Читать книгу: «Возрождение, или Граната в руках обезьяны», страница 26
Везет на Спасителей
Дождь сутки лил, не переставая, жара сменилась холодом. Снова звезды исчезли из виду. Софья, подкорректировав свой компас, уверяла, что придем к берегу плюс-минус пятьдесят километров от устья реки, которое растянулось на пару сотен километров вдоль побережья, но подстраховалась, сказав свое любимое «если»:
− Если не поднимется ветер.
Шли под парусом, делая зигзаги, ловя ветер, остались четыре бластерные батарейки. Глядя на мучения Эврики, я неоднократно порывался использовать одну, но бедная девочка на ночь специально клала под голову мой мешок с аккумуляторами, берегла на черный день.
София из коробки не вылезала, говорила о занятости. За руль не «садилась», будила меня поминутно, если лодка отклонялась от маршрута.
Утречком вдруг из воды прямо на борт легла голова дельфина, громко пискнула и ушла под воду, испугав до смерти. Опять появилась голова и сильно нажала на борт так, что Эврика на скамейке сдвинулась к ней. С умными глазами рыба тыкнула свой острый нос в живот и тихо запищала. Ребенок шевельнулся. Еще с минуту помурлыкав, дельфин поднял голову, посмотрел в глаза Эврике и медленно опустился в воду. Минут через пятнадцать вынырнула с крупной рыбой во рту (видно, и сегодня не клевный день, но все же…). И снова исчезла, на сей раз насовсем, Эврика напоследок успела погладить его.
– Что это было? – с недоумением произнес я.
– Разговор первозданной природы, – предположила Софья.
– Мне показалось, что ребенок ее о чем-то просил, – смутилась Эврика.
– М-да, чего в мире не увидишь, не то что сидя в деревне.
Легкий ветерок под густыми облаками гнал нас на юг, установил парус под углом, шли к Индии, стараясь компенсировать снос ветра, идти прямо до устья Инда требовался мотор. Лишние километры изматывали нас, Софья не могла определить оставшееся расстояние ни до берега, ни до устья, только направление. Эврика падала в обморок, но батареи берегла при себе.
Голод снова напоминал о себе, прошло два дня, как мы съели рыбу. Дождевой воды я не собрал, надеялся на приближающее устье реки, но северный ветер оттягивал нашу встречу, как мог. Вдруг ребенок сильно забеспокоился, живот заходил ходуном, перепугав нас не на шутку, нам показалось, что пришла пора рожать, как из воды показалась голова того самого белого дельфина. Осторожно из пасти он выплюнул два огромных шара, покрытых шерстью. Странный плод вновь попал в мои руки. Он точь-в-точь был похож на плод из оазиса пустыни. Дельфин трещал, мотал головой в разные стороны.
– Потряси, – предложила Эврика. – Не зря он его принес, и ребенок успокоился.
Софии требовалась подзарядка, ее не спросишь пока. Я потряс и замер, расплываясь в улыбке.
– Эврика! Внутри вода-а.
Дрожащей рукой я ободрал ворс и, долбая в одну точку, просек дырку. Капли сока капнули на руку, слизал, вкус неописуемый.
– Держи, это очень вкусно. Передай спасибо сынишке, – не смея испить первым, отдал орех Эврике.
Смуглянка жадно припала губами, не отрываясь, цедила через маленькую дырочку живительную влагу. В это время я пожалел, что отдал плод, не проделав вторую дыру для воздуха. Немного отдышавшись, протянула мне. Из любопытства пустой орех разбил на куски, толстая белая корка отстала от внешней, коричневой, откусил кусочек. Сегодня у нас был праздник, я наклонился за борт и обнял дельфина, он мотнул головой и увлек меня в воду. Поднырнул мне меж ног, всплыл на поверхность и умчал в океан, потревожив Эврику, затем вернулся. Я, как на Спасе, верхом сделал пару кругов вокруг лодки.
– Я люблю тебя, жизнь! – набрав полные груди воздуха, выплеснул эмоции, которые переполняли душу через край.
И это была чистая правда, чего только нет в мире, только не сиди сложа руки.
Мгновение, и меня с разворота опрокинули в лодку. Поднявшись на хвост, задом, махая плавниками, попрощалась с нами благородная рыба.
– Жаль, уплыл, – растроганным голосом произнесла Эврика.
– Видимо, берег близко, за два дня управился принести плод.
Мы стояли и смотрели вдаль. Вдруг снова изводы появился плавник. Как-то настороженно он описывал круги вокруг лодки, приближаясь все ближе.
– Это не дельфин! – прижалась ко мне Эврика.
– Это акула чуть больше той, что видели в Средиземном море. Давай лучше ляжем на дно.
Не успели договорить, как ощутили сильный удар в борт. Спустя минуту еще сильнее. И вдруг огромная челюсть с кривыми острыми зубами легла на корму. Я махнул ножом, рассекая ей кожу, проведя линию через глаз. Голова исчезла, я взял бластер.
– Эврика, аккумулятор!
В ста метрах появилось перо и устремилось в нашу сторону.
– Поздно. Ложись на дно! – хватая ее за руку, увлек за собой.
Не доходя метров пять до лодки возник еще один белый плавник и со скоростью врезался в акулу. Вода вскипела и снова затихла, вздувающиеся волны из глубины говорили, что там идет бой не на жизнь, а насмерть.
– Господи! Помоги ей! У нее нет даже пары клыков, чтобы оборониться, – жалобно взмолилась Эврика.
При этих словах в голове у меня помутилось, произошло замыкание, и я нырнул в воду, держа нож в зубах. Соленая вода резанула глаза, мне все стало безразлично, еще взмах рук, и достиг поединщиков. Они кружили в диком вальсе. Акула стремилась настигнуть хвост дельфина, но он ловко изворачивался, резко меняя направление. Поврежденный глаз не давал хищнице точно прицелиться, однако, заметив меня, она изменила цель на более неповоротливую, и тут же получила удар в бок от дельфина. Снова резко развернувшись, она ухватила за его боковой плавник и на мгновение замерла. В это время я с отчаяньем налетел сверху, уцепился за акулье верхнее перо и успел нанести два удара ножом. Все втроем ушли в глубину, дельфин с тяжестью мертвой акулы на плавнике, я, как овощ, получив удар хвостом по ушам.
Эврика заломив руки, громко рыдала, завидев поднявшиеся красные круги на воде. Мы не появлялись.
Минуту спустя всплыл дельфин, толкая перед собой меня. Бедная моя девочка, сколько ей досталось из-за меня. Ослабленная, обезвоженная, к тому же, беременная, дрожащими ручонками она ухватила мое бренное тело за волосы и подтянула к лодке. Перехватив далее за руки, она не смогла поднять меня в лодку, не хватало сил. Дельфин пробовал немного подтолкнуть, но не получалось, сам изрядно потрепанный.
– Архи, милый, очнись, – обливаясь слезами, причитала надо мной. – Я не в силах тебе помочь.
Одной рукой держа под мышки, другой гладила по голове, прильнув к моему лицу. Слезы (откуда они берутся из без того иссушенного тела?) потекли живой водой.
Я немного шевельнулся, перехватил рукой борт, подтянул ноги, хотел сделать рывок, но передумал. Нужно немного оклематься, позвоночник вспомнил объятия робокопа на экобазе легким онемением, видно, досталось ему хвостом, как вдруг ощутил мощный пинок в округлившуюся попу, и я вылетел из воды, рухнув Эврике на колени.
– Спасибо тебе, спасительница наша, – улыбаясь в слезах, произнесла Эврика.
Пропищав в ответ, дельфин уплыл в океан, оставляя легкий кровавый след.
– Почему ты думаешь, что эта она? – открывая глаза, прошептал я.
– Мне показалось, она также беременна, – загорелое смуглое лицо еще больше покраснело.
Через пару дней ночью ощутил легкий толчок в днище. Без сна и еды не соображая, сел к рулю, дожидаясь команды лоцмана. Эврика застонала во сне.
«Хватит мучений, убивать себя, экономя гребанные батарейки! Срочно на берег. Далее пешком, пусть месяц, два, год, зато живыми!» – вскричал мой мозг.
Тихо подполз к Эврике, аккуратно развязал мешок, просунул руку. Где же они? Голова девчонки сползла и упала на дно лодки.
И откуда у женщин берутся силы? Поправляя мешок, она наткнулась на мою руку. Вскрикнув в испуге, согнулась в комок и обеими ногами отправила меня за борт. В перепуге, чтобы не отстать от лодки, я что есть силы загреб руками песок, набрав его полный рот.
– Зем-ля-я!
– Зем-ля-я-я! – закричала вслед Эврика.
– Где Софья? Тока будила поправить маршрут, – спросил я.
Гибук моргнул красным глазком.
– Батарею всю до капельки выжала, умница. Мне так порой бывает жаль жужжалки, стока дней безделья, пару батарей зарядил бы точно.
– После драки кулаками не машут. Заряди Софью, мы без нее никуда не придем, сколько не экономь энергию.
Ближе к утру в разрывах облаков замелькали звезды.
Глава №4
Ганг
– Софьюшка, голубушка, выглянь на минутку, всмотрись в небо да доложи, в каком направлении путь держать? Где мы? – ласково погладил гибук.
– На месте. Вдоль берега на запад должна быть речка, может, и рядом. Погрешность составляет 15 км 480 метров, если правильно откорректировала планету. А теперь, чтобы я не слушала вашу болтовню, вынь батарею, даже в ждущим режиме я питаюсь ею. Впереди еще 5596 километров.
– Сико-ко, сико-ко? – невнятно пролепетал от удивления.
– 5596 километров длина обеих рек, но мы повернем чуть раньше на 2320 км, – злорадно рассмеялась и исчезла в ящике.
– Блин, напугала, пять тысяч или три, большая разница.
Ветер усиливался, ждать нового шторма желания не возникло. Побродив вдоль берега в лесной чаще, подсветив бластером, собрали немного фруктов, Софья половину из них одобрила. В лесу раздался грозный рык, ускорив наше отплытие. Софья оказалась права, через пять минут мы вошли в широкое устье реки. На половине газа двигались по центру ее, пока не рассвело. С нависшего над водой дерева подстрелил спящую птицу, теперь мы были с едой и водой. На носу лодки, благо она металлическая, разложили костерок, и Эврика принялась за привычное дело.
Аромат свежежареного мяса разошелся шлейфом вместе с дымом над спокойными водами вечной Реки Жизни – священного Ганга. Напоминая о ее былом величии и преклонении человечества. Сколько кровопролитных воин орошали ее, и дым погребальных костров застилал берега. По рассказам Софии – это одно из возможных мест зарождения человечества.
Хотя, если хорошо подумать, через тысячи лет мои прапраправнуки-ученые так же могли бы посчитать место рождения человечества − Беларусь, – конечно, если бы мы не нашли гибук с ее памятью и не возродили цивилизацию.
Наступил период обильного поедания плодов, чтобы восстановить старый запас энергии тела. Нас забавляло плыть в тени нависших деревьев и срывать плоды, лежа на скамейках, хватая зубами. Райское наслаждение после изнурительного моря с лихвой восполняло былые тяготы. Звери и птицы, не видевшие человека, который до сих пор мирно дремал в дебрях земли Полоцкой, не подозревали об опасности бластера, расплачивались жизнью, падали с веток прямо в лодку. Но желтый плод я запомню на всю жизнь. Я его, как и апельсин, с подачи лукавой Софы очистил и откусил половину, челюсть свело от кислоты лимона. Девчонки насмеялись от души.
Разрядили батарею, сделали остановку, решили размять ноги. Океан далеко позади, шум ветра напоминал о начавшимся на нём шторме. Прогулка не удалась, густые джунгли, переплетенные лианами, высокая, широколистая трава мешала осмотру окрестности. Снова леденящий рык поторопил к лодке. В ветвях деревьев раздался писк, замелькали тени прыгающих животных.
– Обезьяны! Смотрите! – указывая рукой направление, привлек я внимание Эврики.
Забавные зверюшки прыгали с ветки на ветку, играя в салочки. На одном суку дремал пожилой самец. Я взял сорванный лимон и запустил в него.
– Привет, родичи! – громко окликнул обезьян.
Угодил самцу ниже живота, тот прокричал ответ, не думаю, что приветствие. С писком и криками вся стая ответила тем же, забросали плодами без разбора, кислыми, гнилыми. Увлекшись атакой на нас, грудной малыш оторвался от мамаши, и упал к нам в лодку, в мгновение обхватил меня за шею, прилипнув к груди. Вокруг все затихло, я выключил скорость и бросил якорь.
– Ну что, племяш, как поживаешь? – поглаживая его, произнес я.
– Скорее, сын, так же нелюдим, – подколола Софья.
На берег спустилась самка.
– Дай мне его подержать, он такой милый, – попросила Эврика.
Малыш словно прилип, пришлось применить силу, разжимая его конечности. Ему было все равно, кого обнимать, через секунду уже висел на шее Эврики, рассевшись на животе. Я подрулил к берегу, мамаша бочком подошла ближе. Эврика вышла из лодки. Минуту спустя, осмелев, обезьяна насторожено шагнула вперед и резким рывком оторвала своего ребенка от Эврики, крикнув напоследок, исчезла в листве, по дороге отвесила плескача по голой попе егозы. Шум в листве удалился вглубь джунглей.
Река сужалась, убыстряя бег в океан, вторая батарея на исходе, дошли до ущелья, где Брахмапутра бросает свои воды меж камней и мелких водопадиков, которые мы проскакивали на скорости, расход значительно увеличился, преодолевая сильное течение. Остановились на ночлег.
Ночью София объявила о завтрашнем пятичасовом переходе до спокойных вод, ущелье останется позади. Но не тут-то было. Утро нас поставило в тупик.
− Вот и знаменитый твой Облом! – пробурчала Эврика.
В рассветной дымке пред нами встала гора, а прямо из нее ручьями вытекала река.
− Блин, такого я не ожидал, чтобы плыть сквозь камни.
− Интересно, как такое возможно? – удивилась Эврика.
− Скорее всего, произошло землетрясение, и часть скалы обрушилась лавиной и перекрыла путь, а так как камни не успели раздробиться, вода сочится между ними, – пояснила София.
− Ладно, утро тока началось, оставайтесь здесь, я схожу на разведку.
− Может, не надо? Лодку мы не протянем по таким валунам, − остановила Эврика. – Здесь требуются тяговая сила Спаса и расчистка пути.
− Нет, все же схожу, вдруг этот завал метров сто? Тогда мы че-нибудь придумаем. Софьюшка, сколько осталось на ущелье?
− Примерно 60-70 км.
− Тем более, еще чуть-чуть, и в свободном плавании до базы, какая разница, где в горы лезть, здесь с лодкой или там через перевал? Лодка не так уж и тяжела, в крайнем случае вырежем мотор и приставим его к плоту на тихой воде…
Я вытянул лодку на берег и привязал за валун, расцеловал девчонок, покарабкался на обвал. Протискиваясь меж огромных камней, цепляясь за острые края, медленно, но уверенно продвигался к вершине завала. Порой вода струями внезапно била фонтаном прямо в ноги, норовя сбросить меня назад. Час спустя я все же забрался наверх, картина, открывшаяся предо мною, повергла в уныние. Весь каньон, докуда видно глазом, покрывал камнепад, местами вода выходила на поверхность, поблескивая утренними лучами восходящего солнца. Невдалеке вода, вышедши на поверхность, стала разрастаться, образуя озерцо, сердце бешено забилось, неужели мы сможем плыть? Как вдруг она исчезла, и я ощутил под собой исчезновение камня, в мгновение очутившись в холодной воде. Меня затягивало глубже под скалы, сопротивление было бесполезно, вода с воздушными пузырями раскрутила меня, как волчок. И снова судьба-злодейка повернулась лицом, вскоре мое изрядно помятое, как между жерновов, тело фонтаном выбросило в очередной омут, который снова медленно начал раскручиваться. Что есть силы замолотил руками, дотянулся до острого камня, подтянулся и уселся на него. Но река не дремала, камень заходил ходуном, я на следующий, и он так же уходит из-под ног. Кое-как выскочил на отвесный склон цельной скалы, поток камней с водой устремился вниз.
− Эв-ри-ка!!! – завопил я в ужасе. – Софи-я! Бе-ре-ги-тесь!
Но рев реки, набирая обороты, заглушил последние слова. Не помня, как, через десять минут я был внизу, нежно обнимаемый молоденькими девицами.
− Ну вы и напугали меня.
− А ты как нас. Сначала душераздирающий крик, затем этот камнесплав. Нам-то ничего за выступом скалы, а вот ты сверху на камнях, − скороговоркой залепетала Эврика.
– Тем более, твой акробатический скоростной спуск. И где ты так научился прыгать через голову, перекатываясь с камня на камень, словно мартовский кот в драке? − улыбнулась София и горячо поцеловала в губы (действительно горячо, аж жаром обдало). – Что там осталось наверху, разведчик?
− Полнейший пипец. Камни засыпали на много километров вверх, местами вода образует озерца, которые двигают камни, ущелье отвесное, обойти никак, и мне кажется, надо убираться от сюда, чем скорее, тем лучше. Если бы камни лежали спокойно, то можно было бы на веревках все перетащить, но…
В дополнение к словам земля задрожала, новые фонтаны воды брызнули изо всех щелей плотины.
− Да, Облом опередил нас на пару дней, это совсем молодой обвал, и вода тысячами тонн напирает на него, пока не продавит все камни вниз. Это может занять день или неделю, − подвела итоги София.
− Все равно надо тикать отседа. Очередной поток собирается быть побольше, вон оно как свищет, а стены отвесные − не влезешь.
Долго не думая, спустили лодку на воду и отправились в обратный путь в поисках бокового ущелья, чтобы переждать угрозу. Спускаться оказалось тяжелее, чем подыматься, свежих камней добавилось, скорость увеличилась, еле успевал поправлять направление шестом. Так как рулевым у нас был пылесос, нет струи − нет управления, хотел остановиться, изготовить весло, да не тут-то было. Сзади на нас летел вал воды, поглощая все камни на своем пути, еще немного и… нам снова повезло. Течением нас вынесло на широкое водное место за высоким острым зубом скалы, торчащим из воды на десяток метров, и поток, врезаясь в него, разделился, затем, сходясь, плавно вытолкнул нас вверх, усадив на себя. Так верхом на горбу водной лавины промчались с добрую сотню километром. Находясь на высокой воде, мы больше не встречали преград и порогов, пред нами был лишь бурный поток кипящей воды.
− Эврика! – не удержавшись, закричал я, когда очередной порог с высокими валунами утонул в потоке, и мы благополучно миновали последнее злополучное место, а сзади набегал очередной вал, но послабее, да и река немного раздалась вширь, растягивая воды в стороны.
− Красота! Как быстро мы спустились с ветерком, − поддержала смуглянка.
− Осталось не прозевать слияние Брахмапутры с Гангом, и снова на подъем, − с горечью отозвалась Софья.
− Не расстраивайся, это не твоя вина, участок прорыва в ущелье Диханг мы прошли, как ты предположила, довольно неплохо, и сход лавины был молодой, незапланированный, так что будем покорять вершины гор, я давно мечтал пос-с-смотреть с высоты, − шлепнул по прозрачной попе виртуалку, но экономия энергии сработала, барьера не оказалось, и моя рука легла на низ живота Эврики.
− Э-э, не балуй, обалдуй.
− Это не тебе предназначалось, − сконфузился я.
− По местам! − прокричала Софья. – Нечего шашни разводить, вскоре очередной вал подойдет, вибрация лодки возрастает.
Она никак не могла смириться с потерей наилучшего маршрута, сама незаметно включила мотор, она одна понимала, каким тяжелым будет подъем через заснеженный хребет. Возвращение на Брахмапутру ничего хорошего не сулило, там могло остаться много завалов. Переждать с недельку внизу мы не желали.
− О-о, если бы хоть один спутник оживили, − словно с камнем на груди, тихо про себя вздохнула она. – Хоть на миг взглянуть с высоты, что там осталось в ущелье, может, стоило бы вернутся.
Мы с Эврикой, не обращая на рассуждения Софии, продолжали дружескую полную колкостей перебранку.
. . .
Снова Ганг, какое-то дежавю получается. Брахмапутру прошли удачно, правда, уже свернув на Ганг, догнала нас медленно поднимающаяся волна, которая, выскочив из притока, налетела на противоположный берег, затопила лес по макушки деревьев, нас, плывших против течения, вдруг понесло с удвоенной скоростью вперед.
− Может, вернемся? По-видимому, это последний сход, – предложил я.
− Не получится, − как-то больно сказала София. – На подъем по ущелью не хватит батареи, да еще снова проплыть столько километров до него, плюс еще 1100 км по дну продольного грабена. Да и по моим прикидкам, еще будет пару сходов, еще русло не восстановилось, значит, она застряла наверху.
− Знали бы, что скоро сход, так можно было бы ущелье поискать, − ляпнула Эврика, чем еще больше расстроила Софию.
− Никто не знает будущего, тем оно и прекрасно!
− Судя по кубатуре воды, нас вымыло бы из любой трещины, такой поток в ущелье составлял порядка 40-50 метров в высоту, − Софья, не став далее выслушивать наши «если», сыграла в ящик.
В прекращение споров землетрясение слегка тряхнуло почву, по воде пробежала рябь.
. . .
На всем протяжении пути Софья прочитала курс истории Двуречья и зарождения цивилизации, свернули на приток Тхагхра, прошли 750 км. Джунгли остались позади, сменили их хвойные леса. Впереди величественно возвышались исполинские горы в снежных шапках. Обилие плодов исчезло, зато появилась рыба. Она косяками сновала меж камней, взяв копье, подаренное Мухадмом, с легкостью разнообразили рацион.
Сделали остановку, перезарядить третью батарею, река делала изгиб, и широкий галечный мыс выступал из леса-бурелома, словно стриженый подбородок.
Вдруг один камень шевельнулся и прыгнул в воду. Медведь! Огромных размеров, с ловкостью обезьяны, передними лапами, когтями, как багром, подхватил рыбу под жабры, перехватил зубами и понес в лес. Воспоминание о медвежатине заполнило рот слюной. Желание подстрелить засвербело в голове, руки сами потянулись к бластеру. Но столько мяса не съешь, хорошо, если осилишь жирный кумпячок. За размышлениями я не заметил главного, начала страшного сражения.
Медведь, дойдя до окраины леса походкой хозяина, попал в засаду. Из бурелома выскочил тигр, пользуясь неожиданностью и занятой пастью соперника, он запрыгнул на спину медведя, запустив в бока когти. Клыки рвали ему шею, но результата это не давало, нагулявший жир за лето, превратил шкуру в резину, и она легко растягивалась не причиняя боли хозяину. Медведь упал на бок, перекатившись на спину, защемил тигра, провернулся, встретился с тигром лицом к лицу. Получив когтистой лапой десяток пощечин от тигра, хозяин тайги присел и передней лапой нанес ответный удар. Со стороны казалось, они просто мирно играют в ладушки.
Забава зверят закончилась быстро. Тигр повис на морде медведя, тот привстал, за что и поплатился. Освободившимися задними лапами кошка вспорола ему тонкую шкуру живота. Затем тигр увернулся и в два прыжка исчез из виду.
Не зря я давился слюной, с выпущенными внутренностями хозяин гор был не жилец. Софья растолковала происшествие. Тигр шел за нами, учитывая еженощный леденящий рев хищника, и нарвался на медведя. Благодаря медведю он ранен и уйдет к себе в джунгли. Эврика наперевес с бластером охраняла подходы к берегу, я, орудуя ножом, с предвкушением сытного обеда освежевал медведя. Прокоптили все до вечера и отчалили от греха подальше.
Река вновь сдвинула берега, возвысив над ними каменные утесы, меж лежащих огромных валунов появились водовороты. Пришлось прибавить скорости, заряд батареи иссякал, оставалась последняя в бластере.
Из-за очередного поворота налетел сильный ветер и погнал нас вверх по течению, я отключил мотор и поставил парус. О чем сразу же пожалел, впереди появились мелкие водопады, нос лодки таранил их, зарываясь под воду. Эврика пересела на корму, нос немного приподнялся. По совету Софии набросив петлю на мачту, второй конец обкрутил за транцевый бык, с силой потянул веревку. Мачта согнулась от носа дугой. Ветер врезался в наклонную плоскость паруса, поднимая переднюю часть лодки над водой. Лодка, готовая взлететь, помчалась навстречу порогам. Устойчивость приблизилась к нулю, нос рыскал по воздуху, мощные потоки горной реки обходили, как стоячую. Корпус лодки считал количество камней оставленных позади, средина днища вогнулась внутрь.
– Может, хватит? – в страхе прокричала Софья, пролетая меж валунов почти по вертикальной стене бурного потока.
– Не дрейфь, пока несет, надо плыть. На моторе не пройдешь, а лодка свое отслужила, – подзадорил девчонок.
Поворачивая нижнюю трубу паруса, немного научился изменять направление движения. Ветер не слабел, наоборот, отвесные скалы сблизились, и воздушный поток усилился в разы. Гонку необходимо прекращать, но как? Если отпустить мачту, нос уйдет под воду – перевернемся, обрезать мачту бластером – мощный поток увлечет нас назад задом наперед. Пока рассуждал, после очередного прыжка через порог и наклонного водопада в 60-70 градусов протяженностью метров сто нас вынесло на широкое плато, ветер разбежался по сторонам, оставив нас в покое. Пред нами раскинулось небольшое озерцо. Час полета на бреющем умотал меня, все тело превратилось в тряпку. Я упал на дно лодки в изнеможении.
Эврика подрулила к противоположному берегу, то есть до продолжения реки, прошлись по ней километров двадцать и уперлись в высокий порог.
– Все, приехали. Софья, вылезай. Куда дальше? Что делать?
– Что делать, что делать… Читай второй том Чернышевского «Снять штаны и бегать». Ты звезды видишь? – хихикнула она.
– Звезды подавай. Я спрашиваю, что сейчас делать?
– Следуй указаниям Чернышевского.
– Короче, ждать правильных советов от баб – все равно, что у медведя в берлоге просить ночлега, себе дороже. Собираем манатки и идем до хатки.
– Где? Какой хатки? Я не вижу, – удивилась Софья.
– Ха-ха. Еще литературу человечества всю читала.
Набив мешок доверху мясом, по наставлению инструктора-скалолаза собрал всю проволоку и веревки, наноструктурированную мачту и два курдюка для воды, двинулся в путь. Эврика несла парус, не знаю, зачем, девчонки сами решили. Жаль фрукты бросать, но все не унесешь, напоследок наелись до оскомины. Но прошли пару сотен метров, впереди открылось узенькое русло нашей речки.
− Блин, все, оставайтесь здесь, я сейчас.
Ничего не говоря, вернулся к лодке, разрезал ее на три части, с передней частью вернулся к девчонкам.
− Ну и зачем это? – недоумение было написано на их лицах.
− Будь спок.
Снова вернулся уже за задней частью. Затем спаял части в маленькую посудину.
− Прошу вас занять места, лучше плохо плыть, чем долго идти, и не сказал бы, что хорошо идти.
− Просто Архимед. Голова! – поддержали мое вдохновение девчонки.
Так продлили водный маршрут на 67 км. Как ни жаль было бросать лодку, но все же надо. Оттащили ее подальше от берега в надежде, что после благополучного исхода путешествия вернемся за ней и доставим ее в Полоцк, пополним музей Софийского собора. Ну это мечты, а реальность тянула нас в поднебесье.
