Читать книгу: «История Московской городской больницы им. С.П. Боткина. 1910-1965», страница 6

Ситуация на фронте с каждым днем осложнялась и не могла не отразиться на кадровом составе больницы. Многие врачи, сестры милосердия и мужчины-санитары были мобилизованы. За первые пять месяцев войны из Солдатенковской больницы был призван на военную службу старший врач терапевтического отделения В. И. Соколов (моб. 1 августа), проработавший в прифронтовых госпиталях до 21 мая 1918 года. Вместо ушедшего на фронт доктора Соколова терапевтическое отделение возглавил В. П. Катанян. [Владимир Петрович Катанян, 26 января 1879 года рождения, выпускник Московского университета, армяно-григорианского вероисповедания. С 1908 по 1911 работал ординатором при Императорской Екатерининской больнице. Был женат на Марии Ильиничне Катанян. В Солдатенковской больнице Владимир Петрович работал с 28 августа 1914 по 21 мая 1918 года]. На фронт ушел старший врач С. И. Камсаракан и четыре ординатора: В. П. Пушторский, Н. С. Подзолов, В. А. Самойло и П. С. Гальцов. В период с осени 1914 года по весну 1918 года в войсках находился ординатор А. А. Эйтвид. В феврале 1917 года Александр Августович находился в должности главного врача эвакуационного госпиталя в Брянске. После революции, до возвращения в 1918 году в Солдатенковскую больницу, Эйтвид был направлен на Румынский фронт, где занимался административной и общественной работой, будучи председателем полкового комитета и членом президиума Совета солдатских, крестьянских и рабочих депутатов Измаильского района (ЦАМД. Ф. 918. Д.165, Л. 159). Были мобилизованы ассистенты: Н. А. Моишеев, Б. И. Нейман, Н. Н. Приоров, В. В. Домбровский, Р. И. Хаймович, А. А. Богоявленский и В. А. Нечаев. За ними последовало большинство экстернов и санитаров-мужчин.

Следом за врачами 8 августа 1914 года в действующую армию была мобилизована сестра милосердия Строкина Мария Алексеевна, которая вернулась в больницу 1 ноября 1915 г. В армию 1 января 1914 г. был призван один из служащих анатомического театра профессора А. И. Абрикосова В. А. Алексеев. [Алексеев Василий Алексеевич, 20.02.1873 года рождения, до поступления в больницу 25 сентября 1912 года работал кондуктором. С фронта В. А. Алексеев вернулся только 1 января 1919 года, в дальнейшем служил в больнице при анатомическом театре в отделе по борьбе с холерой.]

Призыву также подлежал и высший медицинский состав больницы. Так с 13 ноября 1916 года по 3 января 1918 года профессор М. П. Киреев по совместительству служил в 4 сводном эвакогоспитале в Москве на скромной должности младшего ординатора.

Старший доктор В. Н. Розанов вместе с ординаторами (в углу А.Д. Очкин) обходит раненых военнослужащих. Фото 1914 г.

Также невозможно обойти стороной и факт, что дочь главного доктора Гетье Наталья также ушла на фронт добровольцем для работы в прифронтовом лазарете. Наталья служила сестрой милосердия в Краснокрестном лазарете, прикомандированном к 67-ой пехотной дивизии. До войны Наталья была чемпионкой Москвы по теннису и состояла в клубе лыжников. На фронте за дочерью Ф. А. Гетье пытался ухаживать известный впоследствии всему Советскому Союзу, а также по портрету художника М. В. Нестерова, расписавшего храм Марфо-Мариинской обители милосердия, Сергей Сергеевич Юдин, который служил в той же дивизии зауряд-врачом. О том, как познакомился молодой хирург с главным доктором Солдатенковской больницы С. С. Юдин написал сам: «Я как-то раз уезжал в Москву из действующей армии в краткосрочный отпуск, но Наташа просила меня повидать отца и передать письмо. При этом случае мы и познакомились с Федором Александровичем. Он воспользовался моим отъездом в дивизию, чтобы переслать дочери довольно большую посылку теплых вещей на зиму, что я и доставил по назначению. Но, передавая посылку, я понял, что выбор свой Наташа уже сделала: она стала женой адъютанта начальника дивизии, поручика Любченко – юного офицера, с массой угрей на лице и резкого заики. С ним она ушла и в эмиграцию» (С. С. Юдин. Воспоминания. М. 2012. С. 105). На фронте Наталья Федоровна отличилась и была награждена Георгиевским крестом.

В. Н. Розанов и А.Д. Очкин за операционным столом. За вторым операционным столом стоит ординатор К. Г. Хрущев

Нагрузка на медицинский персонал Солдатенковской больницы в связи с всеобщей мобилизацией значительно выросла. Кроме того, нагрузка на отделения, в которых находились раненые, увеличилась из-за огромного числа поступающих с фронта солдат и офицеров. Так, например, число больных в хирургическом корпусе доходило до 170 при нормальном максимуме в 100, и в острозаразном корпусе вместо 72 больных размещалось 132 (См.: Отчет московской городской больницы имени К. Т. Солдатенкова за 1914 год. М.1916. С.1).

Для оказания своевременной помощи раненым с августа 1914 года в Солдатенковскую больницу дополнительно были приглашены только что получившие дипломы женщины-врачи.

24 августа 1914 года принята на работу сначала в качестве ассистента, а затем и ординатора молодая врач Решетова Наталья Николаевна, 1883 года рождения, окончившая С.-Петроградский женский медицинский институт. Она проработала в больнице до 29 апреля 1918 г. После окончания Университета 16 сентября 1914 года госпитантом принята Дмитриева Евгения Дмитриевна (род. 2 октября 1888 г), которая дослужилась до старшего врача и проработала в больнице до последних своих дней (ум. 1957 г.). Своим исключительным добросовестным отношением к врачебному делу Евгения Дмитриевна оказала огромное влияние на рост авторитета Боткинской больницы, особенно в годы Великой Отечественной войны. 20 октября 1915 года в Солдатенковскую больницу после окончания в 1914 году Московского университета был принят Рейн Борис Александрович (1886 года рождения) на должность ассистента и, работавший позже ординатором.

Для вновь поступивших на должность сестры милосердия по предложению городской Управы 1 августа 1914 г. в Солдатенковской больнице были открыты месячные курсы, на которых преподавались предметы по анатомии и физиологии, фармакологии, общей патологии и терапии главных болезненных форм, десмургии, хирургии, бактериологии и заразным болезням. Это в значительной степени помогло заполнить нехватку кадров в младшем медицинском персонале для обслуживания как раненых военных, так и гражданских лиц. А грамотные сестры милосердия были востребованы как никогда ранее, тем более, что вид ранений, с которыми зачастую встречались медработники, требовал особой подготовки.

Владимир Николаевич Розанов, как ученый и практик, исследуя ранения военнослужащих, поступающих в больницу, сделал неутешительное наблюдение: «Припоминая тех раненых, которых мне пришлось видеть… во время Русско-Японской войны, и сравнивая их с теми, которых теперь привозят к нам в Москву… общее впечатление складывается к тому, что эта война дает большее количество тяжело раненых, чем японская. Теперь больше раненых артиллерийскими снарядами, ранения которыми в общем всегда тяжелее ружейных; что же касается до современных ружейных пуль, то слово «гуманность» еще менее вяжется с современными пулевыми ранениями, чем это было в японскую войну. Я не касаюсь, конечно, разрывных пуль, которые попадаются довольно редко, но и обычные ружейные пули, принятые в воюющих армиях, дают ранения, часто очень похожие на действие разрывных пуль… эти пули очень часто опрокидываются, так что попадают в тело не кончиком, а дном или боковой поверхностью; кроме того это опрокидывание пули получается иногда и в самом теле, а это все обуславливает собой большую тяжесть ранения, благодаря разрыву, размозжению и раздроблению тканей и образованию более широких ворот для поступления инфекции. При массовых наблюдениях поступающих раненых бросается в глаза немалое количество контуженных, и эти больные в большинстве случаев очень тяжелые. Громадные снаряды тяжелых орудий, проносясь с колоссальной быстротой, вызывают, очевидно, за своим полетом страшное разрежение воздуха, что в организме, стоящем на пути полета, дает почти молекулярные экстравазаты, которые и обуславливают собой крайне причудливую, своеобразную картину страдания» (См.: Отчет московской городской больницы имени К. Т. Солдатенкова за 1914 год. М.1916. Медицинский отчет. С. 44, 45).

Характер ранений у поступающих в больницу военнослужащих, приведенный в отчете Розановым, требовал организации протезного и ортопедического производства. По инициативе Комитета Великой Княгини Елизаветы Федоровны в 1915 году в Москве была открыта протезная мастерская и с 1916 года начал функционировать Московский Центральный протезный завод (в настоящее время – ОАО «Московское производственное объединение «Металлист»). Вся организационная и медицинская работа по строительству протезного производства осуществлялась старшим врачом Солдатенковской больницы В. Н. Розановым. Для исполнения работы по созданию и развитию протезных мастерских, а впоследствии и самого завода, В. Н. Розанов привлек своего ассистента Николая Николаевича Приорова. Он описал дореволюционное состояние протезного дела в России в предисловии к книге «Протезно-ортопедическая помощь». «Впервые более или менее широко вопрос о протезировании был поставлен в 1915 г., когда с фронта империалистической войны стали поступать тысячи инвалидов без ног, без рук. До этого времени изготовлением протезов занимались только кустари и отчасти магазины, где продавались хирургические инструменты. Широкой массе трудящихся протезы, ввиду их дороговизны, почти были недоступны.

Во время империалистической войны было организовано несколько протезных мастерских, и только инвалиды войны снабжались протезами. Тысячи инвалидов, потерявших ноги, руки, с повреждением костей рук, ног, позвоночника, стали на очередь в ожидании получения протезов и ортопедических препаратов. Существовавшие мастерские были явно недостаточны для снабжения этой колоссальной массы инвалидов; медицинские организации не были подготовлены к этой работе, не было ни врачей, ни техников, ни рабочих, знающих это дело» (Д-р M. Бом, Д-р Йоттковиц, Д-р Розенфельд. Протезно-ортопедическая помощь. М., 1932. С.3)

Позднее, при Временном правительстве А. Керенского, вся деятельность протезного предприятия была подчинена Особому комитету по объединению забот об эвакуации раненых воинов, который имел право снабжать солдат с увечьями протезами за государственный счет.

Приоров Николай Николаевич

Об ассистенте привлеченного В. Н. Розановым для устройства протезных мастерских стоит рассказать особо. Николай Николаевич Приоров родился в городе Шенкурске Архангельской губернии 28 мая 1885 г. в семье статского советника. В 1912 году с отличием окончил Томский университет, где обучался на медицинском факультете. Трудовую деятельность Николай Николаевич начинает, еще учась в университете: заведует медико-производственным пунктом по оказанию помощи грузчикам в Архангельске; в 1910 году во время эпидемии холеры работает ассистентом в холерном бараке. В 1911-1912 годах будущий профессор в качестве лекаря находился в экспедициях в Карском море и Новой Земле для устройства радиостанций на острове Вайгач и Югорском шаре. Этому путешествию посвящена первая научная работа Н. Н. Приорова, которая называлась «Экспедиция в Карское море» (См.: Николай Приоров, Медицинский сайт для врачей и пациентов. Л. 2, 3).

Доподлинно неизвестно, каким образом «лекарь с отличием» оказался в Москве, но 1 февраля 1914 года он зачислен в Солдатенковскую больницу ассистентом. Однако, 23 августа того же года его призывают на действительную военную службу. Но Н. Н. Приоров не был отправлен на фронт, и занимался, как уже видно из вышеизложенного, созданием протезных мастерских. Под влиянием В. Н. Розанова формировались и сложились основные направления организационной и научной деятельности Николая Николаевича. С 1916 по 1921 год Н. Н. Приоров заведует отделением в ортопедическом госпитале, позже он возглавил центральный госпиталь для увечных раненых, руководил протезными отделами народного комиссариата социального обеспечения и народного комиссариата здравоохранения. За 1917-1918 годы ученик В. Н. Розанова совместно с учителем провели более 100 пластических операций по кинематизации культи по Зауербруху. Н. Н. Приоровым для этих целей был сконструирован специальный протез. В 1919 году они организовали первые в России курсы для подготовки техников-инструкторов по протезно-ортопедическому делу. В 1920 году оба хирурга произвели первую в РСФСР операцию расчленения предплечья по способу Крукенберга.

Организаторы ортопедического дела А. Д. Очкин, В. Н. Розанов, Н. Н. Приоров у операционного стола.

Фото 1921 г.

1 октября 1920 года, после вынужденного, но не бесполезного отсутствия в Солдатенковской больнице, Н. Н. Приоров вновь возвращается в ее состав в качестве врача-ординатора. В 1927 году известный ортопед покинет Боткинскую больницу, чтобы полностью сосредоточиться на работе в своем Лечебно-протезном институте в Москве. Тем не менее, связь с коллегами из Боткинской больницы не прекращалась. Хирурги встречались на своих съездах (ХХ – 1928, ХХI – 1929, XXII – 1932), на которых Н. Н. Приоров неоднократно выступал с докладами. За год до смерти учителя Николай Николаевич лично передал В. Н. Розанову книгу немецких докторов «Протезно-Ортопедическая помощь», изданную в 1932 году под редакцией благодарного ученика со скупой надписью: «В. Н. Розанову». В лично написанном предисловии Н. Н. Приоров оценивает значение протезного и ортопедического дела для поддержания работоспособности инвалида в первые годы советской власти, где в частности доказывает, что: «опыт империалистической и гражданской войны показал, что из-за отсутствия знакомства с протезным делом производили ампутации конечностей где и как угодно, без учета, насколько ампутационная культя будет годна для протеза. В результате еще до сих пор Лечебно-протезный институт чинит и исправляет культи. Даже и сейчас не все хирурги знают и заботятся о рациональной культе для протеза....

Для нас инвалид – такой же полезный и необходимый член государства, как и здоровый, только с пониженной трудоспособностью. Использовать его остаточную трудоспособность, вовлечь его в трудовую жизнь – это задача как самого инвалида, так и государства.

В системе НКСО [Народный комиссариат социального обеспечения] существует большая сеть специальных школ и мастерских для обучения и переобучения инвалидов. Инвалидной кооперацией охвачено до 100 000 инвалидов. Огромная масса инвалидов влилась в производства, фабрики и заводы. Но для того, чтобы инвалиды могли работать, участвовать в социалистическом строительстве, они должны иметь протезы <…> Существует правительственное постановление о полной ликвидации беспротезности.

Инвалиды, потерявшие одну ногу, могут в целом ряде отраслей народного хозяйства полностью восстановить свою трудоспособность, например: слесарь без ноги, токарь, столяр, кондуктор вагона и прочие.

Инвалиды, потерявшие даже обе ноги, хорошо работают, если только их работа правильно организована с точки зрения медицинских требований (счетоводство, все виды сельскохозяйственного труда). Большое значение имеет снабжение временными протезами. Вместо того, чтобы инвалиды пользовались костылями, их надо снабдить временными протезами. Это скорее сформирует культю и скорее в дальнейшем научит пользоваться постоянным протезом <…>

Ортопедические аппараты, ортопедические корсеты настолько необходимы, что без них немыслимо лечение громадной группы ортопедических и туберкулезных больных.

Ортопедическая обувь при болезнях стопы является нередко единственным средством к восстановлению трудоспособности.

Советская литература очень бедна пособиями и учебниками по протезированию. Наша врачебная масса мало знакома с протезной помощью. В вузах только в последние годы студенты знакомятся с вопросами протезирования, да и то кратко» (Д-р Бом, Д-р Йотковиц, Д-р Розенфельд. Протезно-ортопедическая помощь. М. 1932. С. 4-5).

Вместе с Н. Н. Приоровым активное участие в становлении протезного дела принимал также ученик В. Н. Розанова А. Д. Очкин, ставший в 1915 году ординатором хирургического отделения Солдатенковской больницы. Алексей Дмитриевич трудился старшим врачом госпиталя для увечных, который в настоящее время развился до Центрального научно-исследовательского института травматологии и ортопедии и носит имя Н. Н. Приорова. Одновременно из-за нехватки врачей Очкин совмещал работу в госпитале для раненых, устроенном при Народном университете Шанявского в здании, расположенном на Миусской площади, построенном по проекту И. А. Иванова-Шица. Кстати, на закладке университета в 1911 году присутствовали В. Ф. Джунковский, А. А. Адрианов и Н. И. Гучков. В настоящее время здание принадлежит РГГУ.

Ходынский инфекционный госпиталь

1915 год. Открытие инфекционных бараков. На фото: сидят слева направо священник Н. П.Соколов, главный доктор Ф. А. Гетье, главный доктор Ходынской инфекционной больницы М. П. Киреев, неизвестный, помощник градоначальника В. Ф. Модль, командующий отдельным корпусом жандармов В. Ф. Джунковский

Количество раненых, поступающих в лазареты и госпитали Москвы, привело к тому, что больницы уже не могли вмещать всех привезенных с фронтов раненых и больных. Значительно увеличилось количество больных с инфекционными заболеваниями. Возникла необходимость в постройке новых госпиталей. Рядом с Солдатенковской больницей в 1915 году, судя по сделанному с аэроплана фотоснимку, видны построенные деревянные бараки для инфекционных больных [16 штук], количество которых со временем увеличилось до 22 строений [на их месте в настоящее время стоят семиэтажные 19 корпус 1982 года постройки и 20 корпус 1966 года постройки, задуманные в качестве терапевтических и 22 корпус 2007 г. постройки], на основе которых впоследствии был образован Ходынский госпиталь для заразных больных, в большом количестве прибывавших с фронта. На открытие Ходынского госпиталя были приглашены товарищ министра внутренних дел и командующий отдельным корпусом жандармов Джунковский Владимир Федорович, помощник московского градоначальника Модль Владимир Францевич, которые пять лет назад открывали Солдатенковскую больницу и о которых мы уже писали. В музейном фонде больницы имени С. П. Боткина есть старая фотография открытия госпиталя, на которой также узнаются лица Ф. А. Гетье и М. П. Киреева, В. Ф. Джунковского, В. Ф. Модля, а также освящашего строения священника Н. Соколова. Бессменным главным врачом нового Ходынского госпиталя, устроенного с расчетом на тысячу коек, был назначен старший врач инфекционного отделения Солдатенковской больницы профессор М. П. Киреев.

Примечательно, что помимо прочего В. Ф. Джунковский оставил после себя интереснейший трехтомник воспоминаний о своей службе Российской империи. Владимир Федорович был отправлен на войну (после его докладной о Распутине в 1915 г.) возглавлять 8-ю Сибирскую стрелковую дивизию на Западном фронте. Ему довелось принимать активное участие в Нарочской операции. При Керенском он избран на должность командира 3-го Сибирского армейского корпуса. После октябрьского переворота в ноябре 1917 года арестован вместе с другими генералами ставки верховного главнокомандующего и заключен в Петропавловскую крепость. Вскоре В. Ф. Джунковский был отпущен, отправлен в отставку с выплатой пенсии как офицеру, лояльному к новой власти. В 1918 после покушения на В. И. Ленина он был снова арестован и освобожден только в 1921 году. Но в 1937 году последовал новый арест и 21 февраля 1938 года уже 72-летний старик, в прошлом московский губернатор, был казнен на Бутовском полигоне. Так закончилась жизнь одного из выдающихся людей своего времени, имевшего отношение к истокам создания и развития Солдатенковской больницы.

Невзирая на занятость в военное время, вплоть до 1917 года в больнице продолжались занятия для молодых врачей с целью приобретения ими практического опыта, так называемые «ассистентура и ординатура». Занятия прекратились, когда положение в городе стало угрожающим. Большое количество беженцев из захваченных противником территорий наполнило Москву. Возросла преступность, особенно малолетняя. С 1916 года оживилась инфляция. Установленные Городской Думой твердые цены на товары первой необходимости часто завышались. С возникшим товарным дефицитом распространялась спекуляция. Газ в квартиры поступал по часам. В витринах городских ресторанов часто можно было встретить объявление: «Блюда только холодные». В первой половине февраля 1917 года москвичи испытывали затруднения в получении хлеба. Возникали огромные очереди за продовольствием. Условия проживания в Москве осложняли сильные морозы, установившиеся в Центральной России. Все эти проявления нарастающего кризиса испытывали на себе и работники Солдатенковской больницы: палаты были переполнены больными и ранеными, рацион питания больных и медицинского персонала стал значительно скромнее.

Экономическое положение больницы после смены власти в стране значительно осложнилось. Москву и Петроград охватили вызывали бунты и демонстрации протеста, вызванные перебоями в поставках продовольствия.

На улицах Москвы протесты переходили в вооруженные стычки. Об этом свидетельствует в своих коротких записках-воспоминаниях коммунистка с 1918 В. А. Романова, работавшая в Боткинской больнице с 1928 года: «Февральская революция. На Колхозной площади и углу Домниковской были Спасские казармы. В них располагались царские войска. Отряд революционеров взломал оружейные склады, взяли оружие и патроны. Стреляли в казармы…

Царские войска долго не сдавались и, наконец, все-таки сдались… И мы увели их в плен.». (МФ. Воспоминания Романовой В. А. Л.1). Революционные вооруженные отряды с красными бантами осуществили захват правительственных зданий, включая Зимний дворец в Петрограде. Второго марта 1917 года Николай II подписал манифест об отречении от престола и сложения с себя верховной власти.

Но февральская народно-демократическая революция не привела к ожидаемым результатам. За девять месяцев правления страной Временное правительство не смогло исправить возникшее социально-экономическое положение, которое продолжало ухудшаться. Впервые в истории России были введены продовольственные карточки. Деньги стремительно обесценивались. Война не была прекращена. Протесты и недовольство продолжались. Упомянутая активистка В. А. Романова, сочувствовавшая большевикам, однажды, выразила свой протест Временному правительству так: «Май 1917 год. – пишет Романова – К 1 мая Керенский приезжал на торжества в Москву. Я с 30 апреля в ночь на 1 мая шила лозунг золотистой бумагой на красной хлопчатобумажной ткани: «Мир хижинам – война дворцам».

1 мая я с годовалой дочкой вступила на балкон на ул. Горького [ул. Тверская], против музея Революции, там, где размещался дом генерал-губернатора [здание, в котором некогда работал Московский генерал-губернатор В. Ф. Джунковский]. Как только Керенский проехал, ко мне на балкон подбежала полиция. Меня с балкона прогнали».

Многим казалось, что февральская революция до основания разрушила благополучный и стабильный на первый взгляд мир царской России, но дальнейшее развитие событий показало, что подобная оценка преждевременна.