Читать книгу: «Горькая Глава», страница 10

Здесь Был Вася

(сборник стихотворений)

Поздний вальс

Ваше искусство собою пленять

Падает в руки, как снег новогодний.

Мне уже тридцать, а вам – двадцать пять,

С вами вдвоем мы танцуем сегодня.

Питерских улиц прямые углы

Сразу за окнами… Странное дело!

На расстоянье полета стрелы…

Но почему-то не падают стрелы.

Медленно льется тепло ваших рук,

Ваши ресницы порхают неслышно…

Мы завершаем невидимый круг,

Музыка вальса тревогою дышит.

А на стене – зеркала, зеркала…

Бьет свою дюжину времени молот,

Вы растворяетесь в дымке стекла,

Пальцы мои упираются в холод…

Ваши сомнения, вашу печаль

И новогоднего бала мельканье –

Все поглощает трехмерная даль,

Скрылась Алиса в своем Зазеркалье…

С Новым Годом…

Здравствуй, Дедушка Мороз,

Борода из ваты,

Рассмеши меня до слез,

Как смешил когда-то.

Как узоры ни плети –

Выйдет только лажа…

Я дожил до тридцати –

Ничего не нажил.

На пластмассовых ветвях

Шарики и дождик,

Друг-приятель – на бровях,

Протрезветь не может.

Что же праздник нам принес

Кроме новой даты?

Здравствуй, Дедушка Мороз,

Борода из ваты.

Мне Родина уже не снится,

И не манят ее огни.

Мне не понять, где заграница,

Кто нынче “мы”, а кто – “они”.

Меняя курс до боли резко,

Военный изрыгая дым,

Плывет Россия в неизвестность,

Навстречу айсбергам чужим.

Еще видна корма в тумане,

На ней царит ажиотаж…

И вспомнил я, как был там ранен,

Когда ходил на абордаж.

А пионером, в третьем классе,

На старом дереве перил

Я нацарапал: “Здесь был Вася”.

Теперь уже и вправду – “был”…

Совсем другая жизнь настала:

Я новый полюбил пейзаж,

Не ставлю подпись где попало

И не хожу на абордаж,

И распиваю вечерами

С друзьями красное вино…

Но как узнать, что будет с нами,

Когда фрегат пойдет на дно?

Вновь зовет меня дорога,

Ветер пыль несет.

От меня зависит много,

Много, но не все.

На захлопнутые двери

Нечего пенять.

Я смирился бы с потерей –

Было б что терять.

Нарисован на картоне

Знак Большой Беды.

Кто замерзнет, кто утонет –

Не найти следы.

Я не сдался и не спился,

Двигаюсь, скрипя…

До чего ж я докатился?

Может, до тебя?

Мы доигрываем пьесу

В бесполезных диалогах.

Дремлет зал в уютных креслах,

До конца совсем немного.

Бутафорские диваны,

Нарисованные двери,

Настоящие обманы –

Может, кто-то и поверит…

Ты как будто рассердилась,

Я как будто улыбнулся…

Эта пьеса мне приснилась,

Только жаль, что не проснулся.

Нас “на бис” не вызывают.

Оживает свет над залом,

Наши зрители зевают

И расходятся устало.

Тишина царит дремотно,

Звуки скрадывая ватно…

Но остался в зале кто-то,

Перед кем мы виноваты.

Ты мне не будешь больше сниться –

Погасла слабая свеча.

Любви израненная птица

Взлетит с усталого плеча.

Я позабуду про неврозы,

Я стану благостен и тих,

Засяду за большую прозу,

И не встревожит душу стих…

Но почему, когда не спится,

И поступь полночи легка,

Я, словно гений, жгу страницы,

И, как дурак, все жду звонка?

МОЛОДЫЕ
(рассказ)

"…потом поймали жениха

и долго били."

В. Высоцкий

К свадьбе готовились уже целый месяц, но казалось, что не сделано еще и половины, и ночь накануне Галина не спала совсем, перебирая в уме, что она успела, что все-таки упустила и что можно еще сделать завтра, наутро перед регистрацией. Провизии заготовили достаточно: ломился холодильник, полным был погреб – посудины с холодцом пришлось даже к соседям поставить; да и родня из Никольского приедет не с пустыми руками. Водку и портвейн достали через Стефана, мужниного брата двоюродного, а уж свой-то, дома сваренный, первач – он второй очередью пойдет, да и принесут еще, как пить дать – но в начале застолья ведь не поставишь трехлитровые банки с настоянным на зверобое зельем, а – "Столичную" надо, с красно-белыми праздничными этикетками. Чтобы все было как у людей…

Талоны из ЗАГСа отоварили еще месяц назад, когда Нина с Вовчиком приехали из Урюпинска, из техникума своего – купили тогда в универсаме, в секции для новобрачных, постельного, туфли Ниночке к платью, а молодого пришлось одевать с головы до пят – что там костюм! – трусы, майки, носки… По талонам давали все хорошего качества, импортное, и Галина радовалась, что ее молодые начнут жизнь хотя бы с хорошим бельем, а не как они с Жорой в свое время – с трусами "семейными" да простынями с треугольными штампами "МПС"… С жильем вот, правда, неважно – дом-то не свой, а коммунальный, то есть государством выданный, и всего-то две комнаты – но ничего, как-нибудь можно разместиться – молодые в Ниночкиной комнате, а родители в зале. Да и потом Георгий шоферит сутками, а сама Галина проводницей, так что сильно мешать молодым не будут. А там, глядишь, начнут ребята на комбинате работать – свое жилье получат. Если, конечно, положение в стране наладится, закончится вся эта неразбериха с перестройкой. Так ведь не может же быть, чтоб не наладилось…

Галина осторожно, чтобы не будить мужа, перевернулась на другой бок. Сон не шел. Как будто все переживания собрались на сегодняшнюю ночь. Да и не поймешь с этой свадьбой – то ли смеяться, то ли плакать… Ниночка-то, дочка – умница девочка, что и говорить: и училась всегда хорошо, в техникум вот текстильный поступила, заканчивает уже, и хозяйственная – готовит, шьет… Но вот – не красавица, что поделаешь. И вроде родители-то в молодости очень даже ничего были, а дочурка – хоть и похожа чем-то на обоих, а страшненькая. Галина ей с детства внушала: внешность – это, дочка, не главное, будь хорошим человеком – и твоя судьба тебя найдет. А про себя-то боялась: ну вырастет Нина, и чем ей хорошего-то парня завлечь? Ребята ж ведь перво-наперво на что смотрят – чтобы ноги были стройные, грудь красивая, волосы… А уж потом разбираются – что за человек. А ведь неправильно это, не так надо. Сколько Галина повидала в жизни таких вот красавиц – без чести женской, без совести… А иная девушка, которая и женой хорошей могла бы быть, и матерью, так и остается пустоцветом – не угодила, вишь ты, на мужиков-то…

И все равно боялась за дочку, как и все матери, особенно когда та в Урюпинск уехала учиться и одна жила, без присмотра – и тут нате вам: приезжает Ниночка – бледная, губы сжаты: мама, говорит, папа, я выхожу замуж за Володю, мы учимся вместе. Галина захлопотала – может, рановато, вот закончите – тогда… да и познакомиться бы с будущим зятем, посмотреть, что за человек… А Ниночка ей: мама, откладывать нельзя, я беременна. Мы через неделю вместе приедем, заявление подавать – вот и познакомитесь.

Охнула Галина, конечно: разве прилично это – в положении под венец идти? Но что с ними поделаешь, с молодыми-то нынешними – у них свои порядки. Они теперь все больше на Запад смотрят – а там-то, как в газетах пишут, иногда чуть ли не по полжизни без венчания живут, бывает – и детишек рожают. Да только где он, тот Запад? – а мы-то здесь, в Россоши: городок небольшой, все уличные кумушки будут Ниночкины месяцы считать. Ну ладно, бог с ними. И решила Галина, что радоваться надо за дочь: вроде все в ее жизни устраивается: специальность есть, семья вот-вот будет, и возраст для материнства самый подходящий… Но когда Нина привезла жениха, снова в душе у Галины поднялась буря сомнений.

"Это – Вовчик", – представила Нина будущего зятя родителям, и сразу стало ясно, что да: именно Вовчик, и ни Володей, ни Вовой язык не поворачивался его назвать. Галина и раньше понимала, что вряд ли зять ее будет писаным красавцем косая-сажень-в-плечах, но почему-то представляла она себе скромного, даже застенчивого, молодого человека обыкновенной наружности, рассудительного, с руками золотыми… Теперь же перед ней стояло совсем другое: щуплый, невысокий парнишка с фигурой подростка, с бледным порочным лицом и водянистыми бегающими глазами. И улыбка какая-то неприятная – будто анекдот ему похабный рассказали. Георгий насупился и молчал, Галина принялась любезно расспрашивать Вовчика, что да как, и узнала, что он сирота, воспитывала его бабушка в селе Зайцево, что в Волгоградской области, и фамилия у него – Зайцев. Все это Галина выяснила не без труда – отвечал Вовчик односложно, ни к селу, ни к городу улыбаясь, потом вдруг похвалил телевизор – хороший, мол, дорогой, и попросил включить вторую программу – там повторяли вчерашний футбол.