Читать книгу: «Хроники Арта 2. Время сжигать мосты», страница 7

– Что за бред ты несешь? – взвизгнула, хватаясь за саблю девушка.

– Убить хочешь? – он в ярости рванул одежду на груди. – Ну, так давай, валяй! Руби, коли не жалко! Лучше умереть, чем быть рабом, пусть даже любимого человека. Я ведь так ждал, так мечтал о нашей встрече. Думал, что мы с тобой….

– Мы? – Сарная издевательски расхохоталась. – Неужели ты всерьез решил, что ты мне пара? Что единожды произошедшее между нами делает тебя равным дочке самого Бадил-хана?

– Да хоть дочке папы римского! Мне по барабану! И ещё, чтоб ты знала. Там, откуда я пришел, рабства уже лет полтораста как нет. Вот так вот, выкуси! Это значит, что я свободен как ветер. Так что забудь и думать обо мне как о вещи. Или…

– Что или? – её глаза опасно сузились.

– Или я ухожу, – упрямо выставил челюсть Артем. – И ни ты, ни твой тщедушный старикашка, меня стопудово не остановят.

– Ммможно я его выпью, хатун? – задав любимый вопрос, шаман облизнулся в предвкушении.

– Можно, – юноше показалось, что он ослышался. Однако распаленная до белого каления Недоторога определенно не шутила. – Ни одному, даже самому смазливому из рабов не позволено так дерзко перечить мне, и остаться безнаказанным.

– Да я же порву эту мумию как Тузик грелку…, – не успев договорить, он встретился с Шоной глазами.

Свет померк. Он оказался в огромном, полукруглом зале. В середине стояла роскошная, двухметровая кровать. На её белых простынях сплелись два обнаженных тела.

– О да! – услышав этот чувственный, полный желания, девичий стон, Артем ощутил, что от ужаса не может вдохнуть. Горло сдавило, словно тисками. С одной стороны он не желал знать, не желал видеть то, что вытворяет этот проклятый незнакомец с его любимой Сарнаей. С другой стороны, он не мог отвести взор от происходящего, как ни старался. В ушах зашумело, из глаз показались первые кровавые слезинки. В шее полыхнуло острой болью. Как вдруг, пол под ним раскололся и спустя мгновение Артем уже лежал на траве. Обессиленный, истекающий потом, жадно хватающий воздух потрескавшимися губами. Рядом маячило оскалившееся лицо шамана. С его клыков капало чем-то тягучим и красным.

– Нет Шона, остановись, – в испуганном голосе Сарнаи послышалось раскаяние, – я передумала!

– Поздно хатун, – от постоянного заикания не осталось и следа. – Я уже ощутил вкус его жизни. Это чудесно, божественно! Моя сила растет с каждым глотком! Ничто в мире не сравниться с кровью меченого. Жаль, что я раньше не знал. Ничто меня не больше остановит. Ничто и никто!

– Назад, я сказала! – арторианка спрыгнула с лошади и схватилась за саблю. Их взгляды встретились. Глаза Недотроги расширились, полыхнули фиолетовым. Радужная оболочка заняла всю глазницу. Старик напротив, сощурился еще больше, пригнулся и вцепился грязными, крючковатыми ногтями Артему в плечо. В глазах юноши опять потемнело. Последним, что он услышал перед тем как снова погрузиться во тьму, был короткий, полный боли и ужаса женский вскрик.

Гуамоко летел, спешил на помощь, напрягаясь как никогда раньше. Пестрые крылья рассекали воздух с небывалой силой. Разглядев далеко внизу склонившийся над бледным, татуированным телом хозяина, тщедушный силуэт, он растопырил когти и камнем спикировал на свою жертву. Сила удара была такова, что острый, изогнутый клюв вошел в основание черепа, словно нож в топленое масло. Жертва даже не пикнула. Потоптавшись и добавив ещё пару контрольных в голову, он склонился над неподвижным противником и победно заухал.

Громкое «Угу» вырвало Артема из очередного забытья. Он был слаб как младенец. Немилосердно тошнило.

– Сарная! – первая же оформленная мысль заставила его дернуться и попытаться вскочить. Не тут-то было. Силёнок едва хватило на то, чтобы кое-как повернуть голову. Даже это простейшее движение вызвало новую волну мути. В итоге истерзанный желудок не выдержал, извергнув наружу порцию слизи. Ситуацию в который раз спасла привычно зачесавшаяся метка на левом плече. Постепенно слабость отступила. Приподнявшись, Артем почувствовал, как у него похолодело внутри. Возле ближайшего дерева скрючившись, лежала Недотрога. Её кожа была бледнее снега на вершинах гор. Остекленевшие глаза неподвижно уставились в синее, безоблачное небо. Подскочив, он попытался нащупать пульс на сонной артерии. Увы, его не было. Ничего ужаснее Артем в жизни не испытывал. Он прижал хрупкую, девичью фигурку к своей груди, покачивая её словно младенца, и громко протяжно зарыдал. Однако долго горевать ему не пришлось. Юноше показалось, что он слышит странные звуки. Нет, не показалось. Верный Гуамоко резко взмахнул крыльями и угрожающе зашипел. Кашель, свистящее дыхание, хрипы становились всё громче и громче.

Артем ощутил, как у него похолодело внутри. Кряхтя, мерно подергивая окровавленной, пробитой в нескольких местах головой из зарослей высокой травы показался Шона. Вид его был ужасен. Завораживающий, неподвижный взгляд мимоходом коснулся филина. Пернатый спутник поперхнулся, упал на бок и забился в конвульсиях. В голове Артема будто щелкнул невидимый тумблер. Сорвавшись с места, со всей возможной скоростью, он молнией налетел на вампира. Обвив ногами сухую, костлявую фигурку, Невредимый крепко ухватил шамана за тощую шею, после чего резко дернул вверх и вправо. Раздался оглушительный треск. Фонтан бурой крови взвился в воздух.

– Сдохни, проклятый упырь!

Блеск узких глаз потух не сразу. Отброшенная в сторону голова еще пару раз конвульсивно клацнула челюстями и только потом замерла. Покопавшись в памяти, Артем решил, что лучше всего будет сжечь тело. По крайне мере все иноземные киношки о вампирах указывали на этот метод, как на наиболее надежный. Натаскать валежника и сложить костер оказалось сложнее, чем он сперва ожидал. Пытки, голод и последние трагические события сделали своё гнусное дело. Энергии катастрофически не хватало. Тем не менее, молодой человек упрямо таскался туда и обратно, поддерживая огонь, до тех пор пока от «живучего» вампира осталась лишь горстка раскалённого пепла. И лишь после этого позволил себе перевести дух. Обшарив седельные сумки, он вытащил оттуда горсть сушеных фиников, несколько пшеничных лепешек и бурдюк с кумысом. Когда в животе перестало урчать, Артем натужно вздохнул, провел ладонью по исхудавшему лицу и встал. Сооружение могилы заняло у него весь остаток дня. Юноша нарочно не торопился, до последнего оттягивая момент окончательного расставания с любимой. Наконец всё было готово. Вложив в холодные руки Недотроги саблю, и опустив на глаза две найденные в пожитках золотые монеты, Артем наклонился и нежно коснулся ее посиневших губ.

– Ну, вот вроде и всё. Бартук однажды рассказал, как хоронят там… у вас в степи. Правда, я тогда слушал его в пол уха. Не думал, что пригодится. Знаешь, – он всхлипнул, – мне до сих пор кажется, что все происходящее лишь сон. Просто кошмар, не более. Сейчас я проснусь и вновь увижу, как откроются твои глаза. Увижу твою улыбку. Услышу твой голос. Да я с превеликой радостью снова оказался бы в подземелье у сумасшедшей сучки Корнелии, лишь бы знать, что ты всё ещё жива. Почему, – стиснув зубы, молодой человек задушил рвущийся наружу стон, – почему все так случилось? Я никогда еще не любил так сильно. Да что я говорю? Я вообще никого не любил до тебя! По-настоящему не любил. Знаю, все мы смертны. Я потерял счет павших от моей руки и много раз сам был на волосок от гибели. Но ни разу не чувствовал, что с уходом человека я как будто лишился частички своей собственной души. А сейчас чувствую. Эта частичка сейчас где-то там, с тобой. В раю, на небесах, в чертогах Вардана… не знаю. Да это и не важно. Быть может, мы даже встретимся там, когда-нибудь. И тогда я смогу, наконец, попросить у тебя прощения и сказать, как сильно, как безумно я тебя люблю.

Ирвин

Надвигалась гроза. Встревожено затрепетала листва. Воздух словно налился свинцом, так что стало труднее дышать. Вдали яркими вспышками уже сверкали редкие молнии. Время от времени рокотал гром. Ирвин поёжился. В такие моменты он особенно остро ощущал, что близок тот день, когда ему придется держать ответ перед богами. А боги, как известно, ничего не забывают и никого не прощают. Как ни крути, но он тоже виновен в смерти Айрика Золотого, Ругара, Трая. Не говоря уж об остальных…. О тысячах павших в ущелье Эйркара гномов и арлингов.

– Я отвечу. Отвечу за всё, – он устало прикрыл глаза, – лишь бы с вами ничего не случилось.

Пару недель назад вернулся посыльный с письмом от супруги. Вместе с детьми она укрылась в храме Дитры. Старшая жрица древнего храма приходилась Клариссе троюродной сестрой. Получив весточку от родных, травник немного воспрял духом. Лишь судьба без вести пропавшей на просторах Веспийской империи Хлои, внушала ему опасения. О своей собственной участи Кленовый предпочитал не думать. Трай был прав, когда утверждал, что Кормаку нельзя верить. Король обложил его со всех сторон, заставляя денно и нощно трудиться «во благо короны». Все силы, всё свободное время уходило теперь на то, чтобы изобрести новый вид отравы или приготовить еще одну порцию «зелья берсерка». О том, чтобы вновь заняться любимым делом – врачеванием, даже речи не шло.

– Целителей у меня хватает. Воинов пока тоже, – надменно молвил его величество, когда Ирвин предложил свою помощь в лечении раненных после сражения. – Десятком больше, десятком меньше… разница не велика. Самых тяжелых я уже приказал отправить к чертогам Вардана. Они задерживали движение войска. Нельзя допустить, чтобы кучка неудачников помешала моим планам.

– Не зря тебя прозвали Убийцей, – подумал травник. – Хотя, чему я удивляюсь? Если ты не остановился перед вероломным убийством собственного отца и брата, то, что уж говорить о простых подданных?

– И ещё. Имей ввиду, – Кормак грозно нахмурил кустистые брови, – что в случае малейшего неповиновения я прикажу угостить тебя твоим же варевом. Тем самым, которое ты когда то приготовил для моего папаши и младшего братца. Усёк?

– Как будет угодно вашему величеству, – Ирвин смиренно поклонился.

Да, в последнее время правитель Иберии очень изменился. То ли победы над арлингами вскружили огненно рыжую голову, то ли письменное признание, выбитое у Кленового, придало ему уверенности. А может ему просто надоело изображать из себя того, кем он на самом деле не являлся. Притворства больше не было. По крайне мере, когда они оставались наедине. Ирвин смотрел на короля и удивлялся, как он раньше не замечал всей отвратительной сущности этого иберийца?

– А ведь когда то ты спас меня, повелитель, – мысленно сетовал он. – Простого, никому не нужного гнома. Спас, рискуя жизнью. Мог ведь просто отвернуться и пройти мимо, но не прошел. С тех пор много воды утекло. Но память об этом событии не дает мне окончательно потерять надежду. Я верю, что в тебе сохранилась малая толика, крупинка доброты. Пусть её голос временно заглушили обиды юности и жажда власти, но где-то там, в самой глубине, она ещё есть.

Очередной раскат грома прервал его размышления. На голову упали первые тяжелые капли. Вдохнув полной грудью влажный, остро пахнущий приближающейся грозой запах, Ирвин уже собрался было укрыться в палатке, как вдруг движение в противоположных концах притихшего гномьего лагеря заставило его приподняться на цыпочки и затаить дыхание. Два небольших каравана почти одновременно миновали сторожевые посты и встретились в самом центре, возле королевского шатра. Обе процессии венчали мокрые, заляпанные грязью повозки, при виде которых из груди травника вырвался жалобный всхлип. Хлою он узнал сразу. Дочь, ютящаяся в ржавой, тесной клетке, выглядела усталой, с осунувшимся личиком и темными кругами под глазами. Рядом с ней скукожился плотный, украшенный бисером старых рубцов гном, осторожно придерживающий окровавленную повязку на правом плече.

– Эрик, – растерянно прошептал травник. – И ты здесь…

Вторая клеть была в несколько раз больше. Под стать своему высокому, мертвенно бледному, пепельноволосому пленнику. Вокруг стал быстро собираться народ. Закованный в стальные кандалы, Ивар бесстрастно взирал на гогочущих, швыряющих в его сторону проклятия и куски придорожного навоза иберийцев. Стражники предпочитали не препятствовать подвыпившей солдатне до тех пор, пока несколько особо рьяных горлопанов не решились перейти к активным действиям. Притащив длинные копья, они стали остервенело тыкать ими сквозь металлические прутья, стараясь побольнее достать ненавистного эльфа. Лишь после этого охранники вздернули щиты и попытались оттеснить подальше разбушевавшихся соплеменников. Однако разошедшиеся гномы категорически не желали отступать.

– А ну, прекратить, раздери вас Артас! – мощный рык перекрыл шум беснующейся толпы. На пороге шатра показался начальник стражи. Изуродованное оспинами лицо Свена Исповедника побагровело от гнева.

– Кто смеет тревожить покой короля? – он пристально уставился на ближайшего смутьяна.

– Так это… – воин неуверенно пожал плечами и указал копьем на клетку, – убийцу же Ругара привезли…

Договорить он не успел. Смачно хекнув Исповедник врезал бедолаге тыльной стороной своей мозолистой лопатообразной ладони. Солдат выронил копье и кубарем покатился по мокрой от дождя траве.

– Ещё желающие погалдеть есть?

Молчание было единственным ответом.

– Запомните твари, – Свен брезгливо вытер руку о штаны, – следующий кто осмелиться помешать отдыху нашего всемилостивого повелителя, получит пятьдесят плетей, клянусь ветреной задницей Нардика. Ну, что уставились? Разойтись! Или есть ещё желающие?

Желающих не оказалось. Угрюмо ворча, солдаты разбрелись по своим местам.

– Так, этих, – черноволосый указал на Эрика с Хлоей, – увести. Стеречь как зеницу ока. А ушастый пусть мокнет здесь. Кандалы не снимать. Кормак, когда проснётся, решит что с этой тварью делать. И ещё…

Дальше Ирвин не слушал. Накинув на голову капюшон, он поспешил за стражниками, уводящими его дочь вглубь лагеря. Пленников определили в небольшую походную землянку, вырытую в самом центре. Вглядевшись издалека в лица двух оставленных на карауле гномов, Кленовый тяжело вздохнул, поплотнее укутался плащом и принялся ждать, напрочь игнорируя потоки дождя в купе с то и дело сверкающими над гномьим войском молниями. Часа через три караульных сменили. Приметив среди вновь прибывших молодого, безусого иберийца травник удовлетворенно хмыкнул и твердым шагом направился к землянке.

– Стой! Кто идёт?

Воины взяли копья наизготовку.

– Только не говори Паль, – травник откинул капюшон, – что ты меня не узнал.

– Прости Ирвин, – безусый смущенно покраснел, – это всё ливень. Будь он не ладен. За десять шагов ничего не видать.

– И то верно, – очередная молния зигзагом прочертила иссиня-черное небо. Громыхнуло так, что у присутствующих на мгновение заложило уши. – Как поживает твоя почтенная матушка, да ниспошлёт Дитра ей долгих лет жизни.

– Хвала богам, – Паль широко улыбнулся, – и конечно хвала твоему несравненному искусству! Прошло уже с полгода, как болезнь отступила. Надеюсь, что навсегда.

– Всё будет хорошо, – Кленовый ободряюще похлопал караульного по плечу, – пусть только не забывает раз в неделю принимать лекарство. Еще так годика полтора, а лучше все два.

– Да мы помним. Ты говорил. Раз в неделю, – парень помялся, переступил с ноги на ногу. – Знаешь, наша семья в неоплатном долгу перед тобой. Отец, когда приносит жертвы Трае, каждый раз поминает тебя добрым словом.

– Что ж…. Будем надеяться, что Потрясающая Землю и, по совместительству, покровительница травников, услышит ваши молитвы. Ибо, мне в ближайшее время сгодится любая помощь.

– Ты только скажи Ирвин, – Паль мгновенно оценил ситуацию. – Чем я могу тебе помочь?

– Знаешь, кого сторожишь? – травник указал на землянку.

– Ну, в общих чертах. Парочка иберийцев, мужчина и девушка. Доставлены сегодня, по приказу Свена Исповедника. Ждут своей участи. А что?

– Могу я поговорить с девушкой?

Лицо стражника окаменело.

– Прошу тебя. Всего лишь поговорить. Несколько минут. Не более.

– Ну не знаю… – Паль вопросительно глянул на второго караульного.

Тот невозмутимо пожал плечами. – Тебя сегодня назначили старшим, тебе и решать. Но в случае чего – спрос будет тоже с тебя.

– Да будет так, – безусый сделал шаг в сторону. – Только давай побыстрее, – в его голосе прозвучали просительные нотки. – Если тебя застукает начальник стражи, одним выговором я точно не отделаюсь.

Кленовый не заставил себя просить дважды. Благодарно кивнув, он накинул на голову капюшон и юркнул в землянку. Там было темно. Пол был наскоро засыпан прелой листвой, издающей сочный осенний запах. Присев на корточки травник достал из-за пазухи небольшой, размером с куриное яйцо амулет и несколько раз потер его гладкую, без единой трещинки поверхность. Камень слегка нагрелся и засветился мерным, зеленоватым сиянием. В его бликах Ирвин разглядел две связанных, прижавшихся друг к другу фигуры.

– Хлоя…, – в горле у него внезапно пересохло.

– Отец? – одна из фигур задвигалась. – Это ты?

Бросившись на колени перед связанной дочкой, он крепко обнял её исхудавшее тельце и зарыдал. Гнома охнула.

– Что с тобой? – травник тут же отстранился. – Ты не ранена? Здорова? О боги, ну не молчи же!

– Всё в порядке отец. Есть несколько синяков, не более. Эрику досталось сильнее.

– Что с ним?

– Ранен в плечо. Потерял много крови. Сейчас без сознания. И, похоже, у него жар.

– Да, похоже на то, – Кленовый коснулся лба второго пленника тыльной стороной ладони. – Погоди минутку, – он вновь полез за пазуху и вытащил оттуда пару скрученных до размера крупной горошины листьев. – Вот держи. Только не давай ему проглотить. Лучше положить под язык, так подействует быстрее.

– Узнаю тебя папа, – тень улыбки мелькнула на бледных, потрескавшихся губах девушки. – Все свое носишь с собой.

– А как иначе? Лечить – моё призвание. Я не могу иначе.

– Можешь папа, – Хлоя отвернулась. – Я знаю, что можешь. Я всё видела и слышала. Тогда, у тебя в кабинете.

Травник потупился.

– Ты ничего не понимаешь, дитя моё. Я был вынужден исполнять приказы Кормака тогда, и вынужден сейчас. Любые приказы…. Тому есть несколько причин. Я обязан королю жизнью и связан давней клятвой.

– Ничем ты не обязан этому кровопийце, – от волнения гнома повысила голос. – Отец, я ведь знаю о том, что произошло в Кершамском лесу. Причём знаю больше чем ты!

– Что ты имеешь ввиду?

– Один из тех, кто привёз меня сюда…. Его звали Бродди…, – она запнулась. – Сейчас Бродди мертв, но незадолго до смерти он кое в чем признался мне. Сказал, что был там, в Кершамском лесу. Был одним из тех разбойников, которые напали на тебя. И знаешь отец? На самом деле тебе тогда ничего не угрожало!

– В смысле не угрожало?

– Ты ещё до сих пор не понял? Этих иберийцев нанял лично Кормак Убийца! Спросишь зачем? Да с одной единственной целью…

– Заставить меня сделать то, что я сделал, – полным ужаса, боли и раскаяния голосом прошептал травник.

– Вот именно! Ты всё это время был лишь марионеткой в его руках. Посуди сам. С твоей помощью он стал королем, устранив родного отца, брата, верховного жреца и…

– И ещё многих-многих иберийцев и арлингов погибших в развязанной Кормаком войне, – от ужаса волосы на голове Ирвина зашевелились. – А скольким ещё предстоит погибнуть? Прости дочь! Похоже, я своими руками создал ужасное чудовище.

– Не кори себя так. Ты его не создал папа, – Хлоя погладила маленькой, грязной ладошкой по его щеке. – Кормак всегда был таким. Ты лишь помог ему обрести власть. Не ведая, что творишь, ибо твой разум был затуманен. Но теперь ты знаешь всё.

– Да, знаю! Но вот что мне с этим знанием делать? – гном с усилием потер виски. – Так! Первым делом надо вытащить тебя отсюда. Караул сменился недавно. Это хорошо. Эрик с минуты на минуту должен очнуться. Вот держи. Дашь ему ещё немного зелья. Сутки, двое он должен будет выдержать.

– И куда мы пойдём? Не забывай, что мы сейчас далеко в землях Арлинга. Проводника у нас нет. Если Три Росомахи и выдержит несколько дней, в чем лично я сомневаюсь, то что потом? Я дороги не знаю. Ты тоже. Любой местный житель, завидев двух отбившихся от войска иберийцев, с удовольствием нашпигует нас стрелами.

– Любой эльф говоришь? Любой да не любой! – Кленовый прищурившись щелкнул пальцами. – Значит так! Я с вами не пойду. По крайне мере не сейчас. А вот проводника раздобуду, клянусь посохом Траи! Верь мне доченька. У меня есть план. Я сделаю все возможное, чтобы исправить зло, сотворенное моими руками.

С этими словами травник выскочил из землянки и торопливо засеменил по чавкающей, разбухшей от потоков мутной воды траве. Заскочив на минутку в свою личную палатку, он вышел оттуда, крепко сжимая в руках кожаную походную сумку. Бормоча под нос молитвы Ирвин направился прямиком к королевскому шатру, перед которым находилась клетка с закованным в кандалы эльфийским принцем. Возле неё караула не было. Начальник стражи, похоже, решил, что четырех стражников у шатра будет достаточно как для охраны короля, так и для присмотра за пленником. Шум дождя и мощные раскаты грома заглушали его шаги.

Следующее утро началось с наиотборнийшей брани. Остервенело пиная безвольно валяющиеся тела крепко спящих возле открытой клетки стражников Свен Исповедник призывал на их головы гнев богов, перемежая призывы с обещаниями лично четвертовать разгильдяев. Те, будучи в глубокой «отключке», естественно никак не реагировали. Наконец на шум соизволил выглянуть его величество. Узрев пустую клетку, лежащих вповалку караульных и матерящегося на чем свет стоит начальника стражи, король взмахом руки пресек нескончаемый поток угроз и прорычал:

– Срочно поднять тревогу! Выслать погоню! Перекрыть ближайшие дороги! Живее, мать вашу!

В этот момент к нему подбежал еще один запыхавшийся воин. Рухнув перед Кормаком на колени, он торопливо залепетал:

– Ваше величество, пленники… Три Росомахи и девчонка….

– Что с ними? – разгневанный монарх цапнул посланника за длинную бороду.

– Они… они сбежали. Никто не знает, как. Усыпили стражу и сбежали. Помилуйте, ваше величество! – возопил гном, увидев, как побагровевший от ярости король хватается за рукоятку висящего на поясе крестообразного кинжала. – У меня жена, дети! У ме…, – последовал короткий всхлип. Брезгливо вытерев окровавленное лезвие о плащ бедолаги, Убийца приказал:

– Караульных привести в чувство, допросить и если ничего путного не скажут – казнить!

– Они ничего не скажут, государь! – из плотной толпы стоящих вокруг воинов бесстрашно выступил зеленоглазый, ибериец в кожаной безрукавке.

– Ты?! – король скривился, как будто надкусил червивое яблоко.

– Я.

– Мне следовало догадаться. Клянусь Варданом, ты будешь жалеть о своём предательстве весь остаток жизни!

– Поверьте мне, ваше величество, я уже жалею. Я безумно жалею о своих поступках, приведших к смерти многих достойных жителей Иберии и к воцарению такой твари как ты! – с этими словами Ирвин Кленовый Лист широко размахнулся и бросил под ноги королю горсть серого порошка. Громко хлопнуло. Не ожидавший подобной выходки, от миролюбивого травника, Кормак рефлекторно вдохнул клубы поднявшегося дыма и надсадно закашлялся.

– Взять его! – первым отреагировал Исповедник.

– А ну стоять! – рявкнул Кленовый. – Иначе ваш король умрет!

Воины в нерешительности остановились. Начальник стражи растеряно захлопал глазами.

– Так-то лучше, – Ирвин расправил плечи, глубоко вздохнул и наклонился к упавшему на колени повелителю. Тот хрипло сипел, дрожащими пальцами царапая распухшее, покрасневшее горло. Каждый вдох давался Кормаку с трудом. Вены на висках набухли, из глаз потекли первые кровавые слезинки. – Теперь говорить буду я, а тебе советую внимательно слушать. Не бойся, ты не умрешь прямо сейчас. Через несколько минут дышать станет легче, боль утихнет, но знай, что завтра она вернется. Обязательно вернется. А так же послезавтра и после послезавтра. Боль будет становиться все сильнее и сильнее. Будет сжигать тебя час за часом, день за днем, пока ты, наконец, не выдержишь и не сойдёшь с ума. Лишь тогда твоя душа покинет вконец измученное тело. Но в чертоги Вардана ты не попадешь. И не надейся. Потому что я, – травник повысил голос и обернулся к окружившим палатку воинам, – Ирвин Кленовый Лист, здесь и сейчас, в присутствии свидетелей обвиняю тебя, Кормак Убийца в том, что ты вероломно отравил своего родного отца и брата! Ты обманом вынудил меня приготовить смертельное зелье, следы которого обнаружить почти не возможно, а после угрозами заставил написать признание, в котором я беру вину на себя. Но это всё ложь, ложь до последнего слова. Клянусь в этом перед всевидящими богами. Именно ты, настоящий убийца Ругара, а не принц Ивар. Ты не имеешь права называться королем Иберии. Ты – предатель своих родных, своей страны, своего народа! Ты…, – пылкая речь гнома была внезапно прервана, вонзившейся в горло стрелой.

– Ну что уши развесили? – сплюнув на землю, Эрм Белый отбросил в сторону лук. – Стоят как истуканы. Ну-ка живо, помогите королю подняться! Вот так, другое дело. Дождавшись, когда хрипящего, харкающего кровью повелителя сопроводили в палатку, глава Ведающих продолжил:

– А теперь слушайте! Дочь придворного травника оказалась замешана в заговоре против нашего всемилостивого короля. Вчера я лично доставил её в лагерь. Вина гномы была доказана. Похоже, из-за этого Кленовый и сошел с ума. Помогая заговорщикам, Ирвин организовал ее побег, а после покусился на жизнь короля и пытался очернить его величество перед жителями Иберии. Поэтому я, как истинный верноподданный, вынужден был казнить предателя на месте. На этом всё. Именем короля приказываю воинам разойтись по своим местам. Взамен этих, – последовал кивок в сторону мерно посапывающих караульных, – лежебок снова выставить охрану. К его величеству доставить лекаря. И ещё. Если услышу какие-нибудь сплетни насчет увиденного – лично вырву особо болтливым гномам языки. А вы знаете, – Белый хищно усмехнулся, – я это умею.