Читать книгу: «Мечта», страница 5

Ночной звонок

Не спится, ноет спина. С трудом поднявшись с кровати, усаживаюсь на любимое кресло у окна. За окном огни ночного города. Люблю смотреть на эти огни, за ними творится жизнь. За тем окном молодые любят друг друга, за тем мама качает малыша, за следующим, может, ругаются муж с женой. Телефон молчит, давно не звонила Варюша. Ее звонок я могу отличить от всех звонков. Конечно, по ночам мне звонят редко, но иногда случается. Или запоздавший родственник, или кто-то из знакомых, который боится беспокоить домашних. Знают, что я не сплю и всегда открою. Вот уже два года, я не выхожу из дома, то есть, не могу выйти. А ведь активнее меня не было ни в школе, ни в институте. Ни одно мероприятие, ни одно спортивное соревнование я не могла пропустить. Участвовала во всем что надо и не надо. На увещевание родителей, притормозить, посидеть дома, отвечала буквально следующее «Как я могу сидеть в четырех стенах, жизнь же пройдет мимо!». И вот теперь приходится сидеть, в этих самых четырех стенах.

Поначалу чувствовала только небольшое недомогание, и надеялась, что все пройдет. Когда поняла, что это серьезно и надолго, моему горю не было предела. Тут еще набежали родственники, подруги, знакомые со своим сочувствием. Стало совсем невыносимо, когда смотря на меня жалкими глазами, кто-то из них уверял, что так понимает меня. А что они могли понять? Они же не болели. Были и такие, которые смотрели с сомнением, недоверчиво: как это может быть, ведь она такая молодая. Не выдержав, я стала огрызаться и постепенно сочувствующие лица куда-то рассосались. Мне стало легче: не надо было вежливо улыбаться, когда хотелось закричать, не надо было о чем-то говорить, когда хотелось отправить всех куда подальше. Я привыкла к одиночеству, научилась жить сама с собой. Но, когда услышала окончательный диагноз, впала в глухое отчаяние, хотелось что-то сделать с собой. И вот в такой момент, такой же поздней ночью, услышала в прямом эфире на радио, как девушка просила кого-нибудь позвонить: ей очень плохо. Я сразу набрала номер. Этой девушке – это была Варя, реально было плохо. Я даже забыла о своей боли, так мне захотелось ей помочь. Не помню, какие слова я ей тогда говорила, но мы проговорили полночи. Наутро я проснулась, впервые за последнее время, с чувством какой-то легкости. Мне показалось, что я могу быть кому-то нужна, что жизнь не кончилась, и впереди может быть много хорошего и нужно еще побороться. После Варя стала мне звонить, и именно ночью. Мы не расспрашивали друг друга, а говорили только о том, что каждый считал нужным говорить. Мы нашли друг в друге людей, с которыми можно быть предельно откровенным, делиться всем. Она рассказывает мне о поездках, о людях с которыми встречается, о своей жизни, о событиях, происходящих вокруг. Я делюсь сведениями, впечатлениями которые черпаю из интернета, из книг, о своих сомнениях и раздумьях.

Тот ночной звонок перевернул мою жизнь. На далекую перспективу строить планы я пока не могу. Но точно знаю, чем буду заниматься в ближайшее время. В институте я все-таки восстановилась, обучаюсь дистанционно. Хочу работать с детьми, учительницей начальных классов. А Варя стала для меня мосточком с той жизнью, которая происходит за стенами моей квартиры.

Вот, звонит телефон, я знаю – это Варюша.

Одинокая фигура

Как всегда, на скамеечке возле подъезда, сидит она-Мария Егоровна. Проходя мимо здороваюсь, она молча провожает меня угрюмым взглядом, мне становится неловко. Я почему-то чувствую себя виноватой. После ужина, убирая посуду, выглядываю в окно: одинокая фигурка так же сидит на привычном месте, жильцы, проходя мимо, ускоряют шаг. Присев у окна не могу оторвать взгляд от этой одинокой фигуры.

А ведь я помню ее совсем другой, моложавой и приветливой женщиной. Она работала учительницей, у нее была семья-муж и двое детей, сын и дочь. И все у них было в порядке, все как у всех. Помню, по праздникам Мария Егоровна приходила домой с охапками цветов, потом собирались гости, шумно гуляли и нам соседским детям доставались конфеты из красивых коробок. Ее дети всегда были опрятно и нарядно одеты, в отличие от многих из нас. Потом куда-то исчез ее муж. Слышала, как шептались в коридоре соседки, что ушел к молодой. Мария Егоровна стала сразу какой-то незаметной, отяжелела походка, потускнел голос. Уже не было цветов, гостей, конфет. Со временем она стала совсем неуживчивой, не было соседей, с кем она не ругалась. Дети ее перестали играть во дворе. Слышно было, как она их постоянно пилила, попрекала отцом, даже выгоняла на улицу. Едва кончив школу, они разъехались кто куда.

Выйдя на пенсию, Мария Егоровна прочно заняла свою боевую позицию на скамеечке возле подъезда. Теперь никто не мог проскочить мимо нее незамеченной. Она всегда была в курсе всех семейных ссор, скандалов и вслух комментировала все эти новости всем проходящим. Пытаться воздействовать на нее, было делом бесполезным, в ответ можно было услышать только ожесточенную ругань. Все жильцы подъезда, такие разные при других обстоятельствах, тут сплотились единым фронтом против этой «старой карги», иначе ее никто не называл. А она продолжала сидеть на своем месте, и была у всех как бельмо на глазу.

Выглядываю в окно еще раз и решительно накидываю на голову шаль. Мария Егоровна видимо задремала, спина еще более согнулась, а голова упала на грудь. Тихонько трогаю ее за рукав «Мария Егоровна, вставайте, уже холодно». Она сперва тупо, потом удивленно смотрит на меня, растерянно оглядывается вокруг. «Мария Егоровна, я к вам обращаюсь, вставайте, пойдемте, вы замерзли, я вам чаю налью» протягиваю к ней руку. Мария Егоровна долго смотрит на мою руку, потом молча встает. Мы тихонько идем к двери. Я чувствую как ее пальцы судорожно сцепились на моей руке.

Я иду и шепчу «Все будет хорошо, все будет хорошо» ей и себе.

Остановка

На остановке сидит женщина. Ноги поджаты под себя, руки в карманах пальто, сама смотрит прямо перед собой и ничего вокруг не видит. Автобусы подъезжают и уезжают, а женщина не собирается в них садиться. Сидит она, как видно давно, уже люди на нее косятся. На вид ей где-то за сорок, хорошо причесана, одета прилично и со вкусом. «Может ей плохо? Может, нужна помощь?» думает мужчина, наблюдавший за ней, в ожидании своего пригородного автобуса. Когда, отъехал очередной автобус, все-таки подошел к ней «Может вам помочь?» Женщина вдруг встрепенулась «Да-да, я сейчас…» растерянно оглянулась, хотела встать, опять села «Где я? Сколько времени?». «Это остановка «Кинотеатр», а вам куда надо?» спросил пассажир. «Наверно, домой» неуверенно ответила она. Мужчине почему-то стало жалко ее, он видел, что с ней что-то не так «А куда домой-то? Давайте, я вас провожу до дома» предложил он. «Да-да, конечно» женщина закивала. Он подал руку, помог ей подняться, и повел, вопросительно поглядывая на нее. Так они молча прошли два квартала. «А вот мой дом» сказала она, возле большого дома со старинными эркерами, и почему-то еще сильнее схватилась за его руку. « Можно, я еще посижу тут?» кивнула в сторону скамеечки. «Хорошо, я тоже посижу» мужчина чувствовал, что уже не может ее оставить на полдороге. Женщина зябко поежилась, видно, все-таки замерзла. «А давайте выпьем кофе, вот и заведение рядом» предложил он. «Да-да» радостно согласилась она. В кафе сели в уголочке. Мужчина разглядел ее поближе, сейчас она уже не выглядела какой-то больной женщиной неопределенного возраста, а оказалась вполне нормальной женщиной средних лет. Выпив чашечку крепкого кофе, она наконец-то подняла на него глаза и тихо сказала «Вы не думайте, я не сумасшедшая, просто случилось…» и не договорила. «Ничего, все в порядке» он попытался успокоить ее. «Видите ли, до сегодняшнего дня, я думала, что у меня все в порядке, а оказалось…» она опять замолчала. Вздохнула и продолжила «Я расскажу вам, мне надо выговориться, а то у меня едет голова»

«Я замужем давно, вышла очень молодой, по большой любви. И была все эти годы вполне счастлива, любила мужа, детей, семью. Но на первом месте в нашей семье были всегда интересы мужа. Я дожидалась его дома с детьми, когда он заканчивал учебу, ездил на длительные командировки, всевозможные курсы повышения квалификации. Сама я училась заочно, совмещала работу с учебой. Потом его стали назначать на работу в разные районы. Мы сразу срывались с насиженного места, даже научились собираться по военному, очень быстро. На новом месте приходилось обустраиваться заново, устраиваться на новую работу, вливаться в новый коллектив. И детям приходилось акклиматизироваться в новых условиях. Но мы по этому поводу вовсе не переживали, наоборот, все было интересно, а главное, мы были вместе. Но с этими переездами, я карьеры не сделала, да и профессионально не росла, все-таки на каждом новом месте приходилось начинать все с начала. А муж рос, для него работа всегда была важнее всего. Я понимала это, и поддерживала его. Бытовыми проблемами его не напрягала, считала, что это не мужское дело. А когда мы переехали сюда, и получили собственную квартиру, а не служебную, моей радости не было предела. Здесь же родилась наша младшенькая, дочь. Наконец жизнь обрела устойчивость и стабильность. Одно было плохо, маленькая часто болела, и мне пришлось оставить работу. Однако, скучать было некогда, каждый день был заполнен хлопотами о муже, о старших детях, о дочери. Конечно, иногда посещали мысли, что живу не своей жизнью, что упускаю что-то важное. Но всегда верх брали семейные заботы и дела. До сегодняшнего дня. Неделю назад приехала по делам наша общая знакомая и вроде моя подруга, мы были коллегами по прошлому месту жительства. Она привезла приветы от бывших друзей, мы предложили ей остановиться у нас. Все было замечательно, я иногда водила ее куда-нибудь, в культурные места или просто по магазинам. Сегодня тоже по плану должны были сходить за билетами на премьеру нового кино. Я прождала ее целый час и решила сходить сама. По дороге в кинотеатр, решила укоротить дорогу и свернула к гостинице, что рядом с домом. Лучше бы я этого не делала, на крыльце гостиницы стояли мой муж и эта «подруга». Они стояли в обнимку и целовались. У меня потемнело в глазах, и я как будто отключилась. Значит, там меня вы и застали. Что мне теперь делать? Я не хочу, не могу идти домой: они же наверно там, и встретят меня, как ни в чем не бывало. Что мне им говорить? Неужели я прожила никому не нужную, никчемную жизнь?» слезы побежали по ее щекам. «А ваши дети?» осторожно спросил мужчина. «Да, вы конечно, правы. Дети у меня хорошие» она вытерла слезы платочком «Мне надо срочно идти домой. Вы меня извините, ради бога, задержала вас, еще нагрузила своими проблемами. Спасибо, что выслушали, мне как будто стало легче. Я разберусь, приму решение. Наверно, мне надо сойти на этой остановке, и ехать в другом направлении» Женщина заторопилась и быстрыми шагами пошла в сторону большого дома. Мужчина остался, задумчиво сидеть на своем месте, глядя ей вслед и думал «А у меня у самого все ли в порядке? Может мне тоже нужно остановиться от суеты и оглянуться вокруг? Подумать, так ли я живу?»

Перебирая фотографии

В повседневных хлопотах как то запустила дом. Надо навести порядок, сделать генеральную уборку. И вот, в конце дня, уставшая, сажусь перебирать книги, старые журналы, альбомы. Останавливаюсь на студенческом альбоме. Как много воспоминаний связано с ним! Вот групповая фотография, наше студенческое землячество отмечает Новый год. Какие мы здесь молодые! Такие знакомые, дорогие лица…

А ведь я буквально вчера встретила Сашу с Тоней, едва признала. Внешне они здорово изменились, стали какие-то гладкие что-ли, покруглели. Разговорившись, увидела, что они остались такими же, как в молодости. Тогда, людей настолько разных, настолько неподходящих друг к другу, трудно было отыскать. Саша был лидером землячества, поэтому все его знали. По характеру отличался чрезвычайной серьезностью, всегда собранный, ответственный. Если за что-то берется, всегда доведет до конца, за что и являлся авторитетом среди товарищей. Потом он и по возрасту был постарше, уже отслужил в армии. А Тоня была сплошным недоразумением, все-то у нее не ладится, постоянно пересдает «хвосты», клянчит конспекты, списывает курсовые. А девочки по комнате просто стонут от нее. Она ничего не умеет, ни убираться, ни готовить, про дежурства забывает. Доведенные до белого каления девчонки, бросали ей вслед «Смотри Тонька, никто тебя замуж не возьмет!». «А я туда и не стремлюсь» легкомысленно отвечала Тоня и бежала дальше списать у кого-нибудь, что-нибудь. Какое же изумление вызвало у всех новость о том, что Саша и Тоня поженились. Все выпали что называется «в осадок». И вот, вчера после многих лет, я их встретила в кинотеатре. Посидели немного в кафе перед сеансом. Я с интересом наблюдала за ними. Смотрятся очень даже гармонично, чувствуется, что у них вполне устоявшиеся близкие отношения. Оба спокойны, приветливы. Улучив момент, когда Саша отходил покурить, спросила у Антонины «Как вы смогли найти общий язык, ведь вы же были такие разные?» Тоня вздохнула и задумчиво стала рассказывать о своем браке, который все заранее обозвали «мезальянс». «Я ведь очень сильно влюбилась, этого вы просто не замечали. И поделиться ни с кем не могла, я же знала, что все меня воспринимали не всерьез. А Саша догадался, он же вдумчивый, внимательный. Мы стали встречаться, сидели в библиотеках, он помогал мне с учебой, любили ходить в кино. Видишь, эта привычка осталась у нас до сих пор. А после окончания института, мы жили первое время с его родителями. Сама понимаешь, тут у меня возникли трудности. Родители Саши такие же очень серьезные и аккуратные люди. А я с домашней работой никогда не дружила, да ты знаешь. Я очень старалась, но у меня ничего не получалось. Сашина мама ничего не говорила, но все переделывала за мной. А я плакала по ночам. Тогда Саша, в отсутствие родителей, стал помогать мне. К их приходу мы сидели в чисто прибранной квартире, и с готовым ужином. Родители делали вид, что ничего не поняли, даже похваливали меня. Ты не представляешь, как я им была благодарна! Как я еще больше любила своего Сашку! Потом мы получили квартиру, переехали от родителей. И я развернулась, обложилась книгами по домоводству и кулинарии. Через год сделалась образцовой хозяйкой, теперь все соседки бегают ко мне за советами, за рецептами. А Саша стал очень много работать, уезжал на длительные командировки, и мне пришлось справляться со всем одной. Трудно пришлось, когда пошли дети, один за другим, у нас их трое. Мы даже стали ссориться с Сашей, я стала упрекать его, что он устранился от воспитания детей, что отдаляется от семьи. А он обвинял меня, что я погрязла в домашних делах, что у меня стали узкие интересы. Если бы не Сашина мама, даже не знаю, справилась бы мы или нет. Она взяла на себя часть домашних забот. Я смогла учиться дальше, закончила аспирантуру, сейчас пишу кандидатскую. Дети у нас выросли, кто работает, кто учится. Ты знаешь, когда старший сын привел в первый раз свою девушку, я так расстроилась. Взявшись помогать мне, она тут же разбила мою любимую чашку. Только хотела я возмутиться, как Саша положил мне на плечо руку и шутливо спросил «У кого-то здесь короткая память?» И мы с ним так громко рассмеялись, что дети недоуменно переглянулись. Вот так и живем. Конечно, бывает, ссоримся и сейчас, я ведь стала шибко грамотная, теперь меня голыми руками не возьмешь. Как начнем спорить, так дым столбом стоит. Ой, уже третий звонок, надо бежать занимать места, ты давай звони хоть иногда». Тоня убежала, я сижу и диву даюсь, как же непредсказуема жизнь, как может измениться человек.

Перед посадкой

Она возвращалась с командировки, усталая, но с чувством облегчения. Проект, над которым работала целый год, был утвержден. Дома давно ждали муж и дети. Как она соскучилась по ним! Хотелось скорее прилететь домой, обнять их. Первым делом нужно приготовить детям что-то вкусненькое. Наконец, отдохнуть, и пойти с мужем куда-нибудь в театр или хотя бы в кино. И так некстати объявили нелетную погоду, и в связи с этим, задержку рейса на неопределенное время. Любовь Васильевна, вздохнула с досадой и пошла искать свободное место. Хорошо еще, что нет багажа. Народу в аэропорту битком, негде присесть. Походив по залу, Любовь Васильевна зашла в кафе. Тут оказалось свободнее, столик нашелся у окна. Женщина устало опустилась на стул, неизвестно, сколько еще придется сидеть здесь. Заказ пришлось ждать долго, официанты не торопились обслужить, тоже устали наверно. Кто-то завел музыкальный аппарат, полилась тихая очень знакомая мелодия. Любовь Васильевна силится вспомнить, где и когда слышала эту музыку, но не может. А ведь она точно слышала эту красивую мелодию, и с этим связано что-то очень приятное. Она откинулась на спинку стула и прикрыла глаза.

Очнулась, почувствовав чей-то пристальный взгляд. Слегка поежилась, не решаясь оглянуться. Но взгляд был настойчив и неотрывен. «Это уже неприлично, надо прекратить», Любовь Васильевна повернулась. За соседним столиком сидел мужчина. Не может быть! Эти глаза, это лицо: ее словно обожгло. Они встали и пошли друг к другу, и сразу вокруг все исчезло: аэропорт, кафе, посетители. Она остановилась в полушаге от него глядя в эти глаза навстречу. Они вернулись в прошлое, в теплую летнюю ночь, на берег моря. Оба молоды, красивы и свободны. Это был курортный роман, если можно было это так назвать.

Столкнулись в лифте, народ набился до отказа, и их прижали друг к другу. Вышли на одном этаже, и долго извинялись в коридоре. Вечером встретились на набережной, кивнули уже как знакомые. Молодой человек представился, его звали Дмитрием. Его вытолкнул на отдых его шеф. Сказал, что ему нужен здоровый и трудоспособный сотрудник. А Люба, по случаю, купила горящую путевку. А здесь пожалела об этом уже через два дня. Здесь ей было скучно. Показалось, что это бесполезная трата времени. Молодые люди стали встречаться, гулять вместе. И им было так легко и интересно, они понимали друг друга с полуслова, как будто родные или давно знакомые люди. Стали самыми активными участниками всех экскурсий, посещали все заявленные концерты. Потом бурно обсуждали свои впечатления, и удивительно сходились во мнениях. Любу переполняло чувство нереальности происходящего, казалось, то, что с нею происходит, это сон. Она ли это, всегда такая уравновешенная, спокойная Люба? Но ничего такого, чего можно было бояться, не происходило. Дима ни разу не попытался даже поцеловать ее. Она радовалась этому, ей вовсе не хотелось, чтобы с ними случилась банальная история. И так они были увлечены, что даже не заметили, как быстро пролетели две недели. Наступил последний день отдыха. Вечером сидели на берегу моря, глядя на закат. Какой это был чудесный вечер, теплый и тихий, с моря дул легкий бриз. Как им не хотелось расставаться. Оба знали, это будет трудно. Дмитрий взял ее за руку «Позволь пригласить тебя в ресторан». Переодеваясь, Люба очень волновалась, сегодня должно было случиться что-то необыкновенное. Дима ждал ее за красиво накрытым столом со цветами, с свечами. Они долго сидели и молча смотрели друг на друга, как будто хотели наглядеться на всю оставшуюся жизнь. Заиграла прекрасная музыка, та, которая звучала сегодня в этом кафе. Он пригласил ее на танец. Рядом все исчезло, только он и она, и музыка, которая несла их куда-то далеко. Дмитрий бережно притягивал девушку к себе, а она прижималась к нему. Люба слышала биение его сердца и свое в унисон. Слышала слегка терпкий очень мужской запах и дрожь пробегал по телу. Ее переполняло чувство огромного счастья, такого, которое может быть только раз. Когда они очнулись, вокруг стояла гулкая тишина и пустой ресторан. Дмитрий проводил до двери ее номера «Я сегодня уезжаю, так надо», судорожно обнял и поспешно ушел. Утром улетела и Люба. Сказка закончилась.

А жизнь продолжалась. Работа, замужество, дети. Только про то лето, по тот роман, она никогда никому не рассказывала. Берегла в себе то чувство бесконечного счастья, которого больше не было, и не могло быть. И вот, сегодня: будет эта странная встреча.

Громко заработал динамик, и объявил посадку. Они не сказали ничего, каждый пошел к своему выходу, только глаза неотрывно смотрели вслед друг другу.