Читать книгу: «Избранное в 3 томах. Том 3: История и культура», страница 31
Важно иметь в виду и еще одно немаловажное обстоятельство. Почва теснейшим образом взаимосвязана с растительным покровом. Растительность самым непосредственным образом участвует в образовании почв и, соответственно, сама всецело зависит от почв. С другой стороны, растительный покров имеет самое близкое отношение к собственно человеческой географии. Растительность кормит человека, одевает его, дает ему кров, питает животных, за которыми человек охотится и которые ему служат, наконец, определяет сам образ его жизни, повелительно – особенно на низких ступенях культуры – определяет количество населения, которому растительный покров может обеспечить пропитание на данном пространственном участке.
Так же, как и в случае с распределением почвенных полос, можно выделить и пояса растительности. Это – с севера на юг – тундра, лес, лесостепь и степь.
Таковы в самом общем виде природно-климатические предпосылки формирования русской культуры и духовности. О чем они свидетельствуют?
Во-первых, с самого раннего периода своего становления Русь располагала всеми необходимыми для благополучного существования самостоятельного государства условиями: достаточно плодородной почвой, водными ресурсами. Условия эти, до сих пор сохранившиеся, выгодно отличаются от условий развития европейских, а в особенности быстроразвивающихся восточных стран – Японии и Южной Кореи, промышленное развитие которых немыслимо без ввоза необходимого сырья, в то время как Россия располагает богатейшими земными недрами.
Во-вторых, промышленно-сырьевая интервертность – не единственная отличительная черта государства Российского. Специфична для него большая территориальная протяженность, неизбежно связанная с проблемой заселения районов, а следовательно, и с проблемой национальной, а также с проблемой путей сообщения, далеко еще у нас не разрешенной.
В-третьих, географическое положение Руси издавна связывало ее в торговом, политическом и культурном отношениях с соседними и отдаленными странами. Однако необходимость защищаться от набегов и нашествий племен и народов Востока ослабляла Русь, чем нередко пользовались западные соседи, пересекавшие ее границы и отторгавшие у нее западные земли.
В-четвертых, постоянные вражеские нападения на южные территории Руси побуждали русский народ к продвижению на север, в места менее благоприятные в климатическом отношении, но зато и менее доступные для вражеских полчищ. Со временем центром Руси стало Московское княжество, постепенно осуществлявшее государственное объединение русского народа.
В-пятых, Русь не стремилась к изоляции, ее природных богатств хватало как на удовлетворение внутренних потребностей, так и на небезвыгодную для страны «внешнюю» торговлю, тем более, что именно через российские просторы пролегали тогда главные пути торговли Запада с Востоком и Севера с Югом.
Обширность российской территории не только давала преимущества, но и налагала значительную ответственность за сохранение этой территории, за оборону ее границ, причем постоянно на «два фронта» – с юго-востока и запада («Ледовое побоище» Александра Невского – 1242 год, Грюнвальдская битва – 1410 год и многие другие). Сильные в прошлом восточные ханства и царства не были заинтересованы в культурном освоении прилегающих к ним земель, они предпочитали грабительские набеги, порабощение соседей для взимания с них дани. Для удержания в повиновении местных жителей им хватало создания на захваченных территориях военизированных «опорных пунктов». Повторявшиеся набеги, угон населения, разграбление сел и городов российской территории вынуждали Русь к сохранению боевой готовности, к содержанию значительной армии, к ее вооружению. К тому же в западной части страны шли постоянные междоусобицы, в которые втягивались соседние государства, главным образом Литва и Польша.
Как видим, вступая в отношения с природой, человек становится субъектом деятельности. Дополняя затем эти отношения взаимодействием с другими людьми, обществом, человек обретает ряд отличающих его от животных так называемых социальных качеств – речь, религию, науку, философию, искусство и так далее. По общему мнению, уровень развития этих качеств как раз и составляет то, что мы привыкли понимать и называть культурой (см.: Социально-политический журнал, 1998, № 2, с. 4).
В культуре происходит синтез природы, человека и общества. Вне каждой из этих составляющих немыслимы существование и развитие культуры. В соответствии с этим триединством культура делится на различные виды и роды. Прежде всего, она распадается на два рукава: культуру материальную и культуру духовную. Материальная культура включает в себя культуру: труда и производства; быта; топоса, то есть местожительства человека; физическую культуру; отношение к собственному телу. Тогда как духовная культура включает культуру: познавательную (интеллектуальную); нравственную, художественную; правовую; религиозную; педагогическую (см.: Введение в культурологию. М., 1992, с. 16).
Культура – не одномерное или однозначное, раз и навсегда данное явление и состояние. Она многогранна, многофактурна и многофункциональна. Находится в постоянном движении и изменении. Как одна из великих держав Россия обладает тысячелетней культурой. Она дала миру один из самых жизнестойких и многофункциональных языков – русский язык. Великую литературу, определяющую развитие мировой литературы в XIX–XX веках. Столь же самобытную и неповторимую архитектуру, музыку, живопись и другое.
Отличительная особенность русской культуры – наличие многовековых традиций и активное формирование новых традиций. Пожалуй, только китайская и индийская культуры могут похвастаться аналогичной традиционностью. Европейские культуры фактически утратили преемственность с образцами и что еще важнее – с духом культурных истоков. У США таких традиций никогда не было, да и быть не может. Вообще – большой вопрос, есть ли у этой страны своя культура, поскольку те, кто населяет США, обычно обращаются к культурным ценностям своих прародин.
Ведь вряд ли можно считать полноценной культурой наличие англоязычной литературы или фактически плагиативной живописи. Архитектура в США – самая уродливая и невыразительная, поскольку представляет собой не столько народные традиции и духовность нации, сколько масонские символы. Вашингтон – столица мирового масонства, и нет более мрачной в архитектурном смысле слова картины, чем та, которую можно видеть на примере кубиков-рубиков вашингтонских улиц. Или где еще, кроме США, улицы и шоссе именуются не по названиям, обычно привязываемым к местности или, как у нас в России, к людям, жившим на этих улицах, а по номерам. По-моему, верх бескультурья и бездуховности! Наконец, разве является культурой та массовка, замешанная на насилии и порнографии, которую США гоняет по каналам ТВ во все страны мира? Словом, есть над чем задуматься. Но на примере США видно главное – начавшаяся складываться в XIX – начале XX веков культура была фактически уничтожена, оказавшись поставленной на службу его величеству – доллару.
Что же касается русской культуры, то именно в силу живучести традиции нам удается через века пронести преемственность в главном и основном – высокой духовности каких бы то ни было форм культурного самовыражения народа. Яркий пример – Московский Кремль, где соседствуют различные архитектурные сооружения, не разрушающие тем не менее единый ансамбль. Да, наша культура постоянно претерпевала изменения как позитивного, так и негативного свойства. Иначе и быть не может. Ведь в русской культуре так же, как и в русской истории, отразились основные вехи нашего бытия, проявилась и продолжает проявляться самобытность народа, живет социальная память десятков поколений.
Типология и этапы русской культуры
Не мною замечено – русская культура настолько самобытна и оригинальна, что вряд ли в мире найдется другой подобный ей аналог. Собственно, чему тут удивляться? Ведь и сама Россия ни на кого не похожа, да и никогда не будет похожа, сколько бы ее ни ломали западные «культурологи» и их отечественные прихлебатели. Может, поэтому Запад никак не успокоится. Вот эту особость, эту культурную, державную, нравственную независимость и непокорность судьбе ли, врагу ли, а может, и кажущемуся другу (кажущемуся, потому что у России не было, нет и по принадлежности не может быть друзей, слишком велика Русь-матушка, слишком богата людьми, землею и полезными ископаемыми, чтобы не возбуждать у других постоянной, гложущей словно глист-солитер, зависти и раздражения) отлил в бессмертную формулу великий русский поэт Федор Иванович Тютчев:
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить.
У ней особенная стать,
В Россию можно только верить!
Так вот главный и самый проникновенный смысл русской культуры заключается в ее всеохватной человечности, гуманистичности. Отсюда ее всеохватность. Скажем, Пушкин понятен всем, даже китайцам. Кстати, в Китае 200-летие со дня рождения нашего гения отмечалось едва ли не на самом высоком государственном уровне. Эта всечеловечность воплотилась в русской философии всеединства. Идея единения, а не раскола, собирания земель и народов пронизывает сверху донизу и снизу доверху всю нашу историю. И поэтому эта идея так актуальна и для нашей культуры.
Она, эта идея всеединства, свое первоначальное воплощение получила в гениальном памятнике древнерусской культуры в «Слове о полку Игореве». Князь Игорь попал в плен к половцам. Казалось бы, на первый план должна выступить идея отмщения за поруганную честь. Ан нет – безымянный автор отдает дань печали и Игоря, и его супруги Ярославны, но не зовет «метелить» «неверных». Наоборот, обращается к милосердию русской души, призывает к совместному решению спорных вопросов.
Не менее существенна и еще одна типологическая черта русской культуры – соборность. Это не исключительно церковный термин, означающий единство всех и каждого во Христе. Это – несущая опора русской, в своей основе православной духовности, как раз и составляющей опору отечественной культуры. Через соборность выражается душа русского человека, всего русского народа. И означает соборность не только общее суждение, но и общий долг, совместное действие. Русская культура – это соборная культура, выражающая сознание народа, чувствование мира народом. Иначе говоря, русская культура – культура народа, а не элиты. Элитаризм для русской культуры не типичен. Не зря бытует мнение, что до появления «Войны и мира» графа Толстого в русской литературе не было подлинного образа русского мужика. Даже такое, казалось бы, сверхэлитарное явление, как русский символизм начала XX века, и тот обращался к ценностям народной жизни. Не случайно А. Блок, начинавший как символист, сумел создать поэму «Двенадцать», отразившую всю глубину народного миропонимания (в самую переломную годину русского бытия).
Наконец, характеризуя типологию русской культуры, невозможно миновать и такую ее особенность, составляющую при всей человечности и соборности все-таки сердцевину нашего культурного мироздания. Речь идет о духовной доминанте русской культуры. И здесь мне бы хотелось не просто оспорить, а решительно опровергнуть вульгарно-материалистическую теорию, в частности проповедуемую большевиками-интернационалистами, о первичности базиса общества, то есть его производительных сил, и вторичности надстройки, то есть государственного устройства и культуры. А заодно отвергнуть и следствие этой ошибочной теории – первенство материальной культуры над культурой духовной.
Только одно внешнее, но, по-моему, очень емкоотражающее внутреннюю суть вопроса наблюдение. С введения на Руси православия ни одно, заметьте, ни одно достижение материальной культуры – будь то церковный храм, княжеские или боярские палаты, жилище обыкновенного смерда, живописное полотно, причем не обязательно иконы, оружие, то есть любое сколько-нибудь значимое в сознании русского произведение его рук, – обязательно освещается церковью. Производится приличествующий конкретному случаю обряд окропления святой водой материального произведения. О чем это говорит? Да очень просто и в то же время глубинно проникновенно – не может жить видимая культура без соединения, без благословения культуры духовной.
Я уже говорил, что русские люди, душа русского человека никогда не станут что-либо делать, если им будет непонятно, во-первых, какова цель этого деяния, а во-вторых, зачем его делать и, в-третьих, каким окажется результат, не навредит ли он, этот результат, русской нации, русскому менталитету. 75 лет уродовали русскую душу, доказывая ей примат базиса над духовностью. Уродуют и сегодня всякие там Чубайсы с Явлинскими и Лужковыми. Ну и что? Приняла русская душа это уродство? Молчание народа по поводу творимого ныне беспредела вовсе не показатель его согласия. Знаменитое пушкинское «народ безмолвствует» отнюдь не означает его бездействия. В глубинах народного сознания суть своя, трудная – спору нет, но нужная и неуклонная работа над осмыслением происходящего. И будьте уверены, свой «ответ Чемберлену» русский народ даст незамедлительно. Как говорится, за ним не заржавеет.
Разумеется, культура ума, речи, чувства, поведения, культура художественная, правовая, государственная, физическая могут существовать, а главное – передаваться только в материальной форме. Но значит ли это, что материальное первично? Отнюдь. Грани проявления духовной культуры столь тонки и подвижны, могут и не поддаться их материализации. Духовная культура не во всем и всегда опредмечивается. Следовательно, рамки материальной культуры не всегда способны удержать взаперти проявления культуры духовной. Выходит, духовная культура шире и объемнее культуры материальной. Я не гегельянец и не собираюсь проповедовать примат Духа над Материей, но и не вульгарный материалист, как нынешние коммунисты и их молочные братья – «демократы».
Итак, русская культура представляет собой оригинальнейшее неповторимое нигде и никем мировоззрение. В основе ее миропонимания и миропреобразования лежат принципы духовности, соборности, человечности и всеединства. Русская культура – не антагонистична, как пытались ее представить большевистские интернационалисты. Она – средство и способ собирания мыслей и идей в единое целое и, соответственно, благодатная почва единения, а не разъединения русских людей, а вслед за ними и остальных национальностей. Национальная по содержанию и форме русская культура всемирна по принадлежности.
Как и культура любого другого народа, русская культура в своем развитии прошла ряд важнейших этапов, всякий раз отражая мысли и чувствования следующих друг за другом поколений. Причем, откровенности ради, нельзя сказать, чтобы наша культура все время развивалась поступательно, когда каждый новый этап опережал бы по своей значимости этап предыдущий.
До сих пор так и не сформулировано сколько-нибудь внятное определение того, что же следует понимать под культурой. По разным подсчетам, существует более полутысячи определений – яркое свидетельство тому, что действительность сдвинула с места все ранее известные мировоззренческие ориентиры. А новых человечество пока не предложило. Предложит ли, поживем – увидим.
Русская культура в своем развитии прошла несколько крупных этапов. Она изначально формировалась под воздействием трех как исторических, так и этнических сил. Это – православная Византия, соседи славянских народов исламские народы и коренное язычество. Организующим, связывая в единое целое, и направляющим эти три силы выступило государство. Поэтому в известной мере развитие русской культуры – это, прежде всего, развитие русского государства. Поэтому русская культура, в отличие, скажем, от западноевропейской, это идеологическая культура. Она была вряд ли возможна, если бы не несла определенную государственно-политическую, а стало быть, и идеологическую культуру.
В русской культуре такое, скажем, явление, как искусство для искусства, просто немыслимо. Оно, конечно, это искусство, присутствовало, но никогда не играло доминирующего значения. То же и с подражательством. Московский Кремль строили по проектам итальянских зодчих. Но что в нем итальянского? Архитектурные формы? Но даже они под рукой русских строителей приобретали самобытный и неповторимый характер. Опять-таки родоначальниками иконописи были греки. Так и назывался один из них, просто и незамысловато – Феофан Грек. Но ведь его иконы мало общего, чтоб не сказать ничего общего, не имеют с греческой иконописью. Русские мастера не стыдились ни подражательства, ни заимствования чужого опыта и образцов. Но всегда этот опыт и эти образцы превращали в исключительно свои, только нам присущие культурные формы и традиции.
В русской культуре можно выделить несколько рубежных этапов, предопределивших и повлиявших на духовное и материальное состояние народа. Это – этап Древней Руси, средневековая Русь с центром в Москве, петровские реформы, постпетровский период, вершиной которого стал серебряный век русской культуры, советский этап и, наконец, нынешний период развития русской российской культуры. Давать оценку какому-либо из этапов не входит в цель моей работы, но и не сказать наиболее значимое тоже было бы неправильно.
Древнерусская культура выросла из обрядности, в ее основе были обряды, художественное творчество народа (главным образом устное – песни, игры, пляски). Древнерусское язычество не было шаманским по своему типу. Его основу также составляли нормальные фактически природные верования в, если так можно выразиться, реальных богов, а не психически ненормальных в шаманстве богов, которые выражали природные силы, стихию леса, неба, воды и, конечно же, земли. Что ж тут ущербного? Короче, русское язычество было на порядок духовнее и западноевропейского, и восточноазиатского. Отсюда и та сравнительная легкость приема русскими православия.
Сегодня после фундаментальных работ русского ученого Рыбакова, других наших прославленных славистов и историков мы видим, какой культурный микрокосм присутствовал в древнерусской цивилизации. Фактически уже в IX–X веках на территории Древней Руси сложилась самостоятельная и самоценная литература. Говорят, что православие ввело нас в средиземноморское сообщество, культурное пространство. А зачем оно нам? Я полагаю, что лучшим сравнением нашего искусства должно быть не сопоставление с каким-то там микеланджеловским Давидом или еще кем-нибудь, а с самоценными работами. В каждой сфере культуры Древняя Русь дала великолепные примеры и образцы, подчеркиваю это, – самостоятельной культуры.
В архитектуре не было равных нашим каменным городам. Представляете зрелище – едет путник по унылой равнине, и вдруг точно Сезам отворился перед ним – город с высокими каменными стенами, причем в отличие от Европы из белого камня, это куда красивее глазу и чувствам, с церковными маковками, дворцами и палатами. В литературе это «Слово о полку Игореве», «Задонщина», «Слово о благодати» и печерского монаха Иллариона, представлявшего уже по тем временам образец русского государственного патриотизма. Наконец, у нас появилась писанная история – летописи. Сегодня кое-кто пытается принизить значение наследия летописца Никона (заметьте, тоже монаха), мол, врал страдалец в угоду власть имущим. Но позвольте, а кто и когда из пишущей братии не писал в угоду власть предержащим? И из-за этого принижать значение летописи как источниковедческой основы русской истории? Да это бред какой-то!
Трудно сказать, как бы пошло развитие нашей культуры, если бы не татаро-монгольское нашествие. Но то, что Древняя Русь превосходила к началу XII века Западную Европу по всем статьям – городской архитектуре, литературе, фресковой живописи, храмовой архитектуре, возьмите хотя бы Киевскую Софию и проч. и проч. – это несомненно. Жилища русских, с точки зрения их удобства и санитарии, были на порядок выше жилищ западноевропейцев. И это при разнице климатических температур в 10–20–30°С! По крайней мере, ни в Киеве, ни в Чернигове, ни во Владимире XI века вам никто, как в Париже или Лондоне XIX века, не вылил бы на голову ушата с помоями и нечистотами. А это, согласитесь, высший пилотаж в культуре быта, да и общей культурности населения.
Говорят, что татаро-монголы едва ли не облагородили Древнюю Русь, сделали ее более устойчивой и восприимчивой к материальной, по крайней мере, военной культуре. А ведь военно-промышленный комплекс во все времена шел впереди остальных отраслей хозяйства. Это только ненормальный Горбачев и враги-«демократы» могут считать этот комплекс ненужным для нашего государства. Нет, повторяю, ВПК нужен во все времена. Так вот чем облагородили татары? Казанский и Астраханские Кремли построены русскими. Письменность? Татары ее взяли у русских. Литература? Ее у ордынцев не было. Ислам? Это личное дело татар.
Если бы татары действительно облагородили русскую культуру и духовность, то, спрашивается, зачем бы русским было уходить в леса, в монастыри? В XII–XIV веках средоточием русской культуры и духовности как раз и становятся монастыри. Я бы назвал этот период в истории нашей культуры монастырским этапом. Он, во-первых, сумел сохранить от татарского поругания русскую духовность и православие. Хотя татары и не пытались уничтожать нашу религию, но и потворствовать ей тоже нигде и никогда не спешили. Во-вторых, монастыри сохранили русскую интеллигенцию того времени. Причем, не в пример нынешней интеллигенции, тогдашнее черносутанное сообщество уникум и книжников отличалось выдающимися примерами русского государственного патриотизма. Именно этот патриотизм, и это в-третьих, дал возможность иноку Филофею сформулировать идеологию не только всей русской государственности и всей нашей культурной и иной жизни: «Москва – третий Рим и четвертому не бывать».
Впоследствии марксистские перерожденцы, вроде Бердяева, которого за путаность мысли и постоянные перебежки из лагеря в лагерь называли Белибердяев, пытаясь скомпрометировать идеологию третьего Рима, выдвинул версию, что создание большевиками III Интернационала, якобы, есть развитие третьеримской идеологии и практики. Чушь несусветная. Сторонники III Интернационала представляли собой безродных космополитов, которым было не просто наплевать на Россию, пусть и советскую, а которые пытались нашу Россию превратить в хворост для разжигания мировой революции. Пусть погибает Россия, а революцию мне подавай здесь, сейчас и немедленно. Примерно таков был смысл речи Бухарина на VIII съезде РКП(б), когда решался вопрос о Брестском мире с кайзеровской Германией.
Культурная парадигма «Москва – третий Рим» возродила главное в культуре греческо-православной Византии, то, чем она и была сильна почти двенадцать веков, – идеологию симфонии властей, то есть славянско-православную идею разделения власти. Кесарю – кесарево, а Богу – богово. Власть правит мирскими делами, а церковь заботится о наших душах. И пока византийцы жили в согласии с идеей симфонии властей, никакие турки и прочие мусульмане ничего не могли с ними поделать. А как только подписали флорентийскую унию о единстве с католицизмом, как только нарушили позиции Православной церкви, так и началось. Достаточно почитать биографию византийской принцессы Анны Комниной, чтобы обнаружить глубину падения византийской элиты, мразь высшего властного слоя. У нас третьеримскую идеологию порушит Петр I. А до него его папенька, тишайший Алексей Михайлович, не поделивший власть с мордвином по национальности патриархом Тихоном. Но, слава Богу, в середине XIX века найдется в России умнейший человек, министр просвещения Уваров, который вдохнет жизнь в новую, не менее глубокую духовную доминанту русской культуры и государственности: «Православие. Народность. Самодержавие». Это позволит почти на целый век отсрочить падение романовской династии. Но – только отсрочить.
Петр I внес еще одну смуту в умы и сердца русских людей. Помимо духовного раскола, начатого его папенькой, Петр ликвидировал патриарший престол. С образованием империи в России не стало Патриарха. Его место занял коллективный орган – Синод, который к началу февральско-октябрьской революции 1917 года превратился едва ли не в сборище педерастов и лиц далеко не русского происхождения, которым опять-таки, как и деятелям III Интернационала, было наплевать на Россию.
Ликвидация в России поста Патриарха привела к так называемому женскому периоду правления в России, когда страной правили полу- и иностранки весьма сомнительного происхождения и времяпровождения. Отсюда и мужской фаворитизм, все эти бироны, минихи, остерманы, орловы, зубовы и несть им числа. А в культуре фактическая утрата национальных ориентиров и уничижительное заимствование западных образцов.
Наконец, Петр нанес и еще один удар по русской культуре и духовности, от которого она так и не оправилась по сей день. С него пошло деление на так называемых западников, то есть сторонников западной культуры, и славянофилов, которые с неменьшим упорством, чем западники, отрицавшие все русское, отрицали все иностранное, рядясь в мужицкие зипуны и рисуя красных петухов на воротах своих усадеб.
Этой дурацкой традиции бездумного заимствования отдал честь даже последний наш самодержец Николай II. В Московском Кремле он и императрица Александра венчались в нарядах прапрадедушки Николая – тишайшего Алексея Михайловича.
Конечно, говоря о влиянии петровских реформ на развитие русской культуры и духовности, нельзя не сказать и о сильной стороне его начинаний. Собственно, с него начались все преобразования, именуемые в научной литературе «модернизацией». Петр одним из первых провел то, в чем столь остро нуждалась Россия XVIII века, – создал отвечавшие современным требованиям армию, флот, промышленность, отчасти архитектуру.
Аналогичный петровскому прорыв был совершен почти через два века папенькой Николая II – Александром III. Умнейший государь и деятельнейший государственник, имя которого масонская пресса до сих пор не может спокойно произносить (это потому, что он не отменил черты оседлости и не предоставил евреям прав больше, чем православным русским, за него это потом сделали Временное правительство Керенского и большевистский Совнарком), за 13 лет своего правления без единой войны расширил территорию империи на 1000 квадратных верст, утроил производство нефти, стали, чугуна, проложил руками Витте железные дороги по всей России, модернизировал сухопутную армию, воссоздал на Черном море флот, ликвидированный в 1856 году после поражения России в иностранной интервенции. Именно благодаря такой материальной базе и произошел ярчайший расцвет русской культуры на рубеже XIX–XX веков, называемый по справедливости серебряным периодом (золотой, наверное, пушкинский?) русской культуры.
Советский этап начался, конечно, трагически. Менее благоприятного старта трудно даже предположить. Это не татарское нашествие. Это не Смута XVII века. Дело обстояло куда страшнее и безысходнее. Три четверти, если не четыре пятых, материального достояния культуры были разрушены. Про духовную и говорить нечего. Сегодня некоторые литературные «критики» любят посудачить о «демократических» временах русской литературы 20–30-х годов XX века. Так могут писать только умственно поврежденные лица или подлецы. Ведь русской-то литературы как раз и было меньше всего. Что деятели так называемой Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП) во главе с подонком Авербахом, состоявшим на содержании Лубянки, относятся к русской литературе? Или все эти оптом и в розницу взятые бабели, Серафимовичи, сейфуллины и несть им числа, что тоже принадлежали к русской литературе? Нет, друзья «демократы», если и велись тогда споры, то только между своими и по поводу того, не как развивать русскую культуру и духовность, а как лучше и вернее ее уничтожать.
Как это ни странно кому-то покажется, русскую культуру и духовность спасла Великая Отечественная война. Сталин особенно, другие в меньшей степени, наконец-то поняли, что без русской культуры и духовности невозможно будет ни выиграть эту антирусскую войну, ни восстановить порушенное, а не то и самим оказаться в ящике. Вот когда это поняли, то, исходя сугубо из чувства самосохранения, и перешли к развитию русской культуры в обличье «советской» и «пролетарской».
Сталин совершил третий прорыв в модернизации страны и обновлении всех сторон жизни материальной культуры. А уже на этой основе как пристяжка были подтянуты образование, архитектура и так далее. Вернули православие, позволив в 1943 году восстановить патриарший престол. Хрущев, правда, потом принялся доламывать то, что, до него не успели сломать пролетарские космополиты, но было поздно. Его правление всерьез уже не воспринималось и в особенности его ценные указания «деятелям культуры».
Конечно, повторяю, я не ставил своей задачей охватить такую сложную тему, как принципы и этапы развития русской культуры и духовности во всем ее объеме. Собственно, если кто-то вам скажет, что в состоянии это сделать, будет своеобразным Хлестаковым, хваставшимся своим нахождением с Пушкиным, то есть русской культурой, «на короткой ноге». Нельзя, не под силу это одному человеку. Но под силу сделать общий вывод по данной проблеме. Русская культура и духовность, во-первых, развивалась отнюдь не линейно ни во времени, ни в пространстве, ни тем более по форме и содержанию. Ее развитие осуществлялось скачкообразно прерывисто или, как говорят физики, – дискретно. Иногда на манер броунова движения молекул, то есть хаотично и бессистемно. И, во-вторых, во всей этой кажущейся неразберихе и навале тем и проблем обязательно просматривалось главное – глубокая демократичность русской культуры, ее открытость и доступность каждому, кто захотел бы освоить наши духовные ценности и завоевания. И этим она резко отличается от культуры западной, особенно культуры XX века с ее заумью и неизбывным стремлением к внешнему выпендрежу в ущерб человеческому содержанию. И наконец, в-третьих, русская культура помимо вседоступности отнюдь не склонна к тому, что на Западе именуется массовой культурой, то есть культу бездуховности, насилия и порнографии, якобы более всего и прежде всего доступных «простому» человеку. Да не о простом человеке пекутся деятели западной поп-культуры (вот именно «поп», чтобы понятнее – «попка», а там понимайте сами о чем речь – о попугае или о чем-то другом, ближе к человеческому), о собственных барышах.
