Читать книгу: «Эволюция, социум и семья», страница 6

Идеализация брака

Брак, венцом которого является семья, действительно представляет собой наиболее возвышенный человеческий институт, однако он является глубоко человеческим по своей природе, и его никогда не следовало бы называть священным. Сифитские священники превратили бракосочетание в религиозный обряд, однако со времен Эдема на протяжении тысячелетий брак оставался чисто социальным и гражданским институтом.

Приравнивание человеческих объединений к божественным в высшей степени неуместно. Союз мужа и жены, связанных брачными и семейными отношениями, есть материальная функция смертных в эволюционных мирах. Конечно, в результате искреннего стремления мужа и жены к прогрессу можно добиться больших духовных успехов, однако это не означает того, что брак непременно является священным. Тем более, что у некоторых женатых и разведённых два раза, жениться (выходить замуж) – разводиться входит в привычку. Духовный прогресс есть следствие искреннего усердия в других областях человеческих устремлений.

Брак нельзя сравнивать ни с отношением Настройщика к человеку, ни с товарищеским отношением Христа Михаила к своим человеческим братьям. Практически ничто в таких отношениях не сопоставимо с отношениями мужа и жены. Весьма прискорбно, что ошибочные воззрения людей на эти взаимоотношения привели к такой путанице в понимании статуса брака.

Прискорбно и представление некоторых людей о том, что брачные отношения осуществляются за счет божественного действия. Такие воззрения ведут непосредственно к идее нерасторжимости брачного договора, независимо от обстоятельств или пожеланий состоящих в браке сторон, хотя сам факт расторжения брака свидетельствует о том, что Божество непричастно к таким союзам. Если когда-то Бог соединил какие-либо две вещи или личности, они будут оставаться соединенными, пока божественная воля не распорядится об их разъединении. В отношении же такого человеческого института, как брак, кто возьмется судить о том, какие брачные союзы заключаются с одобрения вселенских наблюдателей, а какие являются человеческими по своей природе и происхождению?

Тем не менее, в небесных сферах существует идеальный брак. В столице каждой локальной системы Материальные Сыны и Дочери Бога действительно олицетворяют собой высшие идеалы союза мужчины и женщины, связанные узами брака с целью продолжения рода и воспитания потомства. В конце концов, идеальный брак смертных является по-человечески священным.

Брак всегда был и остается высшей мечтой человека о временной идеальности. Хотя эта прекрасная мечта редко реализуется во всей своей полноте, она продолжает жить как возвышенный идеал, неизменно увлекающий эволюционирующее человечество и заставляющий его прилагать всё больше усилий для достижения человеческого счастья. Однако необходимо учить юношей и девушек некоторым реальностям брака до того, как они сталкиваются с суровыми требованиями, которые накладываются существующими в семье взаимоотношениями. Юношеский идеализм должен в некоторой мере ослабляться добрачной разочарованностью. Одной из таких образовательных книг я считаю книгу американского проповедника Гери Чепмена «Пять языков любви».

Не следует, однако, препятствовать юношеской идеализации брака; подобные мечты рисуют в воображении будущие цели семейной жизни. Такое отношение является как стимулирующим, так и полезным, если только оно не мешает осознанию практических и будничных требований супружеской и последующей семейной жизни.

За последнее время идеалы брака претерпели огромный прогресс. У некоторых народов женщина пользуется практически равными правами со своим супругом. Хотя бы в принципе, семья становится союзом преданных партнеров, цель которых – воспитание детей при сохранении супружеской верности. Однако даже этот новейший вариант брака не должен доходить до крайности – предоставления полной взаимной монополии на личность и индивидуальность. Брак не является только индивидуалистическим идеалом; он есть эволюционирующее социальное партнерство мужчины и женщины, существующее и функционирующее в условиях современных нравов, ограничиваемое табу и регулируемое законами и правилами общества.

По сравнению с прошлыми эпохами, в двадцать первом веке брак поднялся на новый уровень, несмотря на то, что в настоящее время институт семьи подвергается серьезным испытаниям из-за проблем, столь внезапно обрушившихся на социальную организацию в результате стремительной эмансипации женщины – предоставления ей свобод, которых она так долго была лишена в течение медленной эволюции нравов минувших поколений.

Брак и семейная жизнь

Материальная необходимость создала брак, половое желание украсило его, религия санкционировала и возвысила его, государство нуждалось в нем и регулировало его, а в последующие времена эволюционирующая любовь начинает узаконивать и прославлять брак как предшественника и создателя самого полезного и возвышенного института цивилизации – семьи. Создание семьи должно быть центральной частью и сущностью всей воспитательной деятельности.

Совокупление является только актом сохранения вида, связанным с той или иной степенью самоуслаждения; брак, создание семьи, в значительной мере относится к самообеспечению и подразумевает эволюцию общества. Само общество есть совокупная структура, состоящая из семейных ячеек. Индивидуумы весьма недолговечны как планетарные факторы; только семья является возобновляющимся средством социальной эволюции. Семья – это русло, по которому река культуры и знания течет от одного поколения к другому.

Семья является, в принципе, социологическим институтом. Брак возник из сотрудничества в самосохранении и совместном продолжении рода, причем элемент самоуслаждения был в значительной мере случайным. Тем не менее, семья действительно объединяет все три основные функции человеческого существования, в то время как продолжение жизни делает ее основным человеческим институтом, а половые отношения выделяют ее из всех остальных видов социальной деятельности.

Первобытные парные связи

Брак не был основан на половых отношениях; они имели второстепенное значение. Первобытный человек не нуждался в браке, ибо удовлетворял половую страсть свободно, не обременяя себя ответственностью за жену, детей и дом.

Из-за физической и эмоциональной привязанности к своим детям женщина зависит от сотрудничества с мужчиной, что побуждает ее искать надежную защиту в браке. Что касается мужчины, то никакое непосредственное биологическое влечение не вело его к браку, тем более не удерживало в нем. Брак стал привлекательным для мужчины не благодаря любви, а в результате голода, который впервые привел дикаря к женщине, к тому примитивному укрытию, которое она делила со своими детьми.

Не стало причиной брака и осознание обязанностей, которые накладываются половыми отношениями. Первобытный человек не понимал связи между половым актом и последующим рождением ребенка. Когда-то многие верили в то, что девственница способна стать беременной. Еще в глубокой древности у дикаря появилась мысль о том, что младенцы создаются в мире духов; считалось, что беременность является результатом вселения в женщину духа – развивающейся души. Кроме того, считалось, что беременность у девственницы или незамужней женщины может вызываться диетой и сглазом; впоследствии зарождение жизни стали связывать с дыханием и солнечным светом.

Многие древние народы считали, что духи связаны с морем; поэтому девственницы были жестко ограничены в купании: молодые женщины намного больше боялись купания во время прилива, чем половых отношений. Уродцы или недоноски считались отпрысками животных, которые проникли в тело женщины вследствие неосторожного купания или же в результате козней злых духов. Естественно, что дикари, не задумываясь, душили таких потомков при рождении.

Первым шагом на пути к просвещению стала вера в то, что половые отношения открывают путь для проникновения в женщину оплодотворяющего духа. С тех пор человек обнаружил, что отец и мать в равной степени жертвуют живые наследственные факторы, ведущие к зачатию потомства. Однако даже в двадцать первом веке многие родители, в той или иной степени, по-прежнему пытаются держать своих взрослых детей в неведении относительно происхождения человеческой жизни.

Некоторое подобие семьи обеспечивалось тем фактом, что репродуктивная функция влечет за собой отношения матери и ребенка. Материнская любовь инстинктивна; в отличие от брака, она не является порождением нравов. У всех млекопитающих материнская любовь – врожденное свойство, дар вспомогательных духов разума локальной вселенной. По своей силе и преданности такая любовь всегда прямо пропорциональна продолжительности периода беспомощности детеныша.

Отношения матери и ребенка естественны, прочны и инстинктивны; природа этих отношений такова, что они вынуждали первобытных женщин подчиняться многим необычным условиям и переносить несказанные трудности. Несокрушимое чувство материнской любви является препятствием, которое всегда ставило женщину в чрезвычайно невыгодное положение во всех ее столкновениях с мужчиной. Но это не делает материнский инстинкт человека всесильным: его могут подавить честолюбие, эгоизм и религиозные убеждения.

Хотя связь матери и ребенка не является ни браком, ни семьей, она представляет собой ядро, из которого возникло и то, и другое. Огромный прогресс в эволюции брачных отношений наступил тогда, когда эти временные пары начали сохраняться достаточно долго для того, чтобы вырастить потомство, ибо это было уже созданием семьи.

Несмотря на антагонизм этих ранних пар, несмотря на непрочность связей, партнерские отношения мужчины и женщины значительно повысили шансы на выживание. В сотрудничестве друг с другом мужчина и женщина, даже если не учитывать семью и потомство, во многих отношениях значительно превосходят как двух мужчин, так и двух женщин. Такое образование половых пар улучшило выживаемость; именно с него началось человеческое общество. Кроме того, разделение труда по половому признаку повысило комфорт и сделало людей более счастливыми.

Ранний матриархат

Еще в глубокой древности периодические кровотечения у женщины и потеря ею крови при родах внушили мысль о том, что кровь является творцом ребенка (как и обителью души), и породили понятие о кровном родстве между людьми. На раннем этапе эволюции родословная велась только по материнской линии, ибо только об этой стороне наследственности можно было судить хотя бы с какой-то определенностью.

Первобытная семья, происходящая из инстинктивной биологической кровной связи матери и ребенка, неизбежно строилась на матриархате; и многие племена в течение долгого времени придерживались этой практики. Матриархат был единственным возможным вариантом перехода от стадного группового брака к более поздней и улучшенной семейной жизни полигамного и моногамного патриархата. Матриархат служил естественной биологической формой семьи; патриархат является ее социальной, экономической и политической формой. Долгое существование матриархата у красного человека Северной Америки – одна из основных причин, объясняющих, почему высокоразвитые в остальных отношениях ирокезы так и не создали настоящего государства.

При матриархате практически высшей властью в доме пользовалась мать жены; даже братья жены и их сыновья принимали более активное участие в ведении семейных дел, чем муж. Отцов часто переименовывали в честь их собственных детей.

Самые древние расы почти не признавали роли отца, полагая, что ребенок целиком происходит от матери. Они считали, что дети напоминают отца из-за близости с ним, либо же верили в то, что дети «помечаются» таким образом, потому, что мать хотела, чтобы они были похожи на отца. Позднее, с переходом от матриархата к патриархату, всю заслугу за появление ребенка отец стал приписывать себе, и многие табу, касавшиеся беременной женщины, впоследствии распространились на ее мужа. Когда приближался срок разрешения от бремени, будущий отец прекращал работать, а с началом родов он, как и жена, ложился в постель, проводя там от трех до восьми дней. В отличие от жены, которая могла встать на следующий день, чтобы заняться тяжелой работой, муж оставался в постели и принимал поздравления; всё это было частью ранних нравов, направленных на то, чтобы утвердить право отца на ребенка.

Поначалу муж обычно уходил жить в клан жены, однако в более поздние времена – после того, как мужчина выплачивал назначенную за невесту сумму или же отрабатывал ее, – он мог забирать жену и детей в свой род. Переходом от матриархата к патриархату объясняются кажущиеся в иных условиях бессмысленными запреты на одни типы браков между двоюродными родственниками, в то время как другие браки при такой же степени родства были разрешены.

С отмиранием нравов охотничьего периода, когда занятие скотоводством позволило мужчине контролировать основной источник пищи, матриархат быстро отошел в прошлое. Так произошло просто потому, что матриархат не мог успешно конкурировать с новым укладом – патриархатом. Власть мужчин, являвшихся родственниками матери, не могла соперничать с властью, сосредоточенной у мужа-отца. Женщине было не по силам совмещать беременность с каждодневным руководством текущими делами и растущими домашними полномочиями. Появление практики кражи и позднее купли жен ускорило отмирание матриархата.

Эпохальный переход от матриархата к патриархату – одно из наиболее радикальных и резких преобразований, когда-либо осуществленных человеческим родом. Эта перемена сразу же привела к усилению социальной активности и ускорила эволюцию семьи.

Семья в эпоху патриархата

Возможно, что инстинкт материнства приводил женщину к супружеству, однако именно большая сила мужчины в сочетании с воздействием нравов фактически принуждала ее оставаться в браке. Пастушеский образ жизни вел к созданию новой системы нравов – патриархальной семьи; и основой единства семьи в период господства нравов, присущих эпохе скотоводства и раннего земледелия, была деспотичная и беспрекословная власть отца. Любое общество, будь оно национальным или родовым, прошло через стадию автократической патриархальной власти. Скупое внимание, уделявшееся женскому полу в эпоху Ветхого Завета, является истинным отражением нравов скотоводов. Все древнееврейские патриархи были скотоводами, что подтверждается фразой: «Господь – Пастырь мой».

Мужчина был не более повинен в невысоком мнении о женщине, бытовавшем в прошлые века, чем сама женщина. Она не смогла завоевать социального признания в первобытные времена, ибо не действовала в чрезвычайных положениях – не совершала эффектных подвигов и не проявляла героизма в кризисных ситуациях. Материнство было явным препятствием в борьбе за выживание; материнская любовь делала женщин плохими защитницами племени.

Кроме того, первобытная женщина неосознанно попадала в зависимость от мужчины, восхищаясь его драчливостью и мужественностью. Такое прославление воина усиливало мужское тщеславие, в равной мере подавляя тщеславие женщины и делая ее более зависимой. Военная форма и сегодня заставляет трепетать женское сердце.

У наиболее развитых рас женщины являются не такими крупными или сильными, как мужчины. Будучи слабее, женщина становилась более тактичной. Она быстро научилась пользоваться своей половой привлекательностью. Она стала более внимательной и консервативной, чем мужчина, хотя чуть более легкомысленной. Мужчина превосходил женщину на поле брани и на охоте, но испокон веков проигрывал женщине домашние сражения.

Скотовода кормила его отара, однако на протяжении пастушеской эпохи женщине еще приходилось добывать растительную пищу. Первобытный человек чурался земли: она была слишком мирной, слишком неувлекательной. Кроме того, бытовало давнее суеверие, согласно которому женщина – от природы мать – выращивает более богатый урожай. Сегодня во многих отсталых племенах мужчины приготавливают мясо, а женщины – овощи, и когда примитивные австралийские племена находятся в пути, женщины никогда не притрагиваются к дичи, а мужчины не останавливаются, чтобы выкопать корень.

Женщине всегда приходилось работать; во всяком случае, вплоть до нынешних времен женщина была настоящим производителем. Мужчина обычно выбирал более легкий путь, и это неравенство существовало на протяжении всей истории человеческого рода. На женщин всегда ложился тяжкий груз: они носили семейный скарб и присматривали за детьми, освобождая мужчину для сражения или охоты.

Первое освобождение женщины наступило, когда мужчина согласился возделывать землю – согласился выполнять работу, которая ранее считалась женской. Огромный шаг вперед был сделан тогда, когда пленников мужского пола перестали убивать и стали превращать в рабов – сельскохозяйственных работников. Это привело к освобождению женщины, которая получила возможность уделять больше времени обустройству домашнего очага и воспитанию детей.

Обеспечение младших детей молоком животных привело к более раннему отнятию от груди. В силу этого женщины стали рожать больше детей, ибо матери освобождались от наступавшего иногда временного бесплодия. Кроме того, использование коровьего и козьего молока резко сократило детскую смертность. До наступления пастушеского периода в развитии общества матери обычно кормили детей своим молоком, пока им не исполнялось четыре или пять лет.

Когда первобытные войны пошли на убыль, начало уменьшаться неравенство в разделении труда между мужчинами и женщинами. Однако женщины по-прежнему должны были выполнять настоящую работу, в то время как мужчины несли караул. Ни один лагерь или поселение нельзя было оставить без охраны ни днем, ни ночью, но и в этом деле мужчинам помогали сторожевые собаки. В целом, появление земледелия повысило престиж и социальное положение женщины, во всяком случае, до тех пор, пока мужчина сам не превратился в земледельца. И как только мужчина занялся возделыванием земли, немедленно произошло радикальное усовершенствование методов ведения сельского хозяйства, что продолжалось на протяжении последующих поколений. На охоте и на войне мужчина усвоил значение организации и использовал это знание в промышленности, а позднее, взяв на себя значительную часть труда женщины, в огромной мере усовершенствовал ее примитивные методы труда.