Читать книгу: «Полина. Книга 1. Освобождение», страница 3
9
Тэд жил у Люси.
Это оказалась огромных размеров красная женщина. Прачка, сошедшая с картины Рубенса. Только красная.
Полина увидела хозяйку мельком, так как Тэд сказал идти быстро. Не надо, чтобы Люся видела её в такой одежде. Люся всё знает об одежде. И сразу поймёт, что что-то не так.
Дом Люси и не дом вовсе. Дверь в стене. Все дома у них такие. Длинная длинная стена. А в ней двери. И за дверями квартиры. Коридоры и комнаты.
Тэд жил в комнатке метров шести. Крошечная такая кладовка с ещё более крошечным окошком. Кровать, табуретка и гвозди для одежды в стенах.
Разобрав тряпки, Тэд выдал Полине брюки и обувь. Обувь знатная. Полине в начале показалось, что подошва какая-то странная. Но рассмотрев внимательнее, она поняла, что подошва-то деревянная. Как это? Деревянная. Полина посмотрела на обувь Тэда. У него подошва нормальная. Гнущаяся.
– А как в этом ходить? – спросила Полина.
Тэд посмотрел на обувь, на Полину.
– Ногами.
Да уж не руками.
– Но это подошва деревянная. Она не будет сгибаться. Как я буду в ней ходить?
– Не знаю.
– А твои ботинки откуда?
– Мне их выдали в тюрьме.
– А до этого ты ходил в такой же? – Полина потрясла деревянными колодками.
И вспомнила, где она видела что-то подобное. В книжке про Золушку. Она носила такие туфли до того, как переселилась в хрустальные. Те, наверно, ещё хуже.
– Все ходят в таких.
– Ладно.
Полина стянула с себя джинсы и облачилась в выданные брюки. Они повисли на ней, как на пугало. Полина подвязала и подвернула их. Получился мешок мешком. Сандали привязала кое как к ногам. И вообще стало чёрт знает что.
– Мне надо средство для снятия лака?
– Какого лака?
– Вот этого, – Полина показала свои ярко-розовые ногти.
Тэд с недоумением пялился на ногти.
– Ты что думал, они такие сами по себе?
Тэд молчал и продолжал смотреть на ногти.
– Чем вы снимете лак, отмываете особо не отмываемую грязь?
Тэд думал.
– Это надо у Люси спросить.
– Спроси.
Тэд вздохнул и вышел.
Полина осмотрелась.
Комната какая-то безжизненная. Словно и не обитал здесь человек. Каменные стены, ничем не обработанные. Камень и всё. Такой же каменный пол. Здесь, наверное, зимой как в холодильнике. Или хуже. Но даже не камни настораживали. А безжизненность пространства. Кровать, табуретка и гвозди. Всё. Как можно так жить? Ни одного памятного предмета. Если бы Полина не знала, что здесь живёт Тэд, то и не смогла бы себе этого представить.
Или все мужчины так живут? Безжизненно. Вот он есть, а вот его и нет.
Полина вспомнила свою комнату дома, до отказа забитую фотками, книгами, игрушками, косметикой. Зайдя в неё, становилось мгновенно понятно, что там живёт девушка. Или девочка-подросток.
Ладно, дом – плохой пример.
Дача. На ней Полина живёт несколько месяцев. Но даже там сразу понятно, кто там живёт. Она – девочка-подросток. Потому что цветочки там всюду. И не потому что она увлекается ботаникой. Нет, потому что ей нравится цвет. Любимый цвет. Голубой. И везде она пытается им украсить пространство. И видно сразу, вот – это её комната. И книги. Повсюду книги. Ну положим, это влияние бабушки. Но всё же. А, ещё и тетрадки. И смартфон.
Полина достала из кармана новых брюк своего белого малыша. Батарейки хватит ещё на несколько часов. Связи нет. Надо отключить его совсем. Что она и сделала.
А может у них здесь нет письменности. Или она такая дорогая, что всякие стражники не могут себе позволить? Господи, а может, он и писать не умеет? И читать?
Полина попыталась себе представить, как это? Не уметь писать и читать. Не получилось. Она не помнила такого времени. Книги окружали её всегда. И не столько книги, сколько слова.
Полина попыталась вспомнить улицы этого города-замка. Вывески. Она не обратила внимание на них.
Послышались шаги. Тэд принёс банку, заткнутую грязной тряпкой.
– Люся сказала, что этим она чистит особенно грязные вещи.
Пахло чем-то похожим на бензин. Но бензина здесь быть не могло. Или мог? Нет, наверное, в мире, где люди живут в замках, бензина нет. Они про нефть же не знают? Или знают? Какая разница.
Полина поставила банку на табуретку, и тряпкой начала стирать лак. Сходил он бодро, но, такое ощущение, забирал с собой частицы самого ногтя. Ого. Средство оказалось ядрёным.
Очистив руки, Полина принялась за ноги.
Тэд всё так же стоял в дверях. Потому что места стоять где-то ещё не оставалось. На кровать сесть? Но он не садился. Стоял и смотрел на ноги. Может, никогда лака на ногах не видел? Вполне может быть.
– А ты читать умеешь?
Тэд, естественно, помолчав, ответил:
– Да.
– Откуда?
Пауза.
Длинная пауза.
– Кто тебя научил? – попыталась помочь Полина с ответом.
– Я… я сам научился.
– А на каком языке вы читаете?
– На своём.
– Понятно. А писать умеешь.
– Умею.
– А почему у тебя нет книг?
Пауза, естественно.
– Они мне не нужны. Я – стражник.
Хороший ответ.
– А до того, как ты стал стражником, что ты делал?
Полина пристально посмотрела на Тэда.
Непроницаемое лицо думало.
– Делал то, за что платили.
– Разнорабочий?
– Да.
– А ты откуда вообще? Где родился?
Тэд ещё пристальнее посмотрел на Полину.
– Я вот родилась в небольшом городе. А ты?
– Я тоже.
– А кто твои родители?
– Крестьяне.
– А ты почему не остался с ними?
Лицо Тэда вообще не менялось. Даже чуть-чуть. Он робот? Забавно, если так. Робот в замке.
– Мне нужно было сюда.
Робот. С ограниченным числом функций. И поэтому так долго думает. Программа перебирает возможные ответы, не находит нужного и пытается использовать имеющиеся. Полина улыбнулась.
Ногти на всех конечностях приобрели естественный цвет. Полина заткнула банку тряпкой.
– Всё, я готова.
Тэд взял банку и вышел.
Только вот есть очень хотелось. Еда – не важный элементы в жизни Полины. Но он не важен тогда, когда доступен. А сейчас не очень понятно, где и как его достать. Поэтому голод становился неприятным. Но это пустяки. Йоги месяцами голодают. Чем Полина не йог? Несколько асан она знает. Значит, йог.
Полина встала и потянулась. Одежда не скользила привычно по коже, а шуршала, как наждачная бумага. От пальцев воняло какой-то гадостью. И зеркала нигде нет. Бедные люди. Как можно жить без зеркала? Как они узнают, что с лицом? Никак? Может, это не важно?
Натянув шапку, и спрятав под неё волосы, Полина стала у двери. Вошёл Тэд. И они отправились в путь.
10
Путь вёл к тюрьме. Улочка, стена.
Тэд подошёл к стражнику, в такой же как и Тэд одежде.
– Мне надо к начальнику, – сказал Тэд.
– А это кто? – спросил человек, не глядя на Полину.
– Это мой кузен. Он хочет наняться стражником.
– Вместо Тода?
– Да.
– Проходите.
– Кто такой Тод? – спросила Полина, когда они отошли по коридору достаточно далеко, чтобы их не слышал человек.
– Стражник. Он ушёл.
Коридор – тёмный и мокрый. Воды нет, но казалось, что по стенам что-то слизкое ползёт.
Тэд остановился у деревянной двери.
– Ты молчи, – посоветовал он и постучал.
Дверь открылась.
В комнате сидел человечек. Маленький сухой сморщенный старичок. Сидел он за столом и смотрел на вошедших. Ничего кроме стола и стула у старичка не наблюдалось.
– Тэодооооор, – протянул человечек.
– Здравствуйте. Мой кузен хочет занять место Тода.
Человечек посмотрел на Полину. Взгляд не выражал интереса.
– Нам не нужен стражник.
– Но Тод ушёл.
– Да, но нам не нужен стражник.
– Мой кузен недавно в городе. Хочу, чтобы он был в хорошем месте. А где ещё хорошо, как не здесь. Понимаете?
Старичок тоскливо посмотрел на Тэда. Не понимал.
– Он – сирота. Все померли. Один. Некуда податься. Боюсь, как бы не свернул на дурную дорожку.
Старичок опять посмотрел на Полину.
А она подивилась тому, как складно Тэд сочиняет. Не предвещало ничего такой бурной фантазии.
– Понимаю, но не нужен нам стражник.
Тэд обернулся к Полине, что-то призывая сделать.
– Мне очень нужна работа, – сказала Полина, пытаясь сделать голос как можно ниже.
Старичок опять на неё взглянул.
– Всем нужна работа.
– Я много чего умею. Могу не только охранять, но и за порядком следить. И… оружие чистить. И… убираться, – проблеяла Полина.
– Ты что баба, чтобы убираться?
– Нет, – Полина сглотнула.
Что говорить далее она не знала. Как убедить этого совершенно аморфного человека в том, что её надо взять? Опыта собеседований у неё не имелось. Что говорят в случае, если тебе отказывают, она не знала. Начинают канючить или угрожать?
– Теодор, не нужен нам новый стражник и кузена своего веди лучше в трактир. Там убираться надо, – старичок заржал сухим и хриплым смехом.
Полина посмотрела вокруг. Должно быть что-то, что его интересует, и если решить эту проблему, то можно привлечь внимание. Но комната пустая. Стол, стул и он. Вообще ничего нет.
Но отсутствие чего-то это тоже что-то. Человек живёт вообще без всего. Ни в чём не нуждается. По лицу нельзя сказать, пьёт ли он. Вроде нет. Так что же он делает? Что его интересует? За что он будет готов помочь?
Что означает факт того, что его не интересует ничего?
Только то, что его интересует что-то одно? Но что?
Полина ничего не спросила у Тэда об этом человеке, не ожидая сопротивления. И поэтому ничего не знала.
Человек без вещей ничем не интересуется. Он занимает значительную в данных обстоятельствах должность. Он сухой. Не ест. Еда его не интересует. Но и не пьёт, это тоже его не интересует. А что тогда? Что является его страстью? У всех есть страсть. Что его страсть?
Старичок посматривал на них из-под густых белых бровей.
Какой-то он не совсем стражник. Полина ожидала увидеть огромного верзилу с алкогольным видом. А он не такой.
– Ну, что стоите? Идите. Ты на этаж. А ты, – он ткнул пальцем в Полину, – иди отсюда.
Бизнес – это решение проблемы. Найди проблему и реши её. Так ты создашь бизнес. У всех руководителей есть неудачные ниши. Если решить эту проблему, то место может стать моим.
В Полининой голове всплывали цитаты из постов в соцсетях. Никогда она в них не вчитывалась. Но, кажется, что-то полезное в этом есть.
Хорошо, проблема. Напрямую спросить? Но он не ответит. Быстрее думай.
– Я хочу Вам помочь, – выкрикнула Полина. – Я умею делать абсолютно всё. Лучше всех, – это ложь. Полина не умела практически ничего. А то, что умела, делала плохо. – Дайте мне любое самое сложное задание и я выполню, – она сглотнула, ведь ничего плохого с ней не может случиться. – Любое задание, – повторила она таинственным голосом.
– Он полоумный? – спросил старичок у Тэда.
– Он из лесу вышел. Там они все такие.
– Нет у меня задания, – сказал старичок, но смотрел на Полину с проблеском интереса.
Найди проблему! И найди решение!
Полина сотый раз осмотрела комнату. Ничего в ней нет. Но что есть? Что вообще есть в этой тюрьме и во всём этом городе? То, к чему Полина немного привыкла. Но всё ещё чувствовала.
Запах. Повсюду витал запах.
Так. Тюрьма, пленники, еда, туалет. Где он? Собрав все извилины в кучу, бросив в них разрозненной информацией о замках, Полина вспомнила, про параши. Это проблема? Нет. Их же кто-то выносит. А если у них нет вёдер? А может, у них есть канализация?
– Говно, – сказала Полина, надеясь, что если проблема существует, старичок сам выведет на неё.
– Говно? Что, говно?
– У Вас есть говно?
– Оно у всех есть?
– Нет, здесь, в Вашей тюрьме?
– Да, – старичок мягко улыбнулся.
Тюрьма явно не его. Льстить ему что ли надо? Тогда примет на работу?
– Я могу его убрать.
– Куда?
– А куда вы его убираете?
– Никуда. Лежит в подвале.
Ээээ. Канализация есть?
– Его можно вывести на землю и удобрить её. На следующий год вырастет хороший урожай.
– Чего?
– Говно – волшебное лекарство для посевов, – Полина постаралось перевести на понятный язык слово удобрение.
– Волшебное? – старичок испугался.
– Нет, – Тэд вмещался. – Не волшебное, а лечебное.
– Да, лечебное, – поправилась Полина. – У Вас есть земля?
– Да, – старичок что-то вспомнил.
– Урожай хороший?
– Нет.
– Если вылить на него много говна, потом перекапать, то на следующий год урожай будет хорошим.
Старичок молчал. Думал.
– Хорошо.
11
Подвал оказался настоящий. Тёмный, страшный, мокрый, с крысами.
После того, как они с Тэдом покинули кабинет главного стражника, шли молча.
Тэд о чём-то думал. А может, и не о чём.
А вот Полина думала. Усердно думала о том, что ей предстоит. Идею она создала, а как её теперь реализовать? Идея выглядела литературной. Совершенно умозрительной. В кино должен последовать эпизод, когда она хоп, и стала стражником. Но сейчас не кино, а какая-то странная не то жизнь, не то жизнь-сон. И ей предстояло реализовать то, что она придумала. И как-то не верилось, что она способна… вычерпать дерьмо из ямы.
В своей чистой и очень аккуратной жизни она такого никогда не делала. Не потому что лентяйка или чистоплюйка, нет. Не сталкивала её жизнь с такой необходимостью. Её мир не нуждался в таких операциях. И что теперь делать?
Бабушка говорит, что никогда не надо сдаваться. Но она ничего не говорила по поводу того, что делать, когда надо делать что-то невозможное. Видимо, бабушка предполагала, что невозможного не существует?
Полина попыталась вспомнить самое невозможное из того, что ей пришлось сделать. И ничего такого вспомнить не смогла. Сложные задачи, типа выступить на большой сцене в Москве, она решала. Но это задача. И от Полины требовалось сделать всего лишь то, что она хорошо умеет делать, станцевать и спеть. Только не там, где обычно, а в другом месте. И Полина сделала. А это не сложно. Немного страшно. Но не сложно.
А больше ничего сложного она не помнила.
Кошмар с родителями и неудачные попытки бороться с ним, а потом со слезами? Но он всегда был в её жизни. Полина не помнила времени, чтобы ей не снились родители. И чтобы на её глазах не взрывалась мама, она тоже не помнила. В итоге Полина научилась понимать, что она во сне. И таким образом справилась со страхом. Но нельзя сказать, что она победила. Да и заняла эта работа несколько лет.
Здесь же надо всего лишь прийти на точку, взять инструмент и совершить действие. Оно в общем-то не является страшным. Неприятным, противным. Но страшными? Нет.
Так почему же Полина так волновалась? Ничего же страшного нет.
За физиологию свою она волновалась. Боялась, что не справится с внутренностями, и выпрыгнут они наружу. Некрасиво будет. С другой стороны, она ничего не ела давно и выпрыгивать нечему. Это плюс.
Но дерьмо…. Всё же это невероятно.
Невероятно невероятно, но они пришли. Понятно это стало сразу. Запах плесени, встретивший их в подвале, капитулировал перед более сильным запахом дерьма.
Ёлки палки. Полина зажала нос. Не может такого быть!
Закрытое помещение не способствовало проветриванию, и запахи сконцентрировались в небольшом помещении с ямой.
Вдруг раздался какой-то звук и с потолка что-то полетело и бултыхнулось в общее месиво.
– Нет, – прошептала Полина и закрыла глаза.
В горле пересохло. Дышать сложно. И смотреть не хотелось.
– Оно падает сверху? – спросила Полина.
– Да, – ответил Тэд.
Полина открыла глаза. Тэд спокойно лицезрел серо-коричневое не очень большое болотце у себя под ногами.
– А куда?
– Что?
– Куда и чем это выносить? – спросила Полина, пытаясь сконцентрироваться на деталях, как учила бабушка.
– Там дверь, она ведёт на улицу. Там тележка с бочкой. И где-то здесь должно быть ведро. Набрал ведро, отнёс в бочку и опять.
Тэд знал о чём говорил. И, в отличии от Полины, носа не зажимал.
Полина прошла к двери, толкнула. Дверь отшатнулась. Свежий воздух. Приятный свежий воздух. Полина вышла на свет. И обнаружила тележку с бочкой. Крышка лежала рядом. А ведро ещё и поднимать придётся. Брызги, всё такое. Ё-моё. Что же делать? На это она не способна.
А как же Мурзик?
Но может, есть какой другой способ? Может, кого попросить? Или нанять? Ведь нужна же людям работа. Работа, может, им и нужна, но вот Полине платить нечем.
Она прошлась вдоль стены. Интересно. Подвал. Они долго в него спускались, и казалось, что попали чуть ли не к ядру земли. А тут выход. Как это возможно? Не понятно.
Бабушка, где ты? Что посоветуешь?
Полина не трусиха. Но контролировать пищевод она не умела. Такой вершины йоговского мастерства не достигла. И знала, что как-только сделает шаг к тому болотцу, её вырвет. А потом ещё раз. Что же делать?
Ну же, бабушка!
Концентрируйся на деталях – эта бабушкина истина – единственно подходящая для такой ситуации. Детали. Узоры, цвет, тяжесть. Не думай про общее. Думай о деталях.
Полина вздохнула. Хотелось немного поплакать. Так, по детски, когда ведут в садик. И ты знаешь, что в садик всё равно отведут, и оставят там. И никакие слёзы не помогут, проверяла. Но всё равно идёшь и плачешь. От горя.
Чёрт. Наверное, тысячи людей посмеются над Полиной. Но почему-то она не могла сделать этого, для кого-то простейшего действия.
На свет вышел Тэд. Нашёл Полину. Посмотрел на бочку. Ничего не сказал. Взял ведро и ушёл. Вернулся с полным ведром, таща за собой резкий запах не то удобрений не то химической лаборатории. Вылил содержимое ведра в бочку и ушёл.
Полина заплакала. Слёзы сами потекли по щекам. От благодарности.
Просить об это Тэда она бы никогда не стала. И даже не думала, что это можно. И тем более не ожидала, что он согласится.
А тут… Слезы увеличились в объёме. Полина отвернулась от двери.
Спасибо, спасибо, спасибо.
Солнце клонилось к лини горизонта. Вечер? Бабушка!
Надо торопиться. Сейчас они отвезут бочку на землю главного стражника, и Полина увидит, ну, или услышит Мурзика. И тогда станет ясно, сон это или такая вот реальность. И надо возвращаться домой.
Бабушка ни за что не поверит, где она побывала. Ну, или какой сон ей приснился.
– Всё, – сказал Тэд, поставив ведро у стены и закрыл бочку крышкой.
Полина смотрела на него и не могла открыть рот, чтобы выразить свою благодарность.
– Повезли.
И они повезли. Это означало, что они оба взялись за ручку тележки и начали толкать вперёд. Тележка вырулила из травы на песчаную дорогу. Стало чуть полегче. Толкать приходилось постоянно. Сама тележка не ехала. Да и как она могла? По песку то.
Вот если бы асфальт.
12
Толкали долго. Полина устала. Спина болела, ноги подкашивались, а руки вообще онемели. Но виду она старалась не показывать, потому что Тэд шёл всё так же бодро как и в начале. Шёл, толкал тележку и молчал.
Полина несколько раз пыталась завести разговор. Но ничего не получалось. Слова повисали в пространстве, не поддерживаемые собеседником.
Они отошли от замка на очень приличное расстояние.
– Ты знаешь, куда мы идём? – спросила Полина.
– К дому главного стражника.
– А ты знаешь, где он живёт?
– Знаю.
И тишина.
– А почему ты всё время молчишь?
Тэд молчал.
– Расскажи что-нибудь.
Тэд молчал.
– Ну ладно, давай я расскажу.
Полина подумала. И хотела что-то сказать, но её взгляд зацепился за людей, работавших на земле. Крестьяне? Настоящие. Очень похожи на дачников. Только одеты не так. Дачники обычно полуголые. А тут люди в одежде.
– Теодор!!! – прокричал какой-то человек.
– Добрый вечер, – ответил Тэд и остановился.
Человек выглядел относительно молодо. Лет тридцати.
– Что везёшь? – мужчина указал на бочку.
Неужели по запаху не ясно, подумала Полина.
– Да… по делам надо, – невнятно пробормотал Тэд.
Полине стало смешно от такой деликатности.
– Говно везём, – сказала она.
– Говно? – человек заинтересовался.
Тэд посмотрел на неё не очень доброжелательно. Стесняется? С чего это?
– Тамара, – позвал человек кого-то. – Теодор говно везёт.
Откуда-то из построек вынырнула женщина. И прехорошенькая. Ого. Прям Золушка. Красавица в лохмотьях. Она посмотрела на Тэда и заулыбалась, но как-то со смыслом. Ого. Да тут не простые отношения, подумала Полина и с любопытством посмотрела на Тэда. Его лицо ничуть не изменилось. Каменный профиль и пустые глаза. Но каменистость какая-то повышенная. Хм.
– Здравствуй, Теодорд. Рада тебя видеть. Ты привёз нам говна опять?
Опять? Полина внимательнее посмотрела на Тэда.
– Эээ, – мычал он.
– У нас как раз осталось одно поле за сараем без удобрения.
Ого, и слово они это знают. Но что Тэд?
– Это не вам, – ответил он, и ни один мускул не дрогнул. Человек – камень.
– Не нам? – улыбнулась Золушка и подошла ближе. – А кому это?
– Главный стражник дал распоряжение отвезти бочку на его поле.
– Зачем ему удобрение? Он кроме сорняков ничего и не выращивает. Вот глупость. Не надо ему. Давай к нам, – и зазывно улыбнулась.
– Кх, – Полина кашлянула, потому что увидела, что Тэд уже собрался шаг делать к этой нехорошей Золушке.
Или просто Золушке, но какой-то уж очень активной.
Золушка бросила скользящий взгляд на Полину и опять на Тэда.
– Твой помощник? Скажи ему, чтобы отвёз тележку за сарай.
Тэд молчал, но и не противоречил. Ха. Дар речи потерял.
– С какого перепугу? – нарочито грубо поинтересовалась Полина.
– Чего? – Золушка посмотрела на Полину, словно с ней мышь заговорила.
– С какого перепугу мы должны отдавать тебе то, что нам приказано везти к начальнику?
Золушка несколько секунд соображала, оценивала Полину, как мальчика подростка, естественно. И что-то решив, промурлыкала:
– Вы ничего мне не отдаёте. Вы дарите. Я же не прошу у вас отдать всё, – она подошла ближе к Полине и дотронулась пальцем до Полининого подбородка. Эээ.
Так соблазняют уверенные в себе тётки? Всех, кто попадается под руку? И что? Это действует? Я на тебя посмотрю, скажу, какой ты милый и так далее, а ты мне за это всё самое дорогое, работу, деньги и дом в придачу? А потом катись, откуда пришёл? Информация новая и требовала осмысления.
Но Золушка приняла Полинину задумчивость за соблазнённость. И потрепала её по щеке, чтобы усилить эффект.
Смешная женщина. Полина покосилась на Тэда и увидела, что он как собака стоит и пускает слюни. Каменистость треснула, глаза помутились. Он стоит и глупейшим образом улыбается.
Какая мерзость. Фу.
– Убери руки, – сказала Полина и взгляд сделала презрительным.
Золушка не сразу оценила. Ещё побарахталась. Но рука покинула Полинин подбородок.
– Мы уходим. Всё, будь здорова.
Полина толкнула тележку и предложила это сделать Тэду, но он не двигался с места.
– Тэд, идём, – позвала Полина.
Но он стоял на месте. Стоял и пялился на перезрелую Золушку. А та грустными глазами сообщала ему что-то, известное только им двоим. Любовь-морковь.
– Идём, – потянула она его за руку.
Тэд, что странно, поддался. А потом словно очнулся, навалился на тележку и покатил. Один. Полина только поспевала бежать за ним.
Это любовь? Или что это за фигня? Какая-то бабища эксплуататорша с коровьими глазами и такими же грудями. И Тэд. Молодой сильный молчаливый парень. Но идёт как телёнок от незначительных, на взгляд Полины, действий со стороны этой бабищи.
– Давно её знаешь? – спросила Полина незаинтересованным голосом. А любопытно, страсть.
– Нет.
– И что?
– Ничего.
Ну, тут всё ясно. Ничего не добьёшься.
– А что за мужик рядом с ней?
– Брат.
Прилично, значит, всё, а не мерзко и фу гадость.
– Нравится она тебе?
Такого не спрашивают ни у кого.
Но Тэд ответил:
– Нет.
Нет? Это странно. Нет?
– Ты просто женщин любишь?
– Да.
Больших таких, видимо. Полина, конечно, не такая. Понятно стало, почему он не смотрит на неё так, как обычно на неё смотрят. Кстати именно так, как он смотрел на ту Золушку. Но Полина тоненькая, миниатюрная. Здесь, кажется, это не считается красотой. Во всяком случае для Тэда.
А зачем ей, чтобы он считал её красивой? А зачем земле вода? Все, кто рядом должны смотреть на женщину как Тэд смотрел на ту грудастую Золушку. Почему-то это правильно, комфортно. А иначе как-то не очень.
Но Тэд не смотрел на Полину так. Может, поэтому он и рздражал. И ей казалось, что он как камень? А он не камень. Это она его не интересовала. А когда привыкаешь к тому, что на тебя постоянно пялятся и не могут глаз отвезти, то нормальный взгляд воспринимается как полное равнодушие. А это может быть человеческий взгляд.
– Тэд, спасибо тебе, – сказала Полина.
– Пожалуйста, – ответил Тэд.
Солнце собиралось скрыться за горизонтом. Ещё несколько минут и всё.
