Читать книгу: «Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4», страница 17
Длительность мероприятия заняла не более тридцати секунд.
– Пошли посмотрим? – бросаясь к двери, решился нарушить приказ призрак. – Интересно же. Круто они их!
Последнее, по-видимому, относилось к силовикам, ибо цыгане себя проявить никак не сумели.
Говорить вдогонку выскочившему на улицу напарнику Сергей ничего не стал. Просто пошёл следом.
Один, два три… пять, – мысленно пересчитал инспектор добротно разложенные на асфальте фигуры, одетые кто во что горазд. – А нападавших сколько было? Не вспоминалось… Да и хрен с ним! Лишь бы главный здесь оказался.
Стоящий у микроавтобуса сотрудник поста, тот самый, имитировавший остановку иномарки с бойцами, с крайне пофигистичным лицом поинтересовался у Вадима:
– Понятых для осмотра надо?
– Потом, – отмахнулся тот. – Сначала поглядим, что изымать.
– Как скажете. Если понадобятся – говорите. Надёргаем. С этим у нас проблем нет.
Не дожидаясь приказа, один из бойцов распахнул заднюю дверь Фольксвагена, и все уставились на клетчатые хозяйственные сумки, занимающие собой всё грузовое отделение машины и уложенные почти под потолок.
На выбор достали две. Раскрыли. Сгорающий от любопытства Швец сумел через плечи силовиков заглянуть внутрь. Насмотрелся, вернулся к другу, ожидающему неподалёку.
– Гербарий, Серёга. Только сушёный. По-взрослому размахнулись ромалы.
Мрачно кивнув в ответ, Иванов отошёл в сторонку, подальше от трассы. Мигрень прогрессировала, а ощущение окончания дознания добивало усталостью, гася на корню радость от добросовестно выполненной работы. Словно только что марафон закончил бежать. Таясь, приложил ко лбу активированную Печать. Не помогло, но он сильно и не надеялся. Сколько можно себя обманывать? Организм выгреб внутренние ресурсы почти до дна и единственно правильное лекарство в его случае – здоровое питание и подушка.
Нет, на морально-волевых он ещё сутки продержится, если надо, но есть в этом подвиге смысл? И не уйдёшь ведь!..
Дурея от ломоты в висках, от тягучих, словно чужих мыслей парень рискнул направить в голову немного Силы. Она же лечить может. Тут важно не перестараться и постоянно подпитываться извне, иначе ослабеешь. Ну и впоследствии сбросить излишки не повредит, иначе опять температура под сорок подскочит.
Почему-то представился баскетбольный мяч, наполняемый водой неизвестным дебилом с неизвестными целями…
Смешное сравнение. Сергею понравилось. Самокритичное и максимально точно передававшее то, чем он занялся.
Сработало быстро. Боль отступила, давая миру вновь играть красками в глазах инспектора и сосредоточиться на происходящем. Потрогал черепушку пальцем – тёпленькая, будто аккумулятор в зарядке.
Довольный, полез в карман за сигаретами. Зажал пачку в пальцах параллельно ощущая рядом с ней нечто странноватое, постороннее. Достал и то, и то. Оказалось – визитка. Невзрачная, без картинок и адресов. Только номер телефона и имя «Вадим».
Когда успел подкинуть?
Восхищаясь ловкостью рук коллеги, Иванов сунул визитку обратно, собираясь продемонстрировать её шефу. Попозже, после того как всё уляжется.
***
Улыбаясь во все тридцать два зуба, к травкам подошёл Вадим, с умным видом взял несколько стебельков, потёр их пальцами, понюхал. Вопросительно уставился на Фрола Карповича.
– Они, они… Не сомневайся, – присаживаясь на корточки рядом с задержанными, пробасил тот и постучал костяшками пальцев по одной из голов, словно арбуз на зрелость проверял. – Ян?
Лежащий через силу промычал что-то невнятное. Наверное, доходчиво выразиться ему помешал тяжёлый ботинок одного из бдительно присматривающих за цыганами бойцов, немедленно упёршийся в башку того, кого боярин назвал Яном.
– Пусти, – попросил Фрол Карпович, запястьем отталкивая чужой башмак и приподнимая за волосы нужную голову.
На него уставилось вполне славянское, ничем не примечательное рыло ровесника Иванова. Испуганное, с непрерывно бегающими глазами, грязное от дорожной пыли.
– Акен, говоришь? Сказки с мифами любишь? – и без всякого перехода врезал ему в скулу. – Будешь у меня знать, как рты людям зашивать, разбойник…
***
В радостном возбуждении от столь удачного окончания никто сразу не заметил, как из съехавшего на обочину позади поста, метрах в пятидесяти, Форда Фокуса выбралась толстая цыганка с сумкой на локте. Взглянула на бойцов, на роющегося в изъятом гербарии Вадима, на медленно поднимающегося на ноги Фрола Карповича и тонко поджала губы, наливаясь пунцовым румянцем и злобой.
Кроме неё, из машины больше не вышел никто, но и двигатель водитель глушить не стал. Переваливаясь, женщина направилась к Фольксвагену, продолжая внимательно, очень внимательно всматриваться в собравшихся здесь силовиков.
Первым её увидел Фрол Карпович. Гневно сведя брови, он пошёл к толстухе навстречу, зычно, стараясь заглушить рёв транспортного потока, выговаривая:
– Не послушалась? Умнее умных захотела быть? Тебе же Ляля говорила – не шути! Не стой на дороге!
Бойцы тоже заметили цыганку и привычно взяли её под наблюдение, однако подходить к боярину или вмешиваться в чужой разговор и не подумали, продолжая ждать распоряжений от непосредственного начальства, по-прежнему увлечённо занятого изучением изъятого добра.
Зато Иванов со Швецом решили поддержать шефа, на всякий пожарный… Второпях догнали его, стали сзади, на манер вышколенных адъютантов при царском генерале.
– Следом ехала? Сына проводить решила? Или до самой родни добраться, дабы зелье своё поганое пристроить?! – не замокал начальник, в негодовании упирая руки в бока.
– Яна отпусти, – глядя на Фольксваген, точно зачарованная, попросила женщина. – Я всё поняла…
Голос толстухи потонул в рокоте проехавшего мимо самосвала.
– Не могу. Раньше надо было умишком ворочать. Когда я к вам приходил…
– Не могу, – прочитали инспекторы по губам Рады. – Не могу… Можешь! – взвизгнула она, мелко трясясь от ярости. – Ты всё можешь!
– Нет, – решительно отрезал боярин, чуть мягче добавив. – Хорошо, что ты приехала. Нам бегать меньше… Пошли, познакомлю тебя кое с кем. Расскажешь ему и за дела ваши цыганские, и за прочее, противузаконное.
Этих слов вполне хватило напарникам, чтобы переместиться из-за начальственной спины к матери Яна и встать по бокам от неё.
Огладив бороду, Фрол Карпович счёл предварительную беседу оконченной, развернулся и уверенно направился обратно, в сторону поста. Подчинённые тронулись за ним, а Швец ещё и несильно подтолкнул в спину поглощённую горем женщину.
– Топай, чего ждёшь?
Отказываясь верить в происходящее, Рада покорно сделала шаг, за ним другой. Из группы бойцов, помогавших Вадиму с досмотром сумок, раздалось громкое, насмешливое:
– Чавэлы родню выкупать приехали?
Кто именно позволил себе пошутить – для Сергея осталось тайной. Пока он инстинктивно выглядывал зубоскала, цыганка пришла в себя, толкнула Антона в плечо, от чего тот потерял равновесие и сделал широкий шаг в сторону, размахивая руками и старясь не упасть.
– Ты… – поворачиваясь к женщине, попытался воскликнуть Иванов, и сходу словил добротный тычок в челюсть. Не удар – на это у женщины не хватило навыков, но инспектору оказалось достаточно. У толстухи крайне удачно получилось скрестить солидную природную массу с ускорением.
Тело парня, повинуясь инерции, отклонилось назад, балансируя на грани падения.
Во рту появился железистый привкус крови из прокушенной щеки, а в руке Рады возник выхваченный из сумки пистолет. Маленький, совсем крохотный в её жирных руках, но оттого не менее опасный.
Дуло заплясало перед физиономией удержавшегося в вертикальном положении парня, взгляд женщины затравленно прыгал с него на Фрола Карповича.
От Фольксвагена отделились двое свободных силовиков в защитных комплектах, навели оружие на… а вот тут стало непонятно, в кого они целятся. Иванов находился, выражаясь армейским языком, на линии огня и здорово мешал нормальной стрельбе. Разумеется, если на роль мишени планировался не он.
Цыганка, похоже, это тоже понимала. Габариты Рады, конечно, не позволяли ей спрятаться за худосочным, по сравнению с ней, Сергеем, однако риск поймать пулю вместо одуревшей бабы для него был весьма велик.
А ещё женщина понимала, что такая защита долго работать не сможет.
Правильно оценившие ситуацию бойцы начали плавно смещаться в разные стороны, лишая Раду преимущества в намечающихся разборках и настраиваясь на длительные переговоры руководства с глупой бабой – команды валить толстуху пока не поступало.
– Не стрелять! – взревел обернувшийся к ним боярин, разводя руки в стороны, точно орёл крылья. – Швец! Ко мне! Без отсебятины! Выпорю!
– Она мерцает, – натужно, продолжая смотреть через прицельную планку, сообщил один из бойцов. – Глаза отводит или колдует…
От сумок наконец-то оторвался Вадим, которому из-за загораживающего обзор кузова микроавтобуса приходилось ориентироваться по слуху. Выскочил на обочину, в мгновение ока разобрался в происходящем.
– Не стрелять! – продублировал он Фрола Карповича, выхватывая из поясной сумки, ошибочно принятой Сергеем за профессиональные понты, табельный пистолет.
Целиться в цыганку смежник не стал, но патрон в патронник дослать не забыл. Обозначил той, что не шутит.
Антон, оказавшийся после толчка в каких-нибудь полутора метрах от Рады, нехорошо осклабился, собираясь нарушить приказ и звездануть злую тётку Печатью по башке. Желательно наотмашь.
– Швец!!! – начальственный рёв остудил призрака, заставляя подчиниться и неуловимо перетечь назад, напоказ не пряча зажжённую служебную метку.
– Повернись, – не обращая внимания на царящий вокруг бедлам, хрипло приказала Рада инспектору. – Спиной.
– Делай, как она говорит! – поспешно поддержал её начальник. – Не вздумай баловаться! С ней твоё «дерево» может не пройти. Не рискуй! Сильная!
… Проезжавшие мимо автомобили при виде разворачивающегося экшн-шоу сбрасывали скорость, в их окнах вместо лиц виднелись камеры смартфонов. Все, задержав дыхание от возбуждения, снимали невиданное зрелище – цыганку с пистолетом и парня напротив неё. И большинство сидящих в комфортных салонах втайне, боясь даже себе признаться, надеялось, что именно сейчас она выстрелит. Только для них. Эксклюзивно.
Можно будет взвизгнуть, трепетно закрывая глаза ладошками и предвкушая длительное обсуждение, если проезжающая – женщина; или голосом бывалого, и не такое видевшего, заявить многомудро с лёгким пренебрежением к позволившему себя убить: «Мог бы и перекатиться вправо, уходя из-под огня, чушок. Делов-то! Вот я, помнится…» – если мужчина.
Отличное бы видео вышло, нервощекочущее…
Понимая, что время – его главный союзник, Иванов поднял руки и безропотно повернулся спиной. Он и сам уже сообразил – не выйдет с одного удара вырубить толстуху, аура которой пылала от невесть когда произнесённых заклинаний. Словно в магической броне тётка, к её жизненным потокам без боя не подобраться. С расстояния, вдумчиво – можно, конечно, попробовать. Ведьма она хоть и сильная, спору нет, но не Яга – парень это позвоночником чувствовал. Та бы сразу в мозг ломанулась, не хуже, чем кабан по кустам. Под полный контроль попыталась взять. Ну или хотя бы попробовала.
Эта попроще. На энергию порохового взрыва надеется больше, чем на себя.
И не так уж и не права. Физика не хуже колдовства, особенно при правильном применении.
Грустно. Вроде бы и радостное знание, только однобокое. Неприменимое в его положении.
А если учесть, что цыганка тоже спокойно стоять вряд ли станет, пока её панцирь будут раскурочивать, то… оставалось надеяться лишь на любимое руководство.
Пусть зубы ей позаговаривает, успокоит, наобещает с три короба, а там видно будет. Лишь бы Рада в истерике не пальнула…
Было ли Сергею страшно? И да, и нет. С одной стороны – пистолетное дуло очень весомый аргумент для увлажнения штанов, особенно когда в лицо тычется. С другой – будто и не с ним происходило вот это всё. Сторонне воспринималось, как премьера в 5D кинотеатре с эффектом присутствия. Только попкорна не хотелось.
Наверное, эта отстранённость разума и помогла ему не запаниковать и не наделать глупостей.
Пухлое предплечье легло на горло инспектора, прижало тело спиной к потной, горячей, мягкой груди Рады. Крепко так, без драки не вырваться.
Пониже затылка больно ткнулся пистолет.
– Верни Яна, – одышливо, потея от собственной решительности, взвыла женщина, зачем-то с каждым словом сжимая Серёгино горло всё сильнее. – И не подходи! Я знаю – ты неживой, он (парню не было видно, но по контексту и лёгкому наклону в сторону напарника понял, о ком идёт речь) неживой. Я вижу. А вот этот, – новый тычок железа в череп, – живой… Не доводи, я – мать! Убью!
В голове опять зазвенело. Цыганка, не заботясь о комфорте заложника, кричала ему почти в ухо, заставляя ненавидеть себя ещё больше и больше.
Помалкивая и благоразумно не делая резких движений, инспектор с надеждой смотрел на шефа, ожидая от него хоть какой-то знак.
Ничего.
Вадим с бойцами замерли, готовые ко всему, Антона почти не видно, Фрол Карпович собран и деловит, как на совещании; захваченные цыгане под присмотром – по-прежнему лежат, боясь чихнуть.
– Забирай, – бросил боярин, поворачиваясь к колдуну-силовику. – Вадим! После поймаем. Никуда не денутся. Отпусти вон того, со славянской мордой.
Заминка. Коллега из официальных структур почесал в задумчивости щёку, попробовал снять с себя ответственность:
– Наверх позвоните. Я не уполномочен, – и добавил, отводя глаза. – Сами понимаете…
– Фрол! – резонансом зазвенел в мозгу инспектора очередной вопль цыганки. – Отпусти!
– Погоди, – отмахнулся боярин, извлекая смартфон из кармана пиджака. Пальцы его мелко тряслись…
… Непродолжительный звонок, краткая фабула, переговоры, в ходе которого из односложных «Да», «Да», «Нет», «Да» никто ничего не понял, раздражённое требование к Вадиму…
– Отпускай.
– Мне пусть позвонят, – поднял флаг бюрократии силовик. – На слово, извините…
– Издеваетесь?! – ухо заложника залепило брызжущей из цыганской пасти слюной.
Вот ведь бескультурщина… утренний кофе чудом удержался в желудке.
Пистолетное дуло, вжатое в заднюю нижнюю часть инспекторского черепа, задвигалось, точно гидротормоз для гашения дрожи в чужой руке и Серёга буквально кожей почувствовал, как Раду захлёстывает опасное безумие обречённой.
Кукуха у тётки поехала от детолюбия…
Чрезвычайно живо, раскалённым винтом, пробивалось до кишок реалистичное ощущение, как ударно-спусковой механизм оружия приходит в действие и пуля, ворочаясь в стволе и ненавидя свой подгорающий порохом зад, начинает уверенное, неоднократно просчитанное справочниками по баллистике и инженерами-изобретателями, вращательное движение.
А впереди Ад.
С огнестрельной раной в затылок, да ещё в упор, не выживают, хоть всеми Печатями Департамента обложись. Впрочем, затылок не принципиален. В лицо или лоб словить порцию раскалённого металла тоже радости мало.
Защиты, способной сработать кевларовой каской, не создать. Значит, мозги наружу, Очередь, дверь в конце, и, как там Фрол Карпович говорил: «В нашем деле чистеньких не бывает» – прямиком к бесам, демонам и прочим прелестям загробного существования. Так себе перспектива.
Но ведь он не олень косорукий! Побарахтается ещё!
Плохо отдавая себе отчёт в происходящем, Серёга сконцентрировался на точке в каком-то метре от себя, по правую руку.
… Обычный кусок асфальта с мелкими камешками, остатки разметки, почти незаметный кусочек стекла…
Сойдёт!
Не тратя драгоценные мгновения на оценку ситуации, подготовку и прочие правильные приготовления, парень представил себя именно в том месте. Полностью. С пылью на обуви, с саднящими от тычка зубами, с горячим цыганским потом на горле.
Всего. Целиком. Как есть.
И, не заботясь о последствиях, уцепился за всю доступную ему Силу. В голове – много, запасся… В руках и ногах – есть. И Рада пусть побудет батарейкой жирной. У неё дури много, девать некуда. Защиту ведь необязательно взламывать, её можно и в себя перекачать, энергетически повампирить…
Тем более, она сама тесный контакт предпочла. Даже исхитряться с прикосновениями не требуется.
Нужно просто убраться от нервирующего душу пистолета. Через пространство. Ничего сложного, наверное…
Время остановилось. В выбранной точке Иванов увидел… себя. Вместо крови – знакомые потоки, вместо мяса – сплошной сгусток, вместо разума – движение, вместо сердца – а нет никакого сердца. Не видно. Потому что он уже там, в метре отсюда. Перетёк. Молекулами, атомами, электронами. Добровольно перевёл себя в Силу, а уж она не подвела…
***
… Как перенёсся Серёга – не смог разглядеть никто. Он просто исчез из тяжёлого женского захвата и появился менее чем в двух шагах от неё, обессиленно падая на асфальт. Серый, со впалыми щеками, выглядящий лет на сорок, а то и пятьдесят.
Вот, значит, как «дерево» на других работает… Ничего, отлежится.
Выстрела со стороны цыганки так не последовало. Она, постаревшая вместе с инспектором на пару десятилетий, лишённая всей ведьмовской защиты в этот момент ещё только начала оседать, закатывая глаза, а оружие принялось сползать вниз по безвольной ладони.
К Иванову, напрочь позабыв про нематериальные способы перемещения, со всех ног мчались шеф и призрак.
Машина, ожидавшая Раду, с пробуксовкой сорвалась с места, за ней, выполняя приказ колдуна на госслужбе, не менее резво стартанула неказистая иномарка с попрыгавшими в неё людьми в чёрном.
Два бойца, не выпуская потерявшую сознание толстуху из прицельных планок, семенящими шагами, по дуге, осторожно приближались к ней. Подойдя впритык, пульс проверять не стали. Отфутболили пистолет в сторону, пинком отшвырнули сумку:
– Чисто!
Убирая пистолет в поясную сумку, к силовикам спешил Вадим, не сводя взгляда с Иванова и словно фотографируя его.
Интересное зрелище он сейчас наблюдал… На развёрнутый рапорт потянет.
– Жирную в браслеты! Я рад, что…
– Пошёл ты нахрен! – в сердцах плюнул Фрол Карпович в сторону колдуна, по-отечески обнимая подчинённого. – Не звони мне больше! И начальству своему передай! Понял?!
– Серый, Серый, ты целый? – заевшей пластинкой Антон теребил друга за рукав. – Целый?
– Целый, – вымученно улыбнулся впервые познавший все прелести телепортации. – Жрать хочу. Сил совсем нет.
Обыденное, невзрачное желание Иванова привело в восторг и шефа, и друга.
– Швец! Где ближайшая едальня?!
– Тут, рядом, – напомнил о себе один из сотрудников поста ГИБДД, показавшийся из-за цыганского микроавтобуса. Указал жезлом в сторону города. – Во-он, виднеется. Нормально кормят. Не отравитесь.
Эпилог
Развалившийся на пластиковом стуле летней площадки не блистающего мишленовскими звёздами придорожного кафе, Фрол Карпович, в своём идеальном костюме и неизвестно как оставшихся без единой пылинки туфлях, смотрелся весьма экзотично на фоне остальных посетителей, остановившихся выпить и закусить. Словно чиновник высокого ранга в демократию решил поиграть для предвыборного ролика.
Народ даже немного сторонился облюбованного сотрудниками Департамента столика, инстинктивно крутя головами по сторонам и выглядывая свиту столь значимой особы.
– Закажи три порции шашлыка, салат, огурчиков мочёных и графинчик, – благодушно скомандовал начальник Швецу, сцепил ладони в замок на животе и щурясь на солнышко.
Приказы такого рода призрак очень любил, а потому без промедления потопал в помещение кафе, решив не дожидаться официантов.
Провожая его взглядом, Фрол Карпович равнодушно произнёс, обращаясь к насупленному и беспрестанно ёрзающему от волнения Сергею.
– Дочудился?
– Угу.
– Не забыл, значит, знания египетские? Обманул?
– М-м-м… – нечленораздельно промычал подчинённый, не зная, куда деться от этого малоприятного разговора. По всему выходило – некуда. Придётся отвечать. – Не то что бы…
– Да ну? – сарказма в голосе начальства хватило бы на половину города. – Растолкуй.
– Я… оно… не забыл, – мысленно плюнув на всё, признался Иванов. – Но не использовал. Почти.
– Почему? – боярин смог в очередной раз удивить подчинённого. По всей логике ему следовало выпытывать о причинах, побудивших к его опрометчивому поступку, о сохранённых знаниях, о том, с кем ими хитровжаренный инспектор успел поделиться. А он – о незначительном.
– Боялся. Опасные это знания. И боялся вообще всё из памяти стереть по неопытности. В овощ превратиться, – не стал юлить парень и, в свою очередь, спросил наболевшее. – Что дальше?
Из дверей показался Антон, довольный донельзя. В руках он держал поднос, на котором правильным треугольником красовались три рюмки на ножках, а в центре геометрически-алкогольной фигуры высился графин минимум литрового объёма. Не меньше. Приподняв ношу для демонстрации личной расторопности и правильного понимания пожеланий высших инстанций, призрак направился к столу.
– Понимаю. Швецу известно?
– Нет.
– Удивил… После договорим.
Оставив Сергея в лёгком недоумении, боярин помог сгрузить с подноса на стол посуду, строго посмотрел на гонца.
– Салат с огурцами сейчас будет, – с готовностью выпалил тот. – Шашлык попозже. Только-только на мангал положили. Куски хорошие. Я проверил.
Из дверей кафе вышла девушка в переднике с ещё одним подносом. Антон приподнялся со стула, куда уже успел плюхнуться, помахал официантке рукой, хотя она и так его прекрасно видела.
На столе появились тарелки с заказанной едой и хлебом.
– Ну… – полуторжественно произнёс начальник, а дальше ничего не последовало. Не приучен был Фрол Карпович к тостам и длинным речам. Разве что здравицу мог прилично сказать при нужде или счастья пожелать молодым, однако тут, вроде бы, не тот случай.
В рюмках забулькало.
– Я пропущу, – предупредил Иванов сослуживцев, поясняя. – Голова не прошла и вообще, поем сначала. Сил совсем нет.
Пить ему действительно не хотелось. Куда? И без водки в башке такая круговерть шла, что спиртным усугублять – только портить.
Осадив рюмашку салатом, шеф начал на правах старшего.
– Я когда от вас к цыганам припожаловал – Ляля мне знак подала. Старые мы с ней знакомцы… Я её ещё девицей помню… Александросу как-то в башку мыслишка пришла – ведьм между собой подружить. Долго он её вынашивал в своём прекраснодушии. Оно ведь как? Наши колдуньи – и круг собственный имеют, и устои, а у кочевого народа по отдельности… Постоянно сталкивались. То одни порчу наведут, а другие снимают, то наоборот. Скандалили бабы частенько, ссорились… И решил наш македонец их, значит, на Шабаше свести. Лялю пригласил. Её подружку позвал. Первые красавицы они тогда были, задорные… Пока договаривался – Ляля в него втюриться ухитрилась, ровно кошка льнула. Эх… Бойкое у девки сердечко в груди билось. Горячее, влюбчивое… И всё она ему намёки строила. То в песне упомянет, то ненароком спросит нечто и эдак… с подковыркой. Александрос только зубами скрипел, но не осмелился… А я запомнил, – на мгновение взгляд шефа подёрнула мутная поволока воспоминаний… – Сказала она мне в песне и час, и куда её правнук бежать станет. И попросила живота не лишать.
– Но зачем? – вырвалось у Антона.
Фрол Карпович вдумчиво разлил по второй.
– В зелье дело. Рецепт древний, тайный. Предки Рады его пуще зеницы ока берегли. Понемногу пользовались. Понимали, опасен он весьма… Ну вот, к примеру… Представьте, что можно любое лекарство во много раз удешевить или во много раз более количеством сделать за те же деньги. Оно подешевеет?
– Нет, конечно, – Иванов понял, куда клонит шеф. – А за формулу большие дяди пристукнут ради неразглашения.
– Именно, – взмахнул вилкой с наколотой долькой помидора рассказчик. – Отберут, спрячут за десять замков знание, беды от скаредности душ наделают. Цыгане сие понимали и таились, секретничая. Да только Рада – мать Яна – колдунья, конечно, знатная – вон как машину зачаровала, даже Антон не проскочил, а дура… Род Ляли – торговый. Издревле по рынкам промышлял. Краж, понятно, не чурались, но в дурманные дебри не лезли. Не ведаю, почему. То ли непривычны они к этому занятию, то ли традиции не велели. Ежели без подробностей, дела у них при последнем баро отвратно пошли… Везде супермаркеты, торговые центры, магазины с дешёвыми тряпками – люди на рынки меньше ходить стали. Зачем? И удумала она… – тут боярин сделал паузу, сосредоточившись на накалывании дольки помидора и особо приглянувшегося колечка лука, импровизируя канапе на вилке.
– Переквалифицироваться, – понимающе дополнил призрак, давая начальству закусить. – Припомнила рецептик, пристроила сыночка к бизнесу… А чего они сами не выращивали? Проще же?
Наивность Антона развеселила и Иванова, и Фрола Карповича.
– Цыгане? Землеробы? – веселился тот, похлопывая ладонями по краю стола. – Ну ты сказанул… У них руки не из того места произрастают! Коня украсть аль на картах погадать – это да… Но огородничать!..
Осмеянный Швец обиделся и уткнулся в тарелку.
– Ты, неук, кочаном на плечах пользуйся, – по-прежнему посмеиваясь, принялся вразумлять шеф. – Платили они нанятым сущую безделицу, а прибыль имели агромадную. Ян, кстати, придумал… Мафиози итальянским себя возомнил. Он и Петуховой рот повелел зашить – наказывал, значит, за то, что цену та набить хотела, коммер… сантка непутёвая. И на Грабчак велел напасть. Мыслил, от них каверза идёт. Суть не в том. Дальше слушайте… Дурман мало сделать – его надо ещё и продать. На том Рада и споткнулась. Не знаю, с кем они там закусились при сбыте, а только седмицу назад человек к ним приезжал… Я ведь второй раз к Ляле захаживал, тайно, за подробностями. Беседовал с ней без лишних ушей… Так вот, она сказала – серьёзный гость их навещал. Сама не видела. Слышала… Разговоры тот человек разговаривал, велел не лезть в чужое корыто. Цыгане покумекали и договорились с ним: распродают остатки и не мешаются. Миром вроде решили. Гость уехал, а они за своё. Обмишурить возмечтали, смошенничать. Доходы-то рекой течь начали… Не ведаю, чем бы закончилась та возня, да только мы за них принялись и всё порушили.
В кармане Швеца зазвонил смартфон. Не привыкший к обновке призрак резво зашарил по карманам, добыл аппарат, ответил:
– Да… Да, давали. Мне сейчас неудобно говорить, я перезвоню.
Отключившись, он раздражённо попросил напарника:
– Покажи, где звук убирается? Посидеть не дадут…
Наличие у подчинённого персонального средства связи привлекло внимание боярина.
– Обзавёлся?
– Я купил, – вывалил чистую правду Сергей, попутно включая виброрежим на Антоновой звонилке. – Для удобства в работе. Как раз вот и работаем. Вычисляем, кто на Яна работал. Наверное, уже не надо…
– Надо. Черканите номерки потом. Кто звонил, когда… Передадим Вадиму. Пущай старается. Сбили вы меня своими игрушками. На чём я остановился?
– На том, как мы все всё испортили, —подсказал Швец, поигрывая пустой рюмкой.
– Ага… Да! – припомнил Фрол Карпович место, на котором остановился. – Ляля, после нашего с ней первого разговора, попробовала убедить родню бросить подлое занятие. Чуяла, чем закончиться может… Травы велела в нужнике утопить, молодёжь спрятать на время. Спокойствия семейству жаждала. Те вроде бы и поверили, а добра им жаль стало. Полную машину сумок набили перед бегством. Вознамерились в другой губернии развернуться…
– Но ведь она своих слила! – поступок старухи пока оставался непонятным для призрака. – Сами же сказали – в песне расклады дала!
– Не слила. Не слила! – будто убеждая самого себя, излишне горячо воскликнул шеф. – По уголовному кодексу за те травки им предъявить нечего, остальное – не нашего поля заботы. Ляля понимала, что делает. Припугивала распоясавшуюся молодёжь. Просила за них. Боялась, что по стенке размажут их за хитрости. Не полиция – так другие, пострашнее да крови не боящиеся. А оно вон как вышло… Послушались, да не слишком. Хлебнут теперь лиха.
Вспоминая забитый под потолок Фольксваген, Сергей рассеянно спросил:
– Выходит, если бы цыгане послушались полностью, выбросили гербарий, то вы бы их не трогали? А Юнона Петухова с зашитым ртом? Понять и простить?
Фрол Карпович не смутился.
– Не трогал бы. Покаяние разным бывает. Иногда – вынужденным. А за Юнону – полиция ведь существует для чего-то? Подсказали бы, в чью сторону глядеть, не без того, а далее – пусть стараются… По закону! Ох… умеешь, ты, Иванов, любой мёд дёгтем испоганить.
Уклончивая позиция начальства немного смутила инспекторов. Оба сообразили – есть нечто, о чём тот не хочет говорить. Слишком обтекаемо упоминал он визит к ромалам, слишком быстро переключался на основную тему, не желая вдаваться в подробности.
У каждого свои секреты.
Принесли шашлык. Вкусный, прожаренный. На некоторое время все принялись отдавать должное мясу.
– Этим человеком, про которого мне старая знакомица сказала, Вадим занимается, – насытившись, продолжил как ни в чём не бывало боярин. – Говорит, известная сволочь в злодейском мире… И роднёй Рады, рецепт ведающей, тоже особые люди озадачились – негоже такие секреты на виду хранить. Попробовала она – попробуют и другие. Дур с дураками на свете с запасом припасено. А жадных – вдвое против них… Швец! – призрак вздрогнул. Настолько властно прозвучала его фамилия. – Иди в больницу. Опроси Петухову. Под запись, в подробностях… Особливо упор на последнюю встречу с цыганами делай. Может, она чего нового поведает.
По канцелярскому тону шефа Антон понял – лучше не спорить. Он не слишком понимал, что полезного может рассказать общажная пропойца, однако вступать в полемику не стал. Закинул очередной кусок шашлыка в рот, хлопнул напарника по плечу и поспешил покинуть летнюю площадку, жуя на ходу.
Разговор входил в кульминационную часть…
– Ну и что делать думаешь? – макая в соус кусок прожаренного мяса, небрежно поинтересовался Фрол Карпович.
– С чем? – не понял Иванов.
– С талантами ведьмовскими.
– Жить, – привёл наиболее невнятный аргумент Сергей. – Как и жил, – и добавил, криво ухмыляясь. – Если дадите.
– Да мы то дадим… Ты сам по себе колдун сильный, спасибо одному блюдечку, чтоб его… Не сейчас, так потом бы самоучкой постигать начал. Ум в тебе беспокойный, деятельный. Но оно и к лучшему. Я к сему давно готов. Александрос тоже. Лана, по его велению тебя изучавшая, чуть ли не клянётся в твоём благомыслии.
– Получается, я зря прятался? – брови парня удивлённо поползли вверх.
– Почему зря? Умно делал. Начни ты о сокровенном на всех углах вопить – на кой бы ты сдался Департаменту, трепло такое? А так – вёл себя рассудительно, с пониманием. Пользовался даром во благо… Многое можешь?
– Нет, – потупился Иванов. – Электричеством чуть-чуть управлять, людей отключать, ну и… сами сегодня видели. Впервые попробовал.
– Нечто подобное мне и мнилось… – шеф был чем-то озадачен всерьёз, и явно не свежеоткрывшимися талантами подчинённого. – Зело юн ты ещё для великого.
