Читать книгу: «Трое из офиса (пособие по разгильдяйству)», страница 10
* * *
– Веди! – Дятлов безапелляционным тоном указал на коридор, – будем проводить обыск.
– Вообще-то это хуевая идея, – пожал плечами Антон, – ибо у вас ни постановления, ни хуя нет. К тому же, открою один секрет – эта девушка никогда не была в моем номере, соответственно никаких ее вещей тут нет.
– Может, и нет, – согласился Борисыч, – а может и есть. Вот посмотрим, удостоверимся, и тогда решим.
– Может, и решите, – передразнил его Антон, – а может и хуя лысого по всей фуражке. Говорю же, нет постановления – нет обыска.
– А ты не такой умный, как кажешься, – покачал головой Дятлов, – мы же постановление в пять минут организуем, и на обыск, и на арест. А потом я ебалом твоим щетинистым буду пятки свои от шелухи чистить.
Антону захотелось безотлагательно проверить на прочность ебало этого старлея, но ситуация в правовом поле не совпадала с эмоциональным посылом юриста.
– И хуем моим зубы почисти, он бактерии убивает.
Марина представила себе, как хуй Антона сражается с бактериями, и хихикнула.
– Лирику в сторону! – Борисыч был более опытным ментом, поэтому попытался перенести разборки на поздний срок, – вы пустите нас в свой номер или нет? Если вам нечего скрывать, мы в этом убедимся, только и всего.
– Ей-то, по всякому, пиздец, – успокоил Антона Дятлов, – а твой отдых еще может быть спасен.
Антон сомневался, что после таких диалогов его оставят в покое, а может быть даже пришьют что-нибудь из «Кировлеса», но и прятать в номере ему было нечего.
– Говно вопрос, – кивнул головой он, – ищите, смотрите, а потом уебывайте.
– Я вообще ничего не понимаю, – Марина прижалась к Антону, и они остались стоять в дверях, пока менты орудовали в ванной.
Чуть больше в этой ситуации понимал Витя, который смотрел в дверной глазок в своем номере, но это понимание нихуя не добавляло ему душевного равновесия.
Антон повернулся на шум открывающейся двери и увидел сисадмина с пальцем, приставленным к губам. А потом эти губы беззвучно произнесли: «Папка у тебя под кроватью»
В целом это ситуацию не проясняло, но Антона всегда отличало умение даже при недостатке информации находить правильное решение.
– Особо тщательно посмотрите под крышкой унитаза! – юрист зашел в свой номер, привлекая внимание ментов, – я там видел что-то, похожее на мягкую коричневую папку.
Витя тем временем не отрываясь смотрел на Марину. Бля, это же Света, только одета поприличнее. Прикинув хуй к носу, он засунулся обратно в свой номер.
– Каждый такой комментарий добавит тебе лишние сутки, – это Дятлов в ответ на унитаз.
До комнаты они пока не добрались, но это дело пяти минут, а уж под кроватью посмотрит даже трехлетний ребенок, а старший лейтенант полиции как минимум не ниже по эволюционной лестнице.
– Короче, хватит игр, – Антон сделал еще шаг вперед, – папка в моей машине.
– О-па, – Борисыч прекратил поиски и Дятлов вслед за ним, – где машина?
– Вон, внизу, – Антон Сергеевич открыл дверь на балкон и нажал кнопку на брелоке. Темный силуэт «суперба» на стоянке осветился вспышкой фар.
– Тогда так, – Борисыч взял дело в свои руки, – Дятлов, сходи с ним к машине, а мы с потаскухой пока здесь покумекаем.
– Ничего подобного, – отрицательно покачал свои лицом Антон, я не оставлю девушку одну наедине с майором, – держи ключи! – это уже Дятлову, – в бардачке.
– Давай, старлей, только мигом, – одобрительно кивнул Борисыч, – а я наберу Гургену, пусть приезжает.
Марина непонимающе посмотрела на Антона, но тот подмигнул, будто знал что-то важное.
– Не бойся, – обнял он девушку, – а ты, сцуко, бойся!
Дятлова перекосоебило, он обязательно отпиздит этого дерзкого человека, когда придет время. Тем не менее, пока он держался, только злобно зыркнул, да взял ключи.
– Буду через пять минут!
* * *
Если бородатые мальчики могли испытывать приступы бешенства, то сейчас как раз был подходящий случай. Предводитель горцев-гопников изо всех сил шевелил мозгами, генерируя решение.
– Да хуле тут думать? – «бровь», как всегда скорый на расправу, – разъебем тачку и делов.
– Падажди! – остановил его духовный вождь малолетних джигитов, – тут думать нада.
Думать было над чем. На листе бумаги с напоминанием о том, что им известно о сбитой бабке и требованием денег за молчание, который они оставили под щеткой дворника, теперь красовался ответ «Да пошли вы нахуй, овцеебы!!» Ответ категоричный, не предполагающий двоякого толкования. Хозяин авто платить не хотел.
– Нэ, мы пака нэ будэм мачить машыну. Щяс праколем калесо, штоб не уехали никуда и падаждем хазяина. Придет – атхуячим и папросим еще раз денег.
План показался ему толковым, ибо он добавил:
– Да.
Ждать долго не пришлось. Не прошло и минуты, как машина моргнула фарами, значит хозяин открыл ее дистанционно. Предводитель подумал было, а не подождать ли внутри машины, но потом решил, что просто выскочить из кустов и отпиздить долбоеба – тоже весьма эффективно, хоть и не так эффектно.
Хозяин тачки появился две минуты спустя. В темноте было не разглядеть лица, но этот факт никого не беспокоил. Фигура была щуплой, и этой информации было достаточно. Субтильный, но дерзкий – хуевое сочетание для прогулок по ночам.
– И где блядь эта папка? – хозяин машины открыл переднюю дверь и полез в бардачок.
– А вот она! – заорал предводитель первое, что пришло в голову, выскакивая из кустов.
Сказать, что Дятлов охуел, значит не сказать ничего. Мент и до этого стоял в не очень выгодной позе, пытаясь не садясь в машину, покопаться в бардачке, а после отличного подсрачника ударился головой о магнитолу и ненадолго потерял ориентацию.
– Давай эво ибать! – услышал он за спиной, – сматри, педрила, как жопу оттопырил!
Дятлов потерял ориентацию, но не настолько, поэтому попытался подняться. Открылась водительская дверь и оттуда прилетел кулак прямо в дятловское ебало.
– Это тебе за овцеебов! – произнес хозяин кулака. Дятлов попытался вспомнить, каких овцеебов он обидел, но не смог. Его потянули за ноги назад, и уже через несколько секунд охуевший старлей оказался на асфальте.
– Бля, да эта мент! – выкрикнул кто-то из нападавших, – мы мента хуярим!
Дятлов не уловил, обрадовало это людей, которые его пиздили, или расстроило. Он избрал линию поведения «лежачий полицейский», закрывая лицо руками. Оружия у него не было, и отбиваться он мог разве что зажигалкой.
– Э-э, бля, правда мент! – стралей почувствовал, что его перестают пиздить. Значит это стечение обстоятельств, а не спланированная акция.
– Пашли атсуда! – это было первым высказыванием, которое обрадовало Дятлова, – нахуй нам такие праблемы!
Старлей на мгновение расслабился, и пропустил удар носком ботинка в висок. Сознание ушло по-английски.
* * *
– Гурген, приезжай, нашли твою беглянку. Да, Светлая, сорок. «Гардемарин». Не затягивай, надо быстро сделать, – Борисыч положил трубку.
Проститутка и ее подельник вели себя дерзко, но майор и не таких обламывал.
– Сидите тихо блядь! – ему показалось, что на улице слишком уж громко шумят. Толстяк подошел к балкону, и его догадка подтвердилась. На стоянке неизвестные пиздили Дятлова.
– Э, блядь! – майор на мгновение растерялся, – что за хуйня?
Антон и Марина не владели ситуацией, поэтому точно не могли ответить на этот вопрос.
– Да я блядь вас засажу! – запыхтел он, – за нападение на полицейского!
Майор снова вытащил телефон. На единице стоял быстрый набор дежурного.
– Это Дряблый! – пробасил он в трубку, – у меня тут нападение на офицера полиции! Светлая, сорок. Тут блядь целая ОПГ, человек восемь минимум. Вооружены. Удерживаю двоих подозреваемых в «Гардемарине».
Антон подошел к окну и улыбнулся. Звезды сложились пиздец как удачно, хотя старлей бы не разделил его мнения.
– Помочь коллеге не хотите? – он обратился к Борисычу.
– Ты у меня, сука, сгниешь в тюрьме! – багровый майор еще держал себя в руках, но уже не крепко, – и дружки твои ебаные! Да вас в жопу будут ебать чаще, чем ее!
Борисыч ткнул толстым пальцем в Марину. Затем развернулся и направился к выходу.
– Сидеть здесь! – вышел он, закрывая номер. Надеялся, что с проституткой они далеко не убегут. Сейчас надо попытаться отбить Дятлова, а то правда неудобно получается. В кобуре Борисыча красовался только шомпол, поэтому геройствовать не надо.
Размышляя о дальнейших действиях, майор выскочил на лестницу, и тут его ждал еще один сюрприз.
Если вас пиздил человек с длинным гофрированным хуем и огромной залупой, похожей на средних размеров пылесос, то вы прекрасно поймете майора Дряблого.
– Кхе! – успел произнести он, и залупа-пылесос больно ударила его в переносицу.
* * *
Гурген был несомненно уважающим себя бизнесменом, поэтому не мог позволить себе ездить на белой заниженной «приоре», как большинство его деловых партнеров. Поэтому рассекал по Витязево на почти новенькой семнадцатилетней Ауди 80. Не удивительно, что звонок мента застал его за рулем.
– Вай, красавчег! – воскликнул властелин шашлычной, выслушав речевое сообщение собеседника, – буду через пять минут!
Дороги в Витязево короткие, и это плюс, но узкие, и это минус. Мартиросян не успел как следует дать газу, как пришлось тормозить. Какой-то нерадивый человек припарковал мини-фургон по диагонали, и что-то выгружал из него в магазинчик.
– Эй, жопа! – заорал Гурген, высунувшись из окна по пояс, как велели правила хорошего тона, – с дороги атьехай, да! Видишь, люди дорожное движение асуществляют, да?
– Э-э, жди пять минут, да! – разгружающий тоже был знаком с этикетом, – десять ящиков осталось!
В любое другое время Гурген наверняка бы вступил в словесную перепалку с хамом, и будучи мастером слова, наверняка убедил бы оппонента в его неправоте, но сейчас отвлекаться было нельзя. Гурген выскочил из машины и оставшийся путь в триста метров решил преодолеть пешком.
– Ты понел кто, ты чепушила, да! – Мартиросян сообщил правду-матку хозяину фургона, проходя мимо.
– Э-э, – по всей видимости, таким универсальным способом его невольный собеседник начинал каждую свою фразу, – ты сам пидарас!
Гурген хотел добавить еще эпитетов, но надо было торопиться, и он просто плюнул в сторону обидчика, не надеясь на успех. Правильнее в этой ситуации было бы смотреть на дорогу, на которой оказался он, но вышло, как вышло. Водитель «скорой», торопившейся на вызов не успел затормозить, и бизнесмен армянского разлива познакомился с капотом красного креста.
– Блядь! – обозначил ситуацию водитель «скорой».
– Ну ебтваю! – согласился с коллегой фельдшер.
Гурген просто лежал без сознания и не вступал в диалог.
– Слушай, а у нас на выезде что? – сориентировался водитель.
– Со слов диспетчера, человеку плохо. Он лежит, – фельдшер почесал затылок.
– Какому-то конкретному человеку? – снова поинтересовался водитель.
– А я почем знаю, – хмыкнул фельдшер, – а что?
– Ну, смотри, – показал рукой водитель, – человек. Лежит. Ему плохо. Получается, к нему мы и ехали.
Пазл в голове у фельдшера сложился, и тот просиял:
– Верно! Грузим его, коллега!
* * *
Виктор Андреевич не терял времени даром, а пристально смотрел в глазок. Сначала из номера Антона вышел худой старлей без папки. Затем, спустя всего несколько минут и майор, причем тоже без папки. Значит, Антон что-то придумал, у него башка варит, что надо.
– Пойдем! – он взял Свету за руку, – надо уходить!
Та не сопротивлялась. Сисадмин вывел девушку в коридор, а сам в два прыжка очутился у двери в номер Антона и прислонил карточку к считывателю.
– А-а-а! – вскрикнула Света у него за спиной, и Витя резко обернулся, готовый к любому развитию событий. По крайней мере, так он думал, но вид Валеры в стиле ню, который тащил бессознательного майора, при этом он делал широкие шаги, ибо между ног за ним волочился пылесос, производил действительно сильное впечатление.
– Тихо, не ори! – Валера цыкнул на Свету, – этого разбудишь, – он кивнул на лежащего Борисыча, – да и соседи повыскакивают. Что тут у вас?
– Все нормально, – успокоил товарища Виктор Андреевич, – Света – это Валера, Валера – это Света.
– Очень приятно, – Валерий Робертович даже хуесося пылесос не терял галантности.
– Угу, – произнесла Света.
– Опаньки! – это Антон вышел в коридор, держа в руках папку, а за ним и Марина, – все в сборе!
– Маринка! – Света бросилась на шею девушке, – а ты какими судьбами?
– А я к тебе, повидать, и Артемку привезла, – на глазах Марины заблестели слезы, – а ты как-то легко одета.
– Это рабочее, – махнула рукой в ответ та.
– Не волнуйся, – успокоил Марину Витя, – это не то, что ты думаешь.
Затем он еще раз осмотрел Свету:
– Хотя нет, пожалуй, то.
– Ты проститутка?? – закрыла лицо руками Марина. Она-то ебалась со всеми направо и налево по призванию души, а брать за это деньги так мерзко.
– Это только на лето, – успокоила сестру Света, – а лето для меня закончилось сегодня. А где Артемка?
– Спит в номере. Мы остановились в гостинице на соседней улице, – Марина делала вид, что до сих пор возмущена поведением сестры.
– Кто-нибудь знает, как вытащить хуй из пылесоса? – Валера попытал счастья, раз уже беседа вышла на такой уровень откровенности.
– Там разберемся, – Антон взял дело в свои руки, – а сейчас надо валить, и быстро. Нас пятеро, как раз поместимся в машину. Надо уехать подальше, а потом решим, что делать. А чем тебе все-таки пылесос не угодил?
– Немецкий! – небрежно бросил Валерий Робертович, будто это все объясняло.
Вниз спускались быстро, перепрыгивая через несколько ступенек, только Валера взял темп чуть ниже, но не потому, что правильней других распределял силы по дистанции.
– Куда же вы? – ошалелая Настя на ресепшене.
– Спасибо за отдых! – Виктор Андреевич махнул рукой, – и там это, кто-то отпиздил толстого мента, он на третьем этаже лежит.
– И еще одного, худого, на стоянке. Тоже отхуячили.
– Сережу? – вскрикнула Настя.
Больше никто ничего не говорил, только Валерий Робертович, пробегая мимо, укоризненно помахал пылесосом.
– Бегите, касатики! – вывалилась из своей комнаты Маргарита Павловна, уже успела одеться и вытащить ершик, – а я его пока выебу! Э-э, то есть, задержу!
И она стремглав рванула наверх.
Дятлов лежал там, где его и оставили малолетние бородатые мальчики. Это было плохо, но только для самого Дятлова. Остальным было похуй. А у машины оказалось проколото колесо. Теперь уже Дятлову было похуй, а остальным плохо. Совсем рядом послышался вой полицейских сирен, как минимум, трех.
Дело пахло керосином и пиздюлями. Антон быстро оглядел команду и остановил взгляд на Валере.
– Держи папку и беги! Со всех ног, быстро, как ветер!
Аналитику показалось это издевательством, и тот зыркнул на друга.
– Тебя не заподозрят, – пояснил юрист, – мало ли тут голых долбоебов с пылесосами на хую. Беги в сторону пляжа. Все мы не уйдем, а если мы вчетвером останемся, у тебя будет шанс вырваться. Не проеби папку.
И Валера побежал. В одной руке он сжимал важную папку, в другой – ставший таким родным немецкий пылесос. Он бежал, не оборачиваясь, слышал только, как менты приказали всем лечь на землю. Что-то про применение оружия. Потом было очень хорошо слышно, как задержанных начали пиздить, не жалея стариков и детей. Он слышал крики Антона про «пидарасы, на каком основании?», Света орала, что ее перепутали с какой-то другой проституткой, а Виктор Андреевич отчаянно пытался доказать, что он не боксерский мешок.
Валера бежал со всех ног, хотя совесть приказывала ему остановиться и вернуться назад. Разделить пиздюля поровну со своими друзьями и незнакомыми проститутками. Но голова советовала посылать совесть нахуй, а голова для аналитика важнее.
* * *
Валера посрал. Полная папка бумаг, а он не может взять даже одну, чтоб вытереть жопу. Придется опять лезть в холодное море.
Третий день Валерий Робертович жил изгоем на берегу. Погода резко испортилась, и каждая последующая ночь выдавалась холоднее предыдущей. Он становился изгоем, и уже не раз пытался вспомнить, как Том Хэнкс добывал огонь на острове с помощью трения хуя. Ночью он выходил на дело, и собирал остатки кукурузы и чебуреков, а вчера вечером раздобыл почти целую чурчхелу, до смерти напугав писающего в кустах мальчика. Этой ночью он разбил камнями пылесос и отломил шланг на безопасном расстоянии, так что теперь он был просто голым грязным человеком с тридцатисантиметровым гофром между ног. Пора было выбираться в люди.
– Валера-а-а-а! – послышался знакомый голос где-то очень далеко, в сотне метров с сторону цивилизации, там, где отдыхающие стайками шли на море. Это точно был Антон.
– Я тут! – крикнул он, сам оставаясь на месте.
– Валера, ты где? – процитировал Галанина Антон Сергеевич. Теперь голос был еще ближе, значит они в правильном направлении.
Не прошло и двух минут, как Валерий Робертович примерял шорты и футболку. Антон и Витя были изрядно отпизженные, но довольные.
– Заебись, что папка сохранилась, – Антон Сергеевич похлопал по плечу Валеру, – ну, и сам цел, тоже хорошо. Нас помяли, конечно, изрядно, но мне удалось истребовать положенный один звонок. А хуле, Герман Сидорович, из генпрокуратуры который, помнишь, может быть. Нам же в «ГовноГазНефти» без связей в генпрокуратуре никуда. Так вот, он пошел прокурором края, причем недавно совсем, поэтому наша дружба оказалась весьма кстати. И он не успел еще за месяц тут взятками обрасти, так что человек, считай, незаинтересованный. Выпустили нас под залог, только я ему весь компромат обещал передать, пусть начнет работу с громкого дела.
– Угу, – Валере пиздец как важна была эта информация, – а пожрать есть чо?
– Найдем, – ухмыльнулся Витя, – лето проебали, так хоть обед не проебем.
Марина со Светой ехали в пиздатом плацкартном вагоне в сторону дома с перспективой хуярить подшипники. Дятлов стал-таки капитаном, и Борисыч тоже стал капитаном. Делами Гургена на ближайшие несколько лет займется жена, хотя после конфискации дел останется совсем немного. И только в жизни Насти нихуя не изменилось, разве что пришлось со своей зарплаты купить новый пылесос для отеля.
– Хорошо здесь! – Витя похлопал друзей по плечам, – я бы в следующем году опять приехал.
– Только тогда уж в пансионат, – поддержал его Антон, – чтоб с лечением.
– Мне похуй в общем-то, – пожал плечами Валера, – только пусть они вениками подметают или швабрами. Ебал я эти пылесосы…
Июнь
Июнь выдался жарким, а руки установщика кондиционеров росли из самых глубин жопы. В юридическом отделе уже четвертый день работали очень потные люди.
Антон сидел и не делал ничего в строгом соответствии с распорядком дня. Вернее, он читал проект договора на частичное освоение месторождений говна в Мытищах.
– Бля, Наташ, ну почему вы все время пишете витиевато и запутанно? Ну что за «образцы говна ненадлежащего качества, в результате исследования которых отсутствует возможность определения практической и научной ценности породы»? Ведь есть же нормальное русское слово «хуйня»! Изъясняйтесь доступно, это же Мытищинские партнеры, уважаемые люди и конкретные пацаны.
В отдел заглянул Валерий Робертович и с хитрым прищуром произнес:
– Мой друг Эрнесто, можно вас на пару слов?
– Чего? – не понял юрист.
– Ваш покорный слуга, аналитик по трудовой книжке, но Фидель в душе, хотел бы обсудить один вопрос. – Валера говорил загадками. – Курить пойдем блядь!
Теперь все встало на свои места, и Антон поднялся с кресла.
Курилка уже две недели, как потеряла свой юридический статус, но она не перестала быть самым подходящим местом для неофициальных деловых встреч. Это знал Антон, это знал Валера, это знал и Витя, но почему-то не пришел.
– Что случилось? – Антон Сергеевич запустил в потолок первую партию аккуратных колец.
– Есть тема, – Валера загадочно почесал ухо, – правда, требует вложений.
– Спасибо, мне пора, – Антон мгновенно докурил, будто вспомнив что-то важное, но Валерий Робертович, предполагая такое развитие событие событий, заблаговременно встал в дверях.
– Да подожди ты, Антох, дело реальное. Глобальное, серьезное, рискованное, но реальное.
– Это и пугает! – буркнул Антон. Он прекрасно знал интересы Валеры-дрыща – анальные развлечения с женщинами и денежные авантюры. И хорошим аналом его новое предложение не пахло.
Валера несколько раз хмыкнул, пытаясь сообразить, с чего начать.
– Тебе бы понравилось есть говно? – начал в итоге очень издалека Валера, и Антону Сергеевичу опять захотелось уйти.
– Не первый год меня знаешь, – бросил он аналитику, – чтоб такую хуйню спрашивать…
– То-то и оно, – согласился Валерий Робертович, – знаю. Потому и пришел к тебе.
Его голос стал на два тона ниже, хотя в курилке никого больше не было – антитабачный закон в действии.
– Тебе не кажется весьма отвратительной практика, когда люди получают должности за взятки? – перешел, наконец, к делу Валера, – да-да, это я про нашего Эдуарда Геннадьевича, долгих ему лет.
– Взятки – это мерзко. – Согласился Антон. Сам-то он занял это место без всяких взяток, по блату.
– Верно, – поддержал друга Валера, – взяточники – отвратительные люди. Так вот, я тут прозондировал общественное мнение – оказалось, многие недовольны политикой Геннадьича. Тянет всякую шелупонь на руководящие должности, без образования, без навыков. Своим карьера закрыта, получается. Непорядок.
– К чему клонишь? – Антон Сергеевич в очередной раз напрягся.
– А к тому, с чего начал разговор – еще годик, и говно начнем есть, потому что всю сметану прихвостни Жидкого слопают.
– Выкладывай, – махнул рукой Антон.
– Снимать надо, – пожал плечами Валерий Робертович.
– Нихуя себе, – присвистнул Антон, – а полномочий хватит?
– Это не мы хотим, – Валера побаловал легкие свежей порцией никотина, – это люди требуют. А что? Имеют право!
– Кто в теме?
– Пока никто. Витьку не могу найти, как сквозь землю провалился, и мобила выключена.
– Охуенный план, – саркастически улыбнулся Антон Сергеевич, – просто охуенный. Сколько денег надо? Сто? Двести рублей? Тыщу? Больше у меня нет.
– Опаньки! – в курилку уверенным шагом ворвался Пися, он же Альберт Сергеевич Писанко, какой-то из младших замов коммерческого директора, он же человек и пидарас. Причем человеком он бывал гораздо реже, чем пидарасом, а конкретно – между первой и четвертой рюмками. Пися был одним из людей Жидкого. – На что деньги собираем? А?
Общаться с Писей не входило в планы друзей, тем более, что по итогам мероприятия Пися тоже должен был вылететь из компании, поэтому они молча вышли.
– Дебилы бля, – подытожил Писанко, но негромко, и когда они уже вышли. Однажды Пися уже получал от Антона Сергеевича по щам, когда на одном из корпоративов решил поднять свой статус методом унижения коллег. С тех пор он стал изворотливей и хитрее. И осторожнее.
* * *
Митенька сидел в кресле и ерзал ягодицами по мягкой перфорированной коже. Не то, чтобы ему нечем было заняться, просто ерзать было охуенно. Табличка на его двери громогласно заявляла посетителям «Дмитрий Александрович Голутвин, начальник отдела планирования и стратегического развития». Должность хорошая, а обязанностей по ней не знал никто, в том числе и сам Митенька. Но кабинет был большой, а кресло мягкое. Единственное неудобство, с которым приходилось мириться – не дающая секретарша. Надо будет сказать бате, чтоб ее уволили к хуям. Самому уволить ее как-то не приходило Митеньке в голову.
Было, конечно, еще одно неприятное обстоятельство, которое иногда одолевало Митеньку – Жидкий периодически требовал каких-то отчетов о проделанной работе, результатов, эффективности и прочей никому не нужной хуерги. Но с этим мириться было проще, чем с не дающей Таней. В конце концов, не Жидкий принимал его на работу, не ему и увольнять. Отец, занимающий пост в верхах одной из государственный корпораций, то ли «Россекс», то ли «Госминет», порешал все на самых верхах «ГовноГазНефти», так что у мерзкого Жидкого не было пространства для маневра.
– Дмитрий Александрович, к вам Валерий Робертович на двенадцать ноль-ноль! – раздался Танин голос по громкой.
Митенька глянул на часы – без десяти. Время есть еще.
– Танюш, может, отсосешь? – десять минут для него было с запасом.
– Дмитрий Александрович, это не в моей компетенции, – ответила Таня. Эта сучка умела отшивать мужчин.
Митя попытался вспомнить, зачем к нему пришел аналитик, но так и не смог. Может, просто так, попиздеть. Валерий Робертович имел определенный авторитет в глазах Голутвина, скорее всего потому, что в нем тот видел качества, которых сильно не хватало ему самому – мощную харизму, головокружительный успех у женщин при весьма скромном «экстерьере», аналитический склад ума и широкий кругозор. Сам Митенька мог похвастать разве что широким карданом и широким карманом, в котором терялись немалые суммы отца.
– Пусть заходит! – бросил он небрежно и еще немного поерзал жопой в кресле.
* * *
Борис Михалыч был уважаемым человеком. Его авторитет был непререкаемым, лицо – серьезным, а зарплата – маленькой. Да и авторитет не во всей «ГовноГазНефти», а только в одном отделе, да и не отделе даже, а так. Он был самым старым сотрудником ЧОП «Пердак», которое плодотворно сотрудничало с корпорацией уже три с половиной года. Борис Михалыч видел тут всякое, правда, самое интересное – когда в здании орудовал Фредди Крюгер – пропустил, ибо спал пьяным в туалете на шестом этаже.
При всем при том опыта ему было не занимать. Борис Михалыч столько раз нажимал на кнопку турникета, сколько у некоторых на голове и волос-то нет. Кстати, сам Михалыч был лысым, как покрышки опытного дрифтера. Его гордостью были усы, пышные, черные, как смоль, и густые шопесдетс. Михалыч бережно вычесывал из них хлебные крошки и капусту из борща после каждого обеда, важно крутил левый кончик, когда принимал серьезные решения, типа кто первым пойдет на обед или не пропустить ли стаканчик на ночь.
– Эй-эй, бля! – грозно окрикнул он мужиков в униформе, – куда?
– Пречистенка, двадцать пять? – спросил один, наглый, сука.
– Да! – крутанул ус Михалыч, – а чо?
– Да ничо, – борзый явно шел на конфликт, – вот накладная. ГовноГазНефть, зимняя резина, тридцать комплектов.
– Давай сюда, – нехотя потянулся Борис за документом, – верно бля, не подкопаешься. Только получатель неразборчиво прописан, то ли Хуев, то ли Хуёв, – он на всякий случай сверился со списком сотрудников, – у нас нет такого.
– Командир, мне похуй, если честно, – пожал плечами борзый, – я не коммерс, я – доставщик. Курьер, читай. Все оплачено, так что мы выгрузим и уедем. А вы тут разбирайтесь, какого хуя Хуев себе тридцать комплектов зимней резины заказал в офис.
Куча новеньких черных круглых мишленов на глазах растерянного Михалыча превращалась в афропизанскую башню.
* * *
Виктор Андреевич, сисадмин от Бога, изысканно блевал в унитаз Третьяковской галереи. Он слабо помнил, как сошлись их с фаянсовым изделием пути, но самочувствие было не лучшим.
Ага, Галина. Богиня в теле библиотекарши, Венера Милосская в очках. Чтоб произвести впечатление он обещал познакомить свою музу с творчеством Шишкина, Сурикова и Левитана, а заодно и сам познакомиться с этими беспесды великими мастерами палитры и мольберта. Та вроде даже согласилась, но в дело вступили другие друзья Вити – Джек Дениелс, Вильям Лоусонс и совсем юный, восемнадцатилетний Чивас Ригал. Его сознание и память этих друзей не очень любили, поэтому каждый раз уходили по-английски.
Витя потянулся за телефоном, чтоб узнать время, но вспомнил, что перед сном предусмотрительно положил его в бачок. Приподнял крышку – так и есть, яблокофон лежал на самом дне, не подавая признаков жизни. Виктор Андреевич принял вертикальное положение и в ритме стремительного фокстрота вырвался из кабинки. Из зеркала на него смотрело вполне культурное быдло. Сисадмин сунул голову под струю воды и некоторое время наслаждался идиллией. Затем почистил костюм – а ни в чем другом Галина бы ему не дала – и причесал мокрую голову. Совсем другое дело, ибо намочить волосы можно, а вот подмочить репутацию – никогда.
Уверенной походкой Виктор вышел из туалета и направился блуждать по выставочным залам в поисках выхода.
* * *
– Да, Валерий Робертович, слушаю вас, – Митенька предложил посетителю кресло.
– Дмитрий Александрович, я тут проанализировал, – Валера выбрал модель лица «серьезный переговорщик», – я ведь аналитик. Так вот, я проанализировал текущее положение дел и пришел к неутешительным выводам. Ничего, что я сразу к делу?
– Напротив, – закивал Митенька, – этим вы выгодно отличаетесь от многих балаболов в нашей корпорации. Продолжайте.
– Спасибо, – учтиво кивнул Валера, – так вот. Я проанализировал работу вашего отдела за последний год…
Дмитрий Александрович почему-то напрягся и даже немного покраснел.
– …и пришел к выводу, что ваш труд недостаточно ценят…
– Ясен хуй! – у Митеньки вырвался вздох облегчения.
– Вот Жидкий, – продолжил Валерий Робертович, – как руководитель филиала, имеет к вам какие-то претензии?
– Ну, там результаты спрашивает, – начал Митенька, – типа коэффициенты эффективности, отчеты, там что-то про перспективу и прочее…
– То есть, по существу, ничего, – сделал заключение Валера.
– Ну да, – согласился Голутвин, – пиздит что-то на подведениях на наш отдел, но по существу претензий нет, вы правы.
– А раз претензий нет, сколько поощрений вы получили за последний год? Ценных подарков, грамот, премий?
– Ни одной, – вздохнул Митенька. Ему и нахуй все это было не нужно, не трогают и слава Богу. Но ход мыслей аналитика ему, несомненно, был по вкусу.
– Ну и нахуй нам такой руководитель, который совсем не думает о подчиненных? – заговорщически наклонился к собеседнику Валера, – а ведь мы – семья!
– Угу! – неуверенно кивнул Митенька.
– Брат! – на всякий случай закрепил впечатление Валерий Робертович и похлопал Митеньку по плечу, – а я не дам брата в обиду.
– Угу! – еще раз мотнул головой Дмитрий Александрович, но уже более уверенно.
– Нам нужен другой руководитель! Лидер, благодетель и светоч! Такой как вы!
Митя охуел от такой подводки и растерялся. Это было лестно, и его самолюбие потешилось, а самомнение раздулось, как Василий Уткин, съевший безмандатного Алексея Митрофанова.
– Или на худой конец, такой как я… – добавил Валера, – если у такого серьезного человека нет времени на всю эту руководящую суету.
* * *
Эдуард Геннадьевич Жидкий был мечтателем. К своим пятидесяти пяти он не утратил мальчишеского задора, блеска в глазах и умения радоваться каждому дню. Сейчас он мечтал, как переедет в Барвиху, там как раз коттедж освободился. Как пригласит на свой юбилей Лайму Вайкуле, сестер Зайцевых и Натали, и обязательно кого-то из них выебет, а другие, которым не повезет, будут просто петь.
