Читать книгу: «Танец по шипам роз», страница 2

Глава 3

– Приветствую всех, – прохожусь взглядом по собравшимся в студии ученикам. – Сегодня мы продолжаем наши занятия и будем учиться третьей методике “флорео”. Для тех, кто, возможно, пропустил последние занятия. Немного повторюсь. “Флор” в переводе с испанского означает цветок. А в танце фламенко “флорео” характеризует движение кистей. Когда вы плавно вращаете кистями, это напоминает раскрытие и закрытие бутона цветка. Флорео – один из важнейших элементов во фламенко. Вы должны всегда помнить об этом. Как только вы освоите все правила и особенности, у вас будет не один козырь в руках. Для начала мы станем с вами в базовую позицию. Подтянем верхнюю часть тела. Вытягиваясь от талии до макушки вверх, не прогибаясь в пояснице. Ваша спина должна быть ровной, – наблюдаю, как все повторяют за мной. – Отлично. Сегодня мы будем тренировать веерный стиль флорео из основных позиций рук по классической испанской школы фламенко. Он проявляется в работе наших пальцев, – демонстрирую на себе, выставив одну руку перед собой. – При круговом движении кистью вы постепенно раскрываете пальцы один за одним, широко и неторопливо. – Повторяем за мной, – поворачиваюсь спиной к ученикам и лицом к большому настенному зеркалу. Внимательно слежу за отражением, чтобы у всех получалось правильно. После нескольких повторов поднимаю обе руки над головой. – А теперь мы будем пробовать делать флорео из разных позиций. Ваша задача не забывать вытягивать позвоночник и тянуться макушкой вверх, – опускаю руки и подхожу к одной из учениц, помогая ей стать правильно. – Вот так. Молодец, – возвращаюсь на свое место и снова поднимаю руки. – Итак. Вращаем кисти к себе. По-испански это значит энтро. И от себя фуэра. Медленно и плавно. Энтро и Фуэра. Ваши движения должны быть неторопливыми. Еще раз. Энтро затем Фуэра.

– Ох…это не так просто, мисс Роза, – одна из учениц опускает руки, встряхивая ими.

– Я знаю, Мили. Поначалу это очень непросто. Но со временем будет намного легче, и ты сама удивишься, когда у тебя начнет получаться все лучше и лучше.

– У вас все так изящно получается, а я выгляжу ужасно неуклюже.

– Какое это для тебя по счету занятие? – интересуюсь, собираясь развеять ее неуверенность.

– Кажется, седьмое.

– А вот Зои у нас уже больше полугода. Зои, подойди, пожалуйста, – зову девушку, и та подходит ко мне.

– У тебя все сразу получалось?

– Нет, конечно. Иногда мне хотелось все бросить, так неловко я себя чувствовала. Но после постоянных тренировок все стало понемногу получаться.

– Покажи какие флорео ты уже умеешь делать, – отхожу в сторону.

– Конечно, мисс Самерс.

Стоя в стороне, наблюдаю, как плавно и красиво Зои двигает руками и по-настоящему горжусь ей. Нет ничего лучше, когда твои ученики достигают хорошего уровня.

– Умница, Зои. Спасибо, – указываю ей рукой, чтобы она возвращалась на свое место. – Вот видите? Главное – вера в себя, девочки. У вас все обязательно получится. Научитесь получать удовольствие от процесса. Это очень помогает. Итак, продолжаем.

После полутора часов занятий благодарю всех учеников и прощаюсь с ними до завтра, собираясь задержаться и порепетировать субботнее выступление, которое будет уже послезавтра.

– Мисс Самерс! – окликают меня, прежде чем успеваю скрыться в гримерной.

– Да? – поворачиваюсь и смотрю, как Зои и еще несколько постоянных учениц идут ко мне.

– Мы хотели кое – что подарить вам, – протягивают мне свернутый рулон бумаги с замотанным на нем красным бантом.

– Что это? – поднимаю на них растерянный взгляд.

– Откройте, – загадочно улыбаются.

Снимаю бант и разворачиваю рулон. Дыхание перехватывает, когда я вижу на бумаге фотографии, сделанные с мамой и мной в разное время после занятий. Под каждой из них написаны какие-то слова благодарности и приятные воспоминания.

– Это в память о миссис Самерс.

– Ох…девочки, – поднимаю на них взгляд, полный слез. – Спасибо вам. Я обязательно повешу это в своей гримерной, – подхожу и обнимаю каждую.

– Вы же нас не бросите?

– Нет. Ну что вы. Эта школа – наше с мамой детище. Она очень многое значит для меня.

– Мы рады. Вы замечательный тренер. Всего доброго, мисс Самерс. До завтра.

– До завтра, мои дорогие, – провожаю их взглядом.

Захожу в гримерную, и закрыв дверь, облокачиваюсь об нее спиной, давая волю слезам.

Не знаю, сколько проходит времени, когда я отталкиваюсь от двери и, вытерев мокрое лицо, подхожу к зеркалу. Мое лицо раскраснелось после занятия, а глаза все еще блестят от слез. Голова снова раскалывается, но я уже начинаю привыкать к этой побочке от лекарств.

Беру в руки пудру и наношу на щеки. Почему-то сейчас я особенно похожа на маму. В детстве все говорили, что я ее маленькая копия.

Начинаю улыбаться своему отражению, будто это мама улыбается мне. В одну секунду ко мне приходит понимание того, что мама хотела бы, чтобы я была сильной. Она всегда говорила, что любые испытания приходят в нашу жизнь не просто так. И наша задача не опустить руки, а принять все, что нам предначертано. Я должна быть терпимой ради мамы.

Поправив одежду и прическу, направляюсь в зал. Пора заняться тем, что приносит мне настоящую радость и помогает забыть о своей боли.

***

Стою за кулисами сцены, ожидая, когда меня объявят, и стараюсь дышать ровно. Еще раз пробегаюсь взглядом по своему платью, переживая, чтобы все было идеально. Я перфекционист в том, что касается сценических образов. Сегодня на мне белоснежное платье с большими воланами на рукавах, обшитыми зеленой тесьмой. Пышный подол юбки с многочисленными оборками такого же цвета, как и тесьма на рукавах. Волосы заплетены в высокую прическу с прямым пробором на голове и сбоку приколота массивная заколка в виде белой розы. А в ушах круглые белые серьги.

– Встречайте неподражаемую Розу! – слышу слова ведущего, и сердце бросается в дикий пляс.

Выхожу на сцену и прохожусь быстрым взглядом по залу, увидев, что все столики заняты. Сдержанно улыбаюсь и становлюсь в центре.

Поднимаю обе руки над головой и расправляю пальцы, выставив одну ногу вперед. Начинает играть гитара и плавно, словно по льду, вожу носком туфли из стороны в сторону. В это же время мои кисти двигаются вместе с пальцами, создавая гармонию. Опускаю руки и развожу их в стороны, продолжая делать круговые движения запястьями. Я слышу звуки восхищения, доносящиеся из зала, и по телу разносится волна экстаза, окутывающая с головой.

На миг замираю в позиции и когда к гитаре присоединяются звуки кохона, а музыка резко сменяется на ритмичную, хлопаю в ладоши над головой и приветствую зал громким возгласом “халео”.

К рукам присоединяются топанье каблуками туфель в такт музыке, и я забываю, что нахожусь на сцене. Тело обдает жаром от накатившего удовольствия. То, что я испытываю, когда отдаюсь танцу, сродни сексуальному возбуждению. Моя кровь бурлит. По коже бежит волна мурашек. Я вкладываю в свой танец всю ту страсть, что накопилась во мне. Раскрываюсь полностью. Здесь и сейчас я достигаю седьмого неба. Наслаждаюсь каждой секундой и впитываю в себя вибрации, идущие от зрителей.

Возможно, это как-то связано с потерей мамы, но сегодня все по-особенному. Гораздо ярче. Эмоциональней. Жарче.

Делаю последний взмах руками и ногой, подбрасываю подол платья, когда музыка замолкает.

Секундная пауза и зал наполняется криками “браво” и громкими аплодисментами. Замечаю, как люди с первых столиков встают, продолжая хлопать, и все остальные делают тоже самое.

– Благодарю! – прикладываю руку к груди и низко кланяюсь.

– Браво, Роза!

– Вы богиня!

– Спасибо, Роза!

Отправляю в зал воздушный поцелуй и ухожу со сцены.

– Молодец, Роза! – следует похвала от ведущего и по совместительству владельца заведения, встречающего меня за кулисами.

– Фух. Спасибо, мистер Стил, – пытаюсь перевести дыхание.

– Я уже подумываю запустить твое выступление и по пятницам. У меня стало больше посетителей. Билеты на тебя расходятся очень быстро.

– Буду рада помочь вам с клиентами.

– Отлично. Отдыхай, Роза. Пойду посмотрю, что происходит в зале.

Возвращаюсь в гримерную и беру со стола бумажное полотенце, промокнув вспотевшее лицо и шею. Тело все еще объято приятной дрожью. Снимаю с головы заколку и собираюсь распустить волосы, когда в дверь раздается стук.

– Войдите!

Дверь распахивается, и в проеме возникают несколько человек, которые сидели за передними столиками.

– Мисс Перес, вы могли бы поставить свой автограф? – произносит мужчина.

– Да. Конечно, – подхожу и беру из рук протянутую ручку и билет на мое выступление, ставя размашистую подпись.

– И мне, пожалуйста, – просит женщина, и я оставляю подпись для нее.

Глава 4

Еще в течении получаса в мою гримерку заходят люди и просят автографы, которые я с радостью оставляю. Сегодня впервые чувствую себя настоящей звездой.

Когда шум за дверью утихает, и я наконец-то остаюсь в комнате одна, сажусь перед зеркалом, взглянув на себя. Сегодня в отражении на меня смотрит совсем другая девушка. Мои глаза горят. Их зеленый цвет стал особенно ярким. Я все еще чувствую отголоски испытанного на сцене.

Тянусь к шпилькам, держащим волосы, и достаю их, начиная расправлять длинные черные пряди пальцами.

Слышу стук в дверь и, не дождавшись моего ответа, кто-то открывает ее и входит.

– Добрый вечер, – звучит приветствие незнакомым низким мужским тембром, и я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на владельца голоса.

Заняв почти весь дверной проем, перед моим взором встает высокий и широкоплечий мужчина. Под расстегнутым темно-серым пальто я замечаю черный строгий костюм и такого же цвета рубашку под пиджаком. Поднимаю глаза к его лицу и цепляюсь взглядом за мужественный подбородок с легкой щетиной. Аккуратно очерченная линия острых скул гармонирует с прямым носом и чувственной формой губ. Чуть вьющиеся и почти такого же черного цвета, как у меня, волосы лежат небрежными волнами.

– Добрый вечер. Вы хотели взять автограф? – первой нарушаю затянувшуюся паузу.

– Нет, Роза. Я не за этим, – приближается и протягивает мне массивный букет ярко-алых роз, который все это время держал в одной руке. – Ваш танец был прекрасен, – как только он оказывается рядом и свет от лампочек, включенных на туалетном столике, лучше освещают его лицо, я могу разглядеть цвет его глаз. И он поражает своей темнотой. Никогда не видела таких выразительных глаз. Я едва могу разглядеть зрачок, который сливается с чернотой радужки.

– Спасибо, – встаю и беру букет из его рук, вдыхая приятный аромат свежесрезанных цветов.

Наблюдаю за тем, как он осматривается вокруг с нескрываемым интересом.

– Роза Перес – это ведь не ваше настоящее имя? – кладет руки в карманы брюк, медленно прохаживаясь по помещению гримерной, где висит множество моих сценических нарядов.

– Нет. Это псевдоним.

– И как же вас зовут на самом деле? – касается пальцами ткани платья, в котором я танцевала на прошлом выступлении.

– Роза Самерс, – зачем-то отвечаю, не зная, кто передо мной. Вряд ли его можно назвать моим поклонником.

– Почему вы решили выступать не под своей настоящей фамилией?

– Люди охотней идут на артистов с экзотическими именами. Фламенко у большинства ассоциируется с Испанией, и я решила, что испанская фамилия на афишах будет смотреться лучше.

– Что-нибудь еще вас связывает с Испанией?

– Я чистокровная американка. Если вы об этом? Кроме испанских танцев, знания языка и любви к этой замечательной стране, меня больше ничего не связывает с ней. Только к чему все эти вопросы, мистер?..

– Лоуренс… – заканчивает за меня. – Эдриан Лоуренс, – поворачивается, посмотрев на меня своими пронзительными глазами.

– Что вам нужно, мистер Лоуренс? Раз уж вы пришли не за моим автографом?

– Станцуйте для меня, Роза.

– Что? – теряюсь от такой необычной просьбы.

– Вы слышали, – его тон становится тверже.

– Вы, похоже, ошиблись адресом. Я не танцую приватные танцы.

– Я заплачу в десять раз больше того, что вы сегодня заработали, если вы прямо сейчас станцуете для меня.

От его слов перехватывает дыхание. Сказать, что я оскорблена – это ничего не сказать.

– За кого вы меня принимаете? По-вашему, я похожа на шлюху, которую можно купить?

– Я этого не говорил. Если бы я так думал, меня бы здесь не было. На шлюху я могу потратить гораздо меньше денег. Я прошу у вас всего лишь танец и ничего больше, Роза, – в голосе появляется хрипотца.

– Зачем вам это? – прищуриваю глаза, посмотрев на него с подозрением.

На маньяка он не похож. Слишком прилично и дорого одет.

– Скажем…я, большой ценитель искусства. Не важно, в чем оно выражается. В живописи, литературе или танцах, – он смотрит прямо мне в глаза и становится не по себе от его черного взгляда.

Начинаю подсчитывать в голове сумму, которую он готов заплатить, и понимаю, что на эти деньги мы сможем с Кори купить Гарри лекарств не на один месяц вперед.

– Всего лишь танец? – уточняю.

– Только танец.

– Хорошо. Я станцую для вас, мистер Лоуренс.

– Отлично, – губ касается удовлетворенная улыбка.

Беру со столика шпильки, чтобы снова заколоть волосы.

– Нет. Не заплетайте волосы, – резко обрывает мои действия и опускаю руки.

– Ладно, – кидаю шпильки назад.

Выходим из гримерной в пустой зал, и мужчина спускается со сцены. Усаживается на стул, расслабленно закинув ногу на ногу.

На секунду теряюсь от того, что на меня устремлен взгляд не всего зала, а одного зрителя.

– Ну же, Роза. Не медлите. Вы так хорошо умеете это делать.

– Без музыки?

– Музыка не нужна. Я не слушаю ее, когда вы танцуете. Я смотрю на ваши движения, – его откровение говорит о том, что он уже бывал на моих выступлениях. Неужели ему этого не достаточно? Зачем нужно, чтобы я танцевала лично для него?

– Не заставляйте меня ждать. Мое время стоит очень дорого, – последняя фраза выводит меня из ступора, и я встаю в стойку, выставив одну руку перед собой и поворачиваю ее к себе ребром ладони. Тоже самое делаю со второй рукой, только уже в другую сторону, заведя ее за спину.

Притопнув каблуками туфель, начинаю кружиться вокруг своей оси. Поднимаю руки над головой и, быстро работая ногами, щелкаю пальцами в такт безмолвной музыке.

Меня окутывает странное и необычное ощущение. Я чувствую на себе его взгляд. От него в одно мгновение становится жарко, будто я танцую уже целый час без передышки перед полным залом. Сердце стучит, отдаваясь в ушах. Все мышцы работают в усиленном режиме. Пятки начинают болеть от того, как сильно я работаю ногами, выбивая каблуками ритмы фламенко. Двигаюсь по сцене, растворяясь в танце для совершенно незнакомого мне мужчины, и сама удивляюсь, что делаю это со всей отдачей.

Встряхнув волосами, подкидываю ногой подол платья и, сделав хлопок над головой, завершаю свой танец.

Наступает тишина, и все звуки затихают. Я слышу только свое тяжелое дыхание и барабанящее в груди сердце.

– Я знал, что вы не разочаруете меня, Роза. Вы созданы для этого танца, – замечаю, как мужчина поднимается со стула и подходит к сцене. Его рост настолько высокий, что наши лица оказываются почти на одном уровне.

Из внутреннего кармана пиджака он достает купюры и, отсчитав сумму, явно большую, чем обещал, протягивает мне.

Подхожу, чтобы взять деньги, но он резко отводит руку назад, и моя просто повисает в воздухе.

– У меня для вас предложение, Роза. Я хочу, чтобы вы танцевали для меня в моем доме. В любой день и время, когда мне этого захочется. Я буду платить вам туже сумму за каждый ваш танец.

– Вы, должно быть, сейчас шутите? – из меня вырывается нервный смешок.

– Я похож на шутника? – темные брови сходятся на переносице, а глаза становятся еще чернее.

– Как вы себе это представляете?

– Очень просто, – отвечает с полным безразличием в голосе.

– Я не могу приезжать к вам и танцевать по любой вашей прихоти. У меня есть свои обязанности: работа в танцевальной студии, ученики, выступления. И вообще, что это за рабовладельческие замашки?

– Не вижу в этом ничего рабовладельческого. Я пока предоставляю право выбора вам. К тому же я буду платить вам по договору, который мы заключим. Все будет официально. Можете считать это вашей новой работой.

Почему мне кажется слово “пока” ключевым в его словах?

Я начинаю бояться этого мужчину. Похоже, он чувствует себя властелином мира.

– Откуда мне знать, что в какой-то момент вы не пожелаете, чтобы я станцевала для вас стриптиз?

– Я не так примитивен. Стриптиз я могу посмотреть в другом месте. Но с вашим танцем он все равно никогда не сравнится, – очередной комплимент выбивает почву из-под ног.

Как бы мне не нужны были деньги, я не могу так рисковать. Я не знаю, как далеко он может зайти. В конце концов, я вижу этого человека в первый раз в своей жизни.

– Спасибо за ваше предложение, мистер Лоуренс. Но я вынуждена отказаться.

Замечаю, как в его взгляде что-то мелькает. На губах появляется ухмылка, и взгляд становится каким-то зловещим, отчего по позвоночнику бежит холодок.

– Позвоните мне, когда передумаете, – достает из кармана визитку и кладет ее на край сцены вместе с деньгами. – До встречи, Роза, – прощается и уходит.

Стою, застыв на месте, и пытаюсь переварить услышанное.

Что это сейчас было?

Он прямо дал понять, что мы с ним еще встретимся. Но я точно не передумаю. В этом мужчине есть что-то опасное. Я никогда в своей жизни не встречала настолько наглых и беспринципных типов.

Согласиться на его условия – значит попасть в его руки. Кто знает, что у него на уме.

Опускаюсь и поднимаю визитку, читая написанное золотистыми буквами:

“Эдриан Лоуренс, генеральный директор холдинга

“ЭЛ-интерпрайзис” 

Сглатываю вязкую слюну, посмотрев на стул, где еще несколько минут назад сидел этот странный мужчина. Голова снова начинает болеть, как это часто происходит под вечер. Забираю деньги и направляюсь в гримерную.

***

Приезжаю домой почти в полночь и вхожу в квартиру, прижимая букет роз к груди. Не знаю почему, но решила забрать цветы домой. Они то уж точно не виноваты в том, что их даритель оказался с непонятными замашками.

Оставляю сумку в коридоре, и иду на кухню в поисках подходящей вазы. Стараюсь не шуметь, чтобы не разбудить сестру с племянником. С трудом нахожу ту, в которую букет смог поместиться, и, налив холодную воду, несу его на столик в гостиную.

– У тебя появился поклонник? – сзади раздается голос сестры, и я вздрагиваю от неожиданности. – Прости. Не хотела тебя напугать.

– Почему не спишь? – поворачиваюсь к ней.

– Немного переволновалась днем. Гарри плохо себя чувствовал.

– Сейчас уже все хорошо?

– Да. Вечером ему стало лучше.

– Хорошо.

– Как все прошло?

– Был полный зал, и мне аплодировали стоя, а после выступления просили автограф. Это было полной неожиданностью.

– Ты это заслужила, Роза. Это по-настоящему твое. Уверена, что однажды ты станешь настоящей звездой фламенко.

– Спасибо, Кори. Я принесла деньги. Завтра можно сделать заказ лекарств сразу на три месяца.

– Ты заработала так много? – глаза сестры округляются.

– Мне выплатили аванс к следующим выступлениям, – решаю не говорить Кори о моем странном знакомстве. – И владелец заведения думает организовать мои выступления еще и по пятницам.

– Уверена, что справишься, Роза? Не слишком ли большая нагрузка? У тебя совсем не будет времени на отдых.

– Я справлюсь, Кори. Не волнуйся за меня.

– Ох…сестренка. Как же я могу не волноваться? Если ты доведешь себя до переутомления, я буду винить в этом себя.

– Все будет хорошо, – подхожу и обнимаю ее.

– Обещаешь?

– Обещаю, сестренка, – отстраняюсь, взглянув на нее с улыбкой.

Глава 5

Эдриан

– Я не ждал вас сегодня, Эдриан. Насколько я помню, наши сеансы проходят по средам.

– Я знаю, – отвечаю, стоя у окна и засунув руки в карманы брюк. Смотрю на серый пейзаж города, окутанного туманом. Мое настроение полностью проецирует происходящее за стеклом.

В кабинете повисает противная тишина и я сам не знаю, зачем сегодня пришел.

– Как ваша мать? – следует неожиданный вопрос, и сердце сжимается в груди. Мало что в жизни может вывести меня из равновесия, но не то, что касается матери.

– Без изменений, – отвечаю, стараясь придать своему голосу безразличия.

– Вам не хватает ее? – следующий вопрос заставляет разозлиться.

– Она не умерла, – чувствую, как напрягается челюсть.

– Я знаю. Но вам не хватает общения с ней. Ведь так?

– Я пришел сюда не для разговора о своей матери.

– Хорошо. Тогда для чего?

– Я нашел новый экземпляр для своей коллекции.

– Вот как?

– И что же на этот раз?

– Я не могу сказать, пока не заполучу его.

– Вы боитесь?

– С чего вы взяли?

– Вы не хотите говорить мне, думая, что можете упустить и его заберет кто-то другой?

– Нет. Он достанется мне и точка, – слишком грубо отрезаю.

Бесполезно отрицать, что отказ Розы удивил меня. Я был полностью уверен, что она согласится, после того, как я заплатил ей за танец. Я видел, как загорелись ее глаза от вида денег, в очередной раз убедившись, насколько женщины меркантильные существа. Как только я достиг успеха и стал богат, на меня начали буквально охотиться, видя во мне только кошелек. Женщины на все были готовы, чтобы женить меня на себе. Не помню, когда именно это произошло, но в один прекрасный день я просто перестал воспринимать женщин серьезно. Для меня они были и остаются лишь хищными фуриями. Но в случае с Розой я не изменю своего решения. Я твердо намерен довести дело до конца и ее танец только еще больше распалил мой интерес. Когда я смотрю, как она танцует, внутри меня что-то происходит. Это ощущение сродни тому, когда я впервые вживую увидел шедевр Леонардо да Винчи “Мона Лиза”. В моей коллекции даже есть самая лучшая найденная за все время копия, за которую я заплатил большие деньги на аукционе. Не даром ведь фламенко признан шедевром нематериального культурного наследия. Танец Розы – это такой же шедевр, и я хочу быть единственным, кто будет им владеть и иметь возможность лицезреть. Это стоит того, чтобы пойти на крайние меры, и именно это я и планирую сделать в ближайшее время.

– Вы уверены, что вам это действительно нужно? В вашей коллекции и так много редких вещей.

– Таких у меня еще не было. И я на многое готов, чтобы он стал моим.

– Знаете, Эдриан. Я не стал бы вам этого говорить, если бы не сомневался. Но не в этот раз. Мне кажется, вы собираетесь ввязаться в какую-то авантюру, и боюсь, что это может очень сильно отразиться на вашей терапии. Мы многое с вами прошли. От много избавились, и я не хотел бы, чтобы мы вернулись к тому, с чего начали.

– Вам не за что переживать, Джон. Я контролирую ситуацию.

– Вы должны пообещать мне, что сообщите, если что-то пойдет не так.

– Я сообщу, доктор Нешвил. Мне пора. Всего доброго.

– Всего доброго, Эдриан. Передайте от меня привет своей матери.

– Обязательно.

***

Роза

– Отлично, девушки. Вы молодцы, – аплодирую своим ученицам. – Давайте еще раз первую связку и продолжим со второй. Только теперь уже без меня, – отхожу в сторону и наблюдаю за результатами учениц. – Стейси, выпрями спину и не спеши. Да, вот так. Умница. Белла, руки выше и старайся больше проворачивать запястья. Отлично. Запомните, девушки, фламенко – это не просто стиль танца, это ваши чувства и эмоции. Чтобы ваш танец нашел отклик у зрителя, вы должны вкладывать в него все, что вы чувствуете. Будь это радость, обида, боль, страсть или любовь. Это может быть что угодно, но оно должно отражаться в вашем танце. Будьте честны с собой и зрителем. Откройте себя, – подбадриваю девушек ритмичными хлопками в ладоши.

Боковым зрением замечаю вошедшую в зал миссис Дарк с которой мы ведем расчет по аренде.

– Девочки, продолжайте, – подхожу к женщине.

– Добрый вечер, Роза.

– Добрый вечер, миссис Дарк. Как вы?

– Хорошо. Спасибо. Вижу, ты уже приступила к работе? Соболезную о твоей матери. Мне очень жаль.

– Спасибо. Мне пришлось. Это очень помогает отвлекаться.

– Понимаю тебя, – ее тон становится каким-то странным.

– А вы зачем зашли?

– Я здесь, чтобы сообщить всем арендаторам, что у нас сменился собственник. У него оказались свои планы на это место. И на этой неделе муниципалитетом было подписано разрешение о сносе здания для строительства бизнес-центра.

– О, господи… – шепчу, ощущая, будто меня окатили ведром ледяной воды. Ноги немеют, и мне приходится облокотиться рукой о стену, чтобы не упасть.

– Роза? Ты в порядке? – слышу где-то на фоне встревоженный голос миссис Дарк.

– Мисс Самерс! – рядом со мной оказываются мои ученицы и придерживают меня. – Что с вами?

– Мне жаль, Роза. Правда жаль. Все в полном шоке. Я тоже теряю работу, а у меня еще не погашен кредит на квартиру, – миссис Дарк достает из сумки какие-то документы и протягивает мне. – Это официальное уведомление. В нем указано, что ты должна освободить помещение в течении трех дней.

Беру документы дрожащей рукой и так крепко сжимаю, что бумага мнется.

– Всего доброго, Роза, – миссис Дарк уходит и оставляет меня с растерянными ученицами.

Отталкиваюсь от стены и иду к деревянным лавочкам, стоящим у окон.

– Что она вам сказала, мисс Самерс?

Сажусь и поднимаю взгляд на девушек, посмотрев на них сквозь пелену слез.

– Это конец. Полный провал, – шепчу срывающимся голосом.

– Вы нас пугаете, мисс Роза, – передо мной садится одна из учениц.

– Занятий больше не будет, девочки. Школа закрывается.

– Чтооо?!

– Но как?!

– Не может быть!

– Мне жаль. Но это здание собираются сносить, – мой голос совсем охрип.

– Что же нам теперь делать? Где тренироваться?

– Вам придется найти нового учителя.

– Но мы хотим учиться у вас!

– Простите меня, – встаю и скрываюсь в гримерной.

Слышу за дверью, как девушки уходят и звуки затихают.

Я думала, что хуже, чем было, уже не может быть, но я сильно ошибалась. Я потеряла единственную память о маме и свою работу. Я осталась ни с чем. Ничто не сможет восполнить эту потерю. Я будто потеряла еще одного близкого и родного человека. Сердце разрывается в груди. Внутренности горят огнем. Хочется выть волком от отчаяния и боли.

Опускаюсь на пол, прижав ноги к груди. Облокачиваюсь головой о стену и поднимаю голову к потолку. Меня вдруг окутало полное бессилие. Оставшись без школы, я остаюсь без основного заработка. Найти хорошую студию в Нью-Йорке, где сумма аренды не будет заоблачной, просто невозможно. Это помещение было с самым удобным расположением и невысокой арендой. Наша школа просуществовала здесь долгих двенадцать лет. Теперь мне даже негде будет репетировать выступления. Это похоже на какой-то страшный сон.

***

Выношу последнюю коробку с вещами и ставлю в коридор. В последний раз возвращаюсь в зал и становлюсь перед зеркалом во всю стену, где прошло столько замечательных дней. Никогда не забуду наше первое занятие с мамой. Пришло совсем немного учеников. И мы переживали, что это была плохая затея. Но со временем мы набрали свою аудиторию. А потом уже просто работало сарафанное радио.

– Ты готова, Роза? – в дверях появляется Кори. – Аренда машины скоро закончится, если мы не поторопимся.

– Готова, сестренка, – в последний раз кидаю взгляд на родное сердцу место и выхожу, закрыв за собой дверь. – Пойдем, – поднимаю оставленную коробку и иду за сестрой по коридору.

Выходим на улицу и ставим последние коробки в багажник арендованной машины.

Кори садится за руль, а я на сиденье рядом с ней. Сестра заводит двигатель и выезжает на дорогу. Поворачиваюсь к окну и смотрю на заснеженные улицы большого города. Нью-Йорк красив, но это лишь его внешняя оболочка. На самом деле этот город может загладить и провернуть, словно через мясорубку, не оставив от человека и следа. Многие едут сюда за призрачной мечтой. Но правда в том, что Нью-Йорк никому не дает поблажек. В своей внешней, притягивающей взгляды красоте он жесток и безжалостен.

– Ты как, Роза? – Кори отвлекает от моих размышлений.

– Все будет хорошо, Кори, – смотрю на сестру, улыбнувшись.

– Обязательно будет, дорогая, – сжимает мою руку.

Раздается звук моего мобильного, и я достаю его из сумки. На экране высвечивается имя мистера Стила, и я нажимаю кнопку ответа.

– Да, мистер Стил.

– Хорошо, что дозвонился до тебя, Роза, – его голос звучит как-то глухо, и ощущение, что он запыхался.

– Да? Я вас слушаю.

– Ближайшие выступления отменяются. К нам заявилась проверка и нашли грубые нарушения по противопожарной безопасности. Клуб временно закрыли.

– Ох…Надолго? – внутренности сжимаются, и к горлу подступает тошнота.

– Не знаю, Роза. Может месяц, а может и больше. Нам пригрозили большим штрафом и полной санитарной проверкой.

– Спасибо, что сообщили, мистер Стил. Надеюсь, у вас скоро все наладится, – выдавливаю из себя слова и отключаюсь.

Телефон выпадает из рук, и я хватаюсь за виски от резкой пульсирующей боли. Сгибаюсь пополам, положив лоб на колени. Кажется, еще немного и моя голова просто лопнет.

– Что случилось, сестренка? Тебе плохо? – голос Кори полон тревоги, и я чувствую теплую руку на своем плече.

– Просто заболела голова, – хрипло произношу.

– Тебе сообщили что-то плохое?

– Нет. Все хорошо. Не волнуйся, – решаю пока не сообщать сестре, что наша жизнь пошла под откос.

Приезжаем домой, и я заношу последнюю коробку с вещами, в которых сложены наши с мамой дипломы и кубки с разных конкурсных соревнований.

Снимаю сумочку с плеча, но из-за окутавшего тело полного бессилия та падает на пол, и все содержимое оказывается на полу.

Собираю выпавшие вещи, и на глаза попадает визитка, которую оставил тот странный мужчина. Еще раз прохожусь по имени, вспоминая бездонные глаза владельца и тело бросает в дрожь.

Отправляю визитку назад в сумку и кладу на стоящий в коридоре пуф.