– Да, неприятно, – задумчиво произнесла София Викторовна.
– Сколько лет было вашей маме, когда она вас родила?
– 19. Ей было 19 лет.
– Я правильно понимаю, мы сейчас говорим о девушке которая родила ребёнка в 19 лет и о ее необдуманных словах?
– Я понимаю, о чем вы думаете, – перебила ее Мила. – Вы, наверное, хотите сказать, что все мы ошибаемся и не нужно серьезно относиться к словам молоденькой девочки, несчастной в замужестве?
– Допустим так, – ответила София Викторовна.
– Но моя мать до сих пор меня унижает. Она и теперь не может меня принять.
Мила смотрела на Софию Викторовну пронзительным взглядом, полным боли и отчаяния.
– Вы говорили о том, что вас не принимает семья. А рассказываете только про маму. Кто-то в семье ещё не принимает вас?
– Мой брат, а теперь еще и сестра. Мы не общаемся с ними.
– Я правильно вас понимаю, что вас не принимают мама, брат и сестра. Кто-то ещё есть в этом списке?
– Пожалуй нет.
–А ваш папа и другие родственники?
– Папа любил меня, но какой-то своей странной любовью. Он сильно пил. Я никогда не знала, в каком он будет настроении в следующую минуту. Его жестокость и агрессия не позволяли мне стать ближе. Другие родственники любили меня. Особенно моя тетя. Она единственное светлое пятно в моих воспоминаниях.
– Но вы говорите, что все время ощущаете непринятие со стороны других людей, а перечислили только трех. Получается, что не все вас не принимают?
– Конечно, не все.
– Но у вас все равно есть ощущение отвергнутости?
– Да.
– Чьего принятия вы хотите?