Читать книгу: «Возрождение, или Граната в руках обезьяны», страница 30
Лежал под кустом ветвистого дерева, философия так и перла из моей головы. Меж ветвей высоко в небе появился знакомый силуэт.
– Эге-ге-гей! – закричал на радостях, бегая вокруг древа махая руками.
Дракон увидел меня, сложил крылья и камнем устремился вниз. За сто метров от меня раскрыл их и низко над землей подлетел ко мне, ставя свои огромные паруса вертикально. Я подпрыгнул и уцепился за шею, радуясь, как мальчишка. Приятель заклекотал в ответ, опустил крыло, приглашая на прогулку. Я не стал мешкать, взбежал на спину и уселся на плечи. Мы взмыли в воздух. Набрав высоту, устремились на восток, к нему на Родину.
Хотя я для него и не много вешу, дракон приземлился на ледник, не долетев пару сотен метров до перевала. Сложил крылья, бегом умчался вперед, оставляя огромные следы на снегу. Здесь, у самой вершины, снег утрамбован множеством ног, видимо, драконы неспособны перелететь остаток вершины, предпочитая пешую прогулку.
Перевалились на другую сторону, набирая скорость, мы заскользили в паре метров над ледником. Плотность воздуха увеличилась, птица уменьшала площадь крыла, при этом скорость увеличивалась в разы. Полет меж выступов на бреющем, с головокружительной скоростью, заполнил все тело адреналином.
– Эврика-а-а-а! – перекрикивая свист ледяного ветра, прокричал в небесах.
Эхо подхватило возглас и отразило тысячи раз от молчаливых скал.
– Надо гравилету приделать крылья, и он будет парить, как дракон! – проснулся внутренний собеседник.
Мысль полностью охватила меня, и я принялся обсуждать с собой. Иногда хлопал по плечам верховой птицы, и та радостно клекотала, соглашаясь со мной. В ответ его клекоту со всех сторон, как камни с гор, спрыгнули сотни огромных бабочек. Они закружили возле нас.
Один молодой, еще зеленый (в прямом смысле слова), схватил меня за плечи, стремглав унес вверх, за ним бросилась остальная молодежь. Передавая друг другу, они нарочно отпускали меня, ловя у самой земли. Безумие радости закончилось, когда меня перехватил старый дракон. Чешуя серого цвета еще местами поблескивала золотым отливом. Не знаю, когда намеревались они закончить маршрут, если бы я не увидел под собой круглое блюдце древнего города с изогнутыми краями густой растительности. Похлопал дракона по плечам и указал вниз. По правде говоря, меня подташнивало от их веселухи.
Вход открыт, сердце бешено забилось, выскакивая из груди. Помахал драконам рукой, шагнул в неизвестность, свет не зажегся, продолжать спуск смысла не было.
«Что делать? Снять штаны и бегать – второй том Чернышевского». Вспомнил остроту Софьи.
Вышел наверх, нашел кремень, немного сухой травы, разжег костер. Молодежь пришла в помощь, таскала хворост и бросала в огонь, устроили настоящий пожар. Некоторые умудрялись бросать на лету, поднимая снопы искр в облака, невообразимый клекот оглушал спящий город.
Мой знакомый принес странное животное, шерсть густая, мягкая, как у яка, но кучерявая, и отсутствовали рога. Я быстро разделал тушу, испечь не получалось, пламя бушевало – не подойти. Понял мои намерения молодой сорванец, взмахом крыльев немного сбил пламя и хвостом загреб гору углей, рассыпая по лугу. Собрав их в кучу, разложил мясо. Через полчаса угощал всех шашлычком, не забывая о себе.
Пользуясь случаем, обкрутил полено шкурой, шерсть пропитал жиром, разжег факел и ушел в подземелье. Сыростью и плесенью ударило в нос, вышел в круговой коридор. Все настолько пропиталось сыростью, что сталактиты и сталагмиты срослись вместе, образуя решетку.
– Вот она, родимая!
Что больше всего волновало, как и в Пскове, размещалось на противоположной стороне входа – комната роботов. Они стояли в два ряда, огромный робокоп стоял отдельно. Опрокидывая все вниз, наконец-то нашел бластер. Увы, заряда не оказалось. В коридоре раздался грохот ломающихся сталактитов. В ужасе прижался к стене, откуда в этой сырости действующий робот? Дракоша высветился в полумраке, прижал шершавую пасть к моей щеке, замурлыкал, как кошка.
– Ладно, помощничек, помогай, раз пришел.
Уцепившись за стеллаж, потянул я его к себе. Напарник понял, что от него требуется, схватил зубами трубы, вывернул все, едва не снес мне голову.
– Теперь я сам, – притормозил помощника, когда в приподнятом настроении он захватил все добытое в пасть и застрял в проходе.
Сорванцу предложил вытащить робота на поверхность, лишь бы не мешал мне, сам уложил трубы на коридоре, обвязав поясом, поплелся к выходу. За десять приемов легкие, серебристые трубы к вечеру были подняты наверх.
Сорванец не отставал, он с усердием, пятясь задом, скользя на все четыре лапы, вытащил робота. Весь вечер пританцовывал возле него, хвастаясь перед сородичами (молодежь вся одинакова).
Отдохнув до утра, я изменил маршрут, мы отправились в обратный путь. Робота я кинул, сырость не пожалела его, суставы рук и ног спаялись ржавчиной. Чтобы не обидеть Сорванца, погладив его по голове, вынул пустую батарею из робота.
Вся стая, разделив груз, устремилась ввысь. Я летел в приподнятом настроении и мысленно благодарил, что драконы пригласили к себе на Родину. Теперь у меня есть бластер, заряд немного откачаем из планера. Корил себя за торопливость: вдруг там, куда не долетели драконы, было еще более ценное?
У подножия ледника основная масса летающих лайнеров приземлилась, оставив груз, и улетела в обратный путь. Пять драконов продолжили полет над скользкой частью ледника, поднимающегося резко вверх, до пешего снежного маршрута. Малыш сумел долететь и пробежаться по ледяному покрову, настигнув нас. Из последних сил, помогая крыльями, он придвинулся ко мне и вручил пустую батарею, нарочно мной оброненную.
– Прощай! До встречи! – помахал ему рукой.
Дракоша на заднице сунулся вниз, затем, кувыркнувшись пару раз, продолжил спуск головой вперед.
. . .
– И зачем тебе они? – спросила Эврика.
– Эврика, родненькая, это путь домой, – обнял ее и расцеловал.
За ужином я объяснил, что почем.
– Из труб мы изготовим крылья, точь-в-точь как у дракона. Благодаря им мы сможем парить в небесах, не тратя энергии.
– Но дракон в полете ими управляет, то складывает, то взмахивает для набора высоты, – возразил Далай-Лама.
– Нам не нужно махать крыльями, передвигаться, и управлять будем двигателем. Крылья нужны для парения и снижения с гор и чем больше они окажутся, тем больше сэкономим энергии. Ну скажи, Софья, что я прав? – с мольбой взглянул на нее.
– Рассуждения верны, но наполовину, – охладила мой пыл виртуалка.
– Как? Я летал на драконе и наблюдал за полетом. Еще на реке, когда я согнул мачту, опустил парус в горизонтальное положение, воздух поднимал нас, я это видел и чувствовал! – негодование захлестнуло разум.
– Вес гравилета не сравним с весом дракона, и потребуется в шесть раз больше размах крыла. Труб недостаточно, если даже подвезешь еще, то их вес и вес полотна увеличит и без того большую массу, конструкция станет хрупкой.
– Ёпрст, опять облом! – с горечью сплюнул я.
– Но…
Все встрепенулись, уставились, ожидая манны небесной.
– Если включить антиграв вполсилы – на шестьдесят процентов, – компенсировав часть веса, обойдемся крылом и поменьше. Остаток пути в четыреста-пятьсот километров проедем на олене.
– Каком олене? – повис общий вопрос.
– На тебе, дорогой олень ты мой безрогий, – рассмеялась девчонка в кимоно. – Животное такое раньше жило.
– Пятьсот не тысяча пятьсот, – поддержала Эврика.
На следующий день работа закипела. Копируя раскрытые крылья дракона, мы выложили трубы на земле, бластером варил каркас. Софья немного дала корректировки, листая архивы древних. Надувала губки на свою некомпетентность в аэродинамике.
– Ну зачем мне дурацкая психология человечества, если ему нужна помощь в техническом плане?
– Софья, не глупи, психология нужна так же, как и все науки, просто не наступило то время. Пройдет десяток лет, обживемся племенами. О-о! Сколько возникнет разногласий, тока успевай разгребать, – подошел с благими намерениями к ней.
– Все в порядке, проехали.
– Нет, не все. Ты в последнее время притормозила, зависаешь на мгновения, растворяешься. Может, Управдом программы сбил?
– Вот привязался. Маршрут рассчитываю. Понимаешь, если выжать всю энергию в рывке, без крыльев, мы перемахнем горы и пустыню, сядем, не дотянув 1000–1500 километров. Всего лишь за пять минут. С крыльями не дотянем до Киева около сотни, преодолев маршрут за три дня.
– Так в чем проблема? Летим на крыльях, мы же решили.
– Вспомни океан, когда он спокоен, мы великолепно шли. А как насчет шторма? В горах на высоте эти крылья только мешать будут. Сильные ветра, завихрения из-за пиков скал могут бросить нас о камни. Когда будем проходить горные хребты, разреженный воздух, как и дракону, не даст необходимой подъемной силы. И всю эту тормозящую массу тащить на себе, сжигая энергию. А так один рывок – и бури не помеха.
– Ничего, где наша не пропадала?
– Наша – да, их – нет, – Софья обвела рукой поселок. – Я ставлю под сомнения нашу помощь. За сколько мы доберемся до экобазы, преодолев минимум две сотни, плюс в другую две?
– А…
– Батареи от «днепровского» катера хватит на 120 км, если считать, что не обломаем крылья при посадке. С гравилета аккумулятор не стянем, да он, вероятно, и не подлежит демонтажу.
Я сел на землю, вечный вопрос не хотел просто так сдаваться, желал снять с меня штаны.
Действительно, не долетев до экобазы, пешком продолжим путь, если никого нет в Киеве, придется пешком идти до деревни за помощью. Привести Спаса с телегой на катере на экобазу, затем с аккумулятором к гравилету, далее на нем подлет, и снова пешком на базу для подзарядки. Но на носу зима. Мы не успеем до морозов. Придется ждать до мая «с моря погоды», база ждать не станет, еще придется снова ее убеждать. А вдруг и в ней вирус?! Тогда капец всему, предоставим ресурс с экобазы, свяжется с ГИПСом. Спешка, спешка…
Радость сменилась разочарованием, помощи китайцы не дождутся.
– Разбираем, мы никуда не летим, – скомандовал я.
– Почему? – подошла к нам Эврика.
– Раз энергии не хватает, чтобы вернуться вовремя, попробуем договориться с базой об отмене самоликвидации и переходе ее на спящий режим. Тем временем, выторговав заряд, мы быстро обернемся.
– Я что-то упустил? – глядя на остановку работ, спросил Далай-Лама.
Он гордо нес красные шелка от своих нарядных платьев.
Вкратце рассказал ему проблему, предложил принять нашу помощь с переселением.
– Нет! Вы летите к себе! – рявкнул прямо в лицо старец. – Мы начнем переселение, как только вы улетите. Драконы перевезут младенцев и молодежь постарше. Старикам все равно, где умирать.
– Вы мне не указ, извините за грубость. Я уважаю мнение и руководство старейшин, но в данной обстановке я ослушаюсь вас.
– Да, ты прав, я не могу тебе приказать лететь, но они… – Монах выпрямился и обвел рукой всех собравшиеся. – Ни один не ступит на твой корабль после услышанного. Подумай хорошенько, часть их выживет, и ты, вернувшись даже через год, продлишь им года. Если не улетишь, то они и вы вместе будете обречены, не важно, сколько спасется. Дороги к вам без гравилета нет. Скольких ты доведешь до родного села пешком через горы?
Все поселение согласно закивало головами.
– В древнейшей книге «Библия» говорилось, что один пророк Моисей водил свое племя 40 лет по пустыне. Я, конечно, не пророк, но у нас впереди и не пустыня…
– И еще, – остановил мою полемику властный голос Далай-Ламы. – Возможно, кроме наших известных поселений, с высоты полета птиц ты разыщешь и другие горстки человечества.
Наступило гробовое молчание, лишь начавшийся редкий, но крупный дождик забарабанил тревожную дробь по натянутому шелку.
– Прости, что так получается, – став на колени перед мудрецом, я склонил голову.
Старец возложил на меня руки. Теплота, будто опускался в горячую ванну, проникла до самых пяток, прошлась по позвоночнику, проникла в самое сердце.
– Ступай и делай свое Великое дело – собирание рода людского на Земле.
. . .
Далай-Лама распорядился собрать шелка и сшить полотно. На одно крыло пошел шелк с Родоса, на второе из Китая.
– Пролетарии всех стран, соединяйтесь! – выдвинула лозунг Софа.
– Славно, славно полетаем! – не понимая лозунга, поддержал девчонку.
За пару дней гравилет превратился в гравипланер, формой напоминая дракона, также и пестротой разноцветья тканей. Размах крыльев поражал воображение, они покрывали всю площадь, трубы оказались довольно прочными, и Софья разрешила изготовить максимально возможный каркас.
Олет.
(на запад – домой )
В день отлета погода сама оплакивала нашу разлуку. Все селение собралось на площади Вечных Золотых Пагод, простоявшей тысячи лет без экранов и антиразрушающего покрытия. Останутся ли они Вечными?
После небольшого прощания вдруг с неба камнем, едва управившись со смертельной скоростью, свалился мой юный друг. В пасти держал крупную батарею от робокопа.
– Мальчик мой! – я обнял его за шею. – Ты смог выдрать ее из громилы?
Он, словно курица, закудахтал мне в ухо. Принял ценный подарок, повернул набок, волшебный глазок не подавал признаков энергии.
– Дружище, как тебе удалось перемахнуть хребет? – указал рукой на горы.
В ответ раздалось громкое клекотание, полное гордости, в сопровождении мощных взмахов крыла. Поток воздуха поднял завесу пыли (все же нечисто монахи прибирали брусчатку). Все вокруг зааплодировали с громким чиханием.
Последним на борт поднялся я, держа бутылку сакэ для Светлича и пустую батарею робокопа. Далай-Лама, догадавшись об отсутствии заряда в ней, поднял большой палец одобрения, обняв за шею Дракошу.
Включив антиграв, мы медленно поднялись в облака. Пронзили их, нас встретили теплое солнышко и стая драконов, они проводили до подножия ледника. Увеличили скорость, крылья подхватили нас и в восходящих потоках воздуха, нагретого от черных скал, понесли прямо на горный хребет. За управлением сидел я, слушая указания бортпроводника Софьи, выдерживал наиболее выгодный угол атаки и аэродинамическую обтекаемость крыла.
Вдруг аппарат дернуло, словно зацепились за что-то, немного просев вниз.
– Что это было? – растерянно спросила Эврика.
– Возможно, турбулентность увеличилась, подлетаем к вершине, – предположила Софья. – Или встречный ветер, скорость упала на десять километров и увеличился расход энергии.
Крылья стали мешать полету. Почему не подумали о сложении их? Болтанка сильно увеличилась, антиграв требовал усиленное питание. Я старался удержать планер по курсу.
– Экономика должна быть экономной. Чего-то вспомнилась фраза древнего руководителя, кажись, Брежнева, – увидев беспокойство Эврики, произнесла виртуалка. – Но пока идем с минусом.
Перемахнули хребет, и снова восходящий поток наполнил крылья пока еще разреженным воздухом. Опустил нос планера вниз, мы набирали скорость. Вдруг снова нас поддернуло вверх, едва успел убрать мощность антиграва, чтобы не свалиться на крыло. Добавил вес, увеличив устойчивость аппарата. В это время из-под брюха шмыгнула тень огромной летучей мыши.
– Это он! Он! – заорал я.
– Кто? – Эврика прижалась к иллюминатору, оперевшись на панель, зацепилась за тумблер мощности.
Маршевый двигатель затих, и мы увеличили наклон снижения до шестидесяти градусов.
– Зачем выключил? Разобьемся, – заволновалась Софья.
– Это не я, Эврика решила испытать экстрима. А впереди юный дракоша − Сорванец. Он, хитрец, зацепился за нас, чтобы перемахнуть через горы! Сейчас мы его сделаем.
Я опустил нос еще ниже и убрал антиграв на тридцать процентов. Планер устремился в погоню.
– Осторожно, летчик Ас. Два часа за штурвалом, и уже гонки подавай, – весело одернула меня Софья, направив лучик на кнопку антиграва, готовая в микросекунды включить его.
– Софа, почему драконы всегда спускаются с гор, прижавшись к склону, это смертельный риск?
– В отличие от нас, они могут мышь заметить за три тысячи метров впереди, они вовремя могут среагировать на возникшее препятствие. Полет на бреющем создает под крылом воздушную подушку, вызывающую «экранный эффект». Воздух на скорости не успевает расходиться в стороны, сжимаясь, не дает крыльям провалиться до земли. Не прикладывая усилия, они могут планировать до самого подножия.
Зря она прочитала лекцию о пользе экранного эффекта. Я отключил антиграв полностью, планер просел до двух метров от скал. Со свистом в крыльях мы петляли следом за Сорванцом, минуя выступающие скалы.
– Прекрати немедленно! – завопили девчонки.
– Ни за что! Экономика должна быть экономной, кто там говорил? – повторил Софьи выражения.
Впереди дракоша взмыл вверх, и я также, удачно избежали столкновения с каменным истуканом. Спустились в долину, перешли на горизонтальный полет, включив антиграв. Высоту полета Софья рекомендовала в два-три километра, но, учитывая высокогорье, пришлось лететь по дну ущелья. После часа полета по ущелью Сорванец приотстал. Ему трудно выдержать нашу крейсерскую скорость, соответствующую нашей выгодной аэродинамике.
Снова пришла пора перемахнуть через очередной хребет. Я откинул трап, приглашая птичку внутрь. Дракоша смекнул, приналег на крыло и влетел в люк. Уцепился зубами за поручень, лапами за трап, хвост закинул за верхнюю балку, повернулся боком в проходе и протиснулся к нам.
– Этот вес сожрет всю экономию, – полушутя-полусерьезно проговорила Софья.
Он, как ни в чем не бывало, развалился на весь пол, тяжело дыша, положил морду мне на плечо.
– С севера ты привел зубра, с юга – дракона, – рассмеялась Эврика.
– Что поделаешь, что одна скотина меня и любит? – не подумав, ляпнул невпопад.
Эврика покраснела и отошла на заднее сиденье.
– Его вес сожрет добрых двести километров, – холодно заступилась за Эврику виртуалка.
– Врешь, подводит тебя мудрый квазимозг! Сорванец еще покажет, как надо экономить! – продолжал рассыпать гадости направо и налево.
Перемахнули через очередной перевал, открыл люк, дракончик снова пошел на разведку, прокладывать курс меж камней. Увлекся пилотированием планера, после моих острот разговор не клеился, задел девчонок за живое.
На вершине следующего хребта мы заночевали. Я совершил «жесткую» посадку, примяв брюхом снег по самые крылья. В темноте лететь себе дороже.
– Запасы еды также не дойдут до конечной станции, – пробурчала Софья после того, как дракон проглотил мешок фруктов.
– На море мы не так голодали, правда, Эврика? И ничего. Если че, мы его съедим, на год хватит, такого спутника можно брать с собой.
Никто не ответил, мои остроты косвенно касались их, Софья часто корила себя при каждом удобном случае, что не смогла провести до устья Инда с пополнением запаса продовольствия.
За ночь планер прикрыло тонким слоем снега. Приподнявшись на антигравах, сделал кувырок через «голову», снег соскользнул с пестрого шелка. Трап на всякий случай не закрывал на ночь, и Сорванец сам выскользнул на свободу. Бегом, пока наполнялись крылья, устремился по склону, занялся прокладкой маршрута. Пологий склон проходил меж отвесных скал, мы входили в каньон с торца. Полет по каньону принес удовольствие, ни болтанки, ни возникающих неожиданно препятствий. Вдруг Дракоша без видимых причин резко принял вправо, прилип на мгновение к скале, затем влево. Я с правого виража с трудом успел отклониться от скалы.
– Что он вытворяет? Игру затеял? – еле сдержался от матов.
– Нет, он словил себе обед. Вон в лапах чего-то несет, – объяснила Эврика.
Выбрав широкий выступ, он приземлился и оставил добычу, снова взмыл в воздух, поднимаясь высоко в горы.
– Придется принять приглашение к обеду, чтоб не голодали, – пробурчала Софья, все еще не отошла от вчерашних обид.
Потратив изрядно энергии, на антигравах присели на выступ.
Для возобновления запасов Эврика предложила заночевать и накоптить мяса, сославшись на неизвестность расстояния пешего перехода, Дракоша также отдохнет. Потраченные полдня роли большой не сыграют, «Агат» защищал планету тысячу лет, никто не сомневался, что он до последней капли энергии останется верен своей программе.
– Тяжело деду придется прокормить такую домашнюю скотину. Вечно одно большое и приручаю, вот управимся с делами, поищем в степи лошадей.
– Твой Сорванец все селенья за день облетит и обед разнесет, – улыбнулась Эврика.
– Что у нас с экономией, Софьюшка?
– Глянь, уже Софьюшка! Что, адреналин покинул биомозг?
– Все, не начинай, дорогая. Ну что там, не томи?
– Пока говорить рано, но плюс есть хороший. На горы ушло на одну треть меньше предполагаемой энергии, – покосившись на дракона, добавила. – Все же польза от него была. Вскоре пойдут равнины, крыльям необходима скорость и высота, тогда экономия останется и доведет до Киева. Но с помощичком мы застрянем.
– Хорошо, я поговорю с Сорванцом, и мы полетим быстрее, делая чаще остановки, а он настигнет нас.
– И он поймет? – удивилась Эврика.
– Я же говорил вчера, с такой скотиной, как я, только скотине и общаться, – перефразировал слова на себя.
Все весело рассмеялись. К ночи дракон вернулся с отвисшим брюхом, охота выдалась удачной. Приоткрыв глаза, я наблюдал за его поведением. Он, как волчонок, скребанул лапами землю, покрутился на месте, свернулся калачиком, положив голову на хвост, тихо засопел.
«Настоящее благородное существо», – всплыло в моем сознании, и я погрузился в царствие Морфея.
Утром, пока мы завтракали, Сорванец улетел вдаль по каньону и скрылся из виду.
– Куда это он, снова на охоту? Нам лететь надо, – возмутилась Софья.
– За что ты его не любишь? Он ушел вперед, куда я указал, мы его все равно догоним.
– Просто он тормозит, – фыркнула в ответ.
– Сегодня все исправим. Не доходит до головы, дойдет через крылья, – подмигнул девчонке.
Прибавили скорости в два раза. Маршевый двигатель увеличил мощность на десять процентов, зато антиграв сократил потребление на сорок. Выигрыш оказался колоссальным. Через три часа мы догнали дракошу. Он летел вдоль скал, периодически шныряя в стороны в поисках пищи. Увидев нас, пустился в погоню, после часового бешеного темпа сдался, исчезая позади нас.
– Я говорил, что дойдет через крылья.
– Надолго его не хватит. Горы вскоре закончатся, по равнине сможем лететь дольше, ладно, можно сделать передышку на денек, но впереди море, – голос неприязни исчез, сменившись на сочувствие.
Сорванец нашел нас к полуночи, положил барашка и тут же уснул. Я подсел к нему, положил его голову к себе на колени, почесывая за ухом, нашептывал хвалу за его помощь. Он уткнул мокрую поросячью пысу мне под мышку и ухал, как пушистый совенок. Софья присоединилась к нам, и в воздухе полилась древняя китайская песня о драконах. Эврика с малым спала в гравиплане, с именем решила подождать, пусть Ярик заморачивается. Ночь оказалась прохладной. Я так и уснул возле потухшего костра, не желая тревожить сон юному другу.
Утром разбудил тревожный крик в небесах. Мы вскочили и увидели над собой парящего дракошу. Покружив немного, издал прощальный клич, взял направление в обратную дорогу. Я присел от неожиданности.
– Куда он, дурачок? – задала вопрос на заранее известный ответ Эврика.
– На Родину, – с тоской произнес я.
– Главное, чтоб через перевал не полез, а пропитания ему здесь хватит. На обратном пути заберем, – не сдержав слез, расплакалась маленькая девочка в цветастом кимоно.
Весь день летели молча, погода испортилась, пошел мокрый снег, налипал на крылья. Пришлось подниматься вверх за облака. Вскоре покинули каньон, горы ушли на задний план. В разрывах облаков просматривалась земля, изменившая форму, цвет, природу. Горы с зелеными лесами и снеговыми шапками сменили желтые песчаные пустыни. Холод горных вершин сменился на жару. Систему кондиционирования не включали, приоткрыли немного задний люк.
– Можете спать спокойно, гор не предвидится, воздух спокойный, – Софья включила автопилот.
За ночь отмахали с тысяченку и вылетели на берег моря.
– Ух ты! Сверху Черное море гораздо больше, – восхитился я.
– Это Каспийское море. Судя по редким огромным кучевым облакам, оно далеко вперед спокойное, – поправила Софья.
Я уселся за штурвал, хотя рулить не обязательно, автопилот уверенно держал курс. Под облаком нас раскачало в восходящих потоках.
– Надо снижаться, турбулентность увеличивается, крылья можем потерять, – отрапортовал наш штурман.
Снизились до двухсот метров, болтанка прекратилась, пришлось брать управление на себя.
– Софья, а воздушная подушка везде одинаково присутствует или только в горах?
– Не поняла?
– Ну, драконы в горах летают с ней на склонах, и мы немног…
– А-а, экранный эффект, он везде, главное пониже прижиматься и с большей скоростью, чтоб на воздух давить…
Не успела Софья договорить, я отключил антиграв и вдавил штурвал от себя. Планер стремительно вошел в пике, набирая скорость. У самой водной глади прибрал его к себе, и мы заскользили в двух метрах над водой.
– Идиот! Я ребенка кормлю, – выругалась Эврика.
– Тебе ничего нельзя говорить. Это самый неустойчивый полет для нашего планера. Такие крылья не годятся. Завалишь набок – и утонем, – отчеканила Софья.
– Зато смотри, какая экономия! – восторгался я.
– Попробуй чуток ниже и прибавь скорости, увеличим силу экрана и смотри, не зацепи волну, – штурман снова вошел в свою роль.
Антиграв оставил на три процента для страховки. Софья направила лучик на экстренный автопилот. Прижались к воде, экран увеличил подъемную силу крыльев, маршевый двигатель сократил расход наполовину. Скорость сама увеличилась до двухсот пятидесяти километров в час. Софья оказалась права, рысканье носом то вверх, то вниз и в стороны чередовалось бесконтрольно, хорошо, что оставил антиграв, он реагировал мгновенно, помогая выравнивать планер. Оставшейся мощности не хватало полностью компенсировать болтанку, но достаточно, чтоб я успевал выпрямлять курс.
. . .
От мелькания волн и бликов заходящего солнца на их гребнях глаза слезились, голова пошла кругом, руки от напряжения затекли. Все, пора подыматься и переходить на автопилот, пока не угробил всех.
– Берег! – закричала Эврика.
– Архимед, вверх! – завопили девчонки.
Взял штурвал на себя, высоко взмыли над обрывистым берегом, потеряли скорость и свалились в пике.
– Антиграв! Софья! – закричал я.
Софьи лучик нажал автопилот, пока я искал с мятликами в глазах рычаг управления гравитацией.
–Что с тобой? Архи! – взглянула на меня виртуалка.
– Глаза устали от бесконечных бликов, и вдруг темень леса, – вытирая слезы, сказал в оправдание.
– Милый мой глупыш. Сказал бы раньше, я бы сотворила тебе защитные очки, – погладила меня по голове.
– Какова экономия?
– Есть положительные результаты. Благодаря «Спасу» и Великому Асу, который быстро обучился экстремальному пилотированию гибридного аппарата, запаса энергии хватит благополучно долететь до Киева. Ура, товарищи!
– Ура!!!
Гравиплан подняли на высоту две тысячи метров, включил автопилот, скорость следования сто десять километров в час, время прибытия через десять часов пятнадцать минут сорок восемь секунд, выдал данные дисплей.
– Все, жрать и спать, – предложил я. – Утро встретим на базе.
Под нами появились степи, украшенные вдоль речушек густыми нитями лесонасаждений. Напугали мирно пасшийся табун лошадей.
«Подождите, доберемся и до вас, приручим, как наши предки ваших, – подумал про себя. – Главное знать, где вас искать».
Ночью немного качнуло, еще и еще. Антиграв в такт завывал, увеличивая мощность. Я присел за штурвал, гравиплан провалился вниз и, снова потребив дополнительную порцию энергии, выровнялся в прежнее положение. Болтанка усилилась, обзорный иллюминатор заливал моросящий дождь, впрочем, в утренних сумерках он не мешал. Все равно ничего не разглядишь. Счетчик обратного отсчета показывал время прибытия на базу пять минут тридцать секунд.
– Долбаный автопилот! Надумал воздушные ямы равнять, так энергии не напасешься. Пора и о крыльях подумать, – выругался Архимед и взял управление на себя.
– Пора снижаться и переходить на антиграв. В лесу не спланируешь, – объяснил себе.
– Где энергия?! – встрепенулся от неожиданности.
Планер пошел в крутое пике. На экране вспыхнуло красное предупреждение:
«Запас энергии 0.01 %».
«Срочное катапультирование».
Рванул штурвал на себя, бесполезно. Управление осуществлялось за счет антиграва, ни хвостового оперения, ни элеронов мы не делали. Гравипланер вернул себе полную массу, стремительно приближал землю. Крылья, не имея правильного размещения по отношению к центру тяжести и симметричного изготовления, раскрутили аппарат, мы кувыркались в хаотичных направлениях.
– Бан-за-ай! – направил капли энергии на гравитационные компенсаторы, когда земля оказалась в десятке метров и ровно под брюхом.
Сильный удар гравитационного поля уменьшил скорость в разы. Экран, моргнув большим зловещим нулем, потух, и в кромешной темноте рухнули наземь, ощутив настоящий удар. Скрежет металла и ломающихся крыльев разбавил плач ребенка.
«Жив! Слава богу!» – через туман сознания искоркой мелькнула мысль.
Софья вспыхнула столбом освещения. Эврика лежала бездыханно под пультом управления.
– Эврика, милая, сестричка родненькая! – я подполз к ней.
– Делаем искусственное дыхание, один вдох – пять нажатий в область сердца! – резкий властный голос заставил меня вздрогнуть.
Эврику, переставляя ватные ноги, перенес на диван-скамейку. Щупальце-луч лег на голову Эврике, второй мне. Я разорвал платье на груди и приступил к реанимации, от теплого луча туман в мозгу понемногу рассеивался. По телу Эврики пробежал ток, изрядно приободрил и мне тело, когда я приложил губы к ее губам сделать вдох.
После пятиминутной терапии Эврика открыла глаза. Я по инерции смачно приложился к губам и сделал вдох, затем взялся за грудь и получил удар по щеке.
– С возвращением! И спасибо за вознаграждение, – расплылся в улыбке я. – Погоди, не вставай, я сейчас.
Взял с кресла малыша и положил рядом с мамой. Он как ни в чем не бывало, увидев голую грудь, приступил к кормлению, подняв настроение всем.
– Ну вот, ему-то можно. Это Софья меня подучила, ей и тумака получать.
– Извини, защита сработала, – хихикнула в ответ смуглянка.
– Это я виновата, снова неправильно рассчитала запас энергии, – вдруг разревелась Софья.
– Перестань реветь. Виноват долбаный автопилот, если бы не равнял воздушные ямы, держа идеальный курс, хватило бы на все. Добре, что, когда теряли мощность, болтанка разбудила меня. Пять минут не долетели.
– Это где-то десять-двенадцать километров, если скорость не изменилась. Опять напутаю, – с новой силой потекли виртуальные ручьи.
Софья на удивление не изменила облик на девочку десяти лет. Она всегда, когда огорчается, принимает облик маленькой девочки, в каком возрасте ее покинули родители, нет – человечество.
