая с Владимиром связывала очень крепкая дружба. Не смотря на то, что парни были очень разными по характеру, оба испытывали огромное удовольствие от общения.
Вскоре ребята, действительно, увидели маленького толстопузого бедолагу, деловито перебиравшего лапами в высоких зарослях прошлогоднего бурьяна. Охота не заняла много времени. Когда щенка принесли Емельянову, тот критически осмотрел подопытного:
– Какой-то маленький…
Жалобно скулящая собачка тут же справила малую нужду прямо на его брюки.
– Ах ты, зассанец!
Емельянов решительно сунул щенка в один из «лепестков» и включил аппарат. После чего побежал в ванную.
Через минуту из «тюльпана» неожиданно показался громадный волкодав. Он коротко рыкнул и бросился на Феоктистова. Парень в два прыжка покрыл расстояние до кухни, схватил табурет и ткнул в морду псины. Николай поспешил на помощь. Вовка выбежал на шум и чуть не упал через бросившуюся под ноги Василиску. Тут же сунул её в анабиозную ванну, а сам попробовал укрыться за тумбочкой с телевизором.
Через минуту непроизвольно включенный Емельяновым «тюльпан» распахнулся, и оттуда поднялась серая полосатая громада. Кошка увеличилась до размеров хорошей рыси. Вовка полез на сервант. Зубров дико заорал, отпрыгнул в угол прихожей и закрылся табуретом. А Феоктистов, оставшись один на один с волкодавом, от испуга подломился в коленях и упал на спину. Но продолжал удерживать тянущегося к горлу зверя.
И тут всё закончилось. Василиска прыгнула на спину собаки, два раза полоснула её своими когтистыми лапами, а затем, ловко извернувшись, вцепилась зубами под нижнюю челюсть. Через пару минут дико рычащую кошку, вместе с ещё трепыхающимся трофеем удалось вытеснить на лестничную площадку. Володька, весь залитый своей и собачьей кровью, истерично трясся и не мог говорить. Знаками показал, что хочет пойти в душ, но самостоятельно подняться не смог. Вовка с Колькой подняли его и помогли. Вскоре за белой крашеной дверью послышался плеск и другие характерные звуки. А друзьям ничего не оставалось, как заняться уборкой.
Через полчаса следы необыкновенной битвы, которые можно было скрыть общими усилиями, благополучно исчезли. А ещё через некоторое время мальчишки решились заговорить. Причем, первым, как это ни странно, оправился Феоктистов. Он задумчиво разлил по кружкам горячий чай, а потом изрек:
– Честно говоря, парни, я тоже хочу за одну минуту стать большим и сильным.
Наступило многозначительное молчание. Ребята сосредоточенно дули на кипяток и обкатывали в уме новую вводную. Потом Зубров спросил:
– Чего-то я не понял. Почему это аппарат не усыпляет зверей, а увеличивает их?
– Он же не на электричестве работает, – вступился за инопространственный «подарок» Емельянов. – Их энергия только похожа на нашу. А наш ток, к тому же не постоянный, как на их корабле, а переменный, очевидно, оказывает совсем не анабиозный эффект. А увеличивающий.
Емельянов пользовался у друзей огромным авторитетом именно как человек, больше других преуспевший в науках и имевший задатки крупного ученого. (Только вот ещё не определившегося, в какой области будет специализироваться). Поэтому его объяснение, тем более с таким количеством малопонятных терминов, показалось весьма убедительным.
– Ванна, получается, не замедляет, а как бы ускоряет время, что ли? – уточнил Феоктистов. – Отчего подопытные и становятся сразу такими большими и сильными?
– Ну да!
Феоктистов повеселел:
– Вот я и говорю – я тоже хочу стать большим и сильным!
– А почему именно ты? – тут же возмутился Зубров.
– Да, – поддержал его Емельянов. – Почему ты-то? Я тоже хочу стать большим и сильным!
– Да вы не поняли! – начал оправдываться тот. – Мы все станем. Только я первый.
– Да почему ты-то?! – вскипел Николай.
– Ну, потому что из нас троих я самый сильный. И если что-то случится со мной во время эксперимента, у меня больше шансов выжить. К тому же кто-то обязательно должен остаться здесь. А кроме тебя, Вовик, это поручить некому. Мы же с Николкиным вообще в этой технике не «рубим». Ты хотя бы отключить сможешь, если что не так пойдет. А если всё пройдет хорошо и получится, как надо – вы просто сделаете то же, что и я.
Емельянова подобный расклад вполне устроил. К сожалению, авторитетом он пользовался только среди друзей. Тем более – как ученый. Зубров, похоже, был не согласен, но ещё не придумал, что возразить. Он только обиженно засопел.
Вдруг со стороны входной двери раздалось уверенное царапание, и в комнату вошла громадная Василиска. Под её блестящей шкурой ощутимо перекатились бугры мускулов. Феоктистов несмело приблизился и, увидев, что любимица не проявляет агрессивности, начал с удовольствием гладить кошку. Зубров ещё раз обиженно посмотрел на них, а квартиру наполнило громоподобное мурлыканье.
– Ну, вообще-то, у меня всё готово, – намекнул Емельянов.
– Ну и я готов! – сразу вскочил Володька. Нарочито медленно занял место в «лепестке» и, скрывая волнение, заорал:
– Поехали!
Вовка повернул рычаг. В это мгновение Николай сорвался с места и распахнул второй «лепесток». Быстро юркнул внутрь. Емельянов не успел его остановить – ванна уже загудела и начала сворачиваться. Он лишь заметил, как скрестились два взгляда – осуждающе-недоуменный Феоктистова и задорный, радостно-вызывающий, Зуброва.
* * *
Очнулись экспериментаторы где-то на припёке, среди высоких зарослей бледно-зеленой травы. Оба лежали в тех же позах, что придало забытье «уснувшей жизни», но никаких следов анабиозного аппарата вокруг не наблюдалось. Метрах в десяти, по краям небольшой поляны, красовалось кольцо пышных высоких кустов, а за ними поднимались кроны многочисленных лиственных деревьев. Теплый порывистый ветер недвусмысленно шевелил это великолепие, донося то сырой запах прели, то медвяный аромат разнотравья.
– Господи, лето, что ли уже наступило? – ошарашено пробормотал Зубров.
Феоктистов ещё раз окинул его осуждающим взглядом, но ничего не сказал. А тем временем полностью пришедший в себя Колька ощупал тело:
– Слушай, по-моему, мышцы у меня больше не стали.
– Мозгов бы тебе кто побольше вставил, экспериментатор долбанный! Ты за каким лядом в ванну полез?!
– Тебе одному, что ли, на халяву «качаться»?
Несмотря на эмоциональность разговора, настоящей злости у мальчишек не было. Напускная грубость составляла их особый жаргон, лишний раз подтверждавший тесную дружбу.
– Ну ладно, «накачался»? – съязвил Володя.
– На себя посмотри.
Феоктистов вынужден был признать, что мускулы, действительно, остались прежними. Зато полностью исчезли раны от зубов и когтей волкодава. Да и отбитая об анабиозную ванну нога чудесным образом исцелилась.
– Ну и ладно. Главное – вообще живы остались. Слушай, я чего-то вообще не понимаю. Что, блин, за бардак такой с этой ванной дебильной творится? То увеличивает вместо усыпления. То усыпляет, когда не надо, и закидывает фиг знает куда!
Колька лишь неопределенно пожал плечами.
– Понятно, – хмурый Феоктистов еще раз критически осмотрел местность. – Ну, хотя бы сообрази, где мы сейчас? Сколько времени прошло? Да и куда переться теперь прикажешь?
– Так ты, вроде как начал эксперимент! Вот и соображай. А я вообще в последнюю секунду запрыгнул.
– Придурок, короче. Сказал же – после меня лезь! – теперь уже всерьез вскипел Володька. – Ну, да ладно. Сейчас, наверное, где-то июнь. Судя по листве. А находимся мы, скорее всего, в Бузулукском бору. Так, и по солнцу…
Феоктистов поколдовал с часами:
– По солнцу – нам туда.
Зубров тут же вскочил:
– Ну, пошли, Сусанин!
А «командир» неожиданно огорчился:
– Слушай, а ведь если сейчас лето – накрылся мой перевод в 9-й класс!
– Да ладно, не переживай! В нашу школу переведёшься.
Зубров давно мечтал, чтобы Феоктистов оказался с ним хотя бы в одной школе. Тем более что он был на класс старше. А в мальчишеских драках, регулярно случавшихся за его новым учебным заведением, помощь или хотя бы присутствие рядом дружественного старшеклассника многого стоили. Однако Володьку эта идея не успокоила. Вконец расстроившись, он пошёл вперед. В тени деревьев жар солнца почти не ощущался. Там, где не росли кусты, землю покрывал густой слой папоротника, коварно маскирующий буреломы и многочисленные завалы из сухих веток. На их преодоление уходило немало сил и нервов. К тому же, в лесу сильно парило, и ребята были вынуждены снять рубашки. Но уже через несколько минут, с проклятиями, натянули обратно – откуда-то налетели огромные, почти сантиметровые комары. Часа два, потея, матерясь и отбиваясь от кровопийц разлапистыми листьями папоротника, друзья шли в выбранном направлении. Наконец Зубров не выдержал:
– Блин. Давайте отрубим Сусанину ногу! Не надо, не надо – я вспомнил дорогу!!
Феоктистов лишь скупо улыбнулся. Песенка была стара.
– Слушай, а ты ошибиться не мог? Что-то мы, кажется, не туда прём.
Мальчишки остановились:
– Да идем-то мы правильно. Вот только…
– Что «только»? – Колька сразу почувствовал в голосе друга растерянность.
– Да бор-то наш, в основном, сосновый. А здесь, сколько ни прём – ни одной сосны. Да и папоротник этот странный, чуть не по пояс.
– Так это что – не тот лес, что ли?
– Боюсь, что не тот.
– Ну здра-асьте-приплыли! Ты что, действительно, Сусаниным на полставки устроился?
– Да пошел ты…!!!
Закончить фразу он не успел, так как Зубров тут же, практически на ровном месте, ухнул под землю. Правда, не совсем. Руками успел уцепиться за торчащие, узловатые корни деревьев, и теперь повис на них, испуганно таращась из-под листьев папоротника.
Володька упал на живот и помог вылезти из довольно глубокой земляной ямы, до поры скрытой тонким слоем валежника. На дне торчал деревянный острозаточенный кол.
– Это ещё что за на фиг?!
– Похоже на волчью яму.
Николай выразился такими словами, каких, по идее, и знать был не должен.
– Слушай, ты меня так больше не посылай! – вполне серьезно попросил он.
Феоктистов согласно кивнул:
– Да и ты уж, в таком случае, воздержись.
В этот момент ребята услышали яростные крики, громкий, явно металлический лязг и конское ржание.
– Блин, это еще что? Колхозники, что ли подрались? – предположил Володя.
Друзья направились в сторону новых звуков. Но теперь уже не спеша, опасаясь странных ям. Минут через пять крики стихли, однако ребята продолжили идти в выбранном направлении. По крайней мере, там были люди. Густой лес плавно сменился мелким подлеском, папоротник кончился, и друзья вышли на обширную поляну, сплошь заросшую соцветиями высокой травы. В её зарослях паслись две очень крупные оседланные лошади. В нескольких местах в траве проглядывали какие-то светлые, словно матерчатые, продолговатые кучи.
– А где колхозники? – спросил Николай. Не дожидаясь ответа, направился к животным. Но, не дойдя, попятился, что-то пробормотал и быстро побежал обратно. Феоктистов рассмотрел, что так напугало Зуброва, и сам издал глухой крик.
Перед ними лежал только что убитый человек. Совсем молодой парень, на вид чуть старше их, беспомощно раскинулся на траве и широко раскрытыми глазами смотрел в бездонное небо. В дополнение к шоку от зрелища насильственной смерти, друзей ошеломил наряд мертвеца. На голове был деревянный шлем, похожий на выеденную половинку яйца, окованную по краю и крест-накрест через верхушку неровной железной полосой. Под подбородком он крепился ремешком. Туловище закрывал белый холщовый балахон, из-под которого выглядывала куртка из коричневой грубой кожи, напоминавшей солдатскую кирзу. На ногах такие же грубые кожаные штаны, заправленные в короткие ворсистые сапоги. Из горла покойника, слегка подрагивая от ветра, торчало полуметровое древко оперенной стрелы. Пробитую шею и траву вокруг заливали потёки буреющей, уже сворачивающейся крови. Но её тошнотворно-сладкий запах терялся в сильной вони давно не мытого тела и закисшей одежды убитого. Наверное, поэтому над свежей раной уже крутился рой крупных мух.
Все пять куч оказались телами таких же мертвых воинов в кожаных куртках. Двое тоже были убиты стрелами, а остальные, похоже, зарублены. Что представляло ещё более отвратительное зрелище. На поляне нашлось и оружие, скорее всего принадлежавшее убитым. Во всяком случае, оно им здорово подходило. Это были небольшие 80-90-сантиметровые мечи, со следами ручной ковки на клинках. Заточенными у них были лишь кончики и первая треть лезвия. Обнаружились и круглые деревянные щиты, как и шлемы, укрепленные по краю полосами железа, со следами отражённых ударов на лицевой части.
– Господи, да что же это такое? – побелевшими от страха губами постоянно спрашивал Колька. – Что здесь происходит?
– По-моему, на кино не похоже… – наконец ответил бледный Володька, вылезая из-за куста. Зубров испуганно схватился за рот, и еле сдерживая судороги, тоже скорчился в приступе рвоты. Минут через пять полегчало и ему.
– Пора отсюда сваливать. И чем быстрее – тем лучше.
С большим трудом друзья поймали гнедого жеребца. Обоих била нервная дрожь, но ребята, не сговариваясь, вооружились мечами, щитами и шлемами убитых. Перед лицом непонятной, неизвестной опасности им хотелось иметь хоть что-то, способное послужить для самозащиты. Затем мальчишки вдвоем влезли в одно седло и неумело, но быстро помчались с места трагедии.
Через несколько минут конь вывез их к проселочной дороге, по которой в разные стороны ехали повозки и шли группы людей. Но не привычных колхозников, а каких-то непонятных личностей в странных плотных одеждах, хаотично украшенных яркими разноцветными лоскутами! К тому же, по всей видимости, ещё и не русских. Потому что, когда те начали разбегаться, друзья не поняли ни слова из громких воплей.
– Блин, куда это мы попали? – ошарашено спросил теперь уже Феоктистов. Вопрос повис в воздухе, так как ответа не имел в принципе.
Через некоторое время, осмотрев брошенную местными лопату с непривычной поперечной рукояткой на конце, Володька изрек:
– Слышь, Колек, кого-то мне эти уроды здорово напоминают.
– Кажется, нас приняли за хулиганов, – довольно спокойно отреагировал Зубров.
– Ага. Или за идиотов, сбежавших из ближайшего дурдома.
– Не думаю, – Николай кивнул в сторону поворота, за которым скрылись личности в непривычных костюмах и шляпах. – В таком случае они сбежали бы из соседней палаты.
Друзья зашли поглубже в лес и зацепили повод коня за подходящий сук. Обоих уже начал донимать голод, но никакого выхода из создавшейся ситуации не просматривалось.
– Слушай, по-моему, этот дурацкий анабиозный аппарат вообще сработал обратно во времени. Причем, далеко не на одну минуту! – жадно обкусывая травинки, заявил Зубров.
– Похоже на то. К тому же мы, вроде, ещё и здорово переместились в пространстве. Это ведь явно не Россия. И даже не Русь…
Ребята немного помолчали.
– Слушай, Володь, а как же мы теперь назад вернемся?
– Да фиг его знает, товарищ майор… По-видимому, никак.
Повисло гнетущее молчание. Первым его нарушил Зубров:
– Блин! И дернуло нас с этим анабиозом связаться! Куда же это, интересно, нас занесло?
Володька неопределенно пожал плечами:
– Я тебе пособие по истории, что ли? По-моему, такие костюмы носили где-то в Европе в средние века.
– При рыцарях, что ли?
– Ну да. Тут у них ещё попы всякие должны быть, короли там, разбойники…
– Слушай, так может, нас за разбойников-то и приняли? – вдруг оживился Николай.
– Да кто же их знает-то?
– Ну, так это. Может, действительно, попробуем поразбойничать? Один фиг ничего не умеем. А уж по башке-то как-нибудь дадим! Тем более, оружие уже есть.
– А тебе не стыдно будет грабить и убивать бедных крестьян? – брезгливо поморщился Феоктистов.
– Ну почему сразу крестьян?! – обиделся Николай. – Можно нападать только на богатых. Как Робин Гуд!
Феоктистов оживился. Только недавно по телевидению прошел английский сериал про легендарного разбойника, оказавший огромное впечатление на друзей.
– Как Робин Гуд? Вообще-то, мысль. Но давай уж совсем на крайняк оставим.
