Читать книгу: «Я буду любить тебя всегда…», страница 6
Люси немного успокоилась. Все нормально. Специалистов же надо как-то готовить. Эта Полонски сама ничего не знает, зато ее накрутила.
– Но уже лет через пять система вышла из-под контроля и стала приобретать уродливые формы. Все больше и больше людей считали, что лучше жить меньше на всем готовом, чем работать и рисковать оказаться без куска хлеба. Тем более что срок жизни за это время не сильно возрос. Если до введения контракта передать тело на исследования считалось дурным тоном, то теперь мнение общества изменилось, желающих стало больше. Армия контрактников ежегодно увеличивалась на несколько тысяч. И содержать ее государству оказалось не под силу.
Было объявлено о закрытии проекта контрактов, но в стране возникли беспорядки: люди требовали не только сохранить систему, но и расширить. Параллельно с этим росла продолжительность жизни. Одно дело, когда на контрактной системе один-два процента населения страны. Хуже, когда десять, еще хуже стало, когда таких граждан стало треть населения, а потом половина… Сейчас жителей, не заключивших контракт, не более пятнадцати процентов. Все хотят жить на контрактном обеспечении, но их кто-то должен содержать. Да, государство старается минимизировать расходы.
Лиз перешла к следующему вопросу:
– В Крэзисе два бога: секс и контракт. Это правда?
– Да. И здесь замкнутый круг: секс единственная забава у большинства населения. А населению надо хлеба и зрелищ. Попробуйте запретите стриптиз в барах, и весь Крэзис выйдет на митинг. А если не выйдет, будет все то же самое, но в подпольном режиме. Так хотя бы туристы развлекаются. – Стефан тяжело вздохнул.
– Вы хотите сказать, что превратить страну в публичный дом – это единственный выход?
– Нет. Интересно, а почему вы не стали такой, как Дина Донетти? Или почему Вирджиния не стала такой?
– Я встретила Федорова, и он определил всю мою жизнь…
Лиз смотрела на Сергея и, наверное, сейчас только понимала, как обязана ему.
– Неправда. Я видел вас на шоу с Диной Донетти. Знаете, я ведь тогда влюбился в вас. Я столько лет любил вас, страдал, я и сейчас люблю. Вы бы остались собой, даже если б не встретили Сергея. В вас неуемная жажда жизни. Я наблюдал, как вы относитесь к детям – и к Нике, и к Андрею. Вы ведь выросли в Центре, но любите своего ребенка и уж точно не сдадите туда. А откуда же дети в Центрах? Их сдают такие же, как вы, выросшие в Центрах. Только кто-то готов что-то сделать для себя и своего ребенка, а кому-то удобнее избавиться от проблем.
– Вы из вольной семьи?
– Это не имеет значение.
– Стефан принадлежит к одной из самых известных фамилий. Этот род принес славу Университету и театру Элизбурга. Он мой брат.
Люси сжимала кулачки, ощущая желание разрыдаться. Она не хотела верить Стефану, так же как и не хотела верить Полонски. Какое-то время держалась, потом по лицу потекли слезы. Федоров кинулся к жене.
– Я же просил тебя не начинать этот разговор. Поверь, здесь не все так однозначно.
– Я хочу домой. Я хочу домой, в Россию.
– В среду мы уедем, а сейчас давай вытрем слезки. Ты напугала Стефана.
Люси вытерла слезы.
– Простите меня, Стефан, с тех пор как появился сын, я стала такой сентиментальной. Мне понятно только одно: что Сергей прав, и здесь все не так однозначно. Простите меня.
– Мне искренне жаль, что я огорчил вас. Но вам следовало услышать все это. И еще! Если вам потребуется моя помощь, вы всегда сможете на нее рассчитывать.
Глава 51 Контракт не приговор
Люси ходила по квартире Федорова, сжав кулачки, и твердила: «Он не сказал мне правды, он перевел стрелки, он врал мне…»
– Люси, а ты знаешь, что контракт – это не приговор? Найди его в свободном доступе и прочти. Там предусмотрено расторжение. Уведомляешь государство о своем намерении расторгнуть контракт, возвращаешь ранее полученную сумму, причем не обязательно единовременно. Государство предоставляет рассрочку. А в особых случаях может простить ранее выплаченные суммы. И ты свободен.
– Людям заморочили голову. Превратили в скотину, которая умеет только водку пить и спариваться…
– Я с тобой согласен. Только вот и Герда, и ты, и Нэнси, и Джулия – вы все из Центров воспитания.
– Тогда по-другому воспитывали…
– Как по-другому? Ладно Герда старше, но Нэнси, Джулия, Дина – ровесницы! Они воспитывались в разных учреждениях. И каждая сделала свой выбор.
Раздался звонок телефона.
– Добрый день, Стефан! Элизабет? Нормально. Держится. Слишком много информации свалилось на нее за один раз.
Федоров внимательно слушал собеседника.
– Давайте я спрошу. Дорогая, Стефан приглашает нас в гости сегодня в семь часов вечера, – Сергей думал, что Люси откажется, но та согласилась. – Да, конечно. Будем.
Люси не привыкла так легко сдаваться. Она понимала, что с системой контрактов все не так однозначно, но ей хотелось понять, почему это происходит и что следует сделать, чтоб это изменить. Сейчас она уже не эмоционировала, а поставила цель: понять, возможны ли изменения в этой ситуации и в этой стране.
Глава 52 Последствия контрактной системы.
Стефан жил с родителями – известными оперными певцами.
Люси удивилась этому.
– Но вы ведь тоже живете с родителями? – поинтересовалась мама Стефана.
Лиз растерялась. Она, выросшая в Центре, никогда не задумывалась об отношениях родителей и детей.
– У Сергея замечательные родители, они прияли меня как родную. И очень любят внука.
– Идемте чай пить.
После чаепития Люси вернулась к теме своей предшествующей беседы.
– Вы считаете, что ничего нельзя изменить? Люди по-прежнему будут бороться за бесплатный сыр в мышеловке, а государство – делать все, чтоб облегчить свою ношу?
– Государство пытается изменить ситуацию. Вы знаете, почему вашим, лично вашим проектам дали зеленый свет? Потому что они показывали, что можно вырасти в Центре и стать личностью.
Люси посмотрела на Федорова, тот кивнул головой:
– Для того чтобы запустить твои проекты, я обратился в Департамент развития молодежи, там познакомился со Стефаном. Так что Стефан – крестный отец твоих проектов.
– Спасибо. Можно ли что-то сделать…
– Поверьте, после запуска ваших проектов появились новые – и спортивные, и научные, такое впечатление, что вы оказались будильником и Крэзис проснулся. У нас за прошедший год больше ребят отказалось подписать контракт, чем за предшествующие пять! И это успех.
– Спасибо. Но что я могу сделать, чтобы помочь решить эту проблему?
– Люси, вы и так помогли нам. Поймите, самое тяжелое – это то, что любое объяснение не даст результата, оно вызовет только митинги контрактников, погромы. Это мир контрактников. Нас же, вольных, здесь единицы, и мы все заложники их хорошего настроения.
Люси молчала. Воистину, большие знания – большие скорби.
– И все же, Стефан, если потребуется моя помощь, позвоните.
– Люси, я хочу попросить вас о сущем пустяке.
– Я вся внимание.
– Не ввязывайтесь в это. Мы сейчас тестируем изменения в законодательство. Ввести, конечно, не получится, но надеюсь, что вся эта шумиха заставит людей задуматься.
– Так вот о чем говорила Анастасия Полонски! О вашем проекте!
– Это не проект, в рамках Крэзиса ввести его невозможно, это просто фейк! Мы уже добавили в контракт ограничения, что если люди намерены употреблять спиртное, то следует пройти стерилизацию. Если стерилизация не пройдена, а будущая мать употребляет алкоголь, происходит расторжение контракта и отправка в закрытый центр.
– Это правда, что контрактников закрывают в Центрах исполнения контракта раньше срока?
– Да, а как вы хотели? Поймите, первые контрактники спивались к сорока годам, их дети – раньше лет на пять… А внуки и правнуки… Знаете, Элизабет, как это страшно, когда ты видишь, как человек спивается, а остановить его невозможно. Поверьте, это ужасно. Сейчас разгружаются Центры эстетического воспитания. Поступление детей значительно сократилось.
– И все же государство злоупотребляет неосведомленностью контрактников?
– А когда и где обходилось без злоупотреблений? С другой стороны, Люси, сейчас происходит и уже, можно сказать, произошел геноцид нации. Причем нация сама его устроила себе! Мы растим детей алкоголиков и сифилитиков, и каждый из них – бомба замедленного действия! Может, не рванет. А может и рвануть! Фактически идет вымирание целого этноса. В некоторых центрах существуют подпольные клиники торговли донорскими органами, под прикрытием верхних чинов страны. Есть и такое.
Стефан взволнованно ходил вдоль окна.
– Знаете, на работе я обычно просто делаю свое делаю, создаю новые ценности, новые проекты, чтоб что-то поменялось в этом мире. А сейчас заговорил об этом – и самому больно от этого осознания.
– Стефан, я хочу сказать спасибо за поддержку моих проектов. Я все-таки могу вам чем-то помочь?
– Выполните мою просьбу, не лезьте в это. Поймите, вы нужны своему сыну.
– Мы завтра уезжаем. Все будет хорошо.
Глава 53 Нэнси выходит замуж
Люси сдержала свое слово. На следующий день они с Сергеем и с сынишкой улетели в Россию. Все разговоры забылись. Юристы готовили договоры на продажу бизнеса Федорова, на выделение пятнадцатипроцентной доли из бизнеса Люси в пользу Нэнси и продажу Дома мод Элизабет Шайн. Все текло своим чередом. Андрей рос, и вся жизнь семьи вертелась вокруг него.
До конца года сделки состоялись. Теперь ни Люси, ни Сергею не надо было ездить в Крэзис.
Потихоньку все забылось. Федоровы-старшие все чаще и чаще намекали, что хотели бы внучку понянчить. Сергей отшучивался: «Вот соберем деньги…»
И тут вдруг гром средь ясного неба – Нэнси выходит замуж!
– Сергей, Нэнси замуж выходит, на свадьбу приглашает! Поедем?
Сергей подхватил ее на руки и закружил по комнате.
– Ура! Конечно поедем! Только ненадолго. А потом вернемся, и нам нужно постараться и подарить моим родителям внучку. – И он звонко поцеловал Лиз.
Та почему-то грустно улыбнулась и тихо сказала:
– Я всегда буду любить тебя, Сережа.
И опять сердце сжалось от тоски.
Сергей зря волновался. Нэнси с Марком не устраивали пышную свадьбу – узкий круг самых близких людей. Невеста была необыкновенно хороша: голубоглазая, русоволосая, в платье из белого хлопка с красивой вышивкой.
– Ты так похожа на русских девушек девятнадцатого века. Такая романтичная, такая трепетная! – восхищалась ею Лиз.
Марк же, напротив, был в строгом костюме, с бабочкой.
Все страхи ушли, и Лиз была счастлива. Маленький Андрей безраздельно царствовал везде и всюду. Сергей, глядя на сына и восторженную сияющую жену, как-то успокоился, заулыбался.
Не обошлось без внимания прессы. Свадьбы в Крэзисе редкость. Поэтому Нэнси накануне своего отъезда из страны согласилась дать интервью. Уговорили и Лиз.
– Знаешь, Сережа, это последнее интервью. Все! Я перевернула эту страницу. Теперь в моей жизни ты, сын, дом, родители. И все в России. Я сюда больше не вернусь!
Глава 54 Свадебное интервью.
Беседа с журналистами длилась уже два часа.
Говорили о переезде Лиз, о сынишке, о ее новых увлечениях. Зашел разговор и о контрактной системе. И Лиз впервые не смогла сдержать себя. Она очень старалась, но вот не получилось!
Заговорила о том, что человек должен учиться, делать свои большие и маленькие открытия, чего-то достигать. О том, что ее огорчает злоупотребление спиртным в стране. О том, что дети должны расти с родителями, а не в воспитательных Центрах.
– Вы осуждаете контрактную систему? – спросили ее.
– Мы говорим с вами не про контрактную систему, мы говорим про страну и про людей! В этой стране лишь тринадцать процентов свободных людей, остальные – контрактники. И их кто-то должен содержать. Кто их содержит? Почему на улицах Элизбурга нет пожилых? А сколько человек из гипотетической сотни доживают до сорока лет?
Лиз задавала и задавала вопросы. Зал, наполненный людьми, пришедшими на запись передачи, молчал. Казалось, эти люди впервые посмотрели на свою жизнь со стороны.
Передача получилась очень нестандартной. Хоть видеозапись и сократили, но люди по сарафанному радио пересказывали выступление Лиз. Оно обрастало новыми и новыми подробностями.
Сказать, что Федоров был огорчен – это ничего не сказать.
– Лиз! Сейчас в стране неспокойно. Две силы борются за власть.
– Какие силы? – машинально спросила Лиз.
–Абсолютно противоположные. Первая группа, Стефан в числе этих прогрессивных людей, пытается развернуть страну в сторону развития и изменения сознания людей. Создаются программы для просвещения, для того, чтоб люди хотели работать, развиваться, строить свою жизнь и жизнь своей родины… А вторая группа, она более влиятельная, – это то, о чем не принято говорить. Это владельцы теневого бизнеса – торговли донорским материалом, это вся промышленность Крэзиса, заинтересованная в бесплатной рабсиле. Это силовые структуры, контролирующие порядок в стране. Перемены здесь только начались, поэтому их сторонников меньше, чем сторонников привычной системы. Тем более люди давно привыкли только пить и спариваться… Хочется верить, что изменения возможны. Но боюсь, что это только желание кучки прогрессивных людей. Население же предпочтет не смотреть в будущее, не задумываться о том, каким оно будет… Лиз, если б ты знала, как не вовремя подняла эту тему! Я боюсь, что это вызовет волнения. И люди пойдут на митинги и погромы, сыр в мышеловке всегда привлекательнее мышки, за которой нужно охотиться. Завтра у меня встреча с утра, а после обеда уезжаем. Тебе здесь оставаться небезопасно. И, скорее всего, гостиницу уже сегодня следует покинуть.
Глава 55 Беспорядки
Ближе к полуночи Федоров с сыном и супругой вышли из гостиницы, погрузили багаж в машину и уехали в неизвестном направлении.
– Давай сейчас уедем. Вдруг завтра уже будет поздно?
– Сережа, все будет хорошо. Завтра уедем. Все будет хорошо.
И опять у Федорова сжалось сердце. Ему так хотелось обнять жену и сына и увезти из этой сумасшедшей страны, но он привык уважать желания Лиз.
Они поселились в небольшом домике, спрятанном глубоко в саду, к которому вела тропинка от ворот. Над крохотной верандой сгрудились развесистые яблони и груши. В воздухе пахло травой, огурцами и яблоками. Лиз сладко потянулась, словно желая достать до деревянного потолка. Она чувствовала себя как дома, но неприятная тревога холодила изнутри. Федоров проснулся раньше, умылся, оделся и уже стоял у двери, улыбаясь.
– Просыпайся! Пора завтракать!
– Сынуля так сладко спит.
– Не буди его, выспится – проснется.
Хозяйка домика, чуть старше Лиз, тоже мама малыша примерно такого же возраста, постояльцев приняла тепло. Поутру приготовила завтрак, чтобы накормить гостей и свою семью.
– В городе вчера начались беспорядки. Люди боятся, что отменят контрактную систему, бьют стекла, поджигают машины.
Лиз испуганно глянула на мужа. Все как он предсказывал.
Федоров полез в карман за телефоном.
– Да, случилось самое худшее, закрыли границы. Надо было вчера уезжать. Сейчас свяжусь с посольством.
– Включить телевизор? – спросила хозяйка.
– Да, – ответила Лиз.
– Лучше не надо, – сказал Федоров. И пошел в дом, звонить в посольство.
По телевизору показывали уже утреннюю демонстрацию. Корреспондент брал интервью у митингующих.
– Во всем виновата эта дрянь Элизабет Шайн, – возмущалась размалеванная девица. – Сама пожила на славу, а как пришло время исполнить контракт, так требует его отмены! Таких, как она, следует убивать.
– Да, за ноги и головой об стену! – поддержал ее полупьяный парень. – Свое отжили, а теперь другим жить не дают.
– Лизку к ответу!
– Дай жить народу!
– Да, мы хотим и пить и….
Со всех сторон крики обезумевших людей.
Лиз смотрела на экран широко открытыми глазами. Воистину, прав Федоров: бесплатный сыр в мышеловке привлекательнее мышки, за которой нужно охотиться!
Этих людей не испугало ни то, что в любой момент они могут превратиться в двуногую скотину, ни то, что их могут просто расчленить и продать на органы… Неважно, что будет потом, главное сейчас, как тот мужик кричал, «мы хотим пить и…».
Лиз стояла возле раскидистой яблони, держась рукой за одну из шероховатых ветвей.
Как же она всех подвела. И себя, и Федорова, и Стефана…
На экране телевизора появился уже другой корреспондент, он брал интервью у министра внутренних дел.
– Никто не собирается отменять контрактную систему. А что касается Элизабет Шайн… Да, она гражданка нашей страны, она пользовалась благами контракта, а вот когда пришло время, не хочет исполнять свои обязательства. Мы уже отдали приказ о задержании Элизабет Шайн и отправке ее в Центр исполнения контракта.
«Я не гражданка этой страны, я не подписывала контракт, – вертелось у нее на языке. Я не совершала ничего противоправного…»
Сергей вышел из домика:
– Сейчас пришлют вертолет. Пока из дома не выходи.
– Надо собрать вещи.
– Какие вещи? Я уже взял все документы. За пределы Крэзиса не вырваться, будем укрываться в посольстве. Я позвонил Стефану, предупредил. Он сейчас подъедет.
– Лучше не надо. Это небезопасно.
– Он здесь рядом живет. Сейчас подъедут с другом.
Лиз вернулась в комнату, завтракать не хотелось. Сынишка проснулся, теперь уже он сладко потягивался в кроватке. Дотянулся до своей любимой игрушки.
– Мама, на!
Лиз словно ударило молнией.
– Спасибо, сынок.
– Там дырка!
– Сейчас зашью.
Она кинулась к столу. Из бумаги только маленький блокнот. Ничего, хватит этого листочка! Слова пришли сами. Так, ключи от банковской ячейки… Она вчера спрятала и свой ноутбук, и документы на собственность в банке, чувствуя, что все может выйти из-под контроля.
Аккуратно подшила игрушку.
– Возьми, сиди тихо и не выходи ни за что, пока я не позову. Договорились?
Сынишка смотрел на нее испуганно.
– Договорились?
– Да.
– А теперь прячься в шкаф и, пока я не позову тебя, сиди там. И еще: что бы ни случилось, никому не отдавай игрушку!
– Это Мишель, – представил друга Стефан.
– Очень приятно.
– Демонстранты на соседней улице. Может, лучше спрятаться в подвал и переждать?
– Это не гарантия безопасности.
– Да.
– Я пригнал машину служебную, на ней надпись «Хлеб», будем надеяться, что ее не тронут… Вас двое?
– Нет, еще сынишка, я попросила его спрятаться в шкаф и не выходить, пока не позову.
– Взрослый?
– Нет, такой же, как у хозяйки, они даже внешне похожи. И тоже Андре.
– Ну тогда я за машиной.
Мишель отправился к воротам.
С заднего двора выбежали мужчины в форме с автоматами наперевес. Длинными очередями они крошили все, что попадало в поле зрения. И уже через несколько минут во дворе в лужах крови лежало несколько тел.
– Господин министр, ваше распоряжение выполнено. Да, всех перестреляли: и ее, и его, и их выродка, и даже вашего любимого Стефана! – Мужчина помолчал, вслушиваясь в слова собеседника. – Есть загрузить в машину и выставить на площади. Понял, Федорова не трогать.
– Так, загоняйте машину, этого белобрысого не трогать, он гражданин другой страны, потом проблем не оберемся, а эту суку с ребенком в машину и на площадь. Пусть люди успокоятся.
Глава 56 День совершеннолетия
Зал Центра «Море счастья» был пышно украшен. Помещение имело наклонный пол, который как бы спускался от входа к сцене. На стенах гирлянды из роз и самшита. На полу в вазах огромные букеты из пионов, сирени, еще каких-то цветов, которых Андрей не знал. Ему было это неинтересно.
Сегодня праздник. День совершеннолетия. Воспитанники Центра выходят в новую жизнь, во взрослую жизнь.
На самых первых рядах сидят самые маленькие, первоклашки, они только приобщаются к будущим радостям. Чуть выше – четвертый класс, и т. д. В самом верху – выпускники. Это СИМВОЛИЧНО. Из сегодняшнего дня они озирают пройденный путь.
В центре зала пышно украшенный стол, за ним руководители Центра и приглашенные.
«Как же постарел наш Мих-Мих», – подумалось Андрею.
Директор Центра в светлом костюме, в розовой рубашке с бабочкой выглядел подтянутым, но нельзя сказать, что счастливым.
Их, наверное, двое, кто сегодня не радуется. Для Мих-Миха закончился еще один этап его жизни. Когда-то эти детки пришли к нему в трехлетнем возрасте, он был их богом, самым умным, самым главным, а сегодня выросли, смотрят на постаревшего директора и подсмеиваются: примитив, разве так живут?
Хотя нет, над Мих-Михом никто не смеется, для всех он символ семьи, которой у ребят не было. Кому-то он сказку рассказывал, кого-то на шее катал, кого-то по головке гладил. Руки у Мих-Миха волшебные: сразу все заживает, сразу все проходит…
Андрей тоже любит и уважает его. То, что он жив, в первую очередь заслуга директора. Тот его когда-то спас.
Выпускники веселы, ведь они подписывают контракт с государством и выходят в обеспеченную взрослую жизнь. Андрей сегодня не подписывает контракт.
По залу бегают, суетятся воспитатели. Элеон, маленький толстенький колобок, единственный воспитатель, кто не бегает. Она мама выпускников, так ее называют. На самом деле она контрактница, такая, как и многие в этой стране. Рядом за столом преподаватели, и гвоздь программы – представитель государства, человечек маленький, зачуханный, сразу видно – вольник, такой… Даже слов не подберешь, назови серенькой мышкой – мышка обидится. И, конечно, украшение Центра – Мэри, она координатор ценностей. Мэри тоже контрактница, ей сорок но выглядит несравненно моложе, красивая. Она здесь недавно, но ее успели полюбить все. Да и как ее не любить: мальчишек она учила азам обольщения, кому-то подарила первые постельные радости, показала все многообразие секса. Иногда уроки были индивидуальными, а иногда обучение происходило в более расширенном формате, разве такое забудешь? Ах, Мэри, ах, душка, у нее такой роскошный бюст! А какая попка! Она такая красивая снаружи и такая восхитительная внутри… Девочки тоже души не чают в Мэри, та их постаралась научить всему, чему могла: красиво пить вино, томно глядеть на мужчин, а секс… Секс… Ну у женщин по-другому, хотя и здесь Мэри много чему успела научить, она толково подбирала девочкам партнеров: этот ласковый, этот страстный, попробуй сравни, определи, чего хочешь… Одного, двух, трех… Мэри не ханжа, Мэри душка! Вот и сегодня она неотразима в черном облегающем платье, которое подчеркивает все ее прелести. Платье больше подошло бы для ужина с любимым, чем для торжественного мероприятия, но кто посмеет ее осудить!
Что-то лопочет Элеон, так потешно руки к груди прижимает.
Зал смеется и аплодирует ей.
Теперь слово предоставили Мэри.
– Почему ты ее не любишь, Андрей? Потому что не спал с ней? Вряд ли она в этом виновата, она так старалась развлечь тебя, ты сам вежливо отстранил ее, – смеется Кэтти.
– Нет, Мэри душка, независимо от того, спал я с ней или не спал.
– Да, Мэри душка! – поддерживает его Кэтти
– Друзья! Я так рада за вас! Это так здорово – быть молодым, красивым! Идите вперед, берите от жизни все! Весь этот мир для вас! Все радости этого мира – для вас! Радуйтесь сами и не забывайте радовать других! Счастья всем! – Мэри стала посылать залу воздушные поцелуи.
Выпускники взревели, повскакивали со своих мест. Координатор ценностей стояла у стола, направо и налево вертела своей кукольной головкой.
Последним выступал Мих-Мих. Он говорил простыми словами, желал счастья, успеха и напомнил, что в трудную минуту они всегда могут вернуться в Центр, зализать душевные раны, ведь это их дом. И здесь всегда их помнят и любят.
Мих-Миху аплодировали долго и громко, он чуть приподнял руку и предоставил слово государственному чиновнику. В зале восстановилась тишина, «серенькая мышка» открыл папку, затем коробку, потом другую.
– Позвольте от имени нашего государства поздравить вас с началом самостоятельной жизни и напомнить, что все, кто подписал контракт с сегодняшнего дня, находятся под защитой. Государство ежемесячно будет зачислять на карточку каждого из вас две тысячи тишек. Один тишка равен одному доллару; для сравнения: зарплата директора Центра составляет 3000 тишек.
При инфляции эта сумма будет подрастать согласно росту потребительской корзины, например, стоимость потребительской корзины подросла на десять процентов – значит и сумма на вашей вашей карточке тоже возрастет на эту величину.
Выпускники это все знали, не раз уже пересчитывали, какими будут у них доходы.
– Ну если всем понятно, я хочу еще раз спросить, нет ли изменений в ваших решениях. Может, кто-то хочет отказаться от подписания контракта?
– Не-а!
– Нет!
– Нет!
– Может, отказавшиеся подписать контракт решили воспользоваться моим присутствием и захотят его подписать?
Все повернулись к Андрею. Таких, как он, было сорок человек из сотни выпускников, но все повернулись почему-то к нему. Андрей улыбнулся и отрицательно покачал головой.
– Ну что ж, официальная часть закончена, тогда, если не возражаете, приступим к самому приятному – к вручению карт счастливого человека. Уточню: получаете карту, проверяете, ваше ли имя на ней написано, получаете конверт с кодом к ней, расписываетесь в книге регистрации. Ну, приступим. Кэтти Арсен.
Кэтти, маленькая бестия с огненными глазами, весело запорхала со ступеньки на ступеньку.
Вот ей вручили карточку счастливого человека, она взвизгнула, поцеловала этот кусок пластика и подпрыгнула, как маленький ребенок, размахивая своим приобретением. Выпускники повскакивали с мест и зашумели.
– Ив Торген.
Белобрысый Ив пошел бодрым шагом к столу, получил карточку и расписался в книге.
Проходя мимо Мэри, он коснулся рукой ее попки:
– Как насчет отпраздновать это событие?
– Я за, но только на территории Центра – работа, мне отлучаться нельзя. Можешь друзей прихватить.
Мэри лгала, работа тут была ни при чем: просто в ее тело был вживлен чип, и, если б она покинула территорию, система, контролирующая исполняющих контракт, дала бы команду номер четыре и ей пришлось бы корчиться от боли или ползком ползти к месту исполнения.
Зал гудел от восторга и возбуждения. Андрею стало скучно, и он направился к выходу из зала.
Глава 57 Прощание с Мих-Михом
Он бродил по огромному саду. Везде, во всех Центрах положено разводить парки, а Мих-Мих вместо липок посадил яблони, черешни, груши, а еще смородину, крыжовник, виноград и много-много цветов, поэтому на все праздники Центр не закупает цветы, а украшает зал свежесрезанными с собственных клумб.
А вот и любимая скамейка у куста сирени.
Мэри смеялась над Андреем:
– Андре, ты у нас как томная барышня, любишь скамейку рядом с кустом сирени.
Но Андрею все равно, что думает Мэри.
Он любит посидеть на этой скамейке в одиночестве.
Она что-то ему напоминает. Он как-то рассказал об этом Мих-Миху, тот положил ему руку на плечо и спросил:
– Может, несбывшуюся мечту?
Кто-то кашлянул поблизости.
Мих-Мих.
– Я знал, что ты здесь. Когда ты уезжаешь?
– Вечерним поездом.
– Может, задержишься?
– Я же не контрактник, я не имею права сидеть на шее государства, я обязан покинуть Центр до полуночи.
– Но ты можешь быть моим гостем.
– Нет, я уеду, вещи собраны. Пройдусь еще раз по учебному корпусу… Знаете, Мих-Мих, я ведь все помню.
– Что помнишь?
– Я все помню. Если б вы знали, как я благодарен вам.
– Ну… спасибо, – смутился Мих-Мих.
Благодарность редкое качество. Мы чаще тупо ненавидим друг друга, делаем гадости, завидуем. Иногда любим, но очень редко испытываем благодарность.
– Спасибо вам.
– Идем поужинаем вместе. Не упрямься. В смету выпускного мероприятия заложен и последний ужин, и бутерброды в дорогу. А наши все уехали в город праздновать, вернутся только под утро, не есть же мне одному.
Мих-Мих уже переоделся, был в своем обычном костюме.
Андрей думал, что у директора такой всего один, наверное, поэтому был удивлен, когда однажды увидел в его платяном шкафу, несколько одинаковых костюмов.
– Почему они все одинаковые?
– Я же не Мэри, чтоб щеголять каждый день в разных нарядах, да и положение обязывает быть серьезным и нищим, я же не контрактник! – ответил тот.
– У тебя не появилось желание подписать контракт? Все веселятся, у них впереди счастливая обеспеченная жизнь, а как ты будешь жить?
– Нет! Я принял решение. Я не хочу много пить, до утраты чувства реальности, не хочу спариваться со всеми подряд, бросать своих детей. Ведь животные не бросают своих детенышей, так почему же мы, люди, вершина эволюции, ведем себя хуже, чем скотина?
Мих-Мих шагал рядом и молчал.
Ужин тоже прошел в полной тишине.
Андрей в очередной раз проверил содержимое своей дорожной сумки. Вроде бы все взял: плавки, рубашки, пара футболок, брюки, джинсы, спортивный костюм… Подержал немного в руках свою детскую игрушку – маленького пушистого медвежонка. Бросить? Оставить?
– Можно я его с собой заберу?
– Да, конечно, это твоя собственность. Тебя когда-то привезли сюда с этим медвежонком.
– Тогда я его заберу.
– Бутерброды. И твоя карта, вот к ней код.
– Вольным не полагается ни карты, ни пособия.
– Много ты знаешь! Студент! Просто об этом не говорят, но выходное пособие полагается всем. Если будет плохо – звони! Приезжай! Здесь твой дом! Или, скажем, я всегда рад видеть гостя по имени Андрей!
Мих-Мих крепко обнял юношу. У того выступили слезы на глазах.
– Мой водитель отвезет тебя. Поезжай!
Машина тронулась и покатилась к воротам, оставляя за собой огромный парк и где-то в глубине парка здание Центра, которое столько лет было для него домом. На глазах Мих-Миха тоже предательски блестели слезы.
– Вас к телефону.
Мих-Мих взял из рук секретаря трубку.
– Уехал, только что проводил. Нет, не стал подписывать. Что говорит? Говорит, что не хочет жить как скотина. Знаешь, ты счастливый. У тебя чудесный сын, я даже немного завидую! Я был просто наставником! А сын у тебя чудесный!
Глава 58 Университет
Андрей стоял на площади. Что ж, город Элизбург ему нравился. Зеленый. Чистый.
Университет ему тоже нравился: длинное бирюзовое здание в стиле классицизма, с красивыми высокими окнами и белоснежными колоннами, занимающее собой целый квартал.
Он только что сдал документы, подтверждающие успешное тестирование и зачисление, – все просто, быстро, никаких проволочек, ему уже выдали лист студента. Лист студента – собственность Университета Элизбурга. Этот магнитный носитель заключал в себе всю информацию о владельце, поэтому работал только в его руках. Он был и пропуском на территорию Университета, и банковской картой, и зачеткой, он был всем и вся для студентов.
Андрей постоял еще несколько минут на площади и отправился искать свое общежитие: восточный фасад, блок «Версаль», комната двадцать три.
Блок был действительно похож на Версаль: высокие потолки, широкая лестница, гипсовые античные скульптуры, а еще зеркала, зеркала, зеркала. Не хватало только люстр со свечами для полного сходства.
Комната двадцать три была обыкновенной двушкой, такой же, как в Центре: две кушетки, стол, платяной шкаф, несколько закрытых полок и два дисплея, только помощнее, чем в Центре.
