Читать книгу: «Время Змея», страница 7
12
Понедельник 21 июля, 18:08
Медиахолдинг «Городская Звезда» располагался в двух кварталах от дома Иванова. Рассказов предположил, что это обстоятельство вполне могло послужить выбором адресата отправки. Уже скоро это прояснится. А пока молодой полицейский уверенно взбежал по высоким ступеням старого, но еще очень крепкого здания из красного кирпича. Оказавшись в просторном холле он огляделся.
Редакция занимала первые три этажа. Электронное Удостоверение сотрудника Отделения Дознания позволило без задержек проникнуть в обитель независимого гласа общественности. Рассказов поднялся на лифте и оказался в просторном помещении на втором этаже. Обычная офисная мебель, широкие плазменные мониторы и стеклянные перегородки. Это помещение напоминало его собственное рабочее место. За одним исключением: в редакции находилось значительно больше людей, и их деятельность осуществлялась куда активнее.
На экране МУНа вырисовывался маршрут, предложенный регистратором при входе. Сергей двинулся в этом направлении, обещавшем привести его к нужному человеку. Он остановился перед стеклянной дверью, на которой белыми буквами значилось: заместитель главного редактора Орлова Ю. П. МУН мгновенно предоставил всю информацию о данном руководителе, и с голограммы на Сергея воззрилась пожилая женщина. На ее губах играла дружелюбная улыбка, но в потускневших глазах не замечалось ничего приветливого. Обладая огромным опытом в медийных сферах, она научилась видеть всех вокруг насквозь, и потому глядела снисходительно-безразлично, а улыбалась лишь оттого, что собеседникам это нравится и «так у нас принято». Стоило ли ждать иного от работника, отправляющегося через двадцать дней на пенсию по выслуге лет?
Рассказов уверенно вошел в стеклянный аквариум, громко называемый кабинетом, и понял, что хозяйка кабинета, несмотря на полученное сообщение о посетителе, продолжает находиться в виртуальном мире.
– Младший лейтенант полиции Рассказов, – громко представился Сергей, пытаясь таким способом вернуть женщину к действительности.
– Минуточку, молодой человек, – промурлыкала она на удивление приятным и твердым голосом.
Сергей понял, что дожидаться приглашения сесть придется долго, и потому уверенно пересек кабинет и подсел к столу заместителя. Несколько минут ничего не происходило. Сергей пытался нетерпеливо барабанить по столу, покашливать, ерзать на стуле. Но быстро понял тщетность всех этих телодвижений. Прошло еще несколько минут, прежде чем женщина мелко затряслась и разочарованно выдохнула:
– Гады! Срезали на предпоследней станции!
Рассказов удовлетворенно вздохнул и мысленно поблагодарил «гадов» за то, что они «срезали» игроманку на предпоследней, а не на последней станции. Чем бы все это не являлось.
– Итак, молодой человек, чем могу помочь? – зам. генерального редактора заинтересованно посмотрела на полицейского, сузив экран МУНа до абсолютного минимума.
– Я направлял вам запрос на получения доступа к сообщению от гражданина Иванова Степана Кирилловича.
– Вижу, вижу, – проворковала женщина. – Это вам в отдел обработки корреспонденции.
Перед глазами на экране МУНа появилась новая точка назначения. Рассказов решительно встал и направился к стеклянной двери кабинета-аквариума. После столь радушного приема оставаться здесь дольше не имело никакого смысла.
Оставался один шаг чтобы оказаться за порогом кабинета-аквариума, когда за спиной Рассказова возникло голографическое изображение стройной рыжеволосой красавицы.
– Юлия Петровна, есть вопрос по сетке вещания на следующей неделе…
Зам. главного редактора скосила взгляд на удаляющегося полицейского. Журналистка обернулась и восторженно возгласила:
– Сергей Рассказов!
Дознаватель замер перед сдвинувшейся в сторону дверью кабинета. Затем медленно обернулся. Хорошо поставленный голос, рыжие волосы. Рассказов даже слегка задрал подбородок, пытаясь различить под потолком сияющий софит дрона-оператора. Но небосвод был пуст. Без сомнений, перед ним стояла голограмма той самой корреспондентки, что сегодня утром вела репортаж от подъезда Иванова. На лице молодой журналистки сияла искренняя приветливая улыбка:
– Как хорошо, что вы пришли. Можете уделить мне несколько минут?
То, как журналистка это сказала, и сама просьба ввели Рассказова в ступор. Он ожидал чего угодно, но только не к такой реакции на собственное появление в редакции медиахолдинга.
– Я освобожусь через две-три минуты. – Заявила молодая женщина, видя нерешительность полицейского. – Подождите меня в холле. Пожалуйста.
Красавица мило склонила голову на бок и еще раз повторила просьбу одними губами. Рассказов понял, что отказать ей не сможет. По крайней мере не сейчас.
Выйдя из кабинета-аквариума, дознаватель оказался в небольшом холле. Массивная кожаная мебель манила и обещала приятный отдых. Пальмы в горшках добавляли уюта и радовали глаз. Диваны и кресла казались расставленными практически идеальным кругом. Островок безмятежности в суетливом мире журналистики.
Рыжеволосая красавица грациозно выпорхнула из-за разлапистой пальмы и с сияющей улыбкой подошла к полицейскому. Рассказов уже справился с волнением и решительно встал навстречу журналистке. Ее рука утонула в его мускулистой ладони. Она выглядела такой хрупкой, что он забеспокоился – не повредит ли ее своим рукопожатием.
– Меня зовут Екатерина Семенова. Я корреспондент «Городской Звезды».
– Предполагаю, что мне представляться не надо. – Рассказов не торопился отпускать миниатюрную руку журналистки. Та не торопилась высвобождаться от рукопожатия.
Их взгляды встретились и на несколько мгновений застыли. Избыточная информация из Нейросети, высвечивающаяся на виртуальных экранах МУНов отвлекала. Полицейский отключил Устройство, и тут же погас экран журналистки. Теперь они видели лица друг друга без помех электромагнитных полей. И обоим это нравилось.
– Я видела вас на месте гибели гражданина Иванова, – быстро и уверенно заговорила Екатерина, – Очень рада, что в наших следственных структурах появляются молодые одаренные специалисты.
На ее губах играла спокойная улыбка. Глаза смотрели открыто и приветливо. Столь громкое заявление не могло иметь под собой серьезной почвы, но лесть из прекрасных уст журналистки Рассказову определенно нравилась. Тем не менее, принимая авансы, он продолжал себя настраивать на рабочий лад, чтобы оставаться собранным и внимательным. За красивыми словами могло скрываться что-то совершенно иное.
– Мы многие годы сотрудничаем с вашим Управлением. Но часто от нас, как и от любых городских СМИ, отмахиваются. В лучшем случае предоставляют лишь сухую официальную информацию. А общественность требует детали, подробности. Сейчас такое время.
– Мне кажется, в Управлении есть люди отвечающие за связь с общественностью…
– Сергей Петрович, – нетерпеливо прервала Екатерина, чуть склонив голову, но не отводя глаз от дознавателя. – Именно об этом я и говорю. Люди, оторванные от оперативной работы, передают нам официальные релизы и не более того. Обычным людям куда интереснее услышать информацию из первых рук. Так сказать, вести с полей. С передовой…
Рассказов удовлетворенно провел рукой по голове. Сравнение его работы с боевыми действиями понравилось. Собственно, он и сам думал так же. Каждый сотрудник полиции ежедневно и ежечасно находился на передовой, в непримиримой борьбе с извечной человеческой бедой – преступностью.
– Понимаю, – отозвался Рассказов и замолчал, ожидая продолжения.
Екатерина выдохнула и заметно расслабилась, словно преодолела какой-то внутренний барьер.
– Начну издалека. Как представитель Медиа, я могу проникать в такие места, куда вам, Сергей Петрович, как полицейскому просто так не попасть. У меня есть некоторые связи и некоторые источники информации, которые могут вам пригодиться в вашей профессиональной деятельности! Эти связи помогли мне самой продвинуться в нашем медиахолдинге. Уверена, они могут оказаться полезными и вам!
Сергей не удержался и активировал МУН. На экране появилась биография журналистки, извлеченная из Оперативной инфосети. Карьерный рост Семёновой впечатлял. Начиная помощником журналиста, она за три года смогла дорасти до ведущего журналиста в рейтинговом Медиахолдинге. В июне ей исполнилось двадцать три, на что он особенно обратил внимание. Но также, быстро проанализировав увиденное, согласился, что рыжеволосая красавица действительно многого добилась и может представлять пользу в получении информации.
Заметив манипуляции полицейского с МУНом, Екатерина самодовольно улыбнулась. В этой улыбке сквозило осознание собственной значимости, словно она точно знала, какую информацию сейчас видит Рассказов.
– Зря недооцениваете связь с Медиа, – самоуверенно заключила журналистка, – Я смогу предоставить вам информацию, которая поможет быстрее и эффективнее раскрывать дела. А это ускорит ваше продвижение по служебной лестнице.
Дознаватель внимательно следил за журналисткой. Она говорила именно то, во что свято верила. И то, что она говорила, действительно имело для него значение. Информация и связи – необходимые составляющие успеха. Особенно в начале карьерного пути. А также применительно к расследованию дела самоубийцы Иванова.
Но где-то внутри мелькнула тень сомнения. Пряник, предлагаемый красивой обольстительницей, выглядел замечательно. Как бы он не превратился в морковку, за которой ему придется идти туда, куда поведут погонщики. Очень не хотелось выглядеть наивным школяром. Особенно в глазах этой молодой, привлекательной женщины.
– Вы что, Екатерина, детективов начитались? – сказал Рассказов, стараясь говорить снисходительно и вальяжно. Давая понять, что он читает ее как открытую книгу. – Вы предлагаете мне стать вашим внештатным корреспондентом?
– Зачем вы так… – журналистка искренне обиделась и опустила глаза. Но уже через мгновение вновь решительно поглядела на молодого полицейского. Она не боялась конфронтации. А еще – не любила проигрывать. – Я предлагаю вам взаимовыгодное сотрудничество. Выгодное обеим сторонам.
Он мог казаться молодым и неопытным, но кое-что в жизни понимал. А потому безусловно верить в бескорыстные жесты судьбы не собирался. Возникал правомерный вопрос: зачем столь успешной и настырной (в хорошем смысле этого слова) журналистке понадобился он, молодой «необстрелянный» сотрудник Отдела Дознания? Ответа Рассказов пока не знал.
– Ну и какого рода взаимовыгодное сотрудничество? – Сергей слегка прищурил глаз, не переставая фиксировать любое движение тела и мимику лица собеседницы.
– У нас с вами будет много интересных дел, где мы сможем обмениваться информацией, – Екатерина искренне улыбнулась, и улыбка вернула ей женственность и обворожительность, стерев налет деловитости и серьезности. – Например, случай самоубийства. Или не самоубийства Иванова?
Рассказов напрягся. Такого поворота он не ожидал. Вот уже несколько минут он боролся с искушением распрощаться с рыжеволосой красавицей и, наконец, добраться до отдела обработки корреспонденции, чтобы получить интересующую информацию по делу Иванова. Но услышать это имя здесь и сейчас оказался решительно не готов. Подозрение разгорелось с новой силой. И он почувствовал как кровь прилила к щекам.
Журналистка чуть заметно сузила глаза, словно пыталась считать нужные сведения с лица Рассказова. Сергей расстроенно смотрел на нее, ругая себя за то, что выдал себя слишком бурным проявлением эмоций. Сдерживаясь и стараясь говорить как можно медленнее, он произнес:
– Что вы хотите сказать, говоря «не самоубийство»?
Глаза Семеновой вспыхнули счастливым огнем:
– Так я и знала! – выдохнула она. – Это не самоубийство, ведь так?
– Что вы хотите сказать, говоря «не самоубийство»? – жестко и настойчиво повторил Рассказов.
– Как насчет взаимовыгодного сотрудничества? – игриво, но решительно вопросила Семенова, словно перекинула на интерфейс полицейского договор необходимый к ратификации.
– Екатерина Алексеевна, – еще более жестко сказал он. – Я сотрудник полиции, при исполнении. Если вы обладаете какой-либо информацией относительно этого дела, вы обязаны сообщить ее мне!
С минуту они смотрели в глаза друг другу. Рассказов твердо и вопросительно, Семенова – твердо и оценивающе.
– Сокрытие…
Журналистка примирительно вскинула вверх руки, прерывая речь полицейского, предупреждающую о гражданской и уголовной ответственности.
– Я за наше сотрудничество! – Ее голос звучал так, словно она уже добилась всего, чего хотела. – Когда капитан Феоктистов заявил о предварительной версии самоубийства, я сомневалась в правильности его слов. Так как позавчера вечером на сервер нашей редакции поступило сообщение от гражданина Иванова. Текст сообщения вызывает сомнения в его добровольном уходе из жизни.
– Почему не передали это сообщение в полицию? – сурово спросил Рассказов, но ничуть не смутил Екатерину. Та даже улыбнулась.
– Вот для этого и нужно сотрудничество! Правда?
– Есть закон…
Семенова вновь вскинула вверх руки:
– Мы знаем законы! В сообщении не было призывов о помощи, не было указаний на убийцу, ничего такого…
– Мне нужно получить это сообщение, – Рассказов решительно встал, но Екатерина продолжала сидеть, всем своим видом показывая, что и полицейскому незачем куда-либо бежать.
– Когда Феоктистов заявил о предварительной версии самоубийства, я засомневалась, – повторила она. – А когда сегодня утром наши серверы оказались взломаны и пропала вся переписка за позавчерашний день, я утвердилась в своих сомнениях!
Рассказов снова сел на диван.
– Вы заявили о взломе? Нашли взломщиков?
Семенова устало махнула рукой.
– Нас пытаются взломать по нескольку раз на дню. До сих пор взломать удавалось лишь три раза. И все это было несколько лет назад. Инженер по Безопасности Сети проинформировал, что нас зачистили так, что искать следы бесполезно и… даже не безопасно.
Рассказов удивленно приподнял бровь, и это движение не ускользнуло от журналистки. Она беззлобно усмехнулась:
– Как раз дело по вашему профилю.
– Что было в сообщении Иванова? – игнорируя замечание, спросил Рассказов. Сейчас его интересовало только это. – Кто-нибудь может восстановить?
Журналистка игриво прищурила глаза:
– Да.
– Кто?
– Я!
Рассказов молчал и ждал. Семенова не стала глумиться над молодым дознавателем и перекинула на его МУН текст сообщения.
– Имею привычку все копировать и дублировать, – пояснила она. – Читайте сами.
Рассказов жадно набросился на послание, на время забыв где и с кем он находится.
«Меня убили. Это секта! За всем стоит „Левиафа“. Их покрывает полиция. Голубь принесет ответ.»
Рассказов перечитал несколько раз. Смысл доходил с трудом. Написанное очень походило на бред шизофреника. Сергей колебался. Конечно, смерть Иванова наступила при не вполне выясненных обстоятельствах. Существуют косвенные улики, подтверждающие версию об инсценировки самоубийства. Его собственное признание подтверждает версию убийства. Потерпевший бросает подозрение на некую организацию, имеющую религиозное основание и опирающуюся на поддержку полиции. И завершает сообщение неоднозначным утверждением. Но все эти заявления разбиваются о суровый вердикт патологоанатомов. Слова шизофреника не имеют юридической силы.
Екатерина внимательно следила за полицейским, когда тот вдумчиво и молчаливо разбирал текст.
– Ну и что вы обо всем этом думаете? – не выдержала журналистка. Рассказов вернулся в реальный мир.
– Почему Иванов обратился в вашу редакцию? – неторопливо заговорил он, продолжая анализировать информацию. – У вас с гражданином Ивановым были какие-то контакты до этого?
– Если и были, то я об этом ничего не знаю. А обратился к нам потому, что мы единственные в городе говорим правду, не взирая на лица!
Прозвучало пафосно. Екатерина даже горделиво вздернула подбородок. Рассказов подумал, что любой журналист скажет то же самое о своём медиахолдинге. Но благоразумно промолчал об этом. В ответ сказал:
– Это делает вам честь. Тем приятнее будет с вами сотрудничать.
Екатерина чуть заметно улыбнулась. Лесть оценила и явно обрадовалась словам о сотрудничестве.
– Так есть, что сообщить общественности о деле Иванова? Из того, что, конечно, не помешает следствию?
Семенова не любила откладывать дело в долгий ящик. Рассказов подметил в ней эту черту и понял, что эта характеристика помогла ей добиться положения ведущего корреспондента в крупном городском медиахолдинге.
– Как и положено в данных обстоятельствах: идет следствие, работа со свидетелями, изучаются обстоятельства произошедшего.
Он специально говорил уклончиво, не собираясь делиться собственными размышлениями. Екатерина терпеливо ждала.
– Если говорить об этом сообщении: то написано или слишком много или слишком мало. – Осторожно продолжал Рассказов. – Что можно сказать? Писалось в высокой степени возбужденности, спешно – оттого отдельные мысли не сочетаются.
– Но мы же с вами не критики эпистолярного жанра. – Резонно заявила Екатерина. – Вполне возможно, что Иванова преследовали. И он написал то, что успел. Скорее всего самое важное.
– Важное? – Рассказов оценивающе поглядел на молодую женщину. – «Голубь принесет ответ» – что в этом может быть важного? Звучит как «гуси спасли Рим». Больше на метафору похоже.
Сергей разглагольствовал о сообщении Иванова, и в то же время отправил в Сеть запрос. Поиск в Нейросети выдал весьма прозаическую информацию. Если убрать все, что относилось к орнитологии и способах разведения птиц, оставалось следующее. С самых древних времен голубь считался символом плодородия, а впоследствии и мира. К ним относились как к священным птицам и вестниками богов в странах Востока. В Древнем Риме символом мира считались голубки Венеры, которые, по легенде, свили себе гнездо в опрокинутом шлеме Марса. Так же голубь символизировал материнские чувства. Иногда являлся знаком мудрости.
В Библии голубь, выпущенный Ноем, принес ему оливковый лист как символ того, что появилась суша после великого потопа. Пророк, посланный Господом в Ниневию, носил имя Иона, что переводится с древнееврейского как голубь. В христианстве голубь считается символом Святого Духа. В средневековье голубь был непременным атрибутом Благовещения, Крещения, Сошествия Святого Духа и Троицы. Считалось, что дьявол и ведьмы могут принимать любые обличия, кроме голубя, осла и овцы.
Упоминание о секте добавляло определенный интерес к религиозной составляющей. Особенно к голубю, принесшему послание Ною. Но о чем из всего этого мог знать Иванов и на что мог намекать в сообщении предстояло выяснить.
Журналистка задумалась, потом спокойно и уверенно сказала:
– Мне кажется, что больше похоже на указание о каком-то конкретном голубе.
Эти слова направили размышления в другом направлении. Рассказову вспомнился голубь в кармане брюк самоубийцы. На самом бумажном голубке никакого ответа не имелось и это он знал точно, так как лично изучал улику. Изготовление голубка могло оказаться лишь порывистым действием, вызванным нахлынувшими воспоминаниями о пропавшей невесте. Но два голубя – это куда серьезнее, чем просто эмоциональный жест. В этом виделось планирование, попытка дать подсказку.
Рассказов решил дать высказаться журналистке, так как она подавала весьма интересные идеи. Поэтому намеренно небрежно спросил:
– С чего вы это взяли?
– Не будет человек перед смертью писать метафоры.
– Если он нормален.
Ответ вырвался быстрее, чем Рассказов осознал необходимость сохранять мысли в тайне.
Екатерина испытующе поглядела на полицейского:
– Считаете Иванова ненормальным?
– Слишком странное сообщение. – Рассказов ответил уклончиво, потому что и сам еще не пришел к окончательному решению по этому вопросу. А посвящать Семенову во все обстоятельства дела пока не собирался. – Не логичное какое-то.
– А по мне так все вполне логично, – возразила журналистка. – Иванов знает, что его убьют и сообщает кто это сделает.
– Почему вы полностью доверяете его сообщению?
Екатерина оценивающе поглядела на Сергея, затем уверенно сказала:
– Допускаю, что указание на полицию, покрывающую преступников звучит весьма провокационно. Но вот «Левиафой» пренебрегать не стоит.
Это замечание Рассказова удивило. Нейросеть сообщала, что «Левиафа» небольшое кадровое агентство. Абсолютно не выдающееся, а потому совершенно непонятно каким образом фигурирующее при данных обстоятельствах. Возникало предположение о связи Кадрового Агентства «Левиафа» и Ларисы Юдолевой. И это направление выглядело перспективным. Тем более, что на его запрос о Юдолевой откликнулись 16 городских агентств, а промолчали только два. Одним из них оказалось «Левиафа».
Журналиста подождала отклика на свои слова. Затем нетерпеливо спросила:
– Ну и что вы собираетесь делать с «Левиафой»?
Рассказов заглянул в ее сияющие глаза. В них застыли неуемная жажда деятельности и вопрошающая надежда. Эти глаза заставили его сердце сжаться. Вводить Екатерину в заблуждение совершенно расхотелось. Но раскрывать карты и рассказывать о расследовании Сергей не собирался ни при каких обстоятельствах.
– Так как Агентство фигурирует в предсмертной записке погибшего, – холодно сообщил он, – мы проведем все необходимые мероприятия по выяснению…
– Только не надо со мной разговаривать протокольным языком!
Екатерина сказала это слишком резко, но затем смягчилась и объясняясь добавила:
– «Левиафа» – не простое Кадровое Агентство.
– Левиафа… – очень осторожно, словно пробуя слово на вкус, произнес Рассказов. Он еще раз ознакомился с информацией об агентстве. По данному учреждению Нейросеть выдавала на удивление мало. Все документы в порядке, весь минимум данных в сети соблюден, но за всей этой презентабельной вывеской скрывалась какая-то пустота. Минимум необходимой рекламы, минимум отзывов от осчастливленных клиентов, нашедших работу. «Левиафа» и правда казалась непростой организацией. Если предположить, что слова Иванова не просто эмоциональный всплеск вызванный помутнением рассудка, тогда Агентство с такими данными вполне может оказаться организацией, работающей под прикрытием, и осуществляющей иную деятельность. За таким фасадом вполне могут скрываться спецслужбы. Если это так, то понятно почему Агентство покрывает полиция. А также отчасти можно «объяснить» сокрытия некоторых фактов при расследовании. Но при здесь секта? И при чем здесь гражданин Иванов?
Сергей пристально посмотрел на журналистку. Ему показалось, что она что-то недоговаривает.
– Вы что, свято верите каждому слову в сообщении? – спросил он. – На каком основании?
– У нас одно время была серия репортажей о Кадровых Агентствах. Даже думали рейтинг надежности сделать. В наше время актуально, знаете ли. Так вот, заслали нашего молодого сотрудника в Агентство. Я хотела сама пойти, но меня бы «раскололи». Обратная сторона публичности – тайным покупателем не прикинешься. Так вот, в «Левиафе» следующая история приключилась… – Екатерина входила во вкус и заговорила, как обычная рассказчица. – Легенда была такой: девушка приехала из села, чтобы найти работу в городе. С документами у нее все в порядке, СГ высокий. Все Агентства ухватились за соискателя, наперебой стали предлагать варианты трудоустройства. Не сказать, что много. Роботизация, конечно, серьезно о себе заявляет, но тем не менее варианты по трудоустройству были.
Рассказов терпеливо слушал.
– А вот в «Левиафе» у нее даже Статус Гражданина не проверили. Никакие данные им не требовались. Они ее сразу направили анализ крови сдавать! Даже направление выписали в Поликлинику МВД!
– Выписали направление на анализы крови? – удивился Рассказов. – Это Кадровое-то Агентство?
История звучала забавно. Кадровое Агентство, направляющее людей на анализы. Конечно, мог существовать спецзаказ на работников, обладающих определенными характеристиками и состоянием здоровья, но так, чтобы с порога выдавать направления… Это казалось анекдотом!
– Больше мы ничего из этого Агентства выжать не смогли, – призналась Семенова, и Рассказов почувствовал в ее голосе досаду. Похоже она не принадлежала к тем, кто смиряется перед неразрешимой задачей. – Может быть вместе что-нибудь сможем выяснить?
Рассказов задумался. Кадровое Агентство, направляющее людей на анализы крови. Это достаточно необычно, но не криминально. Конечно же журналисты посчитали подобное обстоятельство требующим расследования. Журналистов понять можно: найти хоть что-нибудь необычное и сенсационно подать материал – это их работа. Быть может и Иванов тоже прознал про эту странность и намекал на нее, как на что-то важное. От Иванова тоже можно ожидать такого рода высказывания. Человек переживал тяжелый эмоциональный период – изменение привычного образа жизни, потерю подруги. Не стоило забывать и про возможную шизофрению.
Но как объяснить факты зачисток информации в ОВД и редакции медиахолдинга, учитывая что оба события непосредственно касались Иванова? Чем мог оказаться опасен безработный Степан Кириллович, если на ликвидацию всего связанного с ним приложено столько усилий? И если кто-то заинтересован в искажении событий последних дней жизни гражданина и обстоятельств его гибели, значит не стоит игнорировать озвученные им в сообщении мысли. И, получается, стоит сомневаться в его добровольном уходе из жизни?
Но что во всем происходящем такого из-за чего могут гибнуть люди?
Вопросов появлялось много, ответов пока не находилось.
Видя, что раздумья дознавателя затягиваются, Семенова поспешила добавить:
– Я знаю, что вы недавно вернулись после учебы. Я могу предоставить информацию о нашем городе совершенно другого уровня, чем та, что вам доступна в полиции.
Рассказов встал. В голове зрели планы о дальнейшем расследовании. Рыжеволосая красавица в эти планы не входила.
– Я с вами свяжусь, Екатерина Алексеевна. Спасибо за сотрудничество.
Журналистка проводила молодого полицейского долгим грустным взглядом. Он не оглянулся, а она этого ждала.
