Читать книгу: ««Эротика глазами криминалиста (Юридическая теория порнографии)»», страница 10
–Сына ли имаши, не дошед внити в юности, но сокруши ему рёбра; аще бо жезлом биеши его, не умрёт, но здрав будет, дщерь ли имаши – положи на ней грозу свою.
Этот суровый моралист запрещал даже играть с ребёнком.
Жизнь крестьянок всецело тоже принадлежала хозяевам. По отдельным свидетельствам, помещики, приглашая соседей, обеспечивали им сексуальные развлечения за счёт наёмных женщин, либо домашней прислуги. В городах также широко были распространены «блуд и прелюбодеяние». Согласно историческим свидетельствам в годы царствования Ивана Грозного широко практиковались сводничество и содержание «притонов разврата». По свидетельству англичанина Джерома Горсея, сам царь хвастался, что «осквернил» уже тысячу девиц, которых ему исправно поставляли приближённые. Примеру царя следовали и придворные. В среде бедняков были популярны традиционные формы «русского разврата»: в кабаках, в корчмах и банях.
Период правления императора Петра I, наряду с началом новых торговых отношений с Западной Европой, ознаменовался проникновением в Россию профессиональной проституции. При Петре-I в Санкт-Петербурге появились публичные дома, которые содержались иностранцами и имели чёткую организацию, уже отработанную на Западе. В конце XVIII века здесь были целые кварталы публичных домов. Они располагались на окраинах города и хозяйками таких заведений являлись, как правило, голландки и немки.
Официальные дома терпимости появились в Санкт-Петербурге уже в 1843 г., тогда как в других городах России они были легализованы решением Государственного совета только в 1853 году. В 1844 появились правила для содержательниц публичных домов – «Табель о проституции». Легализация проституции вначале повлекла за собой резкий рост домов терпимости. Только в одном Санкт-Перербурге в 1852 году насчитывалось 152 публичных заведения, в которых работали 884 женщины. Развитие общемирового процесса либерализации половой морали повлияло на сокращение рядов профессиональных проституток. К концу XIX века наметилась общая тенденция к сокращению публичных домов, к 1909 году в столице их осталось только 32.
С проституцией при советской власти дело обстояло подобным же образом: «де-факто» она, конечно, была (и тоже в уродливых формах), но «де-юре» её в СССР разумеется не было. В общих чертах проблема социального регулирования половых отношений в социалистическом обществе была решена в марксистско-ленинской социологии ещё до возникновения в мире социалистического государства и подверглась более глубокой разработке в первые годы советской власти. В частности, было отмечено, что в социалистическом обществе в области морального регулирования половых отношений решающее значение для осуждения или оправдания половой связи имел новый нравственный критерий, заключавшийся в ответе на вопрос, возникла ли эта связь по взаимной любви или нет? Поскольку связи между клиентом и публичной женщиной возникают на другой (на корыстной, торговой) основе, следовательно, этим связям было не место в новом обществе. Проституция была названа «самым уродливым среди всех зол и уродств капиталистического мира», поэтому её вместе с капитализмом предстояло ликвидировать. Публичные женщины считались жертвами эксплуататорского строя. К ним власть относилась сочувственно, применяя меры только морального, общественного воздействия. Весь свой праведный гнев власть направляла на эксплуататоров проституции – сводников, содержателей помещений для занятия проституцией, вербовщиков и подвергала их уголовному преследованию. Либеральный режим «терпимости к проституции», установленный в России в 1843 году, ещё до отмены крепостного права, с приходом советской власти снова сменился «нетерпимым» к ней отношением, как во времена ненавистного крепостничества, только тогда роль морального обличителя «блуда» выполняла церковь. В СССР эту же роль взяла на себя КПСС.
Итак. Большинство сексуальных связей направленных на реализацию сексуального интереса возникает на базе взаимного сексуального влечения партнёров. В условиях рынка, с его диктатом товарно-денежных отношений, пышно расцвела и благополучно дожила до наших дней другая форма отношений: когда один из партнёров просит «вторую сторону» подкрепить свой сексуальный интерес материальным вознаграждением.
В пуританском обществе это считается «позорным промыслом», презрительно именуется «проституцией» и преследуется в моральном, административном либо в уголовном порядке.
Вместе с тем, в пункте 1,ст.34, Конституции Р. Ф. закреплено право каждого «на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещённой законом экономической деятельности».
Среди прочих способностей человек обладает сексуальными способностями (способностями возбуждать и удовлетворять сексуальный интерес другого человека) и имеет конституционное право на использование своих сексуальных способностей для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. Заметим, правовой запрет на «позорный» промысел появился у нас ещё до принятия новой Конституции и конституционность его в настоящее время вызывает большое сомнение.
Статья 6.11 нового Кодекса об административных правонарушениях не содержит определения понятия проституция, пригодного для использования в правовой практике, поэтому воспользуемся простым понятием: проституция – это половой акт «за плату». Итак. В стране ежедневно и ежечасно совершается энное число половых актов, большая часть из которых происходит «бесплатно», «по любви», а какое-то количество – «за плату».
Сексуальные отношения между любовниками возникают на базе взаимного полового влечения партнёров, подчиняются и регулируются естественными биологическими законами природы, и являются интимными межличностными отношениями, куда общество не должно вмешиваться со своими социальными запретами, если его туда «не приглашали».
Совсем иные отношения возникают, когда одна из сторон вступает в отношения из сексуальных побуждений, а другая – из желания получить материальную выгоду. Здесь сторона, которая просит другую сторону оказать ей сексуальную услугу, выступает в роли «Заказчика», а другая, требующая вознаграждение за услугу, – в роли «Исполнителя». В таком виде сексуальные отношения приобретают вид гражданско-правовой сделки и должны, безусловно, регулироваться правовыми нормами в той море, в какой это необходимо для нормального прохождения такого рода сделок.
Что сделала новая власть? Новая власть запретила заключать такие договоры, добавив к существовавшему в советское время моральному запрету на проституцию, административный запрет, и сохранила уголовную ответственность за содержание притонов для занятия проституцией.
Практика показывает, что после введения запрета на «проституцию» она никуда не испаряется, не исчезает, а переходит на нелегальное положение и обзаводится для преодоления запрета так называемой «крышей», после чего в пределах досягаемости правоохранительных органов остаются лишь единичные, «лежащие на поверхности» факты проституции, не имеющие надёжного прикрытия. В таких условиях, когда «по любви можно», а «за деньги» нельзя, чтобы эффективно выявлять именно коммерческие виды секса, нужно поставить под тотальный государственный контроль всю половую жизнь общества. Теоретически это представить можно, но на практике выполнить такую задачу, конечно, невозможно. К тому же, это никак не согласуется ни с понятием демократии, ни с соблюдением прав человека на неприкосновенность частной жизни.
Далее. За подпольной проституцией государство не может установить официальный санитарный контроль. Значит, подпольная проституция для здоровья населения более опасна, чем легальная. Кроме этого, за подпольной проституцией государство не может установить финансовый контроль. Значит, подпольная проституция государству и с этой стороны не выгодна.
Следующий аргумент в пользу запрета на проституцию основан на тезисе, что данный вид услуг причиняет вред «общественной нравственности». Возникает вопрос: в чём собственно заключается обида? В том, что женщины в условиях рынка стали «оказывать услуги за деньги», а не «бесплатно»? Но рынок же с его диктатом товарно-денежных отношений каждого вынуждает выбираться из нищеты «кто как может»!.. И тот же самый рынок массово производит клиентов, которым проще отыскать деньги на оплату сексуальных услуг, чем свободное время для поддержания «романтических отношений»…
Но главное, конечно, здесь не в этом. Главное в том, что, налагая запрет на проституцию, государство вытесняет её в подполье, ставит проститутку на один уровень с профессиональной преступностью, приглашает общество клеймить ее позором, низводя до статуса «презренного существа», лишенного человеческого облика и, соответственно, всяких человеческих прав. Отвергнутая государством и обществом, нуждающаяся в покровительстве, она тут же попадает в кабальную зависимость от «возлюбленного», в котором видит «сильную руку» хозяина. Между ними складываются отношения типа «раб и властелин» после чего начинается самая настоящая работорговля и эксплуатация «проститутки» третьими лицами: «возлюбленный» сам, либо через посредников, заключает сделки с клиентами и сам получает деньги от сделок, где проститутке отводится роль продаваемого то клиенту, то новому хозяину товара. Её материальное положение полностью зависит от милости рабовладельца. Как видим, «проституция» в условиях запрета представляет собой самый настоящий институт рабства и работорговли.
Специалисты, занимавшиеся изучением проблемы, указывают, что эксплуатацией «проституток», находящихся на нелегальном положении, занимаются не только их «возлюбленные», но и «коррумпированный слой административно-управленческого аппарата, и коррумпированные представители органов власти», так называемый «зонт безопасности», обеспечивающий «крышу» работорговцам.
Как уже отмечалось выше, статья, предусматривающая административную ответственность за проституцию, была введена в Кодекс РСФСР об административных правонарушениях ещё при советской власти, в мае 1987 г. Тогда, давая моральную оценку «проституции», законодатель исходил, видимо, из требований морального кодекса строителя коммунизма, поскольку тогда эта мораль была господствующей.
Действующая ныне Конституция Р. Ф. была принята в 1993 году для нового государства, в политике которого признание, соблюдение и защита прав человека, в том числе сексуальных прав, является приоритетным направлением развития.
В зарубежных странах, где церковь не отделена от государства либо формально отделена, светская власть в вопросах этики традиционно опирается на религию, поэтому во многих странах «проституция» и во времена всеобщего запрета, и во времена «регламентации» продолжает признаваться законодателями этих стран «аморальным деянием».
Однако в Германии, например, было недавно отмечено, что такая оценка проституции больше не соответствует требованиям реальной жизни и не разделяется значительной частью населения. В особенности это подтвердил опрос, проведённый административным судом Берлина в рамках производства по делу (35 А 570. 99), где большинство общественных организаций заявили, что они больше не рассматривают проституцию, как аморальную. Во время опроса «Dimap», проведённого в 1999 году, большинство опрошенных жителей Германии (68 %) высказались за законодательное признание проституции. Судебная практика также претерпела изменение, поэтому тот же административный суд Берлина принял решение больше не рассматривать проституцию как аморальное действие (административный суд, Берлин, Свод законов, том 1, декабрь 2002 г., 35 А 570.99), после чего в Германии был принят закон «О регулировании правовых отношений в области проституции» от 20 декабря 2001, вступивший в силу с 1 января 2002. Таким образом, проституция в Германии была полностью легализована, а отношения между всеми участниками этого вида предпринимательства законодательно урегулированы.
В Голландии в октябре 2000 года парламент исключил из уголовного кодекса в редакции 1912 года запрет на организацию и содержание публичных домов. Цель заключалась в декриминализации проституции, пресечении торговли женщинами, вовлечения в проституцию несовершеннолетних и улучшению контроля в целом за этой деятельностью. С тех пор, как проституция в Голландии легализована, женщины получили право выбора: заниматься этим, работая на предприятии или действовать в качестве индивидуальных предпринимателей в области оказания «личных деловых услуг». По данным «Роде Драат» – общества защиты интересов проституток, с этого момента положение проституток существенно улучшилось. У проституток, которые остались на нелегальном положении, ничего не изменилось. В основном это нелегальные эмигранты. «Они по-прежнему свободны, как птицы и крепостные своих сутенёров».
В Российской Федерации 20 декабря 2001 года Государственной Думой был принят новый Кодекс Р. Ф. об административных правонарушениях со статьёй 6.11, где проституция по-старому была расценена законодателем как аморальное действие.
С позиций какой именно общественной нравственности (коммунистической или религиозной морали) была снова дана такая оценка проституции, в принципе, неважно. В любом случае, при решении государственных дел ни та, ни другая мораль не может служить единицей морального измерения, поскольку, согласно статей 13 и 14 Конституции Р. Ф., ни та, ни другая идеология не является государственной. Следовательно, признание сейчас нашим законодателем сексуальных услуг за вознаграждение аморальным действием является ошибочным решением.
Давая моральную оценку тому или иному явлению и стараясь, чтобы оценка была объективной и правомерной, в настоящее время необходимо руководствоваться нормами конституционного права и светской морали, одновременно принимая во внимание потребительскую психологию и мораль, поскольку живём мы теперь в условиях рынка, где спрос рождает предложение. Наличие в этих условиях проституции свидетельствует о наличии спроса на такие услуги. Учитывая, что право пользоваться услугами сексуального характера и право не пользоваться такого рода услугами являются в современных условиях равнозначными правовыми благами и, рассматривая всё это с точки зрения светской гуманистической нравственности, обеспечивающей нравственное обоснование конституционных норм права, мы не можем признать проституцию аморальным действием.
С этих же позиций давая моральную оценку действиям государства и общества, которые, признавая проституцию аморальной, низводят «проститутку» до статуса «презренного существа», организуют её травлю, загоняет её деятельность в подполье и способствует возникновению и процветанию работорговли и коррупции, мы получаем совсем безрадостную картину. Поэтому в цивилизованных странах сегодня не сама проституция, а противодействие акту легализации проституции считается аморальным действием. При этом, действие международной Конвенции о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами там не отменяется, но прочитывается по-новому, в соответствии с требованиями реальной жизни.
Что меняет легализация проституции?
Легализовав этот вид сексуального предпринимательства, государство извлекает проституцию из подполья со всей её инфраструктурой и помещает в правовое поле, разрушая между участниками этой деятельности отношения типа «раб и властелин». Бывшие эксплуататоры и эксплуатируемые, заключая договорные отношения, превращаются в партнёров по бизнесу, проститутка перестаёт презрительно называться «позорной женщиной», т. е. проституткой. Обретая все права человека, она возвращает себе человеческое достоинство, возможность свободно оставить эту работу и перейти на другую и т. д. Общество и государство перестают для неё быть врагом номер один. Государство получает возможность установить над этим видом предпринимательства санитарный, налоговый, правовой контроль. Культура также обретает возможность благотворно влиять на этот вид предпринимательской деятельности.
Разумеется, не вся проституция сразу и добровольно легализуется, поэтому ответственность за не легальную проституцию должна быть сохранена и для проститутки, и для тех, кто сводит, склоняет или совращает кого-то для целей нелегальной проституции. Особо строгой она должна быть для работорговцев и «крышующих структур» не только над нелегальным, но и над легальным видом данного предпринимательства.
Учитывая всё выше сказанное и рассматривая проституцию не с точки зрения пуританской религиозной, или партийной морали, а с учётом конкретно исторического и экономического (рыночного) фактора, и с позиций конституционных норм права и морали, мы находим, что в настоящее время запрет на «проституцию» не имеет под собой ни логического, ни нравственного, ни юридического (общественная опасность) обоснования.
В этих условиях и с этой точки зрения назвать «проституцию» аморальным действием невозможно, а значит и далее обзывать этот вид услуг презрительным словом проституция, а людей – проститутками тоже не прилично!..
Помимо запрета на сексуальные услуги «за плату» в действующем законодательстве имеется запрет на создание организаций для оказания такого рода услуг. Статья 241 УК Р. Ф. предусматривает уголовную ответственность «за организацию или содержание притонов для занятия проституцией».
Так вот, всякая деятельность, когда она носит неорганизованный характер, по-русски называется «бардак» и обладает всеми признаками общественной опасности. Чтобы деятельность была «цивилизованной» мы и стараемся придать ей организованную форму, и таким образом устраняем «общественную опасность». К тому же, согласно п.3,ст.55 Конституции государство с помощью федерального закона может лишь ограничивать права граждан. Данные же запреты лишают граждан права и на получение, и на предоставление сексуальных услуг «за плату» в цивилизованной форме. Ещё и по этой причине запреты на коммерческий секс невозможно назвать оправданными, необходимыми и соразмерными.
С чисто человеческой точки зрения сексуальное общение «за деньги» – самый примитивный, не требующий особого напряжения ума и душевных сил вид сексуального общения, поэтому коммерческий секс и в условиях сексуальной демократии продолжает оставаться самой примитивной формой сексуальных отношений. Но это не может служить поводом для его запрета.
В культурах с враждебным режимом отношения к сексуальности, с развитой системой подавления сексуальной активности населения, «блудники» и «блудницы» подвергаются жестокому преследованию и наказанию, вплоть до смертной казни. Но даже при таких условиях общение «за деньги» не исчезает, а находится на нелегальном положении и принимает самые отвратительные формы рабства и работорговли.
Со временем власть начинает понимать пагубность бессмысленных репрессий и склоняться в сторону смягчения режима. В целом, при смягчении политической ситуации, основной курс на «целомудрие» общества сохраняется, сексуальный аскетизм продолжает занимать господствующее положение, а у «блудников» и «блудниц» продолжает сохраняться статус «падших и презренных душ», но «добропорядочное общество» начинает относиться к ним «терпимо». Так появляются «дома терпимости», значимость которых для города сравнивается со значимостью канализации, без которой городам грозит гибель от собственных же нечистот.
В этих условиях дома терпимости становятся островками сексуальной демократии в окружении враждебного им пуританского режима, царящего за стенами этих домов. В таких условиях посещаемость подобных заведений остается на высоком уровне, пока режим за стенами публичных домов не меняется.
Изменение режима в результате сексуальных революций предполагает установление сексуальной демократии во всём обществе. Когда такое действительно происходит, популярность коммерческого секса падает до минимума, и он начинает интересовать общество не больше, чем того заслуживает.
3.5. О нецензурной брани.
Под выражением «сексуальная лексика» мы подразумеваем основной массив различных слов и выражений, используемых в сфере сексуальных отношений для обмена сексуальной информацией. В зависимости от цели их использования все они делятся на три вида:
1) на слова медицинского сексуального лексикона, обозначающие половые органы человека и их взаимодействие (слова член, пенис, влагалище, вульва, сношение, коитус), не имеющие чувственно-эротической окраски;
