Читать книгу: «Тайна профессора Волобуева», страница 13
7. Перед возвращением
Вечером Вильгельм подошел к Ирбиз и крепко обнял ее за плечи. Она прильнула к его груди. Он чувствовал, как бьется ее сердце, и от этого у него самого все сжалось внутри.
– Ирбиз, нам надо с тобой поговорить.
Она замерла. Казалось, даже перестала дышать.
– Что-то случилось, Вилл? – спросила Ирбиз. Она всегда называла его так, сократив имя на лоугеттский манер.
– Я тебе еще никогда не говорил, что пришел сюда из другого мира.
– Знаю, ты пришел к нам с запада.
– Нет, это не то. С запада пришли мои дружинники. А я и четверо моих друзей попали сюда совсем не оттуда. Мы пришли сюда из будущего.
Ирбиз отстранилась и внимательно всмотрелась в его глаза.
– Как это из будущего?
– Я родился и вырос через много много сотен лет. Вернее еще рожусь, это произойдет в будущем.
– Как такое может быть? – лицо Ирбиз выражало полное непонимание.
Игорь Борисович сам не знал, как это объяснить.
– Нас перенесли сюда Отцы Вселенной. В том мире, где я жил, все эти события были уже в прошлом. Правда, мы мало что знаем об этих событиях. В один прекрасный день Отцы Вселенной каким-то загадочным образом взяли и забросили нас в этот мир, где живешь ты и твои соплеменники.
– А как ты оказался во главе дружины?
– Это тоже странная история. Когда мы попали сюда, мы встретили в лесу тяжело раненного Вильгельма. Он умер у нас на глазах. И по какому-то совершенно непонятному стечению обстоятельств оказалось, что я похож на этого Вильгельма. Мне ничего не оставалось, как пойти в его отряд и выдать себя за него.
Ирбиз растерянно смотрела на мужа. Выходит, она действительно первый раз у себя во дворе встретила не его, а другого мужчину, сильно похожего на Вильгельма. Вернее, как теперь она узнала, на лже-Вильгельма. Но сейчас для нее это уже не имело никакого значения. Потому что любила она именно этого человека. Пусть даже и самозванца. А может ей как раз и нужен был такой мужчина, не из здешнего мира. Но к чему он завел этот разговор?
– Почему ты мне сейчас все это рассказываешь, Вилл?
– Видишь ли, дорогая моя, – Игорь Борисович сильно волновался. – Сейчас настало время возвращаться назад. Ко мне вчера приходил один из Отцов Вселенной и дал нам всего лишь месяц для приготовлений.
В глазах Ирбиз читался ужас.
– Ты знаешь, дорогая, мне так не хочется покидать тебя и наших детей, – продолжал тем временем Игорь Борисович. – Я настолько привязался ко всем вам, что уже не мыслю свою жизнь без тебя, Ирбиз, и без наших Майкла и Ромма. Но мы попали сюда не по своей воле, и не вольны выбирать: оставаться нам здесь или нет.
У Ирбиз выступили слезы. Тонкими струйками они скатывались по щекам.
– Не плачь, дорогая. С тобой остаются наши дети. Майкл уже почти большой. Он станет моим наследником. Ты должна позаботиться о нем. Здесь остается Аждар. На него можно положиться. Я хочу, чтобы он возглавил дружину, пока Майкл не подрастет. Аждар будет оберегать вас.
***
Месяц, отведенный Догмутом, пролетел незаметно. Как-то вечером профессор зашел в свою комнату и увидел на стене надпись: «Завтра собери своих друзей в каминном зале. Посторонних не должно быть. Разрешено прийти только Ирбиз». Как только Игорь Борисович дочитал это сообщение, надпись исчезла. Как будто ее и не было.
На следующий день после завтрака Вильгельм позвал в каминный зал Егора, Алекса и Аждара. Слуг и дружинников он отправил по разным делам. Собрав рюкзак, куда он бережно сложил все свои записи, герцог зашел в комнату Ирбиз и, подойдя к ней, крепко обнял.
– Что, Вилл, уже пора? – догадалась жена.
– Да, дорогая. Нам велено собраться в каминном зале. Кроме моих товарищей разрешено пригласить только тебя.
– Ну, тогда пойдем, – Ирбиз с трудом сдерживала свое волнение.
Супруги спустились по лестнице в зал. Там их уже ждали друзья профессора. Они все сидели на дубовых стульях за большим столом. При виде своего руководителя, ученые поднялись.
Вильгельм с женой подошел к ним. Все пятеро молча встали тесным кружком возле камина, в котором не торопясь плясали рыжие язычки пламени.
Вдруг комната озарилась голубым светом, и рядом с камином появились двое: почти одинаковые седовласые старцы в длинных белых одеждах. Одного из них Игорь Борисович сразу узнал. Это был Догмут. Второй выглядел чуть старше. Он тоже показался знакомым профессору. Ученый напряг память и вспомнил: второго старца также как и первого, он видел на настенных рисунках в Храме Отцов Вселенной.
Отцы, как их называли лоугетты, подошли к собравшимся и поприветствовали их легким поклоном. Игорь Борисович и все, кто стоял сейчас с ним, завороженно смотрели на этих двух пришельцев.
– Пусть вас не удивляет наше появление, – раздался низкий бархатный голос. Хоть ни один из старцев не шевелил губами, но по излучающим доброжелательное сияние глазам, все догадались, что голос принадлежит старшему из Отцов. – Меня зовут Архай, а моего товарища – Догмут. Настало время вернуться тем, кто сюда пришел.
Игорь Борисович предупредил своих товарищей, что файвиоллы говорят, не открывая рта. Но его друзей все равно охватило оцепенение, когда они впервые услышали слова Архая. Низкие вибрации голоса, возникающего из ниоткуда, привели их в трепет. И ученые, и Ирбиз – все смотрели на Отцов затаив дыхание. Молодая лоугеттка первый раз вживую видела богов своего народа, хоть и слышала о них с самого детства.
– Постой, Архай! – воскликнул профессор, преодолев охватившее его волнение. – Прежде чем вы перенесете нас обратно, я хочу узнать у вас: почему мы оказались здесь? И почему я так похож на Вильгельма? Это же не может быть простым совпадением.
– Ну что ж. Твое любопытство законно. Да и твоим друзьям будет интересно узнать.
Ученые, уже оправившись от возникшего при появлении Отцов Вселенной смешанного чувства страха и удивления, смотрели на Архая в ожидании предстоящего объяснения. Тогда Архай предложил всем сесть за стол. Сам он, устроившись во главе стола, начал свой рассказ.
8. Рассказ Архая
В далеком 1175 году в местечке Майнфурт в семье Норденбергов ждали появления на свет нового наследника или наследницы. Одилия находилась уже на большом сроке, и ее муж Сигмарр с нетерпением ждал разрешения. Около беременной женщины постоянно дежурили две повивальные старухи. В одну из ночей у Одилии наконец начались роды. В комнату роженицы никого не впускали. Только две повивальные бабки деловито суетились у ее постели.
Под крики женщины на свет появился малыш. Мальчик. Он тут же громко закричал, чем обрадовал новоиспеченную маму. Но это было не все. Следом появился еще один младенец. И тоже мальчик. Одилия радостно смотрела на двух кричащих малышей, которых держали старухи. На ее глазах выступили слезы.
Но тут комната наполнилась голубым сиянием. Старухи начали испуганно озираться по сторонам. Вокруг одного из младенцев образовался голубой ореол, который стал сгущаться, пока полностью не скрыл малыша, превратившись в голубой светящийся шарик. Этот странный объект оторвался от рук старухи, только что державшей новорожденного, немного покружил по комнате и внезапно исчез.
Голубое сияние пропало. Одна из старух с оставшимся ребенком, крепко прижала дитя к себе, боясь повторения случившегося. Мать с ужасом смотрела на все это, не в силах вымолвить и слова. Она попыталась подняться с кровати, но тут же упала без сознания.
Напуганные повивальные бабки решили не говорить Сигмарру о странном происшествии, скрыв рождение близнеца. Малыша назвали Вильгельмом. Его мать Одилия после родов потеряла рассудок, постоянно твердя о своем втором сыне Гарольде, которого никто, кроме нее и повивальных старух никогда не видел. Все считали, что женщина сошла с ума, и ее рассказы о сыне-близнеце никто не воспринимал всерьез.
***
В мире файвиоллов жил один ученый. Он изучал физические законы, связанные с течением времени в разных пространствах. Звали его Тулай. Он имел собственную экспериментальную лабораторию и тесно сотрудничал с Департаментом по переходам, который снабжал его информацией из других пространств.
Как-то Тулай задумал провести один эксперимент. Он создал аппарат, способный перемещаться в пространстве со скоростью, превышающей скорость света. Для проведения своего эксперимента ему требовалось найти двух однояйцевых близнецов, один из которых должен был остаться на Земле, а второго Тулай задумал запустить в своем аппарате в пространственную петлю. Тем самым он решил проверить некоторые выводы ученых-теоретиков об изменении течения времени при перемещении объектов со скоростью света.
Благодаря информации, полученной из Департамента по переходам, он узнал о предстоящем появлении на свет близнецов у одного семейства из соседнего пространства. Тулай использовал аппаратуру Департамента. Доступ к ней был строго ограничен, но служба контроля из-за отсутствия инцидентов, осуществляла свою деятельность чисто формально. Чем и воспользовался ученый.
Он подгадал момент появления на свет младенцев и бесцеремонно похитил одного из них. Люди, на глазах которых все это произошло, ничего и не поняли. Они ведь не могли в своем мире увидеть жителей пятого измерения из-за свойств своего четырехмерного пространства.
Похищенного младенца Тулай поместил в специальную капсулу, поддерживающую жизнеобеспечение маленького человечка, вставил ее в свой аппарат и запустил в специально рассчитанную пространственную петлю. Аппарат тут же исчез. Исчез бесследно. От него не поступало никаких сигналов. Тулай до конца своей жизни ждал появления своего аппарата, который по расчетам должен был вернуться в исходную точку. Но так и не дождался.
***
В 1947 году Еловград еще не до конца восстановился после войны. Местами можно было встретить полуразрушенные здания, в подвалах которых любили собираться беспризорники, чьи родители не вернулись с боевых полей.
Как-то вечером Надежда Волобуева шла по заснеженной улочке на краю города. Она возвращалась после работы домой. По пути она зашла в магазин, где по карточкам смогла получить половину буханки черного хлеба и небольшой мешочек картошки. Ей еще не было и двадцати пяти. Жила одна в маленькой комнатке старого дома, уцелевшего во время бомбежек. Дом когда-то принадлежал богатому промышленнику, который бежал вместе со своей семьей во время освобождения города от захватчиков. Теперь его комнаты были розданы простым советским гражданам.
Перед самым началом войны Надежда успела выйти замуж за красивого стройного молодого человека по имени Борис. Но он ушел на фронт и не вернулся. Так Надежда и осталась одна. Без мужа и без детей.
Уже давно стемнело. Зимой вечер наступает рано. Надежда свернула на протоптанную в снегу тропинку. Ей предстояло пройти через квартал полуразрушенных домов. Все здесь выглядело заброшенным. Фонари не освещали дорогу.
Вдруг небо посветлело, и перед Надеждой появился светящийся голубой шарик, который вспыхнув еще ярче, пролетел над тропинкой и скрылся в рядом стоящих развалинах.
Снова стало темно. Надежда хотела быстро пробежать мимо разрушенного дома, но поравнявшись с ним, услыхала детский плач. Она остановилась. Немного поразмыслив, протиснулась в выбитое окно, расположенное почти у самой земли. Именно оттуда доносился плач ребенка.
Надежда пошла по темному помещению на детский крик. Под ногами хрустели стекла и какой-то мусор. Через несколько шагов ее глаза привыкли к темноте, и она увидела странную яйцеобразную люльку, в которой лежал младенец, завернутый в белую пеленку. Надежда аккуратно взяла в руки младенца и прижала его к груди. Малыш немного успокоился. Тогда она сняла с головы шерстяной платок, закутала в него малыша и быстро побежала к своему дому.
Оказавшись у себя в комнате, Надежда смогла разглядеть ребенка. Им оказался мальчик, судя по всему, только что родившийся. Ему было от силы всего несколько дней. На пеленке, в которую был завернут малыш, она смогла прочитать надпись, сделанную латинскими буквами в старинном готическом стиле: «Гарольд».
– Нет, Гарольдом ты не будешь. Какой же ты Гарольд? Ты теперь будешь Игорем. Новым советским гражданином.
9. Прощание
Архай замолчал. Игорь Борисович ушел в себя, стараясь осмыслить услышанное. Его товарищи сидели рядом с задумчивым видом. Из камина доносилось слабое потрескивание. Звонко капала вода в источнике.
– А откуда появилась надпись на пеленке с именем Гарольд? – нарушил молчание профессор.
– Мы, файвиоллы обладаем способностью читать мысли людей. Тулай воспользовался этим и узнал имя, которое мать успела дать мальчику. И будучи во всем педантичным, он занес это имя в свои бумаги по эксперименту, а также написал его на пеленке. При этом он использовал язык и алфавит тех людей, у которых был похищен младенец, на тот случай, если капсулу с ребенком обнаружат люди.
– Значит, Вильгельм – мой брат?
– Да, уважаемый, Гарольд, – ответил ему Архай. – Вы – однояйцевые близнецы. Ваши ДНК полностью идентичны. Поэтому замена его оказалась почти незаметной, и ты по праву носил его имя.
– Но как же мы попали сюда?
– Пространственная петля, по которой запустил тебя Тулай, вернула капсулу практически в то же место на Земле, но только с опережением в семь веков. Ты попал в будущее. Но когда достиг возраста сорока четырех лет, в каком находился твой брат в момент, когда на него напали, произошло чудо: пространство искривилось таким образом, что ты оказался рядом со своим братом перед его смертью. Наверное, судьбе было угодно, чтобы ты оказался на его месте и продолжил его дело.
– Разве вы не причастны к этому?
– Нет. Мы еще не достигли таких технологий, чтобы перемещать людей в прошлое. Но эксперимент Тулая позволил нашим ученым разработать технологию по переносу объектов в будущее. Первый опыт мы провели с дроздом, которого отправили в ваш будущий мир с твоим посланием. И все это время мы вели подготовку к тому, чтобы отправить в будущее вас самих. И теперь мы готовы вернуть вас в ваше время.
– Архай, еще один момент хотелось бы с вами обсудить, – сказал ученый. – Один из нас желает остаться в прошлом. Здесь у него любимая женщина, которая ждет ребенка. И мы не хотим разрывать их.
– Я знаю, о ком идет речь. Аждар, ты можешь остаться. Наследник Вильгельма еще мал. А ему до его взросления нужна надежная опора и защита. Аждар сможет справиться с этим. К тому же, уважаемый Гарольд, ты уже дал ему поручение относительно меча. Лучшей кандидатуры для этого здесь не найти. Поэтому, мы полностью поддерживаем твое решение.
Игорь Борисович встал из-за стола и подошел к Аждару. Тот тоже поднялся. Профессор крепко обнял своего товарища. Затем снял с шеи медальон, врученный ему королем.
– Вот, возьми это. Пусть он напоминает тебе о нас, о наших совместных похождениях и победах.
Аждар взял в руки медальон. На одной его стороне рельефно выделялся герб Вильгельма. На обороте Аждар увидел знакомый ему профиль и ниже нацарапанные от руки две русские буквы: «ИБ».
– Это я специально вывел ножом, – гордо произнес Игорь Борисович. – Что-то на вроде автографа.
– Спасибо, – Аждар накинул цепочку с медальоном на шею.
Подошел Алексей. Он достал из рюкзака магнитофон и кассету.
– Аждар, возьми его. Тут кассета с Цоем. Будешь слушать, пока батарейки не сядут. Это память о нашем времени.
Аждар взял магнитофон, не зная, что и сказать. Тогда Егор вынул из своего рюкзака фонарик, достал из него батарейки и передал товарищу.
– Вот. Тебе эти батарейки смогут здесь пригодиться.
Его примеру последовали Алексей и Игорь Борисович. Они отдали Аждару все батарейки, что у них имелись. У себя в будущем они смогут новые приобрести. А здесь в дремучих средних веках их неоткуда взять.
– Мы не нарушаем никаких правил, оставляя в прошлом вещи из будущего? – на всякий случай спросил Игорь Борисович.
– Эти вещи все равно долго здесь не прослужат, – ответил Архай. – Ну и Аждар, я думаю, понимает, что показывать их местному населению не стоит. Могут и не понять.
– Да, уж, – вспомнил Аждар случай с Карлосом Штейнцем, когда они все вчетвером чуть ли не погибли из-за этого. Большое спасибо отцу Паулю, что он не дал Штейнцу сжечь их на костре.
Игорь Борисович подошел к Ирбиз. Он прижал ее к груди, нежно обнимая за плечи.
– Дорогая, любимая моя. Я буду скучать по тебе. Мне будет очень тебя не хватать, – вставший в горле горький комок не давал ему говорить. Слезы без всякого спросу выступили из глаз и обожгли щеки. – Береги наших сыновей. В каждом из них частица меня. Пусть они напоминают тебе обо мне и о том времени, когда мы были вместе. И знай: мы не умираем, мы просто уходим в другой мир. Там мы будем жить и помнить обо всех вас. И ты останешься навсегда в моем сердце.
– Дорогой мой, – сквозь слезы произнесла Ирбиз. – Любимый Вилл. Как я не хочу тебя отпускать. Но понимаю, что не смогу тебя здесь оставить. Я тебя очень люблю. Прошу, не забывай меня.
Они еще несколько минут стояли так, обнявшись и говоря друг другу нежные слова прощания.
– Гм, – кашлянул Догмут. – Гарольд, вам уже пора.
Игорь Борисович отстранил от себя Ирбиз и сам отступил на шаг назад.
– Прошу вас троих встать вместе перед камином, – произнес Догмут. – Возьмитесь за руки.
Игорь Борисович одной ладонью сжал ладонь Егора, другой – Алексея. Алексей с Егором тоже соединили руки. Таким образом, друзья образовали кольцо. Ирбиз и Аждар отошли от них вглубь зала. Архай и Догмут встали лицом к ученым и сделали руками круговое движение. Зал вновь наполнился голубым сиянием. Оно становилось все гуще и интенсивнее. Вот уже за ним пропали Ирбиз и Аждар, затем исчезли Догмут и Архай. Их окружала только голубая мгла, непроницаемая и холодная.
10. Дома
Когда голубое сияние пропало, профессор и его товарищи обнаружили себя на том же месте перед камином. Только камин стоял потухшим, свечи не горели, и в зале было холодно. Несмотря на то, что друзья перед отправкой в будущее оделись в меховые кожаные куртки, они почти сразу стали зябнуть. Их не оставляло ощущение, что зал уже очень давно не отапливался. Ученые даже заметили на стенах иней, когда их глаза привыкли к сумраку.
– Ну что же, – произнес профессор, – Пора снова разжигать камин. Где лежат дрова, вы знаете.
Из-за холодного воздуха и остывшей топки дрова никак не хотели гореть. Профессор истратил почти все свои спички, припасенные на крайний случай, и небольшой запас имевшейся у него чистой бумаги, собственного йеллоклендского производства. Но все же слабый огонек затеплился и стал понемногу разгораться.
Пока ученые возились с камином, сами успели согреться. Сквозь узкие окна-бойницы в зал заглянули солнечные лучи, отчего сразу стало светлее, а на полу и стенах высветились яркие зайчики.
Тут друзья услышали, как где-то хлопнула дверь. Они насторожились.
***
Павлик с Сашкой с трудом открыли тяжелые ворота. Им мешал никем не убранный снег, лежавший во дворе замка. Но как ни странно, от ворот до крыльца у входа в главную башню была протоптана тропинка. Павлик и Сашка, а вслед за ними и Юля пересекли по ней двор. Они поднялись на крыльцо и потянули кованую входную дверь. Зашли в темный коридор. Дверь за ними с шумом захлопнулась. Видимо сквозняком.
Юля вспомнила свой первый визит в замок. Тогда с ними был Игорь Борисович, и он освещал путь фонариком. Но сейчас ребята не позаботились о фонаре. И им пришлось пробираться в потемках, пока глаза не привыкли к полумраку. Они шли гуськом, держась друг за друга. Впереди Сашка, за ним Юля, последним шел Павлик.
Вскоре впереди высветился проем с закруглением в верхней части. Это, несомненно, был вход в каминный зал. Ребята ускорили шаг и буквально ворвались в огромное помещение. У камина стояли три фигуры. В настороженных позах они не отрывали взглядов от вошедших. Они выглядели странно, будто сошли с экрана исторического фильма. Кожаные сюртуки, подпоясанные широкими ремнями, с рядами блестящих крупных пуговиц. Высокие сапоги, отогнутые у колен. Головы не покрыты, но у всех троих волосы спадали на плечи, а лица утопали в густых бородах.
Тут Сашка радостно присвистнул. В стоявших у камина он узнал Игоря Борисовича и двух его товарищей: Алексея и Егора. Это были, несомненно, они. Сашка бросился со всех ног к ним. Профессор видимо тоже узнал Сашку и шагнул ему навстречу. Коллеги ученого расплылись в улыбках и двинулись следом. Сашка буквально врезался в их объятия, стараясь обнять всех троих одновременно. К ним подошли Юля и Павлик. Они смотрели, улыбаясь, на ликующих ученых и Сашку. Игорь Борисович оторвался от Сашкиных объятий и обнял Павлика и Юлю. Их он не видел уже целую вечность. Но он узнал их. Слезы текли по щекам профессора, застревая в густой бороде.
После первых минут радости все вернулись к камину. Пламя начинало уже угасать. Алексей сходил за новой порцией дров и подбросил их в топку. Огонь воспрял и вновь заплясал в очаге.
Профессор и Егор подтащили к камину тяжелые стулья. Ребята последовали их примеру. Вскоре вся компания уже сидела возле огня, согреваемая его теплом. Павлик, Сашка и Юля с любопытством смотрели на Игоря Борисовича, которого сейчас нельзя было узнать. Без очков он смотрелся мужественнее, суровее даже. Близорукий прищур придавал взгляду особую проницательность, свойственную великим вождям. А прибавившиеся морщины на посмуглевшем лице делали профессора старее.
Ни Сашка, ни Павлик, ни Юля – никто из них не решался завести разговор, поскольку никто из них не знал с чего начать: вопросов у них накопилось море. Наконец Сашка спросил:
– Игорь Борисович, скажите, почему вас трое? Где Аждар, Михаил?
Профессор погрустнел и с дрожью в голосе ответил:
– Михаил погиб. Еще в первый год при схватке с маршалом Ордена.
– А Аждар?
– Он встретил там свою любовь и захотел остаться.
Ответы ученого звучали загадочно. Почему в первый год, если экспедиция пропала всего полгода назад? С каким еще маршалом была схватка? Где решил остаться Аждар? Тогда Павлик не выдержал и задал вопрос, который мучил всех:
– Игорь Борисович, расскажите нам, где вы все-таки пропадали все это время?
Ученый выдержал эффектную паузу, а затем произнес:
– В прошлом, друзья мои.
– Как в прошлом? – почти одновременно воскликнули все трое.
– В том времени, когда жил Вильгельм Норденберг, – уточнил профессор.
В воздухе повисла пауза. Ребята и Юля переваривали слова ученого. Алексей с Егором тоже молчали. Они не могли поверить, что они уже в своем настоящем времени.
Тут Павлик из кармана куртки достал медальон и протянул его Игорю Борисовичу.
– Это имеет какое-то отношение к вашим приключениям?
Профессор осторожно взял в руки медальон и провел пальцем по барельефу своего профиля и нацарапанным буквам «ИБ».
– Где ты его нашел?
– У могилы. В ней похоронен некто Святой Пауль.
– Отец Пауль, – произнес профессор, глядя куда-то в пространство впереди себя. – Мы так с тобой больше и не встретились.
– А что это за медальон? – спросил Сашка.
– Это подарок короля по случаю присвоения мне титула герцога. Я отдал его Аждару перед возвращением сюда. А вот как от Аждара он попал на могилу Отца Пауля, мне неизвестно. Но теперь он снова у меня. Спасибо, Павлик. Ты нашел очень ценную и дорогую для меня вещь.
Молодые люди с удивлением посмотрели на профессора. Им еще многое было непонятно. Тут Юля спохватилась и воскликнула:
– Слушайте! Мы с вами здесь сидим, а там, в лесу наши друзья мерзнут!
– А где вы их оставили? – осведомился Игорь Борисович.
– Да на месте, где был лагерь нашей экспедиции, – ответил Сашка.
– Так давайте пойдем тогда, – предложил профессор.
Они повставали со стульев, Егор затушил огонь в камине, и все направились к выходу из замка.
На улице было морозно. А у профессора и его коллег не оказалось шапок. Да и куртки их были не для прогулок по январскому лесу. Но им ничего не оставалось, как быстро передвигать ноги и потирать руками уши.
Компания быстрым шагом шла по тропинке, пока перед ними не открылась широкая поляна со здоровенным дубом посередине. На другом конце поляны друзья увидели трех мужчин, сидевших у костра. Это были поэты из «Каравеллы». Ребята и ученые бегом бросились через поляну.
Внезапно Игорь Борисович остановился на полпути, отстав от других. Он подошел к одному из заснеженных холмиков, рядом с которым из сугроба торчала верхушка серого камня. Профессор расчистил с камня снег и прочел надпись «Майкл» латинскими буквами и «Михаил Подгорный» русскими. Дат на камне не было.
– Здравствуй, Миша, – проговорил Игорь Борисович. – Вот мы и вернулись.
По щеке профессора скатилась слеза. К нему подошел Сашка. Он увидел камень, прочел надписи, и его глаза тоже повлажнели.
– Ладно, Саш, – сказал ученый. – Пошли, догоним остальных.
У костра их встретили Теплов, Виталий и Владимир. Увидев ученых без шапок, они сняли с себя свои головные уборы и предложили их продрогшим от холода профессору и его товарищам. Сами поэты накинули себе на головы капюшоны курток. Игорь Борисович, Егор и Алексей подошли к костру почти вплотную и протянули к нему руки, согреваясь. Шапки каравелловцев оказались очень кстати. В них ученым стало теплее. Погревшись у костра несколько минут, Игорь Борисович предложил трогаться в путь. Им предстояло добраться до поселка. Оттуда профессор надеялся вызвать транспорт.
Дорога до Прибрежного заняла минут сорок. Подгоняемые морозом путники почти бежали. В поселке они нашли почту, которая располагалась в деревянном одноэтажном домике. Всей гурьбой ввалились в пустой зал, радуясь тому, что наконец-то добрались до теплого помещения. Почтальонша, сидевшая за барьером, протестующе воскликнула:
– Почта работает до четырех! Всех обслужить не успею!
– Да нам не нужно всех, – обратился к ней Игорь Борисович. – У вас есть телефон? Нам в город позвонить надо.
Почтальонша достала откуда-то снизу телефонный аппарат и с грохотом водрузила его на барьер.
– Вот! Звоните!
– Спасибо, – ответил профессор и начал крутить диск, набирая номер.
Через две минуты он дозвонился и закричал в трубку:
– Алло! Вы меня слышите?.. Это кафедра?.. Позовите Артема Страумана… – наступила пауза. Спустя какое-то время ученый снова закричал: – Артем! Привет!.. Это я, Игорь! Что, не узнаёшь?.. Откуда? Из Прибрежного!.. Около Лукоморья!.. Да, там где была экспедиция!.. Потом расскажу! Ты пришли за нами транспорт! Нас тут девять человек! И мы все замерзли!.. Давай, жду!
– Девушка, простите, – обратился к почтальонше профессор. – Где у вас тут можно машину подождать? Чтобы не на улице, а то мы замерзли жутко.
Почтальонша изучающе посмотрела на Игоря Борисовича, имевшего странный вид: мужчина в средневековой одежде, в непомерно высоких сапогах и в нахлобученной на голову шапке-ушанке. Солидные люди так не одеваются. Тогда на помощь профессору пришел Виталий. Он достал из нагрудного кармана удостоверение и показал его почтальонше.
– Старший следователь Скворцов, – представился Виталий. – Мы занимались поисками пропавшей полгода назад научной экспедиции. И сейчас перед вами ее руководитель профессор Волобуев и двое его товарищей, найденные нами в окрестностях вашей деревни. Вы окажете неоценимую помощь следствию, если позволите нам посидеть в вашем отделении связи, пока за нами не приедут.
Обомлевшая почтальонша утвердительно закивала головой и скрылась за своим барьером.
***
Собственно говоря, на этом можно поставить точку.
Возвращение профессора Волобуева обрадовало всех, кто, так или иначе, знал его. Особенно нежной была его встреча с любимой женой Ириной.
К радости ученых замок после последнего появления никуда не исчез, а остался стоять на своем месте. В нем городские власти решили устроить музей. Правда, профессор Волобуев задумал оформить на него права собственности: ведь как-никак, а замок являлся его родовым гнездом в самом прямом смысле этих слов. Однако, как доказать свое родство с Норденбергами, ученый не знал, и, в конце концов, ему пришлось бросить эту затею.
Юля так и не определилась, кто ей нравится больше: Павлик или Сашка. Ей было интересно и весело и с тем, и с другим. Но полюбить… Видимо, она еще была не готова к этому серьезному и глубокому чувству. Испытать его ей еще предстояло.
Что касается Владимира, то он очередной раз остался ни с чем. Во-первых, он проиграл Иосифу месячную стипендию. И сколько бы его друг не отнекивался, говоря, что этот спор был не всерьез, Владимир отдал ему все до копейки, после чего месяц жил на корейской лапше и геркулесе. Как ни была фантастична история с попаданием профессора Волобуева в прошлое, но случилось все именно так, как предположил Иосиф. И надо было отдать ему должное.
Во-вторых, у Владимира так и не сложилось с Юлей. Ее имя заняло почетное место в его «донжуанском списке». Эти, хоть и короткие, но все же яркие отношения с ней обогатили его творчество новым циклом стихов и песен, которые молодой поэт пел под гитару поздними вечерами, закрывшись один в своей маленькой комнате.
