Читать книгу: «Реликтовая популяция. Книга 2», страница 33
– Не запугивай раньше времени, – Мерсьек поднял руку с открытой вперед ладонью. – Ладно. Я разошлю наблюдателей. Бойцов оставлю на земле. Да, вы у бандитов не спрашивали о тех, кто нам нужен?
– Сейчас спросим, – пообещал Тлуман. – Хочешь поучаствовать?
– Избавь. Ты выдели тех… сигнальщиков. Чтобы видели нас и дали вам знать, что мы мальчика нашли.
– Выделим. Осинапс!
Харан почувствовал себя усталым и разбитым. Сразу. Вот он стоял, радовался появлению Свима и других друзей, и вот он уже увял и скис.
Опять всё повторяется. Тескомовцы до сих пор не оставили в покое команду, преследуя Камрата. Оттого-то радость от намечаемой встречи угасла. Надо было думать о дальнейших действиях. Во-первых, следует ли ему сейчас встречаться со Свимом? Тескомовцы только выиграют, если одновременно обнаружат малыша и Гелину с Гренией. Разумнее всего дочерям Гамарнака надлежит каким-то образом отмежеваться от остальных, затеряться на острове и переждать…
Переждать, но сколько? День, два, месяц?..
Но, второе, о чём придётся думать и решать, так это что скажет Свим, когда узнает о нежелании воссоединяться? А Жариста? Она, вернее всего, будет искать встречи с Гелиной.
Харан понял, что одному ему поставленная проблема не по плечу. Да и не хотел он её решать, хотя предпринимать, конечно, что-то всё равно придётся.
Внизу мелькнуло изжелти бурое пятно – на вершину поднимался Ф”ент. Издали виднелась алая полоса языка. Стехар, было заметно, торопился. По-видимому, с какой-то вестью от Свима. Хочешь, не хочешь, а через минт всё равно придётся выбирать план действий. Опять взбудораженные мысли заметались в голове в поисках приемлемой опоры, чтобы несомая Ф”ентом весть не застала его врасплох. Что же делать? Что?
– Ф”ент бежит, – напомнила Ч”юмта.
Она не отходила от Харана ни на шаг.
– Да, да, я вижу, – рассеянно ответствовал Харан.
Выродка заметил и тасмед охолохов. Он подошёл к Харану, осведомился о своём:
– Мы сможем увидеть мальчика?
Харан едва нервно не расхохотался.
Кому что. Одним важно посмотреть на человеческих детей, другим приходиться выбирать между жизнью и смертью.
Но многочисленный гурт охолохов хотя и не очень надёжная, однако, подмога, коль скоро придётся отстаивать свою, и не только свою, жизнь мечом.
Поэтому вопрос С”ялвана, подумалось Харану, был задан в самый нужный момент, дабы ещё раз напомнить о непростом положении детей на острове перед лицом бандитов и тескомовцев.
– О том мы, уважаемый, узнаем чуть позже. Этого мальчика преследуют тескомовцы. Вот эти, – Харан показал на шары, их грушевидные очертания хорошо просматривались не далее как в свидже, – прилетели за ним.
С”ялван долго всматривался вдаль. Заявление Харана его озадачило.
– Но почему тескомовцы хотят что-то сделать с мальчиком? Разве он бандит? Дети в банды не ходят.
– Ты прав. Но, к сожалению, С”ялван, я не знаю. Ясно одно, мальчик для чего-то нужен тескомовцам. Сам мальчик тоже не знает, но боится их и убегает.
С”ялван поиграл своими игрушечными рожками, то, сводя, то, разводя их кончики.
– У людей всё так сложно, – вдруг философски заметил он. Показал на подбегающего Ф”ента. – Собака видела мальчика?
– Сегодня, думаю, да.
– А раньше была с ним знакома?
– Не только знакома, уважаемый С”ялван, но стехар не раз спасал ему жизнь, – покривил правдой Харан, вернее полу правдой.
Ф”ент спасал и предавал, но не будешь же распространяться, перечисляя, что за, что против.
Заскулила Ч”юмта, встречая Ф”ента.
– Сейчас… – невнятно пролаял он, ему мешал язык. Стехар бежал, погода стояла жаркая. – Свим сказал…
Внезапно гурт ослучьямов разразился криками. Там что-то случилось непредвиденное. С”ялван затопал копытцами, вначале на месте, словно набирая темп, потом сорвался и убежал к своим подопечным.
Провожая его взглядом, Харан увидел и едва не бросился вслед за тасмедом – среди гурта находился Камрат.
Камрат почти нагнал несостоявшуюся грынду и заметил, где тот ворвался в стройные ряды соплеменников. Он там что-то им кричал. Те отвечали ему тем же, но порядок строя не нарушали.
Появление из небытия П”лияны отвлекло внимание гурта на него целиком, так что Камрату удалось незамеченным приблизиться к ослучьямам, а потом проникнуть в гурт без труда и сопротивления со стороны кого-либо.
П”лияна появлялся в поле зрения то там, то тут, мелькал и сразу же исчезал среди похожих на него согуртников. Камрату приходилось ориентироваться на его голос.
– Это я! – взывал грында. – Это я, П”лияна! Посмотрите на меня! Я живой! А наш тасмед С”ялван нарушил заповеди Матери Пути и Исхода! Позор ему и изгнание! Позор С”ялвану! Я вам говорю!..
Пока его призывы, как казалось мальчику, не находили должного отклика, кроме как естественного удивления от появления сородича, которого они уже прославили между собой на долгие будущие года, пересказали о нём всё Матери, чтобы она ласково приняла в своё бездонное лоно лучшего из лучших своих сыновей; и стали постепенно забывать, кто он такой – был когда среда них ослучьям по имени П”лияна, послужил гурту во имя его процветания и продолжения Пути и… исчез, ушёл, его не стало.
Другие заботы и дела навалились нежданно. Плохой Знак, вопреки оставленной при нём жертве, не удовлетворился и наслал наводнение, перерезал все дороги к встрече с женской половиной клана. Там с ними дети, и наступало время озаботиться приобретением новых детей. Как их обрести, если Мать Пути и Исхода медлила с помощью. Упустишь время – в клане начнётся убыль, меньше станет на Правильный Путь ослучьямов. Обидеться Мать и нашлёт еще больше несчастий…
Ото всего этого гурту не до сгинувших в Пути, ему надо продолжать Путь…
И тут вдруг появляется некто, похожий на П”лияну, оставленного сторожить Плохой Знак, так почему не обсудить событие? Однако они обсуждали только сам факт, но не призывы П”лияны против тасмеда.
Наконец Камрат ухватил грынду за лапину и чувствительно дёрнул за неё на себя. Ослучьям взвыл и резко оборвал вопль. Тут же смолк и гурт.
Ослучьямы застыли в немом оцепенении…
П”лияна мог думать о С”ялване всё, что ему могло прийти в голову, в том числе и обвинять его во всех грехах, явных и мнимых, по крайней мере к нему самому. Он метил в тасмеды, а попал в почётное положение грынды. П”лияна всегда хотел стать на место С”ялвана, но не смог, и не только потому, что место тасмеда было занято, а потому, что не имел на то ни прав, ни способностей.
Тасмед ослучьямов знал и умел многое неизвестное и недоступное рядовым согуртникам, каковым являлся и П”лияна. Да и власть тасмед получал не по прихоти кого-либо, а благодаря врождённому качеству находиться с Тем, Кто Говорит с Матерью Пути и Исхода. Последний ничем не выделялся из общей массы ослучьямов и не имел никаких привилегий перед другими. Зато всё происходящее в гурте и в окружающем мире просеивалось через уникальный мозг Говорящего и выделялось в виде команд по руководству к действию, но не его самого, а тасмеда.
В свою очередь, С”ялван, руководствуясь пожеланиями Говорящего, принимал решения и имел возможность влиять на поведение всего гурта в целом и на отдельных особей.
Уже много веков новый будущий Говорящий и новый тасмед рождались в клане ослучьямов почти одновременно и, повзрослев, заменяли предшественников. С”ялван и нынешний Говорящий служили гурту давно, однако их смена ещё не родилась. Она могла появиться в период Рождения после каждой встречи с женщинами клана, и служила причиной ревностного выполнения своего долга всеми ослучьямами во время, отведённого природой или создателями их разумного вида для целей продолжения рода.
Весна заканчивалась, и наступало то самое время, ослучьямов тянуло в клан, к женщинам и детям. Потому то они были благодарны людям – они дали им возможность увидеть детей…
Время подходило, а половодье обрезало все дороги к клану.
Состояние гурта после неожиданного появления П”лияны угрожало стабильности в нём. Говорящий послал импульс С”ялвану о необходимости срочного наведения порядка, тасмед воспользовался присущей ему способностью и мысленно распорядился. Гурт онемел и оцепенел, внимая отнюдь не П”лияне, который против своей воли подчинился сигналу руководителя гурта, хотя и попытался каким-нибудь образом сопротивляться ему и выйти из-под его влияния.
Камрат удивленно осмотрел ближайшие линейки соплеменников П”лияны и, не выпуская его лапины из своей руки, поторопился убраться прочь из организованной толпы, пока она ему не помешала.
По другую сторону гурта в него почти разом вклинились С”ялван и Харан.
– Это мальчик, – несколько раз повторил человек хопперсуксу. – Не трогайте его!
Харан не столько боялся за Камрата, сколько за охолохов. Противостоять они ему могли, только навалившись всей массой, ибо малыш мог постоять за себя.
– Там грында, – отвечал своё тасмед. – Он обидел Мать…
Ф”ент бросился было за Хараном, его успела перехватить Ч”юмта.
– Мало тебе было от них? – напомнила она строго. – Харан без тебя во всём разберется.
Стехар покорно глянул на подругу.
– Ты у меня права, как всегда, дорогая.
Язык его безвольно повис.
Камрат уже почти выволок П”лияну из гурта, когда услышал Харана. Тот звал его по имени.
– Харан! – от неожиданности мальчик выпустил ослучьяма.
П”лияна осел и безучастно вперил взгляд огромных глаз в одну точку. Бежать куда-либо или продолжать свои призывы он, похоже, больше не собирался.
– Малыш! – радости Харана не было предела. Он тискал его, всматривался в лицо, отмечал изменения, но видел того Камрата, которого знал и которого, как он с удивлением отметил, полюбил. Наконец он повернулся к тасмеду. – Знакомься, Камрат, это уважаемый С”ялван, тасмед охолохов.
– А-а, это он и П”лияна… – Камрат хотел сказать о распре в гурте и обиде грынды. Однако смешался и проговорил уже о другом: – Наши пошли искать Гелину. Хотели видеть тебя.
Харан изменился в лице, засуетился.
– Покажи ему дорогу к нам, – на ходу попросил он тасмеда, а сам, что есть силы, побежал к укрытию, где отсиживались его подопечные женщины из отряда Гелины.
К нему чуть позже присоединились выродки.
– Что случилось? – постарался выяснить внезапную торопливость человека Ф”ент.
– Пока ничего, – ответствовал Харан и сбавил скорость бега.
Куда и зачем он бежит? Предупредить? Перепрятать? Но от кого, от Свима?..
– Чего он так испугался? – поделилась Ч”юмта с выродком.
– Не знаю… Харан, почему мы бежим?
– Не бежим, торопимся. Что тебе ещё сказал Свим? – спохватился он узнать от Ф”ента сообщение или какую-то весть от Свима?
– Он сказал… – начал Ф”ент.
Глава 34
– Всем сидеть! – сквозь зубы процедил на анахат Лемпа и один поднялся навстречу представителям Тескома.
Сделал навстречу несколько небольших шагов вежливости и стал их поджидать.
Всех троих он знал прекрасно. Присмета неоднократно видел, но знаком не был. Раза два встречался с Осинапсом и надеялся, что кринейтор его не запомнил. Зато с Тлуманом состоял в знакомстве, и давнем…
Тлуман не всегда был думертом. В конце концов, как и любой человек, прежде чем чего-то достичь в жизни и стать в результате кем-то, Тлуман, дойдя до взрослого возраста, не собирался становиться тескомовцем. Однако, хотя дороги в будущее человек выбирает сам, они его иногда приводят не совсем туда, куда хотелось бы.
Лет сто двадцать или тридцать тому назад к банде Лемпы промышлявшей далеко от Сампатании, в Аркурании, прибился изгой. Невысокий, сдержанный и серьёзный до скуки и ломоты в скулах молодой человек. За что его изгнали люди Лемпа так и не узнал, хотя и пытался вызвать изгоя на откровенный разговор. Наблюдая за ним со стороны, он надеялся выяснить по его поведению причину изгойства. Но так и не нашёл.
Что бы там ни было, но новичок понравился вождю и тот прижился в банде надолго. Зимой Тлуман отсиживался, где придётся, гражданином какого-либо города не становился. Казалось, изгой так и останется опритом до скончания своих лет, как часто случалось у большинства подобных ему. Но как-то после одной из зим Тлуман куда-то исчез. И опять же – будто навсегда.
Оказалось, людской мир не так уж и велик.
Они встретились вновь в довольно щекотливой для Лемпы ситуации – его банду, вернее часть банды с ним самим во главе, заблокировали поселяне в незамысловатом дуваре всего с двумя входами-выходами. Перекрыть их для поселковой стражи не составило труда. Но сунуться к бандитам она не решалась. На расправу с бандитами был вызван крин тескомовцев. Он прибыл во главе с кринейтором – Тлуманом.
Бывший изгой и оприт действовал быстро и обдуманно. Расставил бойцов и потребовал на переговоры вождя, бесстрашно ступив вглубь дувара. Они узнали друг друга сразу, удивились, но вида не подали, что знакомы.
Договорились быстро. Банда сдалась без условий. Дальше могло последовать одно из наказаний: всех убить, передать опритов в хабулины для выполнения грязных работ без права покидать дувары в течение многих лет, отдать страже поселка на их суд…
Ночью вождю счастливо удалось бежать. Как раз из-под опеки поселковой стражи, поскольку она потребовала себе вождя на расправу, а опритов оставила тескомовцам.
Как такой побег удалось совершить Лемпе, знали только двое – он и Тлуман.
Давно это было. Впрочем, не проходило и пяти лет, как они то там, то здесь, идя своими путями, сталкивались и расходились, обменявшись порой не более чем двумя фразами.
Вот и сегодня вновь они со скрытым удовлетворением созерцали друг друга…
– Кто такой? – строго спросил Тлуман.
Лемпа разыграл растерянность. Суетливо ощупал себя, словно удостоверился в наличии собственного тела.
– Как кто такой?.. Гражданин бандеки Сампатании. Минна Манома Макенка.
Думерт открыто и радостно улыбнулся. При каждой встрече его бывший вождь придумывал себе новый нэм. Высоко он не забирал, но и до ухропов не опускался – всегда обычный инег.
– Чем докажешь?
– Путники мы. Половодьем отрезанные от дорог.
Тлуман разочаровался в ответе, мог бы придумать что-нибудь позабористее. Путники – мелковато как-то для Лемпы. И потом, путники или хожалые, ходят по дорогам, а они проложены так, что ни одно половодье не может их сделать непроходимыми.
– Осинапс, а ты как думаешь? О путниках?
Кринейтор попытался придать своей полнеющей фигуре больше боевитости и решительности.
– Бандиты они, а не путники. Смотри, как вооружены, во что одеты. Мы что, – распалялся Осинапс, – хожалых не видели? Бандитов…
– Ясно! – перебил его Тлуман. Показывая рукой на кринейтора, он продолжал уже для Лемпы. – Вот! Мнение специалиста о себе слышали? Я ведь тоже так считаю. Что теперь скажешь, горожанин и гражданин?
Вождь вздохнул как от усталости и навязчивости собеседников.
– Да путники мы, путники. А вооружены? Так сами знаете, что сейчас творится на дорогах. Поговорили между собой и вооружились. При оружии все намного смелее. Ну а одежда? Тоже договорились так одеться. В ней удобно и она настоящих бандитов отпугивает.
– Ха! – восхитился и возмутился Осинапс такому наглому и лживому ответу. – Да ты кому-нибудь…
– Разумный ответ, – завершая выяснение, кто и что, заявил Тлуман, не обращая внимания на возмущение кринейтора. – Что ж…
Он будто в нерешительности окинул Лемпу с ног до головы, глаза его смеялись,
Лемпа поглядывал с прищуром, лицо его не выражало того опасения за себя и остальных, которое, в принципе, чаще всего появлялось у хожалых при встрече с тескомовцами.
Оттого Присмет с самого начала определил: Тлуман и бандит хорошо знают друг друга, их разговор, строгости в голосе – всё не более чем игра и болтовня. Сейчас они таким вот манером поговорят, кое-что выяснят, а потом Тлуман согласится с доводами хитрого бандита – старого, но, похоже, ещё крепкого.
Присмет не ошибся, как только услышал о разумном, якобы, ответе бандита. Далее пошло как по накатанному.
– Что ж… Пусть будет по-твоему, как ты говоришь, так оно и есть на самом деле. У вас свои заботы – дорожные, у нас свои дела. Потому… Нет ли среди вас мальчика лет пятнадцати по имени Камрат?..
– Или дурбов Свима и Ольдима? – добавил Присмет. – У последнего лицо изувечено огнём.
Лемпа кинул быстрый взгляд из-под век на Присмета, затем обратился к Тлуману.
– Тех, кого вы назвали, у нас нет. Но… – Он повернул голову в пол оборота в сторону анахата. – Эй, Монжор, подойди-ка сюда! Вот он вам кое-что сможет рассказать. – Монжор подошел насупленный и встревоженный, гадая, что задумал Первый против него после их недавних объяснений? – Монжор, расскажи уважаемым, кто сегодня утром на вас неожиданно напал и порубил много хожалых, что шли с нами? И… не торопись! И был ли среди них мальчик лет пятнадцати?
– Напал? – Монжор с ясным недоумением соображал, почему это на них кто-то напал? Что хотел этим сказать Лемпа? Наконец он сообразил и подтвердил: – Ну да, напал… Внезапно. Много их было… Наших многих порубили.
– Мы видели, – подбодрил его Тлуман. – Мальчик среди них был?
– Был мальчик. С синим мечом и гладиусом… В обеих руках… И воду пил…
Монжор никак не мог отделаться от мысли, что Лемпа всё-таки его подставил в качестве искупительной жертвы от Тескома. Он бездумно выбрасывал короткие несвязанные между собой фразы, сжимал челюсти и играл желваками.
– Синий меч? – вдруг заволновался кринейтор. – Из города Снов? Он что, визинг?
– Успокойся, Осинапс. Мальчик не визинг… И при чём тут синий меч?
– Как же! Из пустыни Снов. Может быть, из самого города Снов. У нас в Ритоле…
– Об этом расскажешь потом. А ты, Монжор, не заметил, куда эти бандиты с мальчиком скрылись?
Присмет хрюкнул, едва сдержав смех. Теперь ясно, кто бандиты. Точно так же, наконец, понял Тлумана и Монжор. Он слегка оживился и обрёл способность говорить осмысленно.
– Они пошли дальше вдоль берега. Не речного.
– Много их?
– Много… – Он сбился, чувствуя противоречия в своих показаниях. – Нет, не очень. Четыре дурба. Один из них со страшной рожей. Я его уже встречал. Там был настоящий торн… Да, ещё какой-то человек. И женщины.
– Женщины? – Присмет уже готов был сказать, что Ольдим и Тринер выдают Свима и опекаемого им мальчика полностью, так что нечего больше спрашивать о беглецах. И вдруг этот красавчик говорит о женщинах, подтверждая донесение разведчиков крина. Что-то здесь не так.
Реакция Тлумана была такой же.
– Женщины? Здесь на острове?
– Да, – нехотя ответил Монжор как можно короче, предпочитая далее о женщинах не распространяться. Ибо, если на них напала банда, то откуда в ней могут быть женщины?
– Тёпленькая банда, – поделился удивлением с Присметом думерт. – Думаю, нам, возможно, удастся поймать ещё кое-кого.
На немой вопрос Присмета: – кого же? Тлуман лишь улыбнулся на всё лицо.
– Пока не знаю, но надеюсь.
Осинапс, окончательно сбитый с толку переговорами, по всей видимости, так ничего и не понял. Он видел сейчас перед собой бандитов, а до того его крин гнался за какой-то группой, захватившей или охранявшей какого-то мальчика, нужного Тескому. Однако по Тлуману получалось всё наоборот. Бандиты вовсе не бандиты, а простые хожалые, вооруженные до зубов, зато дурбы при мальчике сплотились в банду…
Кринейтор, вообще, в присутствии думерта, приближённого к руководству Тескома, чувствовал себя слегка ошеломленным. В иных условиях, когда над ним не довлел авторитет Тлумана или нечто иное, исходящее от думера, чему он не мог придумать названия, Осинапс вполне расторопно справлялся со своими обязанностями. Будь он сейчас не под опекой, то поставил всё на свои места и никто не усомнился бы в его правильном решении.
– Вот что, хожалые, – распоряжался тем временем Тлуман, не обращая внимания на растерянный вид кринейтора, – нам нужна ваша помощь. Стойте здесь и никого не пропускайте. Если появится та банда… так проредившая ваши ряды, то сразу дайте нам знать. Сразу, хожалые! Коль не хотите сократиться численностью ещё наполовину.
Лемпа не спорил. Согласился со всеми наказами думера.
– Хорошая оказалась охрана у мальчишки, – с почтением говорил Тлуман по пути к лагерю тескомовцев. – Вчетвером вырезали опритов на хорошую банду. Н-да… Тоже самое может грозить и нам. Осинапс, предупреди бойцов, чтобы удаль свою не показывали и без особой надобности к дурбам при мальчике не подходили близко.
– Мы не то, что эти… хожалые, – попытался защитить своих бойцов Осинапс. Щеки его раздулись. – Они же бандиты!.. – наконец выложил он думеру мучившее его негодование. – Какие там хожалые?
– И я говорю – бандиты, – невозмутимо отозвался Тлуман. – Но что прикажешь с ними драться? Так бойцы у них не хуже наших. Один Лемпа, эта старая на вид развалина, чего стоит. Пятерых, а то и более уложить может. Недаром вождь лет двести уже.
– Мне сразу показалось, что вы друг друга знаете, – заметил Присмет, но без интереса.
– Правильно заметил. Лемпа этот край сторожить будет честно. Я его давно знаю и верю ему на слово.
Отвесная скалистая стена накрыла команду Свима тенью. У её подножия громоздились камни с острыми краями. Идти по ним становилось всё труднее, продвижение команды замедлилось.
Сверху упал камешек и послышался чей-то окрик. Все разом посмотрели наверх.
– Свим! Это я, Харан! – донеслось оттуда.
– Э-гей! Спускайся к нам… Да, пока один. А ты, – Свим повернулся к Жаристе, – веди своих в укрытие и носа из него не кажите, пока мы… Ладно… Ты где, Харан?
– Иду я, иду, – донёсся близкий голос.
Наконец Харан спрыгнул с невысокого уступа и радостно поприветствовал друзей.
– Я вас знаю, – после беглого изучения лица Ольдима сказал он. Дурб отозвался жуткой улыбкой.
– Я тебя знаю тоже, и что дальше?
– Н-ничего, – растерялся Харан.
Получалось так, как будто Ольдим намекает на нечто, способное вызвать между ними какие-то противоречия, возникшие в прошлом.
– Как ничего? Это же хорошо, что мы с тобой знакомы. Не люблю знакомиться. Пока нэмами обменяешься, пока…
– Прекрати, Ольдим, – с досадой прервал его Свим. – Гелина там? – показал он рукой вверх.
– Там. С девочками и остальными.
– Та-ак! Жариста, со своими туда же. Тринер, ты тоже пойдёшь с ними! Пусть там все будут готовы…
– И Сестерция отдай нам, – подступила к Свиму почти вплотную Жариста и стала теснить его грудью, не замечая Клоуды и её потуг охранить любимого от посягательства. – Тринеру поможет. И нам заодно. Вам он не нужен, зато нам пригодится.
Торн с гордо поднятой головой стоял безмолвным столбом и сверху вниз поглядывал на Жаристу. Женщина от людей обретала над ним власть. Разум его возмущался, но каждая частица его естества уступала её влиянию на него. Потомок Огария начинал понимать многие нюансы предания, где его предку отводилась пассивная роль, а вела его страсть человека.
Невлой просьбу Жаристы отметил гулкий смехом.
– Пусть остаётся, – перекрыл смех напарника Малион. – Нам надо идти. Здесь не безопасно. Где Камрат?
Под скалой негде было спрятаться не только от наблюдателей сверху, но и наземным. В берметах ста виднелся берег речного русла, но дорога до него проходила через завалы камней и останков деревьев, занесённых сюда паводками от их первой самой большой волны. Корявые ветви и корни угрожающе топорщились во все стороны. Камни, покрытые зеленоватой плёнкой водорослей, предательски скользили под ногами, того и гляди, оступишься и подвернёшь ногу, а деревья норовили ткнуть в лицо ветку или корешок. Так что нетерпение Малиона было понятным – время поджимало.
– Камрат?.. Он, наверное, уже там, у Гелины. Я ему говорил, – неуверенно произнес Харан.
Смена предводителя в команды пришлась ему не по душе. В команде, где верховодил лояльный ко всем и всему Свим, зародились, по всей видимости, не те отношения, к которым он привык и о которых вспоминал, мечтая вновь попасть в неё. Оттого прямой вопрос Малиона покоробил его. Он разочарованно посмотрел на Свима, однако тот его забот не понял или не захотел понимать.
– Если Камрат там, надо его звать, – сказал он в тон Малиону – нетерпеливо и требовательно.
Камрат, в самом деле, в это время находился уже в тайном убежище Гелины. Его привёл С”ялван почти следом за Хараном, но того уже не застали на месте. Мальчик вежливо обменялся приветствиями с канилой, девочками и другими членами поредевшего на две трети отряда и тут же собрался опуститься к своим. Однако Грения и Думара, радостные от встречи с ним, налетели на него с двух сторон. Они защебетали наперебой, рассказывая что-то невразумительное, затискали его в объятиях.
Гелина с милой и слегка печальной улыбкой на усталом лице покачала головой и подумала, что бы сказал Гамарнак, видя, как его родная дочь, гита по рождению, обихаживает одноименного?
Впрочем, Харан что-то там о нём говорил… Ну, пусть не одноименный, а инег какой-нибудь. Какая в том разница?.. Как всё за последний месяц изменилось в её представлениях о взаимоотношениях между людьми – и в мыслях, и в поведении. Прежде ни Камрат, ни Свим, ни его подружка… как её?.. Ах да, Клоуда. Все они не смогли бы просто так подойти к ней не то, что для дружеской беседы, но она просто никогда бы не допустила себя до снисхождения до них вообще. И Грении запретила бы так вести себя неизвестно с кем…
– Камрат! – долетел и эхом отразился от окрестных скал слаженный призыв Харана и Свима. – Спускайся к нам! Быстрее!
Камрат было дернулся, да разве сразу вырвешься из цепких рук девчонок, заполучивших такую игрушку.
– Грения! Думара! Оставьте Камрата в покое! Его зовут.
– Ну, зачем он им? – надула губки Грения. – Без него обойтись не могут?
– У мужчин свои дела.
– Он ещё не мужчина, – авторитетно заявила Думара.
Девочки захихикали, находя поддержку со стороны женщин, возбуждённых переменой событий.
«Что бы понимали?» – подумала Гелина и строго сказала:
– Камрат! У тебя…
– Знаю я, – отозвался мальчик. Лицо его стало пунцовым, он не знал, как отбиться от девочек, ведущих вокруг него хоровод. Руки их цепко держались, и через них без усилий с его стороны невозможно было обрести свободу. Не пробиваться же силой. – Они тут нашли развлечение, а мне надо идти, – сказал он с досадой.
– Грения!
Гита фыркнула, разъяла руки, отвернулась.
– Мы его не держим…
Камрат попрощался уже на ходу и сломя голову кинулся по крутому склону вниз. Вот пристали эти подружки – никак не мог он отделаться от впечатления, когда они так весело решили с ним поиграть. Ему было все-таки приятно, чего он себе никак не мог простить.
Навстречу неспешно поднимались женщины во главе с Сестерцием. Он нес на себе Тринера и вёл за руку Жаристу.
Мальчик пронёсся мимо них без задержки и не услышал, что ему пытался сказать вдогонку торн.
Внизу, спрыгивая с небольшого уступа, Камрат едва не сбил с ног Харана.
– Потише ты! – прикрикнул Свим и вновь обратился, весь внимание, к разговору между Малионом и Хараном.
Малион как раз подводил итог подсчётам количества людей и путров в команде Свима и отряде Гелины:
– Таким образом, женщин получается двенадцать. Мужчин, считая Камрата, Тринера и… – Он дёрнул щекой. – Сестерция, восемь. Значит, двадцать человек. Прибавим путров…
– У нас их осталось шестеро, – напомнил Харан.
– Всего? – удивился Свим, вспомнив какую часть отряда Гелины составляли выродки.
– И с нами один, – продолжал считать Малион, – К”ньец. Итого получается двадцать семь разумных. Многовато, конечно, но дети и путры – безделица. Лодка сможет взять всех. Свим, слышал? Вот мой ответ на твой вопрос.
– Ничего себе лодка! – поделился своим мнением Ольдим, изобразив на лице страшную гримасу. – На такой лодке в Крапатский залив без боязни можно выходить. Что ж ты нам всё время рассказывал о маленькой лодке?
Малион не обратил на его слова внимания, зато Невлой по обыкновению несдержанно захохотал:
– Хо, хо!
Харану его смех показался неуместным и отвратительным. Он всё больше убеждался в неприятных изменениях в отряде Свима.
– Хорошо, коль так, – обрадовался Свим. – А то я тут голову ломаю. Женщин оставлять нельзя. А К”ньюша и Ф”ент всегда с нами… И что Ф”ент без Ч”юмты и Кокоши.
– Кокоша нет. Она погибла, – сказал негромко Харан. – Во время первой волны.
– Жаль, – опечалился Свим.
– А К”ньяна? – мяукнул К”ньец.
– Она с Гелиной…
– Хватит вам! Всё! – прервал их Малион. – Кому надо с нами идти, все в сборе. Пора трогаться. Невлой, проверь воздух.
Он отвернулся и непринуждённо, где прыжком, где длинным шагом двинулся без оглядки к берегу реки.
– Пока шаров не чувствую, – объявил Невлой и пошёл за Малионом – также легко и раскованно, как на прогулке.
– Кто он? – тихо осведомился Харан у Свима и повёл глазами в сторону Малиона.
Предводитель команды нахмурился, сведя брови, потом вскинул их кверху.
– Если говорить правду, то точно не знаю. По его словам, встречают Камрата. Похоже, так оно и есть… – Свим прыгнул, зацепился рукой за корень недавно принесённого на камни дерева. – Потом расскажу. А рассказать есть что, поверь уж.
– Я думал…
– Малион! Они поднялись! – подал весть Невлой.
– Успеем, если поторопимся. Друзья, быстрее!
Наконец каменная и древесная канитель осталась позади. Идти стало легче. Разумные сбились в плотную группу. Урчание быстро текущей воды постепенно перекрыло все звуки. Взору открылся безбрежный поток стекловидной массы. Течение его было спокойным и оттого величественным, лишь у самого берега оно ломалось в завихрениях, отдельных струях и рокоте.
При всём великолепии открывшейся картины, никто не собирался наслаждаться величавой красотой паводка. Малион лёгким бегом устремился вниз по течению почти по самой кромке берега, нетерпеливыми взмахами руки увлекая за собой спутников. Обгоняя всех, к нему подбежал Невлой и что-то на бегу сказал ему в самое ухо. Малион поднял голову и пошарил взглядом по островному окоёму. Подозвал всех к себе ближе, ибо за шумом реки ничего не было слышно.
– Сейчас, – крикнул он, – здесь будет воздушный шар тескомовцев. Пусть все спрячутся, а мы с Камратом… – Свим дёрнулся. – Перестань!.. И с тобой войдем в ангар. Распорядись, а потом за мной вон к тому камню.
Приметный валун покоился в шагах пятидесяти от места, где они совещались.
Распоряжаться было неким. Невлой подтолкнул Ольдима, Харан согласно кивнул головой, а К”ньец молча стал отыскивать подходящее укрытие. Искать долго не пришлось, рядом росли пышные кусты бузины, ветки которой покрывались только-только листвой, но сплошь усеянные белыми соцветиями.
Свим бросился за Малионом и Камратом. Те уже поравнялись с валуном. Ещё не добегая до них, Свим увидел как валун, который, казалось, оброс вечной незыблемостью, легко сдвинулся со своего места и отвернул в сторону. Открылась глубокая яма. В неё первым нырнул Камрат, затем Свим, подталкиваемый в спину Малионом.
– Там ступени, – подсказал он.
