Отзывы на книгу «Москва – Петушки», страница 6

Шикарная, остроумная, вбирающая в себя от Евангелия, играющая словами и диалогами, книга, ставшая для меня откровением. Когда открываешь книгу сразу с первых строк погружаешься в юмор абсурда, алкоголя и секса. Единственное, что хочется сделать во время чтения, нет, не укрыться пледом, а скорее наоборот распахнуть душу и ржать. Но ржать не получается (мы же не лошади), а за счет тонкости юмора постоянно выскакивает "хи-хи". Это экстаз для библеистов и тех, кто обожает мета-цитирование.

Проехав по пути Москва-Петушки вместе с автором, хочется в действительности, взять ноль пятую, огурчик и другой закусь, и сидя в поезде, несущем тебя в сторону Петушков, вместе с бригадой друзей, испробовать этот источник божественной радости и чистой слезы, как сделал это сам автор.

Думаю маршрут Москва-Петушки можно считать после написания этой поэмы религиозным, паломническим и экскурсионным. В поисках самого себя, люди садятся в поезд на Курском вокзале, берут с собой друзей и различных жидкостей, чтобы отметить вечную память вечного рассказа Венедикта Ерофеева "Москва-Петушки", канонизировавшего этот маршрут.

Никого Веничка не оставил равнодушным! Ни-ко-го. Я не собиралась писать рецензию. Но перечитав несколько отзывов о книге (и радостных моему сердцу, и не очень радостных), захотелось и самой вставить словечко. Перво-наперво, спасибо Шнуру. Хорошо прочел книгу. Говорят, ему только со сцены матюгаться дано, и что он поганка, и вообще нехороший человек - редиска. Не соглашусь. Нельзя не разглядеть за не самым тонким стебом Шнурова ума и таланта. Не воспринимайте его так буквально, и если абстрагироваться от всей матершины, он во многом прав, только никак не доносит этого до умов и сердец. Ну, да ладно. Ах, Веня, Веня.... Мы сидели на кухне, на нашей прокуренной кухне, с пивом, и смеялись в голос. Мы рыдали от хохота. И, казалось бы, что же смешного? Для моралистов - все более чем грустно, скучно и противно, да и еще и с запахом недельного, кисленького перегара. А нам было смешно. Мы видели каждого человека за этими словами. КАЖДОГО. Не потому, что мы все - алкоголики. А потому, что Веня написал правду о жизни.

Ну как? Нинка из 13-ой комнаты даян эбан?» А тот отвечает с самодовольною усмешкою: «Куда ж она, падла, денется? Конечно, даян.

ахах... ахахахахахаха.... ахахаха... остановите меня.

Грубо сказать, что автор мечет бисер перед свиньями, ибо опять таки моралисты скажут: "да он сам свинья противная! алкоголик и белочник". Но все-таки, жемчугов и перлов не разглядели.

- Так... А насчет Норвегии, Вадя, - насчет Норвегии ничего не слышно? - Пока ничего... А что тебе Норвегия? - Как то есть что Норвегия?!.. В состоянии войны мы с ней или не в состоянии? Очень глупо все получается. Мы с ней воюем, а она с нами не хочет... Если завтра нас не начнут бомбить, я снова сажусь в президентское кресло - и тогда увидишь, что будет!.. - Садись, - ответил Вадя, - кто тебе мешает, Ерофейчик?.. Если хочешь - садись...

Я многого сказать не сумею. не смогу облечь слова "в пурпур и крученый виссон", скажу лишь одно: я пронесла эту книгу сквозь себя, сквозь призму своего сознания и души моей, и, может быть, не о всех русских душах эта книга, но о моей точно.

мне кажется, "москва-петушки" — это не про пьянку и рецепт "слезы комсомолки", это про вечную экзистенциальную тоску и неприкаянность простого человека, который в какой-то момент начинает понимать, что его жизнь — серость, а он — прах, и смысла-то, в общем, в его существовании нет никакого, но вместо того, чтобы спокойно "отживать" ее, как это делает большинство, он начинает терзаться рефлексиями. и вот этот путь к петушкам, который так и невозможно дойти до конца — это его неприкаянный поиск ответов на философские вопросы, чуждые его окружению

Моя книга 2013 года. Уже прошло пять месяцев как я прочитала Москва-Петушки, а я все еще под впечатлением и то и дело ее вспоминаю. Я на 200% согласна со всей рецензией читателя -273C и могу только подписаться под ключевой строчкой:

Эта блестяще написанная вещь Ерофеева - она, в первую очередь, нравственного содержания, а все остальное в ней весьма второстепенно.

На остальное у меня сердце сжимается и нет слов) Пусть больше людей действительно прочтут эту книгу)

В любимых цитатах теперь (и навсегда?)

Все на свете должно происходить медленно и неправильно, чтобы не сумел загордиться человек, чтобы человек был грустен и растерян.

и

Ночью никто не может быть уверен в себе, то есть я имею в виду: холодной ночью. И апостол предал Христа, покуда третий петух не пропел. Я знаю, почему он предал, – потому что дрожал от холода, да. Он еще грелся у костра, вместе с ЭТИМИ.

Постмодернизм.. Нравится мне этот жанр). Посмеялась от души, хоть на цитаты разбирай. Почему-то во всех книгах этого жанра(что я читала разумеется) конец одинаков. Тема совершенно не близка мне(детдомовские дети, выпивохи) и в другое время я живу, посему не 5 из 5. Вероятнее всего, через 10-15 лет эту книгу современники не поймут.

Ожидал гораздо большего. Но с другой стороны, после этой книги я всегда держусь от алкоголя подальше, что не так уж плохо для жизни, не так ли?

Вот бы читать Ерофеева, катаясь по тому же маршруту! Своеобразное произведение, конечно. Даже не знаю с какой стороны подступиться и как оценить его. А еще у меня максимально странные ассоциации возникают.

Веня - любитель выпить, а если быть точнее, то он - конченный алкаш. Не может он иначе. Вокруг все пьют - от мала до велика. От слабоумного ребёнка до немощного старика. Все употребляют в неизмеримых количествах. Как же быть Вене? Как не поддаться искушению или слабости быть как все? Да, никак. Если бросить пить, тебя сразу начнут презирать. Начнут косо посматривать и считать изгоем. Но ежели ты не приспособлен, не можешь так жить, тебя ждёт участь не лучше. Не сможешь ты существовать в таком мире. Спустишь воздух, как воздушный шарик и покатишься под откос. Для этого нужен талант, или ген, или ещё что. Поезд направляется прямиком в Венин Рай, где его ждёт счастье. Но этому поезду не суждено прийти в пункт назначения, а точнее Вене туда не попасть. Он то засыпает, то наступает ночь, то состав идёт в обратном направлении. Поезд несётся в неизвестность, вагоны опустели и лишь Святой Пётр остался, который всё не даёт выпить Вене.

P.S. Книга была прослуша мною еще в декабре, но руки не доходили написать отзыв.

Наверняка среди моих знакомых книгу читали все, но я всё как-то избегала последние лет %-дцать. Потому что все восхищались, но по существу могли только сказать, что там много пьют, смешивают коктейли и едут в Петушки. По факту, конечно, так. Но оказалось, что это советская Одиссея, это Орфей едет к своей Эвридике, это Данте в одиночку бредёт через Чистилище, но это и откровенный эскапизм советского интеллигента в мир хотя бы без начальства, навеянный алкоголем. Культурных и литературных отсылок - просто миллион, а не какой-то упрощённый мир пропивших все мозги алкашей. Вам не кажется, что огромная порция Тарттовского Щегла родом из этой книги?

С прошлого лета мои ручонки тянулись до этой книги и, наконец, дотянулись. Почитала рецензии, многие пишут о сией поэме (так называл её сам автор) как о трагедии алкаша, кто-то говорит, что таким способом автор хотел наполнить произведение религиозностью через водку. У меня сложилось совершенно иное мнение. Москва или Петушки или совершенно другой населенный пункт - неважно. Важно, что куда бы ты ни ехал - ты везде берёшь с собой себя, свои проблемы, мысли, идеи, всё это следует за тобой в электричке под названием "жизнь" из пункта А в пункт Б. Чем дальше ты идёшь, тем бывает сложнее определиться со своим направлением, понять, что ты хочешь, что и кто тебя ждёт. Может, именно поэтому мысли главного героя стали настолько запутанными по мере приближения к заветным Петушкам, что невозможно было понять, где реальность, а где его пьяный бред. Ну и замкнутый круг, в котором вращается самый обычный человек и его рутинная жизнь показаны автором через проклятущий Курский вокзал, который пункт А, он же и пункт Б. С первой до последней страницы "поэма" пропитана тленом, однако очень забавляют матерные выражения, которые хоть немного разбавляют текст. Большой плюс, что в книге меньше двухсот страниц, иначе не заставила бы себя дочитать до конца.