Читать книгу: «Хроники Арта 2. Время сжигать мосты», страница 8

Миланика

Слез больше не было. Казалось, она выплакала всё за последнюю неделю. Всё, до последней капли. И теперь Миланика неподвижно сидела, безучастно следя за проплывающими мимо полями, бамбуковыми рощами, сменяющимися мелкими речушками с кристально чистой водой, в которой можно разглядеть свое отражение. Её повозка находилась в самой середине колонны. По приказу Эолана знатную пленницу практически не беспокоили. Даже охрана следовала на некотором расстоянии, стараясь не попадаться лишний раз на глаза. Впрочем, сам Черный, педантично навещал её дважды в день. Воин был предельно вежлив, лаконичен, невозмутим. Как и положено истинному арлингу. Однако каждый раз, когда Стремительная встречалась с ним взглядом, ей больше всего на свете хотелось вцепиться в эти длинные, ухоженные, цвета воронова крыла волосы, грубо намотать их на руку, рвануть, а потом с наслаждением вонзить катану в правый глаз ненавистному военачальнику. Точно так же, как он поступил с Ганирусом, её милым Ганирусом. Весь поединок продолжался не больше минуты, но каждый его миг каленым железом отпечатался в памяти девушки. Вот Броненосец делает первый, пробный выпад. За ним следует второй, третий. Эолан лишь уклоняется, не атакует, ждет. А потом её суженый раскрылся. Буквально на долю секунды. Несомненно, он сделал это специально, понадеявшись на «бронированную» кожу, пытаясь таким образом заманить противника в ловушку. Вот только Черный ударил не сразу. Вместо этого он искусно провел подсечку, вывел Ганируса из равновесия и только потом нанес единственный, короткий, филигранный укол. Все произошло так быстро, что большинство присутствующих даже не сразу осознали, что бой закончен. И только когда Миланика закричав от ужаса, бросилась к падающему навзничь телу, воины Броненосца одновременно опустились на одно колено, единогласно признав поражение своего господина. Дальнейшие события девушка помнила смутно. Всё было как в бреду или скорее как во сне. Да точно, в кошмарном сне. С трудом отцепив от трупа безутешно рыдающую эльфийку, её насильно затолкали в подготовленную заранее повозку. Победители сноровисто разоружили их небольшой отряд, разобрали частокол, после чего войско разделилось на две части. Одна часть отправилась по следам Ошгана, а вторая, возглавляемая лично Эоланом, двинулась обратно в Альвгард. Арлинги торопились, поэтому привалов практически не было. Тем не менее, во время одного из них Миланика выхватила у ближайшего стражника кинжал и попыталась перерезать себе горло. Однако сделать это она не успела. Воин успел среагировать и в самый последний момент выбил оружие у нее из рук. Прискакавший на шум военачальник, хмуро посмотрел на нее и неодобрительно покачал головой.

– Желаешь умереть? Твоё право! Только будь любезна, сделай всё по правилам. Не позорь своих предков. Истинные арлинги так не поступают. Обещаю, как только вернемся в столицу, ты первым делом предстанешь перед императрицей. У неё и будешь просить дозволения.

– Ну да, – всхлипнула Миланика, – так тётя и дала мне это сделать! Да она скорее сама наложит на себя руки, чем позволит мне отправиться вслед за Ганирусом! Вот дедушка, тот мог бы. Да кто угодно. Но не Альвия.

– Ты уверена в этом? – холодно поинтересовался Эолан. – А мне кажется, что ты очень плохо знаешь Альвию Светлую. Смерть отца и братьев навсегда разбила доброе девичье сердце. А принятое бремя власти, вдобавок, изрядно ожесточило её. Настолько ожесточило, что императрица не пожалела родного брата. Знай, что по её личному приказу твоего отца пленили и выдали Иберийцам. Вместе с изрядным выкупом. Всё, чтобы остановить дальнейшее вторжение.

– Не может быть! – эльфийка схватилась за голову. – Он же ни в чем не виноват!

– Виноват, не виноват. Это уже не имеет никакого значения. Возможно, принц уже мёртв. Если нет, то ему уж точно не позавидуешь. Гномы народ крайне мстительный. Кровавый орёл является их излюбленным развлечением. Хуже этого, пожалуй, только пляска во славу Вардана.

– Какая пляска? – Миланика с трудом подавила приступ тошноты.

– На самом деле к этой «пляске» допускают не всех. Только сильнейших и величайших врагов. Истинный арлинг, принц крови, убийца их любимого короля, – Эолан, призадумавшись, замолчал на несколько мгновений. – Да, твой отец определённо достоин такой чести, – наконец продолжил он. – А произойдёт это, скорее всего так. Ему дадут меч и поставят возле священного дерева. Ивар должен будет своими руками вспороть живот, вырвать конец кишки и завязать его узлом на одном из сучьев. Потом ему надо будет обойти дерево вокруг, не выронив при этом меч. Гномы верят, что после такого подвига любое, даже самое страшное преступление считается искуплённым, и дух казнённого может предстать перед самим Варданом. В его замке вечно пируют погибшие великие воины. И неважно кем ты был до смерти. Арлингом, иберийцем или простым человеком. За длинным дубовым столом бок обок сидят как вероломно убитые, так и их собственные палачи. Друг и враг. Сильный и слабый. Сидят как равные. Ибо среди допущенных в чертог Вардана нет места ссорам и распрям.

При этих словах эльфийка всё-таки не выдержала. Перевесившись через край повозки, она громко икнула и обильно оросила придорожную траву содержимым желудка.

– Странно, – Чёрный слегка наклонил голову, – я ранее не замечал у потомков Арувала излишней впечатлительности. Постой-ка, – он задумчиво прищурился, – а ты девица часом не беременна?

– Не твоё дело, – Миланика наконец отдышалась и брезгливо вытерла рот тыльной стороной ладошки.

– Может и не моё, – воин равнодушно пожал плечами, – да только, сама знаешь. Дети у Истинных эльфов рождаются редко…

– И что с того?

– А то! Наложив на себя руки, ты, заодно, предаёшь смерти, быть может, единственного возможного наследника престола. Альвия Светлая бездетна. Это известно всем. Ивар, считай, уже мёртв. Его родные братья тоже. Так что забудь и думать о смерти. По крайне мере до тех пор, пока не родишь. Не глупи. Не навлекай на свою семью ещё больше позора.

С этими словами Эолан пришпорил коня и поскакал в начало колонны. Дальнейшая часть пути прошла без значимых происшествий. По прибытии в столицу девушку вежливо, но твёрдо проводили в просторную комнату, граничащую с покоями императрицы. Лично поставив возле комнаты усиленную охрану Эолан удовлетворённо кивнул, после чего, удалился, не произнеся больше ни слова. Вечерело. Сквозь зарешеченное окно Стремительная с грустью смотрела на постепенно окутывающий Альвгард тёплый, малиновый закат. Внезапно, позади раздалось вежливое покашливание.

– Тётушка! – Миланика поперхнулась. Все те умные слова, которыми она надеялась убедить императрицу в абсолютной невиновности отца, вдруг разом вылетели из головы. И тогда она снова не выдержала. Рухнув на пол, девушка громко, протяжно зарыдала. Это был странный, кашляющий, сухой рёв. Опухшие от долгого плача по Ганирусу глаза, упрямо не хотели выдавливать из себя ни единой слезинки.

– Прости меня! – знакомая, тёплая ладонь легонько коснулась её растрёпанных волос. Горячая, солёная капля упала на обнаженное предплечье. Изумлённо подняв голову, Миланика встретилась с полными боли, слёз и раскаяния глазами императрицы.

– Я должна была ему поверить, – лицо Альвии исказилось, словно от боли. – Должна была дать шанс всё объяснить. Но это было словно какое-то всеобщее помешательство. Ужасная битва против этих гномьих берсерков. Смерть отца, братьев и гибель половины войска. Постоянные нашептывания Майлина и прочих советчиков, о якобы полностью доказанной вине Ивара. Я не хотела этого, – яростно выкрикнула она, – не хотела становиться императрицей, не хотела править, не хотела ей разрешать!

– Что случилось? – Стремительная похолодела. – Отец… я уже слышала, его казнили. О ком ты тогда говоришь? Кому разрешать? Что? Кому ей?

– Твоей матери, – плачущая эльфийка отвернулась. – Элвинда… у неё было слишком гордое и слишком любящее сердце. Узнав о том, что случилось… она, попросила меня выполнить её последнюю просьбу. Право на достойную смерть. Я не хотела этого. Не хотела, но не смогла отказать. Прости, прости меня, девочка моя! Прости!

– Нет! – глухо прозвучало в ответ. – Не прощу.

Глаза Миланики сверкнули лихорадочным блеском. На впалых щеках, впервые за долгое время показался лёгкий румянец. Она чувствовала, как терзающая душу боль, пытается выплеснуться наружу, сметая всё и вся на своём пути. Смерть забрала практически всех, кого она любила. Дедушка, Ивар, Ганирус, а теперь ещё и мать. Её лицо перекосилось от едва сдерживаемого гнева.

– Как можно простить такое? Ты выросла вместе с Иваром. Сотни раз качала его колыбельку. Знала его привычки, его взгляды на жизнь, его ценности, всю его душу. И вот так просто поверить в брехню Майлина? Чем ты вообще думала? Отец просто не мог убить без веской, да что там, ОЧЕНЬ веской причины. Тем более правителя соседнего королевства.

– Да, – Альвия потупилась, – не мог.

И зная всё это, ты не дала ему произнести в защиту ни слова? – она сорвалась на визг.

– По твоему приказу проклятый Эолан осадил замок, пленил меня и лично убил Ганируса Броненосца. Получается, по твоей вине мой ещё не родившийся сын никогда не увидит отца. А теперь ты сообщаешь мне, что не смогла отговорить маму от самоубийства? Как я могу простить такое?

– Всё так, – императрица покаянно вздохнула, – всё так. Я не вправе просить прощения. Это бремя мне придётся нести до конца моих дней. Я принимаю твоё решение. Смиренно принимаю.

– А что мне делать с твоим смирением? Ты же не сможешь вернуть мне семью, не сможешь повернуть время вспять!

– В отношении твоей матери и Ганируса, да, не смогу. Однако мне только что поступило донесение, касающееся Ивара. Не знаю точно, что произошло минувшей ночью, но, факт остаётся фактом. Принцу удалось бежать.

– Что? Отец жив? – Стремительная не верила своим ушам.

– Так говорится в донесении. Текст очень короткий, написан в спешке.

– Не знаю, что и сказать, – девушка прижала указательные пальцы к ноющим вискам. – А кроме донесения? Может, есть какие-нибудь слухи?

– Слухов на самом деле много, даже слишком много. Одни говорят, что принц лично перебил всю охрану. Другие, что ему помог какой-то знакомый гном. Ещё говорят, что Кормака прилюдно обвинили в убийстве своего же отца и брата, а также, что король Иберии при смерти. Одно известно точно. Войско иберийцев повернуло назад. А в остальном… Я уже не знаю, чему верить?

– Верь мне! – тихо, но твёрдо произнесла Миланика. – Я, Миланика Стремительная, клянусь своей честью в том, что Ивар не повинен в смерти короля Ругара.

– Я услышала тебя, дочь моего брата, – смиренно промолвила императрица. – И я верю тебе. Только вот поверят ли остальные? На данный момент, большинство жителей Арлинга склонно во всех бедах винить принца. Если я открыто выступлю в его поддержку, то волнений не избежать. А этого допустить никак нельзя. Не сейчас. Империя и так обескровлена.

– И что ты предлагаешь?

– В первую очередь, – Альвия многозначительно подняла указательный палец, – набраться терпения. Если мы не можем открыто помочь Ивару, то придётся это сделать тайком. Я сегодня же вышлю на его поиски отряд, состоящий из проверенных следопытов. Если брат всё ещё в окрестностях Арлинга, то его обязательно найдут. Принцу на какое-то время придётся покинуть империю. Пусть отсидится где-нибудь в укромном местечке. Уверена, у него найдётся такое. А тем временем я организую справедливое, открытое и беспристрастное слушание по этому делу. Вот там-то ты и выступишь.

– Ага, – Стремительная хмыкнула, – так мне, дочери обвиняемого, и поверили.

– Всё так. Сейчас тебя действительно никто и слушать бы не стал. Но спустя некоторое время большинство горячих голов поутихнет. Не без моей помощи естественно. Так что поверят, обязательно поверят. Особенно когда я заткну им рты, объявив тебя матерью будущего императора. Узнав об этом, ни Майлин Твёрдый, никто-либо ещё, не посмеют открыто тебе перечить.

Вспомнив о первом императорском советнике и его треклятом сыне, Миланика вновь почувствовала острый приступ гнева. Венценосная кровь, бурлящая в её жилах, требовала немедленного выхода.

– Мне кажется, ты слишком большое значение предаёшь мнению советника. Да кто он такой по сравнению с нами? При Арувале позиция Майлина уважалась, но никогда не ставилось выше императорской.

– Времена меняются, – печально молвила Светлая. – И чем скорее ты это поймёшь, тем лучше. Наша семья, в последнее время, слаба как никогда. Слишком уж много верных сторонников было убито за минувшие несколько недель. А вот советник…. Он предусмотрительно остался в столице. В руках Майлина сосредоточено много власти и важной информации. В то время как я делаю первые, робкие шаги, в статусе императрицы, советник привычно дёргает за знакомые нитки. Теперь он владеет положением. С этим фактом нам придётся считаться. И ещё…, – императрица замешкалась. – Так уж вышло, что незадолго до того, как Ивара передали иберийцам, он какое-то время находился в замке Летора Холодного.

– И ты допустила это? – возмущению Миланики снова не было предела.

– Он лично пленил принца, – пожала плечами Альвия. – Поверь, с этим ничего нельзя было поделать. Однако дело не в этом. Не знаю, что там точно произошло, но в итоге, твой отец собственноручно убил Летора. И не смотри на меня так! Я лично слышала его признание. И теперь Майлин не успокоится, пока не отомстит за смерть сына. Будь жив твой дед, он бы наверняка смог найти выход из сложившейся ситуации. Заставить советника отказаться от мести. Но я не Арувал и никогда им не стану, она снова печально вздохнула. В общем, пойти сейчас на открытый конфликт, равносильно самоубийству. Против нас выступят все, кто считает, что это Ивар вовлёк империю в войну с Иберией. Майлину останется только подбросить дров, и огонь восстания разгорится.

– Да пусть восстают, – запальчиво вскричала Миланика. – Тётушка, у нас тоже остались сторонники. Объединив усилия, мы сможем стереть их всех в порошок.

– Не спорю. Сможем. Но какой ценой? Мне придётся призвать буквально всех, кто может держать оружие. Придётся оголить наши, и без того потрёпанные войной, границы. А этого делать ни в коем случае нельзя. Не забывай. У нас есть враг пострашнее Иберии.

– О ком ты?

– Я говорю о Корнелии Великом. Мы обе знаем, что со времён битвы при Парвусе веспийцы больше не решались на полновесные военные компании. Так, отдельные вылазки малыми когортами. Но это не значит, что кровожадная империя оставила нас в покое. Заняв трон, я получила доступ к множеству бумаг и донесений, сделанных в разное время нашими разведчиками. И вот что я думаю. Император спит и видит, как бы вторгнуться в наши земли. И не просто вторгнуться…. Весп давно уже созрел для расширения. Проиграв гномам, мы невольно привлекли его пристальное внимание. А если затеем ещё внутренние распри, то вторжения не миновать. Вот поэтому-то я и прошу тебя сохранять спокойствие, не реагировать на колкие фразы и косые взгляды, которых поверь, будет немало. Время сейчас наш единственный союзник. Постепенно мы вернём былое величие Арлингу, отстроим разрушенные гномами города, заселим их крепкими, верными трону воинами. Вот тогда и наступит момент расплаты. Ну же! Не грусти племянница. Не вешай нос. В бедах тоже есть положительные моменты. Они позволяют выяснить, кто на самом деле друг, а кто им лишь притворяется.

– Хорошо, тётушка. Я постараюсь не давать тебе лишнего повода для беспокойства.

– Вот и договорились, – Альвия удовлетворённо кивнула. Повернулась, чтобы выйти, но передумала. – Постой, это ещё не всё. У меня будет к тебе ещё несколько вопросов.

Императрица замерла на мгновение. Миланике почудилось, что тётушка чем-то сильно напугана. Наконец, сцепив руки за спиной, Светлая промолвила:

– У вас и, правда, были драконы?

– Правда! – девушка улыбнулась.

– Настоящие, живые драконы?

– Ну да, живее некуда!

– Значит, Эолан не соврал.

При очередном упоминании убийцы её любимого Ганируса девушка сглотнула поднявшийся к горлу ком. Усилием воли, подавив очередной приступ гнева, она продолжила:

– Нет, не соврал. Их двое. Мальчик и девочка. Только это, кхм… не совсем наши драконы.

– А чьи же тогда? – Альвия заметно напряглась.

– Некоего Ошгана Полбочки.

– Гнома? – вопль повелительницы Арлинга эхом отразился от стен.

– Да, гнома. Но не спеши судить, – видя, что тётушка вот-вот хлопнется в обморок от страха, зачастила Стремительная. – Мы обе натворили немало, действуя сгоряча. Этот ибериец… Он не такой как все. Отец тоже не сразу стал ему доверять. Ох, тётушка! Всё так сложно. Чтоб разобраться, что к чему… придётся многое тебе рассказать.

– Чтож, – эльфийка сделала приглашающий жест, – рассказывай. Обещаю, что на этот раз я буду очень, очень внимательна.

– Ну, тогда начну издалека, – Миланика скрестила руки на груди. – Ошган является близким другом одного удивительного человека. Имя ему – Арт Невредимый.

Ошган

– Здесь мы расстанемся, – гному пришлось встать на большой валун, чтобы положить руку на шею прикорнувшего возле него дракона.

– Уверен, что правильно поступаешь? – в голосе Ларэя послышалось беспокойство.

– Да уверен.

– Ну как знаешь. Будь моя воля, остров Мэлори стал бы последним местом в списке. Скрываться здесь? Безумие.

– Вот именно, – на исхудавшем лице Ошгана промелькнула тень былой, язвительной усмешки, – будь твоя воля. Пожалуйста, не забывай об этом.

– Эх, чем только думал Ганирус, когда повелел мне исполнять твои приказы, – возмущению эльфа не было предела. – Ладно, хоть место для высадки выбрано с умом. Это гномы умеют. Тихая бухта, много деревьев, какая-то пещера неподалёку. Там что ли спрятаться надумал?

– А вот это уже не твоего ума дело, – наставительно фыркнул гном. – Всё, забирай своих остроухих и проваливай на все четыре стороны. Воды вы уже набрали. Оставшихся припасов должно хватить на обратный путь.

Ибериец хамил нарочно, пытаясь как можно скорее отделаться от собеседника. Не слишком доверчивый по натуре, после смерти Инги он стал ещё более подозрительным. Юная драконица не выдержала тягот долгого, тяжелого плавания. Её раны воспалились, не смотря на все усилия команды. Эльфы, конечно, знали толк в медицине, но, во-первых, под рукой не оказалось нужных лекарств. Всё-таки они уходили из замка в некоторой спешке. А во-вторых, арлинги встречались с драконами десятки веков назад и попросту не представляли, как их лечить. Похороны заняли совсем немного времени. Чешуйчатое тело в несколько слоёв обернули тяжелой парусиной, привязали к неподвижным лапам пару камней и плавно опустили в воду. Встревоженный Скар первое время пытался мешать процессу, но после того как гном пару раз шикнул на него, присмирел. Естественно, забота о последнем, оставшемся в живых питомце, стала единственной темой его дальнейших размышлений. Полбочки несколько дней кряду ломал голову, так и этак прикидывая возможное развитие событий. Не доверяя арлингам, он даже спал в пол уха, вздрагивая и просыпаясь от малейшего шороха. Справедливости ради стоит отметить, что эльфы, связанные клятвой верности Броненосцу, педантично исполняли любые, порой идущие вразрез с их собственным мнением, приказы гнома. Проблема была в том, что, по мнению Ошгана, так не могло продолжаться вечно. Дракон – слишком большая ценность. Даже для верных своему слову арлингов. Следовало как можно быстрее доставить Скара в Иберию.

– Как быть, как же мне быть? – бурчал он себе под нос, в сотый раз устало семеня взад и вперёд по скользкой палубе. Положение и вправду было незавидное. Скар за последнее время вырос настолько, что едва-едва помещался на корме. О том, чтобы затолкать его в трюм уже и речи не было.

– Мда… такую тушу за кустиком не спрячешь, – просмоленные доски мерно поскрипывали в такт его шагов и движения судна. – Сквозь Весп нам с ним просто так не пройти. Клянусь Артасом, не пройти. Сквозь Арлинг тоже. С Иваром или на худой конец, с Ганирусом можно было бы попробовать. Но Ларэй – птица не того полёта. Вот и выходит, чтобы без помех добраться до родных земель, мне нужно как минимум небольшое войско. Желательно, состоящее по большей части из соплеменников, которым естественно тоже придётся чем-то платить. Хм.… А что, если…. Надеюсь, бродяга Неистовый всё так же охоч до золота и по-прежнему верит мне на слово. Решено! Как не раз говаривал про него Трай Огненный: не бывает «бывших Ведающих».

Вот эти размышления в итоге и привели их судно к острову, зловещие слухи о котором ходили в самых дальних уголках обеих империй. После того как раздосадованные таким неожиданным поворотом дел арлинги, наконец-то отчалили, Полбочки облегченно вздохнул, свистнул дракона и взвалив на плечо котомку с провизией, углубился в лесную чащу. Проплутав около двух часов, он, наконец, вышел на край небольшой, покрытой сочной, волнистой травой поляны. Значительную её часть занимало массивное, прямоугольное строение, сложенное из толстых, местами покрытых зеленоватым мхом брёвен. Окон в доме не было. Вместо них под самой крышей имелось несколько воздуховодных отверстий, неплотно закрытых покосившимися ставнями. Единственная, дубовая дверь была беспечно припёрта снаружи простым деревянным чурбаном. Создавалось впечатление, что отсутствующий хозяин совершенно не опасался воров или грабителей.

– Узнаю Хейдвада, – хмыкнул под нос Ошган.

Оттащив чурбан, он широко распахнул дверь перед внимательно наблюдавшей за его действиями рептилией. Проёма едва-едва хватило для того, чтобы Скар смог протиснуться в единственный, размером с само здание, зал. В самой его середине находился выложенный закопчёнными камнями очаг. Пол был густо засыпан опилками. Вдоль увешанных причудливыми гобеленами стен были расположены деревянные настилы, укрытые пушистыми, звериными шкурами. Войдя следом, ибериец внимательно осмотрелся, после чего шумно втянул горбатым носом спёртый, застоявшийся воздух.

– Сдаётся мне, давненько хозяин сюда не заглядывал. Недели три, а может и больше. Ну, что уставился? – он звонко шлёпнул дракончика по чешуйчатой попе. – Садись, давай. Выбор у нас не велик. Будем ждать.

Прислонив к стене оружие, гном первым делом разжег огонь. В помещении стало заметно светлее.

– Ты того, – снова обратился он к дракону, – не вздумай огнём пыхнуть. Сгорим к такой-то матери. Нельзя я сказал!

Послушное животное немедленно сглотнуло огненный комок и покорно вздохнув, растянулась возле ближайшей резной балки, служащей опорой для крыши. Уже через минуту помещение огласил мощный, раскатистый храп. Вскоре к нему присоединилось мерное чавканье распаковавшего припасы иберийца.

Так прошла неделя. Ошгану не пришлось особенно приспосабливаться к жизни в незнакомом помещении. Дом как две капли воды походил на сотни и тысячи построек Иберии. Да, королевские замки определённо выглядели побогаче. Да, что там побогаче? Между ними была просто огромная разница. Но, на то они и королевские. Подавляющее большинство бондов и знати средней руки могли позволить себе именно такие, простецкие хоромы. Недолго думая наглый постоялец умело вскрыл пару бочонков с хозяйскими алкогольными запасами. Густой эль, перловая крупа и солонина пришлись как нельзя кстати. Гному до тошнотиков надоел эльфийский рис. А после того, как освоившийся в округе Скар приволок тушку матёрого кабанчика, дела у них пошли ещё веселее. Единственное, чем надо было заниматься помимо ежедневной готовки, так это топливом для костра. Ночи в последнее время выдались неестественно холодными. Поэтому Ошгану приходилось частенько махать топором. Именно за этим «увлекательным» занятием его и застукали. Послышался резкий скрип натягиваемой тетивы и властный, грубый, пропитой голос приказал:

– А ну, стой, где стоишь! Положи топор. Медленно. Имей ввиду, одно неверное движение и, клянусь ветреной задницей Нардика, я нашпигую твои потроха сталью. Так. Теперь повернись.

Плавно выполнив разворот Полбочки хмуро уставился на стоящего напротив воина. Стандартный, «метр с кепкой», как сказал бы его друг Арт. Чёрные, всклокоченные волосы туго перетянуты на лбу серебряным ободком. А вот густая борода, напротив, была аккуратно заплетена в плотную косу вилообразной формы. Посечённые в нескольких местах доспехи едва прикрывали выпирающий живот. Шею и запястья незнакомца украшали массивные золотые браслеты. Завершал картину длинный полуторный меч, грозно выглядывающий из-за плеча. Пристально вглядевшись в незваного гостя, черноволосый наконец ослабил тетиву и обрадовано прогремел:

– Ошган Полбочки! Друг мой! Ты ли это, старый плут?

– Иди сюда, Хейдвад Неистовый, – Ошган радушно раскрыл объятия, – и я покажу тебе, кто здесь на самом деле старый!

Но не успели они обняться, как из дома послышалось встревоженное горловое рычание. В следующую секунду наружу молнией выскочил заспанный дракон. Преодолев одним громадным прыжком расстояние до хозяина, Скар целиком заслонил его от Хейдвада. Отшатнувшись от неожиданности, воин зацепился сапогом за торчащий из-под земли корень и с грохотом приземлился на широкий зад.

– Назад Скар! – властно распорядился Полбочки. – Нельзя говорю. Свой это, свой.

– Разрази меня Вардан, – к Хейдваду наконец вернулся дар речи, – да это… это же дракон! Чтоб мне пусто было! Настоящий дракон!

– Ну, не совсем дракон ещё, – Ошган довольно ухмыльнулся. – Так, мелочь пузатая.

– Ни хрена себе мелочь, – черноволосый завороженно глазел на рептилию. – Да эта мелочь запросто перекусит тебя пополам! И даже не поморщится.

– Тут ты прав, дружище. Не поморщится. Поэтому давай-ка, прекрати шуметь. Спокойно, медленно убирай лук. Про стрелы тоже не забудь. Не любит он этого. Вот так, молодец, – дождавшись, когда черноволосый выполнит указания, Ошган сделал картинный, приглашающий жест: – Прошу к нашему шалашу. Нам с тобой о многом нужно будет поговорить.

Разговор получился долгим. Полбочки тщательно подбирал слова, стараясь быть как можно более убедительным, но при этом не сболтнуть лишнее. Первые звезды высыпали на небе, когда Хейдвад наконец с хрустом потянулся, зевнул и одобрительно проворчал:

– Ты сделал правильный выбор, когда приплыл ко мне за помощью.

– Время покажет, – Ошган ласково поскрёб за ухом, мирно сопящего у его ног питомца. – Ну, так что? Поможешь мне, по старой дружбе?

– Тут такое дело, – чернобородый замялся. – Лично я готов за справедливую цену сопроводить тебя до Иберии. Корабли у меня тоже есть. Но о моих воинах забудь.

– Что так?

– Да во время прошлого похода возникли у нас некоторые, ммм… разногласия с командой. Ты же знаешь местные обычаи?

– Допустим, знаю. Неужто, всех порешил?

– Ну, зачем всех? Только пару-другую, из самых буйных горлодёров. Остальные естественно притихли, но, сдаётся мне, не до конца. Поэтому я на время распустил ватагу, оставив несколько преданных мне гномов для управления драккарами. А прочих – с глаз долой. В кабаки да по бабам. Пусть их горячие головы немного остынут, а кошельки отощают. Вот тогда и придёт черёд для нового разговора.

– Мысль твоя мне ясна, – Ошган запустил пятерню в свою, изрядно отросшую за последнее время, бороду. – Ну, а мне тогда, что прикажешь делать? Ждать пока ты, наконец, соблаговолишь договориться с командой? Так времени много пройдёт. А если прознает кто? Уверен, у нас не будет отбоя от желающих померяться дурной силушкой с молодым драконом. И выручить за его драгоценную шкуру толику золота. А оно мне надо? Ведь только-только похоронил Ингу…, – гном скорбно вздохнул. – Кроме того из самого Веспа тоже корабли могут нагрянуть. Знаю, что обычно империя не вмешивается в дела на острове. На то есть, известные нам, обоим, причины. Но если Корнелий Великий пронюхает, где мы прячем дракона…. Не миновать тогда беды.

– Твоя правда, – хмыкнул Неистовый. – Но я отнюдь не предлагаю тебе сидеть без толку, выжидая у моря погоды. Есть у меня одна подходящая идея.

– Излагай!

– Тебе наверняка известно, что в Веспийской империи время от времени случаются бунты, восстания? – гном сделал большой глоток из деревянной кружки, рыгнул и продолжил:

– Рабы сбегают, потом их ловят. Нормальное дело. Так вот. Недавно, ко мне в харчевне подошли двое. По виду опытные воины. Но с характерными для бывших рабов шрамами на запястьях. Следы от кандалов и клеймо гладиатора так просто не спрячешь. А у меня, сам знаешь, глаз намётанный. Помнишь ту историю, про…

– Ближе к делу, – перебил Ошган, нетерпеливо хрустнув пальцами.

– Ну, так вот. О чём это я? Ах да, два гладиатора. Хотели нанять корабли, чтобы вывезти подальше кучку своих товарищей. Я тогда решил, что овчинка выделки не стоит. Риск большой, а предложили они маловато. Но, – ибериец плотоядно ухмыльнулся, – если ты лично гарантируешь мне щедрую оплату, а им пристанище, в стенах родового замка…. Думаю, мы сможем договориться.

– Говоришь, беглые гладиаторы, – встрепенулся Полбочки. – Веди их сюда! Клянусь молотом Вардана, мне есть о чём их расспросить.

– Общий знакомый? – Хейдвад понимающе ухмыльнулся.

– Вот именно. Помнишь, я рассказывал об Арте Невредимом? Мой друг попал в лудус, принадлежащий ланисте по имени Нумерий Арвий Первый.

– Это не тот ли лудус, который находится под покровительством сенатора Флавия Рустика?

– Да, именно!

– Тогда есть у меня ещё одна порция свежих новостей. Пока что бесплатно, – Хейдвад хитро подмигнул.

– Знаю я твоё «бесплатно», – недовольно пробурчал Ошган. – Дашь тебе пальчик, а ты ам… и руку по локоть откусишь. Обдерёшь ведь как липку, – он добродушно ткнул собеседника в объёмное пузо. – Это к бабке не ходи.

Неистовый гоготнул, больше для вида, и, не дожидаясь ответной реакции, продолжил:

– Ходят слухи, что школа Нумерия перестала существовать. Совсем. А с ней ещё несколько близлежащих лудусов. Во главе восстания стоит некий Гай Антоний Смирный, последний из оставшихся в живых бастардов Авла Первого.

– Что, самого покойного императора? – Ошган присвистнул.

– Ага. Говорят, этот Смирный – рубака, каких мало. Один из лучших. Победитель Апорейских игр. Практически непобедимый. А знаешь почему? Он мечен. Ещё при жизни Авла. Ну, так вот. Если Арт всё ещё жив, то, скорее всего, должен быть в рядах восставших.

– Жив, жив, – гном от волнения даже привстал. – Этого везунчика так просто не пришибёшь. Не даром всемилостивая Лана дважды обратила на него свой взор.

– Ну, как скажешь, – не стал спорить чернобородый. – Жив, так жив. Мне от этого ни холодно, ни жарко. Меня интересует другое. Сколько заплатишь? Дело сложное. Задаром я с места не сдвинусь. Так что деньги вперёд.