Отзывы на книгу «На маяк», страница 3

Писать рецензии на романы Вулф - это все равно, что писать рецензию на сборник стихов. О чем можно говорить? Ведь сюжет вторичен, а первично ощущение, при том мимолетное, зыбкое и крайне индивидуальное. Все осложняется еще и тем, что это поток сознания. Как писать о чужих мыслях, скачущих, как необъезженные и норовливые жеребцы? Как рассказать об этой книге? Только передавая ощущения...

Представьте себе, что вы живете у моря в маленьком домике, куда так и норовит пробраться песок, а ветер постоянно заигрывает с белыми занавесками. Вы собрались на маяк, закрыли за собой дверь и отправились к морю. И вот оно перед вами. Огромное, бескранее, беспорядочное, ведь нет никакого узора в беге его волн. Они возникают то тут, то там. Это не хаос, нет, но это не и не порядок. Вы стоите на берегу и уже забыли о всех ваших желаниях. Есть только вы и море. И вы всматриваетесь в него, всматриваетесь, пытаясь выискать нечто важное в отблексах солнца на воде и синией ряби. "Она все видела; она все слышала; но то, что говорили они, было как трепет форели, сквозь который видишь волны, и дно, и что поправей, полевей; все это одновременно; и если в обычной жизни она запустила бы сети, выуживала бы то одно, то другое; сказала бы, что обожает эти романы Уэверли или что их не читала; бросилась бы вперед; сейчас она ничего не сказала. Она колыхалась, повиснув." Так и вы... Стоите и просто колышитесь, как темно-зеленые водоросли не дне... "Она словно по горло стояла в чем-то, и двигалась, и плыла, и тонула, да, потому что безмерно глубоки эти воды. Столько жизней в них пролилось. Жизнь миссис Рэмзи; детей; и еще бесконечная всякая всячина. Прачка с корзиной; грачи; кусты факельных лилий; лиловость и матовая зелень цветов; и общее чувство, на котором все это держалось."

Так видеть, как видела Вулф - это божественный дар. И приходит он к одному в поколении. Это не П, это не Р, это последняя буква алфавита (читайте, читайте!).

"Кончено; дело сделано. Да, подумала она, кладя кисть в совершенном изнеможенье, – так мне все это явилось."

9 / 10

Последняя книга из идущих у меня подряд, посвящённых женщине ("Случайная женщина" Д.Коу и "Под стеклянным колпаком" С.Плат), очень удачно завершает это трио - ноткой позитива, знаете ли, и надежды. После двух предыдущих довольно депрессивных сочинений это воспринимается просто на ура.

Женщина на пике силы, красоты, возможностей, в расцвете материнских устремлений нам предстаёт тут 50-летней матроной, женой учёного-философа. Имея восьмерых детей, она остаётся очень женственной и притягательной для людей обоего пола и всех возрастов. За счёт чего это происходит? Она мирится с их недостатками, позволяет им быть самими собой. Она идеальна и сбалансирована. Тут впервые пришёл мне в голову ответ на вопрос: "Зачем бог послал на землю женщину?" Так вот, вы удивитесь. Гармонизировать всё вокруг. Освещать своим светом детей, мужчин, собак, свой дом - и даже маяк, упоминаемый в названии. (И силы на это по прочтении книги появятся и у вас, я уверяю).

Существует кодекс поведения, она знала, согласно седьмому (так, кажется?) пункту которого в ситуации подобного рода женщине полагается, чем ни была бы она сама занята, кинуться к молодому человеку на выручку, помочь ему вытащить из волнистых туманов условностей свое желание покрасоваться; свое острое (как ключицы, как ребра) желание вклиниться в разговор; в точности так, как их долг, рассуждала она со стародевичьей честностью, помочь нам, если, скажем, разразится в подземке пожар.

Вторая проблема, на материале мужа - тирания отцов и эгоизм творцов. Всё это имеет место быть, потому что, по мнению В. Вулф, женщина - единственный творец, кому себялюбие неведомо. Вот, например, ей, неработающей, не получающей зарплату хозяйке немаленького дома, при необходимости потратить некую сумму на ремонт крыши, решая вопрос, как попросить деньги у мужа, удаётся испытывать огромные, нереальные муки совести. Фантастическая женщина! Желание не потревожить его хозяйственными хлопотами, не сбить творческие процессы в его голове, оставить жизнь вокруг него тёплой, мягкой и гладкой настолько естественно у неё, что нас, современных читательниц, запросто огорошивает.

Миссис Рэмзи, сидевшая привольно, обнимая сына, вдруг вся подобралась, подалась вперед, изогнулась и словно выпустила струю энергии, целый фонтан, и она трепетала, будто все ее силы разом слились в одну, а струя искрилась и билась (покуда сама миссис Рэмзи осталась спокойно сидеть и опять взялась за чулок), и в эту-то драгоценную плодоносность, в этот плещущий источник жизни погружалась роковая мужская скудость, как медный, бесплодный и голый клюв. Он не состоялся, — сказал он. [...] Он требовал сочувствия. Перво-наперво, чтобы его уверили в его гениальности, а затем ввели в жизненный круг, утешили, ублаготворили, обратили бесплодие в плодоносность и чтобы все комнаты в доме наполнились жизнью, — гостиная; за гостиной — кухня; над кухней — спальни; и рядом — детские; чтоб все они ожили, наполнились жизнью.

А может, наоборот? Этот идеал кажется недостижимым и самому автору - оттого так рьяно и выпукло и описываются все достоинства главной героини? Не последним по вескости аргументом становится путь ухода из жизни, выбранный Вирджинией Вулф. Но нет, тончайший, невесомый, всепроникающий психологизм её измышлений любую женщину заставит подумать: "Да, такие мысли и чувства бывали и у меня. Эта книга - про меня. Про мою жизнь." Так и воспринимается эта книга. Как откровение. Как воспевание главных женских талантов - умения одобрить, ОБОДРИТЬ, посочувствовать и позаботиться.

И неужто нельзя по памяти воспроизвести то сиянье, тот пыл, растворенность, которых она на многих женских лицах понавидалась (например, на лице миссис Рэмзи), когда они в подобных случаях воспламенялись — она помнила лицо миссис Рэмзи — жаром сочувствия, предвосхищеньем той высшей, блаженной награды, которая, хоть ей лично этого — увы — не понять, очевидно, только и дарована душе человеческой. Вот он — остановился рядом. И надо выжать из себя все, что возможно.

Как судить о людях, как их расценивать? Как все разложить по полочкам и решить — один мне нравится, другой не нравится?

Я оказалась совершенно не готова к этой книге, к этому стилю, к этому беспрерывному потоку слов, изливающемуся на меня будто бы из всех персонажей разом. Я до последнего момента не знала, какую оценку ставить, что делать с собственным отношением к книге, к героям, к тому сумбуру, что творится у них в головах. И все это было так перенасыщено словами, что я буквально захлебывалась.

Итак, семейство Рэмзи. Муж, жена, 8 детей, парочка друзей/знакомых и этакая цель отправиться к маяку. Вот и вся завязка. Но Вулф очень тонко и точно проводит грань между тем, что персонажи делают и тем, что они думают. Особенно в этом преуспевает мисис Рэмзи, точнее даже не так, она - настоящий мастер. Меня упорно не покидало ощущение, что у нее раздвоение личности, потому что поток мыслей и поток действий это два разных человека. А уж как она великолепно разговаривает с мужем/читает сыну сказку/беседует с подругой, а в голове у нее в этот момент совершенно свои мысли, то есть вообще не имеющие никакого отношения к тому, что происходит с телесной ее формой. Нет, я могу понять, когда готовишь, делаешь все на автопилоте, а думаешь тем временем о чем-то своем. Но чтобы читать ребенку, болтать с ним и при этом удерживать внутри себя вполне цельный поток (опять это слово, да что ж такое) мыслей, диалогов и рассуждений... это для меня слишком круто, наверное.

Вообще, эту книгу можно подсовывать мужчинам, которые желают узнать, что творится в головах у девушек. Хотя, даже у меня от такого глаза на лоб полезли))))

Это не тот автор, которого следует читать в метро: сплошная рефлексия, требующая полной сосредоточенности. Порог вхождения, на мой взгляд, невысокий – несмотря на кучу персонажей, кажущееся бесшовным перемещение между их мыслями, почти полное отсутствие действий.

Считается, что «На маяк» – произведение частично автобиографичное, в котором Вулф рисует уклад патриархальной семьи с отцом, постепенно превращающемся в деспота. Его образ вышел довольно противоречивым. На ряду с мамой, папой и шестью детьми, в полотно повествования вплетены гостившие у них представители типажей, одновременно отличных от членов семьи и поразительно на них похожих.

Если совпадёте с автором, почувствуете ритм текста, получите интересный и незабываемый опыт. Однако «Миссис Дэллоуэй» больше во мне откликнулась. «На маяк» оставил лишь чувство безысходности.

Было ветрено, и ветки вдруг обметали звезды, и звезды кидало в дрожь, и они отряхивали лучи и прошивали иглами листья

Это все она только, она могла написать - Вирджиния Вулф. И нет слов, нет, не нужно слов, ведь даже вымолвить невозможно - каково это. Как описать это великолепие, эту бездну, в которую падаешь, словно в подсвеченную солнцем гладь озера, в свою зыбкую тень-отражение, под которой различаешь нечто, но не видишь, не можешь увидеть ее полностью, до конца, до самого дна. А потом ныряешь в нее, и уже не понимаешь - где небо, где земля, да и незачем; и видишь все, и не понимаешь, как не видел до этого; и понимаешь, что не видишь ничего, и как был глуп, подумав, что можешь здесь увидеть все. И выплыв, лежишь, ни о чем не думая, просто наслаждаясь тем, что был там - в ее мире красоты, силы, разума. Это все она, она только могла написать - Вирджиния Вулф.

Что нужно знать до начала чтения книги:

Вирджиния Вульф ярчайшая представительница модернизма, автор канонических произведений «потока сознаний».

Давайте разбираться, что это значит.

Кто такие модернисты?

В литературе- это авторы, ушедшие от канонов классического повествования и привычных стандартов. То есть, их мало волнует сюжет, может показаться, что сюжета вообще нет или зачастую он перестаёт быть линейным, а становится обрывочным, раздробленным. Повествование может вестись сразу от нескольких героев.

 «Поток сознания» - один из приёмов модернизма, он направлен на глубокое погружение в чувствительный мир героев. 

Роман «На маяк» это хорошо демонстрирует.

Автор может на 50 страниц описывать ужин семьи. Мысли каждого героя сидящего за столом. Кто о чем думает, что говорит, что чувствует. Например, какие переживания происходят у жены, матери 8 детей и хранительницы семейного очага. Как она старается замечать настроение всех присутствующих, думает, как увлечь всех в беседу и не забывает помечтать о своём- женском.

Таким образом автор описывает мысли нескольких персонажей. А мысли, как мы знаем могут меняться за долю секунды. Так и Вульф через запятую перечисляет поток воспоминаний, идей, мечтаний героев. Как они видят одну и туже ситуацию со своей стороны, своим взглядом.

Эти нюансы, я считаю, желательно знать до того, как начнёшь читать этот роман, иначе чтение, как и у меня в первых главах, может очень забуксовать.

О чем книга:

Роман разделён на 3 части:

Первая часть -  «У окна» занимает большую часть всего произведения. В ней описывается всего один день из жизни семьи Рэмзи. Мистер и миссис Рэмзи, их 8 детей живут в доме на небольшом острове. Через бухту от их острова находится маяк. Большая семья вместе со своими друзьями собираются к нему попасть.

Во второй части книги под названием «Проходит время», автор коротко описывает изменения произошедшие с главными героями за 10 лет. Кто-то женился, кто-то умер, погиб на войне, чья-то жизнь никак не изменилась.

И в третьей части «На маяк», герои романа предстают перед нами в том же доме, в похожей ситуации спустя 10 лет. 

ВСЁ.

Это весь сюжет.

Побочные эффекты после прочтения:

Не спешите отмахиваться от этой книги и вносить её в список «Самых нудных и скучных». Не просто так романы Вирджинии Вульф были переведены более чем на 30 языков мира.

Это настоящий тренажёр по прокачке осознания себя, контролю своего потока мыслей, определению своих семейных (и не только) ценностей.

#рецензия

Книга прочитана в рамках моба Дайте две! Light version.

Безусловно, эту книгу надо читать в одиночестве, закрывшись от всех посторонних звуков. Потому что произведение требует максимального сосредоточения. У меня, например, было именно так. Признаюсь, давалась она мне нелегко. Эти предложения на полстраницы и витиеватые фразы. Постепенно я втянулась, узнала ближе главных героев. Не могла ни проникнуться симпатией к миссис Рэмзи. Почему-то она напомнила мне миссис Дарлинг из Питера Пэна, маму Венди. Также часто я проводила параллели с фильмом Утомлённые солнцем - большой дом, который всегда полон гостей и родственников, душевная атмосфера. Эта первая книга Вулф, которую я почитала. Не знаю, осмелюсь ли снова открыть страницы книги с её именем на обложке. Быть может, чуть позже. Повторюсь, читать было тяжело. Поразило, насколько тонко она сумела прописать некоторые детали - они так и стоят у меня перед глазами! Ваза с фруктами, которую пыталась сохранить миссис Рэмзи; зелёная шаль, накинутая ей на плечи; дырявый чулок Минты и, конечно, Лили у мольберта. Именно эта картинка была точкой в произведении. Только вот точкой ли? Мне показалось, что присутствует некая недосказанность. Скорее, многоточие...

казалось бы, банальный сюжет: дети упрашивают отца поехать всей большой семьей на маяк. но совершенно неясен финал, стоит тебе начать читать роман.

уже на первой главе наталкиваешься на гнев. джейс, сын мистера рэмзи, услышав, как отец коротко отказался пойти на маяк, захотел его убить:

"окажись под рукой топор, кочерга или другое оружие, каким бы можно пробить отцовскую грудь, джеймс бы его прикончил на месте".

совершенно ясно, что такое чувство гнева и даже желание убить отца не могло появиться лишь из одного его отказа, вероятно, что-то между ними случалось и ранее, что в конце-концов вылилось в осознанно принимаемое желание убить отца. но что? что за психологическая травма у джеймса? как же все-таки актуален и по сию пору конфликт отцов и детей, и как многогранно его можно раскрыть!

для вулф главное не хронологическая последовательность действий и даже не сами события, а люди, точнее, их чувства и мысли. потому это тот самый прекрасный модернистский текст, в который нужно вчитываться, а не пробежаться глазами - так можно упустить всё.

но важнее все-таки дом. он пуст.

"увидела гостиную, увидела кресла, — жуткое зрелище. их потроха валяются по всему полу; верно Эндрю на днях выразился; ну а какой смысл, спрашивала она себя, покупать хорошие кресла, чтоб они тут гнили зимой, когда дом бросают на попечение местной старухи и он буквально насквозь промокает?"

дом пустует. в нем никто не живет. а дальше была война. кому есть дело до какого-то дома, пустынного и холодного?

в том, как изображает войну вулф, то есть никак ее не изображает, есть воистину что-то устрашающее. описывая пейзаж, она в скобках, как бы между прочим, сообщает о том, что на войне погиб один из сыновей мистера рэмзи. даже после смерти стольких людей природа осталась безмятежна и спокойна. будто бы ничего и не было.

коротко описывается смерть одной из героинь. ее возлюбленный "просто распростер руки. они остались пустыми".

как коротко и без пафоса описана нескончаемая утрата.

Этот роман, он о владении. Не то слово. Этот роман, он об одержимости. Совсем не то слово. «Владение» всё-таки было лучше. Без излишних эмоций.

Этот роман о том, как бывает в жизни. О том, как вроде бы чужой человек тобой завладел, поселился у тебя в голове и невозможно от него избавиться. Есть люди с таким талантом – завладевать чужими мыслями, влюблять, не давать покоя, цементировать какие-то даты, секунды, события, никчёмные фразы; талантом - когда ты вроде бы уже окончательно освободился от их власти - возвращаться к тебе, трогать тебя и заставлять таять. Они всплывают с обрывком какого-то давнишнего диалога, тянут за собой интонации, смех, какие-то места, где что-то происходило.

Это роман-размышление о таком человеке. О том, как он подчинял воздух вокруг; и мысли вокруг.

Как-то мне понравилась фраза в одном жж-блоге. Там было сказано, что самое удивительное в «Докторе Хаусе» - неправдоподобно живой интерес героев сериала к частной жизни другу друга.

Есть две подобные, и приятные надо сказать, иллюзии и в этом романе. Он объединяет всех тех, кто не может изгнать героиню из своего мозга, в нечто полуединое, неопределённо общее. Она когда-то, где-то встретилась им. С кем-то она жила и рожала детей, а кто-то увидел её из окна. И все они, вне зависимости от глубины знакомства и влюблённости, были одинаково сильно заражены. В реальности каждый из нас живёт отдельно, немного скрытно и носит в себе эту заразу тоже немного скрытно. Но по законам этого текста, по законам всех текстов Вирджинии Вулф, где мысли и память твоего соседа прозрачны, как собственные, а всё связано со всем, Катя и Стас, Маша, Пётр и, может быть, в каком-то смысле даже Андрей переставали бы быть только собой, но превращались бы в носителей этой общей заразы, вируса другого человека. Я же сказал, приятная иллюзия.