Читать книгу: «Солдаты Сумерек», страница 8

Глава 8

Когда Зубров с Робин Худом подъехали к Дыб-Кальвадосу, над его воротами уже развевался стяг сэра Жана. У поднятого моста скопились крестьянские повозки, и возницы сдержанно обменивались мнениями. Крестьяне явно пребывали в растерянности. Разбойники уверенно раздвинули их крупами коней и подъехали почти к самым воротам. Однако в цитадели, похоже, их прибытие осталось незамеченным.

– Дрыхнут они там, что ли?

Атаман взял у Зуброва рог и требовательно протрубил. Через несколько минут мост начал опускаться, и за замковой решеткой обозначился сам крестоносец.

– Что, дармоеды, заждались владетеля? – весело обратился он к крестьянам.

Ответом был нестройный, но явно обрадованный гул голосов. Сэр Жан сразу же принялся отдавать указания. Первым делом приказал вынести из замка и похоронить лучников де Шансона. Энтузиазм селян сразу сник, зато авторитет феодала вырос до прежней отметки – сэр Жан, оказывается, не разучился убивать норманцев. Уже через пару часов из прибывших, наиболее крепких простолюдинов он набрал новый гарнизон. Это было легко, так как зависимый крестьянин, ставший дружинником, сразу получал статус свободного человека. Чуть сложнее пришлось с комплектованием замковой обслуги. Ведь переход в ранг слуги принципиально для селянина ничего не менял. Но рыцарь справился и с этим. Благо жизнь в цитадели, как правило, была существенно легче и сытнее многотрудного добывания крестьянского хлеба.

Разбойники в это время увлечённо поглощали трапезу, любезно оставленную аббатом. А именно – ели жареную свинину, запивая сладким церковным вином. Правда, с хлебом пришлось туговато. На троих им осталась одна, да и то надкушенная лепешка. Зато мяса было вдоволь. Друзья развели в камине огонь и соорудили импровизированный шашлык, насадив крупные куски молодой свинины на кончики мечей.

Когда с хозяйственными хлопотами было покончено, к пирующим присоединился счастливый хозяин. Два новых слуги неуклюже втащили за ним бочонок прошлогоднего эля, пару головок сыра, а также корзины с ароматными ковригами горячего свежего хлеба и сырыми яйцами. Из последних Зубров сразу же принялся готовить огромную яичницу.

– Где это они так быстро хлеб успели испечь? – изумился Феоктистов. Сэр Жан, в свою очередь, удивленно взглянул на него:

– В пекарне, конечно.

– Пекарни, как и мельницы, стараются ставить только в замках. Так крестьянам сложнее увильнуть от уплаты налогов, – пояснил Робин Худ.

– Вы что, не знаете этого? – недоверчиво спросил крестоносец.

– Они иностранцы! – вступился за друзей атаман. – Многого у нас не понимают.

Вечер закончился вполне благополучно.

* * *

Преисполненный благодарности сэр Жан предложил ребятам погостить, пообещав научить «драться по-настоящему». Друзья, конечно же, согласились. Но сначала решили управиться с делами. А их накопилось уже изрядно. Нужно было оборудовать несколько зимних подходов к своей избушке, поправить крышу на хибаре бабушке Линде, помочь ей и семье Смитов в заготовке сена на зиму, запасти дров для баньки…

Примерно через месяц всё было завершено, и ребята направились в Дыб-Кальвадос. Замок уже бурлил полноценной жизнью рыцарской цитадели. Подъезжали повозки с дровами и съестными припасами, дымили трубы пекарни и кузницы, стучали молоты кузнецов, топоры плотников, поскрипывали лебедки каменщиков. Сэр Жан, как и следует рачительному хозяину, спешил укрепить замок, пользуясь тем, что под его стенами ещё не толпились воины какого-либо соседа, обнищавшего золотом и рабами. Увы, нравы в Норманском королевстве были далеки от заповеданных Богочеловеком.

– Друзья мои! – радостно приветствовал их крестоносец. – Ну, наконец-то вы решили посетить мое скромное жилище!

Он немедленно распорядился начать подготовку к пиру. Приятелей же пригласил скоротать время в свою оружейную комнату. «Оружейка» располагалась на третьем уровне донжона, и снаружи в неё вела довольно хлипкая деревянная лестница. Сам вход в башню располагался на высоте примерно тридцати футов, что, конечно, было очень удобно в плане обороны, но весьма рискованно в мирное время. Впрочем, глядя на сэра Жана, беззаботно вышагивавшего по прогибавшимся мосткам, друзья так же постарались не подать виду, что побаивались невзначай грохнуться с почти 10-метровой высоты.

Оружейная комната представляла собой просторную каменную залу, на всем протяжении которой стояли крашеные олифой деревянные подставки, заполненные ровными рядами копей и алебард, боевых топоров, а так же луков со снятыми тетивами. Тут же лежали связки длинных стрел, теснились деревянные, обтянутые кожей, щиты. Отдельно висели мечи, стальная кольчуга феодала и кожаные доспехи дружинников.

Ребята с удовольствием опробовали различные виды оружия. Покрутили, сравнивая, старые и недавно выкованные образцы, проверили наиболее понравившиеся клинки на прочность легкими ударами о свои мечи. Крестоносец гостеприимно предложил гостям выбрать себе в подарок по одной смертоносной «игрушке». С учетом огромной стоимости, которую здесь имело стальное оружие, это был поистине царский жест. Николай тут же присмотрел себе добротный норманский меч, решив особо не скромничать. Владимир же сначала неторопливо перебрал связку просушенных луков, но потом зацепился взглядом за трофейный троянский кинжал.

Изящное, чуть выгнутое жало его клинка было около 6 дюймов длины. Полированная голубоватая сталь пересекалась короткой медной гардой в виде двух голов змей, изготовленных с большим изяществом. А их «тела» крест-накрест оплетали узкую рукоять, дополнительно обтянутую хорошо выделанной кожей. Заканчивалось всё это великолепие резной серебряной шишечкой, в которую сплетались хвосты рептилий. Кинжал был красив тем самым смертоносным очарованием, которое присуще только боевому оружию.

Сэр Жан понятливо улыбнулся:

– Это один из немногих сувениров, которые мне удалось привезти из крестового похода. Он принадлежал наемному убийце, ассасину. Думаю, в твоих руках, Владимир, этот кинжал найдет более благородное применение.

– Я не могу принять его, сэр Жан. Это слишком дорогой подарок.

– Не дороже моего замка. Я всегда буду благодарен вам с Николаем за вашу помощь.

Дальше отказываться у Феоктистова просто не было сил. Рукоять словно сама легла в ладонь, и от неё, вверх по руке, поползла тонкая змейка холода. Владимир зачарованно провел перед глазами голубоватым лезвием:

– У него есть имя?

– Конечно, это же боевое оружие. Но я не знаю его. Мне, знаешь ли, пришлось свернуть шею тому ассасину прежде, чем он смог что-либо сказать. Да и сомневаюсь, что он вообще собирался говорить. Зарезать, да, собирался… Так что попробуй придумать сам.

Владимир ненадолго задумался.

– «Сарацин»! Я назову его «Сарацин»!

– Прекрасное имя. Да, кстати! Думаю, пора испытать его в деле. Мясо на столе!

В дверях оружейной залы, действительно, маячил слуга, известивший владетеля, что подготовка завершена. Вслед за сэром Жаном друзья спустились на второй этаж, который занимала большая пиршественная зала. Здесь, как и в большинстве помещений донжона, царил полумрак. Несмотря на яркий день, солнечного света было не достаточно. Небольшие окна, оставленные в толще стен, были забраны толстыми железными решетками. Поэтому в стенных держаках дополнительно горели смоляные факелы, от чего в воздухе ощущалась устойчивая горечь дыма. Впрочем, в качестве своеобразного освежителя здесь выступали охапки свежего душистого сена, устилавшие пол. Посередине стоял огромный «П» -образный стол, собранный из длинных досок, положенных на специальные козлы, которые накрыли белыми домоткаными скатертями.

Около стола уже столпилось человек 20 дружинников, а несколько слуг споро таскали разнообразные блюда. По знаку феодала принесли таз и кувшин с водой. Сам крестоносец лишь символически омочил ладони перед трапезой, а друзья, напротив, с удовольствием вымыли руки. Остальные ненавязчиво проигнорировали непонятный «троянский» обряд. Вслед за владетелем все весело устремились к лавкам, установленным с внешней стороны стола. Тут же, словно сами по себе, испарились крышки с бочонков, на равном расстоянии выставленных вдоль лавок, и кружки дружинников до краев наполнились светлым элем и яблочным сидром.

– За моих друзей! – провозгласил сэр Жан и, подавая пример, осушил серебряный кубок. Слуги немедленно последовали примеру и жадно набросились на мясо. Впрочем, рыцарь, перед тем как выпить, сначала аккуратно вытер рот специальной салфеткой. Чувствовалось, что он опять выполнил какой-то ритуал, ещё неизвестный его новым слугам. Друзья, на всякий случай, тоже аккуратно промокнули губы перед питьём и, по примеру сэра Жана, отхватили собственными ножами по здоровенному куску мяса. Благо, перед ними красовалась целая туша зажаренного оленя. Феоктистов был приятно удивлен остротой «Сарацина». Кинжал резал как хороший скальпель. Рядом с олениной обнаружилась чашка, наполненная острым соусом из перца и гвоздики, которым, как оказалось, местные поливали любое мясное блюдо.

Сначала друзья чувствовали себя на пиру довольно стесненно. Но потом сообразили, что новые слуги сэра Жана тоже не знали установленных правил поведения. По простоте душевной бывшие крестьяне жадно хватали наиболее приглянувшиеся куски со всех блюд, до которых только могли дотянуться, и обеими руками до отказа набивали рты. При этом дружинники отвратительно чавкали, хохотали и что-то рассказывали. Многие, словно изголодавшиеся собаки, перехватывали пищу у соседей. Кроме того, солдаты почти непрерывно накачивались пивом и яблочным вином. Куски грубого хлеба, заменявшие здесь тарелки, многими попросту игнорировались или же использовались по прямому назначению. Поэтому, на общем фоне, друзья смотрелись сущими образцами благовоспитанности – аккуратно отрезали ножами большие куски мяса и, положив на собственные горбушки, не спеша разделывались с ними. Эль и сидр пили только после крестоносца, который делал это в промежутках между сменами блюд.

Пиршество проходило под довольно заунывное пение бродячего гистриона, уже неделю обретавшегося в гостях у сэра Жана. Певца звали Питер из Фалеза, и он, уже в который раз, исполнял балладу о доблестном сэре Гильороне Ливарском, ушедшем в крестовый поход. Впрочем, с каждой выпитой кружкой пение Питера казалось друзьям всё более мелодичным. А ко второму часу застолья они уже не только подпевали гистриону, но и подтанцовывали. Тем более, что за зажаренными целиком оленями последовали кабаньи окорока, медвежатина, жареные дикие гуси, громадные пироги с начинкой… А в перерывах активно употреблялся добротный ячменный эль, вперемешку со слабым яблочным вином.

Правда, окончание пирушки прошло не совсем приятно. Захмелевшие дружинники, очевидно устав от пения Питера, начали наперебой приставать к гостям с расспросами. Кто, мол, такие, да откуда, и как вообще там у вас люди живут? Настроение у гостей моментально упало. Ну не рассказывать же, в самом-то деле, каким-то слугам о трудовых буднях разбойников или о житье в далеком XX веке параллельного пространства.

– Сэр Жан, – наконец не выдержал Феоктистов. – Мы приехали к тебе в гости, чтобы отдохнуть, а не для того, чтобы устраивать балаган для дружины или развлекать слуг рассказами! Если ты считаешь иначе, можем сейчас же уехать.

Крестоносец изумился, но для порядка рыкнул на распоясавшееся воинство. Вообще-то он и сам сильно рассчитывал на интересный рассказ о делах, творящихся в дальних краях. Как-никак гости были самыми настоящими иностранцами и наверняка могли порассказать такое, что потом вспоминали бы в Дыб-Кальвадосе долгие годы. Странно всё это. Почему они, интересно, не желают рассказать о своей стране? Разве что обет какой себе дали. Но, с другой стороны, ни рыцарями, ни монахами друзья не являлись, а, значит, ни о каком-либо серьезном обете и речи быть не могло. В общем, категорический отказ от рассказа неожиданно заставил крестоносца всерьез задуматься о всех странностях, отмеченных со времени первого знакомства с молодыми разбойниками.

Закончился инцидент тем, что Питеру пришлось еще раз вспомнить весь свой репертуар. После чего ещё более подвыпившие друзья неожиданно все-таки запели хором на незнакомом языке что-то вроде:

Zemlja v illjuminatore, zemlja v illjuminatore,

Zemlja v illjuminatore vidna!

Пение несколько примирило дружинников с несбывшимися надеждами на увлекательные истории. Закончился пир в тот момент, когда голова последнего пьяного воина упала на забрызганную мясным соком скатерть.

Утром следующего дня Феоктистов проснулся поздно. Оказалось, что более трезвые слуги заботливо перенесли его в одну из верхних комнат боковой башни. Он лежал на небольшой кровати, застеленной выделанными шкурами и закрытой белым балдахином в форме рыцарского шатра. Из одежды с него сняли лишь сапоги и перевязь с мечом. Помятый и хмурый Владимир вылез из этой «палатки» и первым делом проинспектировал большой ночной горшок. Есть, все-таки, у пива одна неприятная особенность… Ему существенно полегчало. Тогда он обратил внимание, что на прикроватном столике стояла большая деревянная кружка со специальной откидывающейся крышечкой. Вот теперь эль был кстати. Ополовинив сосуд, Феоктистов почувствовал себя ещё лучше и смог заняться гимнастикой. Взбодрившись, оделся и спустился во внутренний дворик.

Около колодца обливался холодной водой Николай.

– Здорово, алкоголик! – радостно заорал он при виде похмельного друга. – Скупнуться не желаешь?

– Желаю.

Душ из пары холодных вёдер ещё более примирил с жизнью. Теперь ребята были в состоянии более детально ознакомиться с устройством норманского замка. Вплотную к донжону примыкали казармы и иные жилые помещения челяди, а также кузница, оружейная мастерская, пекарня, кухня, амбар, погреб, конюшня и псарня, сколоченные из грубых необрезных досок. Постройки были окружены внутренней, более высокой, чем внешняя, каменной стеной со вторыми воротами. Пространство между крепостными стенами, называемое первым двором, было оставлено достаточно просторным. Почти весь его покрывала свежескошенная зелёная стерня, истоптанная сложной сетью тропинок. У северной стены обнаружился небольшой огород с лекарственными травами. Друзья без труда опознали подорожник, крапиву, бессмертник… Похоже, это была своеобразная аптечка сэра Жана. Неподалеку располагалась избитая конскими копытами площадка ристалища, с расставленными по периметру деревянными тренажерами и мишенями. Наверняка, крестоносец совершенствовал здесь своё воинское искусство. Чуть поодаль крутились лопасти небольшой ветряной мельницы.

Больше всего друзей, конечно, заинтересовали тренажеры. В основном, это были разнообразные квинтаны, предназначенные для развития меткости и реакции конного воина. Самая простенькая представляла собой «Т» -образную вращающуюся перекладину, достававшую примерно до уровня груди всадника. На одном её конце был закреплен деревянный квадрат, а на другом – небольшой кожаный мешочек с опилками. На следующей, вместо квадрата был установлен настоящий деревянный щит, а мешок, теперь уже с песком, имел в диаметре около полутора футов. Перекладина последнего тренажера доставала примерно до головы всадника. Её концы, соответственно, украшали помятый рыцарский шлем и шипастый железный шар на короткой цепи.

– О, блин, смотри! – уважительно оценил квинтану Николай. – Если таким по башке приложить, точно ногами вперед унесут!

Не нужно было быть семи пядей во лбу, что бы догадаться, как проходили тренировки феодала. Наверняка, разогреваться сэр Жан начинал с простенькой квинтаны. На полном галопе он поражал острием копья деревянный квадрат, от чего всё сооружение резко разворачивалось и норовило шарахнуть тренирующегося по спине мешком с опилками. Удар должен был прилететь чувствительный. Затем наступал черёд перекладины со щитом и большим мешком с песком. В этом случае пропущенная плюха запросто могла выбить всадника из седла. Ну и третий, наиболее опасный номер – удар копьем в голову противника, с последующим уходом от ответного, наверняка смертельного, удара кистеня.

Имелись и меньшие квинтаны, для пеших тренировок. Вскоре Николай уже азартно забавлялся с одной. Он от души лупцевал щит тренажёра своим новым мечом и уклонялся от ответных движений кожаного мешка. Чуть дальше, почти у самой стены, стояли многочисленные деревянные мишени, чьё назначение тоже не допускало двойного толкования. Владимир выбрал наиболее широкую и попробовал метнуть «Сарацин». Он тоже быстро вошёл во вкус. Кинжал был прекрасно отбалансирован.

– Я вижу, времени зря не теряете! – неожиданно раздался за плечом голос сэра Жана. Феоктистов непроизвольно вздрогнул.

– Да вот, решили развлечься.

– Ну-ну… Может, на мечах поиграем?

– Без кольчуг? – несколько насторожился разбойник.

– Как хочешь.

– Нет, давай-ка, защиту наденем. Не люблю поцарапанным ходить.

Зубров бросил свою квинтану и подошел к облачающимся приятелям:

– Вы это чего?

– Тренироваться будем.

– А! Ну, тогда я следующий.

Наконец, воины изготовились.

– Нападай! – великодушно предложил Владимир. И тут же его меч вылетел от мастерского взмаха, а по закрытым кольчугой ребрам хлестнул рубящий удар клинка.

– А, блин! – он с трудом восстановил дыхание и поднял клинок.

– Нападай!

Взмах, отбив, удар по ребрам, ещё один, закрут – и оружие Феоктистова вновь сверкнуло стальной щучкой, отлетая прочь. При этом, похоже, сэр Жан бил лишь вполсилы, специально не прорубая кольчугу.

На этот раз Владимир даже не ругался. Молча восстановил дыхание, поднял меч и, без предупреждения кинулся в атаку. Клинок крестоносца словно развернулся в стальной веер. Буквально через секунду разбойник вновь остался без оружия и получил серию рубящих по корпусу.

– Ты слишком предсказуем, – ровным, совершенно не запыхавшимся голосом, сказал сэр Жан. – Хотя техника довольно неплоха.

– Да как же неплоха, если ты меня уже в капусту изрубил!!!

– Да ладно, не переживай! – успокоил взбешенного Феоктистова крестоносец. – Просто я немного более опытен с мечом. Надеюсь, что таких противников тебе, скорее всего, встретится не так уж и много. Хотя…

– Ну, спасибо, блин! Утешил!

– Если не возражаешь, я порублюсь с Николаем.

Коля торопливо влез в кольчугу и взял свой старый, более привычный меч. К сэру Жану он приближался уже с некоторой опаской. Взмах, ответная россыпь ударов, и обезоруженный Зубров тоже скрючился с отбитыми ребрами. Ещё несколько похожих атак показали полное превосходство крестоносца.

– Ладно, ребята, давайте усложним игру.

Сэр Жан снял кольчугу:

– Нападайте вдвоем и рубитесь как с настоящим врагом. Если сможете хотя бы ранить, ещё по клинку подарю.

Упрашивать злых избитых разбойников не пришлось. После секундного промедления оба дружно кинулись в атаку. А крестоносец, поймав клинком меч Феоктистова, извернулся таким образом, что Володька оказался между ним и Николаем. Пока Зубров пытался обежать друга, чтобы вступить в схватку, сэр Жан уже «обработал» рубящими многострадальные бока Феоктистова. Он даже не стал его обезоруживать. Подсек ногой, а затем переключился на Зуброва. Кольку встретил несильным, но весьма чувствительным тычком меча в грудь, а затем плашмя приложил лезвием по голове.

– Два-ноль. В твою пользу, – злобно подвел итог Феоктистов.

– Совсем немного тренировки, и будете рубиться не хуже! – успокоил сэр Жан.

– А ты научишь нас? – с плохо скрытым волнением спросил Николай.

– Конечно. Если принесёте мне присягу верности.

– Э, нет. Так не пойдет. Мы с детства росли вольными людьми, и в слуги к кому бы то ни было, не пойдем. Даже к тебе.

– Но ведь и я приносил вассальную присягу своему сюзерену. Сначала шерифу Фалеза, а затем королю Иерусалимскому, сиру Ахиллу.

– Та-ак, – голос Феоктистова прервался от волнения, – Ты хочешь посвятить нас в рыцари?!

Вообще-то в мыслях сэра Жана не было ничего подобного, но волнение странных разбойников было слишком красноречиво. Оказывается, эти непонятные приятели просто-таки жаждали золотых рыцарских шпор. На этом можно было сыграть.

– Я бы сказал, что такой вариант был бы вполне возможен. Но…

– Что «но»?!

«Вот оно!!! Вот шанс узнать их тайну!»

– Кроме того, что вассал должен быть непременно благородных кровей, он также должен быть полностью откровенен со своим сюзереном. А я вообще ничего о вас не знаю.

Колебался Феоктистов не долго.

– Хорошо, сэр Жан. Мы расскажем тебе свою историю. Здесь, кроме тебя, об этом знает лишь один человек – Робин Худ. Поэтому, даже если ты нам не поверишь, поклянись никому не рассказывать об услышанном. Поклянись своей рыцарской честью.

Сэр Жан ненадолго задумался. Стоило ли давать столь серьезную клятву? И решил, что, пожалуй, всё-таки стоило. Во-первых, обещанная история обещала быть невероятно занимательной. (А здесь это стоило очень дорого). А, во-вторых, сами разбойники вполне устраивали его как потенциальные оруженосцы. А может и полноценные рыцари-вассалы. Крестоносец поклялся.

– Тогда давай поднимемся в башню, что ли. Где нас не могут подслушать. Там и позавтракаем заодно. История-то у нас довольно длинная, да и вопросов у тебя может много возникнуть.

Сэр Жан не возражал. Вскоре в одной из верхних комнат накрыли стол, и крестоносец с гостями заперлись высоко над землей. Зубров скромно помалкивал, интеллигентно чавкая гузкой фазана, а Феоктистов, прожевав свежий огурчик, заговорил:

– Я родился в другом мире, в 1971 году от Рождества Христова, в далекой стране под названием Советский Союз. Такие времена как здесь, в нашем мире были где-то лет 600—700 назад. Так что, в некотором смысле, мы живем сейчас в далеком прошлом. Николай младше меня на год, и познакомились мы с ним в нашем городе Бузулуке, так как были соседями. Росли мы, в принципе, без особых забот, как обычным детям и положено. Но не очень долго. В 1984 году ещё один наш друг, тоже Владимир, встретился с могущественными волшебниками, прибывшими к нам из какого-то другого мира. Воспользовались они для этого своим магическим путем. Получилось так, что эти волшебники подарили нашему другу магические вещи, силы которых мы, к сожалению не понимали. И мы, идиоты, по глупости, решили с ними позабавиться. В итоге нас с Николаем закинуло непонятным образом сюда, в далёкое прошлое. То есть в чужой мир, похожий на наше прошлое. В общем, сюда, где мы сейчас живём. В твой мир и это время.

Затем Феоктистов вкратце рассказал об их жизни в Фалезском лесу и приступил к трапезе. На многочисленные вопросы отвечал уже Зубров. Затем опять Владимир, потом снова Николай, а далее они оба. И так до глубокой ночи. Пока перед сэром Жаном почти наяву не встала величественная и страшная картина чужого пространства, похожая на вероятное будущее его мира. Там, где все сказочные чудеса, в том числе и сама волшебная страна счастливых свободных людей, «Советский Союз», со страхом ожидали наступления Апокалипсиса – «Ядерной войны». Возможное будущее было не настолько прекрасно, как невыразимо пугающе.

Если романтичному Робин Худу больше всего понравилось, что его аналог на протяжении, по крайней мере, ближайших семи веков окажется кумиром для миллионов жителей соседнего мира, то сэра Жана, профессионального воина, «сразили» описания фантастических средств уничтожения. Долго потом в кошмарных снах к нему приходили стальные рукотворные чудовища – «танки», плюющиеся смертоносным огнем (и, в отличие от местных драконов, вместо лап имеющие по две гигантские железные гусеницы); железные птицы, летающее на ревущем огне быстрее скорости звука – «реактивные самолеты»; годами таящиеся в океане «подводные лодки» с огромными огненными стрелами – «баллистическими ракетами». А в завершение кошмаров, как правило, всегда наступал Конец Света, и на бедного сэра Жана набрасывалось воняющее серой само дьявольское «Оружие Массового Поражения». Причем, с рогатой головой Люцифера, нарисованной в углу одной из икон его замковой церкви.

На второй день после рассказа крестоносец дополнительно переговорил с Робин Худом и убедился, что друзья не обманули его. Поэтому он торжественно сообщил, что признаёт вольных лесных воинов обладателями благородной крови и будет готовить их к посвящению в рыцари. Сэр Жан тут же провозгласил друзей своими оруженосцами – сквайрами и, первым делом, приступил к обещанным тренировкам.

В целях наилучшего закрепления нужных навыков Владимир и Николай сменили свои кавалерийские клинки на учебные двуручные мечи. Сначала учились действовать ими поочередно то правой, то левой рукой. А когда это начало получаться, сэр Жан дополнительно утяжелил оружие специальными железными накладками. И продолжал постепенно увеличивать вес до тех пор, пока обычные клинки не завертелись в руках сквайров со скоростью жонглёрских палочек.

Одновременно крестоносец учил друзей эффективно защищаться и наносить сокрушительные удары щитом, наколенными и налокотными шипами, а так же просто бронированными кулаками (чем остальные рыцари обычно брезговали, считая ниже своего достоинства драться с кем-либо без оружия). Часто в Дыб-Кальвадос приходил Робин Худ, и тогда тренировки в стрельбе из лука становились наиболее продолжительными. Когда оруженосцы уже неплохо освоили меч, сэр Жан добавил занятия с булавами и боевыми топорами, которые являлись дополнительным оружием рыцарей. И каждый день упражнял мальчишек в верховой езде и конном копейном бою. Пока, с самой простой квинтаной.

– Конь – это самое дорогое, что есть у рыцаря! – часто говорил крестоносец. – После чести и дамы сердца.

Кроме того, заставил выучить «9 рыцарских идеалов», которым при посвящении они должны были поклясться служить и исполнять:

1. «Мужество» – рыцарь готов поступать правильно, и способен сражаться даже против превосходящих сил врага.

2. «Защита» – церкви, лордов, их семей, а также сирот и вдов.

3. «Вера в Бога» – которая поможет избежать искушений и вынести жертвы.

4. «Смирение» – признание силы и героизма других, без хвастовства своими подвигами.

5. «Справедливость».

6. «Щедрость» – которая позволит рыцарю быть милостивым к врагу и противостоять слабости и жадности.

7. «Умеренность» – делать всё в меру, даже при наличии богатства.

8. «Лояльность» – рыцарь должен поклясться церкви и лорду, отдать жизнь за них.

9. «Благородство» – принцип вежливости: рыцарь должен быть вежливым, честным, щедрым и развивать благородный характер, чтобы стать образцом для подражания.

Нужно ли удивляться, что при повышенной восприимчивости их возраста мастерство юношей росло с каждым днем. Желанное учение они впитывали, как пересохшая губка воду. А сэру Жану доставляло огромное удовольствие наблюдать два увлечённых подтверждения его педагогических талантов. Но была и ещё одна причина, заставлявшая ребят заниматься днями напролет – по сведениям, в избытке поступавшим в шайку Робин Худа, барон де Шансон усиленно увеличивал гарнизон своего замка. Причем, не просто набирал новых воинов, а активно обучал их действиям в лесу. Только идиот не догадался бы, что с наступлением теплых дней он собирался уничтожить разбойников. «Оборотни», в свою очередь, так же решили избавиться от своего злейшего врага.

Ранней весной, когда ещё лежал снег, сэр Жан Дыб-Кальвадоский посвятил друзей в рыцари (без выделения земель). После официального обряда они гордо сбили с трофейных щитов гербы прежних владельцев, а отец Сусанны сделал им собственные. У Николая на лиловом поле засеребрилась эмблема шайки Робин Худа – три дерева, растущих из дубового листа, а у Владимира, на лазоревом – профиль оскалившегося волка. И у обоих одинаковый девиз – «Кальвадос». Теперь Зубров уже именовался сэром Кальвадосским Громом, а Феоктистов, в честь победы над Вольфом – сэром Кальвадосским Волком.

К концу апреля, когда и рыцари-оборотни и барон решили начать активные боевые действия, армия де Шансона состояла из 120 латников и 80 всадников. В Фалезском лесу им противостояли две дюжины вольных стрелков, двадцать воинов-слуг сэра Жана, составлявших его рыцарское «копье», и около сорока крестьян деревни Солми. Ну и, разумеется, сами юные рыцари. Несмотря на более чем двукратное превосходство войск барона, сборная лесная армия первой выступила в поход. В немалой степени этому способствовало известие, что Фалезский шериф тоже собрал против разбойников около 100 пеших и 50 конных латников, которые со дня на день готовились выступить в облаву.

Шел третий год пребывания друзей в кровавом, жестоком, но романтическом мире параллельной реальности.