Читать книгу: «Последний связной», страница 6
Глава 9. Сексленд
Майкл позвонил Лиз, но та к телефону не подошла, хотя должна была быть дома – похоже их отношения испортились окончательно. Неужели он хотел слишком многого?
Мать считала, что с Лиз нужно вести себя проще: – Ты должен общаться с ней, даже если она этого не желает, ведь все мы женщины капризны и иногда не знаем, сами чего хотим.
А еще мать считала, что им нужно завести детей, тогда все переменится.
Майкл подумал, что сам виноват, во многом. Ведь в глубине души, он всегда боялся ответственности за кого-нибудь, кроме себя самого, не веря, что чувства могут быть долговечны.
Его собственный опыт только подтверждал это, ведь его увлечения и влюбленности кончались сами собой, после того, как его в очередной раз бросали. Наверное, ему мешало то, что мать воспитала его старомодно: в то время как, другие парни, при первом же свидании пытались затащить своих подружек в постель, Майкл начинал ухаживать за ними, дарить цветы, в общем, был чудовищно занудным.
Первый раз он влюбился, когда ему стукнуло шестнадцать. К этому времени он вытянулся, раздался в плечах, и из неуклюжего подростка превратился в интересного широкоплечего парня. Тогда же, школу приехала новая девочка Синди, которая напоминала топ модель из журнала, рекламирующего юношескую спортивную одежду.
Она была настолько красива, что когда проходила мимо, то Майкл от волнения потел, щеки его краснели, и у него парализовало язык.
Синди имела опыт во многом и сразу стала капитаном женской команды поддержки школьной сборной по баскетболу. Он часто видел ее на спорт площадке, отрабатывающей танцевальные и акробатические элементы.
Подошла она к нему сама, равно через неделю, предложив съездить на уикенд за город. Машины у Майкла не было, но водить автомобиль его научили школьные друзья, уступая ему, руль на загородных дорогах, и Майкл даже успел сдать на права.
Машину пришлось взять у приятеля, и они с Синди отправились в загородную поездку. Майкл знал одно уединенное озеро с чистым берегом в высокой траве.
По дороге Синди рассказывала ему о Балтиморе, где училась до этого, а он был в полном восторге от нее и машины.
Доехав, до озера они постелили плед и расположились на берегу, потом долго плавали рядом в теплой воде, а, выйдя из воды, Синди сняла верхнюю часть купальника и легла на живот загорать. Майкл погладил ее за плечи, и она перевернулась на спину, задумчиво глядя ему в глаза. Он поцеловал ее в губы, и она ответила.
Это был тот момент, ради которого все парни тащили своих девчонок на природу. Но для Майкла все было неожиданным. Он и не рассчитывал, что все произойдет при первом же свидании, а сказать самой Синди, что у него все это впервые, постеснялся. В общем, в тот день ничего не случилось. Они вернулись домой и до понедельника не виделись. А в понедельник из соседней школы к ним на игру приехала команда баскетболистов, и рослые спортсмены пригласили всю команду девушек в ресторан.
Потом Майкл увидел Синди в компании одного из игроков. Еще через пару месяцев, она уже ходила с рослым лейтенантом из морской пехоты. Вскоре и Майкл с матерью уехал в Нью-Йорк и Синди больше не видел, хотя она снилась ему целый год.
Первая женщина у него появилась в 17, когда Майк попал в Сексленд. Это было в сентябре месяце, когда было еще тепло, и расставаться с летом не хотелось.
В школьном коридоре, к нему подошел Гарри, его приятель в школе и предложил вместе съездить на несколько дней в Лос-Анджелес, покупаться в море и посмотреть на красоток в Сексленде.
Гарри страстно убеждал его, что Сексленд, это именно то место, где обитают самые красивые женщины, где есть лучший в мире музей секса, а если повезет, то найдется подружка, которая пригласит тебя провести время на яхте. В общем, как понял Майкл, Гарри не хватало уверенности в себе, и нужна была дружеская поддержка.
Майк никогда не был в Лос-Анджелесе, и он согласился сразу, только для этого пришлось подделать их школьные удостоверения.
Сделать это было не сложно: Майк вставил пластиковую карточку в программатор, вычислил нужное поле памяти и изменил его, сделав Гарри на 4 года старше. Теперь Гарри стал совершеннолетним, и ему можно было покупать спиртное, посещать ночные дискотеки и свободно разъезжать по стране. Свои документы Майк подделал тоже.
Оба они отпросились у родителей, объяснив, что едут со школьной экскурсией, а для экономии денег, вылетели на аэробусе в составе группы христианской молодежи.
Дорога была не скучной и беззаботной: христианская молодежь не боялась курить марихуану в туалете, в самолете отлично кормили, а по прибытии в Лос–Анджелес, всех встретили и разместили в общежитии.
В их группе большинство было просто любителями попутешествовать, и в первый же день после приезда все разбрелись по барам и пляжам, а Гарри и Майк отправились в Сексленд.
Здесь по удостоверению ему дали входной браслет–пропуск синего цвета.
Сексленд начинался с музея сексуальной культуры всех времен и народов, где на входе Гарри и Майк взяли еще по экскурсоводу – это была клипса с рассказчиком, которую, каждый из них, нацепил себе на ухо. Рассказчик посоветовал им начать с зала эпохи возрождения, где были представлены картины художников на бытовые и библейские темы.
Вокруг на стенах висели полотна Рубенса, Ван Гога, Гойя, которые воспевали мужскую и женскую плоть, находящуюся в полной гармонии с природой. Женщины разных времен и народов, застигнутые любопытным воображением художника, пребывали в горделивом удовольствии от красоты своего тела и лишь временами, прятали его в пышные длинные волосы от чужого случайного взгляда.
Если изображалась любовная пара, то непременным спутником эротики было невольное смущение женщины своей наготой, и видимая искренность чувств. Манекены в пышных средневековых одеждах общались, ухаживали, раздевались, то пряча, то показывая стройные ножки в подвязках, и уединялись в алькове.
– С появлением молодой буржуазии пышущей энергией и не обремененной долгими заботами, появляется необходимость в адекватных развлечениях, и первый эротичный и заводной танец канкан. Он позволял смотреть на то, что хотелось, но нельзя было сделать самому. И на что хотелось посмотреть у своей подружки.
– В концертном зале Мулен Руж дежурил полицейский пристав, охранявший границы приличия, – объяснял рассказчик. – Когда он отворачивался, девушки в азарте задирали свои юбки выше положенного, или поворачивались задом, после чего, весь зал визжал от восторга.
Дальше экспозиция из зала в зал плавно переходила к современности.
Майка особенно поразила картина, на которой была изображена, лежащая под светом звезд, таинственная зимняя степь с сугробами и перелесками, и редкой растительностью.
Полная луна, выглядывая из-за туч, освещала сглаженные, отчего-то волнующие формы ландшафта и неожиданно, когда Майк отступил на пару шагов назад, овраги оказались сплетением сомкнутых женских ног.
Переполненный впечатлениями он двинулся дальше.
– Сейчас Вы находитесь в зале секс символов, – механическим голосом объяснил рассказчик. – Здесь присутствуют известные исторические личности в фото, видео изображении, а так же их виртуальные двойники. Среди них: Билл Клинтон, Пабло Мендоса – бывшие президенты США, актрисы – Вивьен Ли, Шерон Стоун, Ким Бессиджер, Мэрилин Монро и многие другие.
Майкл, у которого дома были древние фотоснимки Монро, сразу узнал ее изображение на стене: ей была посвящена целая экспозиция, на которой экспонировались чудесные фотографии юной Мэрилин, несколько портретов, и ее знаменитые вечерние платья. Майкл купил открытку, распахнув которую, просмотрел на страничке небольшой видео ролик с Мэрилин поющей I won'na be kissed by you ….
Неподалеку в зале, внутри полого прозрачном цилиндра в розовом платье, стояла сама Мэрилин, в полный рост, как живая, синтезированная компьютером в объемном изображении.
Естественность воспроизведения была полной: прическа, в которой просматривался каждый волосок, почти не загорелая нежная кожа с редкими родинками, губы подведенные яркой малиновой помадой, и даже отчетливый, душистый запах косметики.
Мэрилин почти не двигалась, только чуть дрожали сомкнутые ресницы, а грудь едва заметно вздымалась при дыхании: казалось, что ей было неприятно не прошеное внимание со стороны.
Вокруг потешалась компания здоровенных морских пехотинцев: за несколько долларов можно было поиграть с актрисой, записав всю сценку на открытку.
– Том, если ты не будешь, то ей займусь я, – сказал кто-то из военных. Том вставил кредитку в автомат и с помощью пульта и голоса, начал управлять движениями Мэрилин. Она сняла платье и бюстгальтер, по команде встала на корточки, потом, после очередной команды, опустилась на коленки, наклонилась вперед и оперлась руками о пол, показывая красивые округлые бедра.
– Если бы я имел такую задницу, я бы подтирался стодолларовыми купюрами, – сказал играющий.
Мэрилин виновато посмотрела на Майкла, и ему, стало неловко за актрису: ведь будь она жива, никто бы не посмел с ней так себя вести. В смущении он покинул музей и вышел на улицу, оставив Гарри где-то внутри. По договоренности они должны были связываться по мобильной связи, но телефон молчал, а значит, друзья Гарри были не нужны.
Теперь внутри Майкла противоречиво жили два чувства: что любовь священна, достойна самых высоких чувств, с другой стороны, любовь проста, легко дается и покупается.
На выходе он увидел блондинку лет 30 с прической под Монро, в короткой маечке и шортах: она что-то сказала прыщавому парню, положив тому руку на плечо, а потом, помахав ручкой, двинулась прочь, рассматривая прохожих. У нее была пышная грудь, густо накрашенные губы, ищущий взгляд и длинные ноги.
Они шли по аллее рядом и Майкл исподтишка, разглядывал ее, стараясь делать это незаметно. Тогда у него было мало опыта, чтобы знать, насколько у женщин развито боковое зрение, и, кто за кем следит, могла сказать только сама девушка.
Стоило ему занять столик в кафе, как она подсела, не скрывая интереса:
– Привет мальчик, ты такой сладенький! Меня зовут Холи, а как зовут тебя?
– Майкл Кондор, – ответил Майкл, от волнения он начал ковырять вилкой куриную ногу.
– Ты, вполне, можешь взять курицу руками, – начала его воспитывать Холи. – Ты, наверное, здесь впервые? А хочешь, я покажу тебе парк.
Она возбуждающе пахла духами, но не так, как одноклассницы Майкла, от которых разило клумбой, к аромату ее косметики подмешивался запах эротики и желания.
От волнения у Майкла отнялся язык: он никак не мог сообразить, что ему следует сказать.
– А твоя мама разрешает тебе пить алкогольные коктейли? – спросила Холи.
– Да, – пролепетал Майкл.
Она на стройных ножках прошла к бару и вернулась с двумя коктейлями, грудью пробивая себе дорогу. В бокалах было что-то янтарное, пахнущее ванилью.
– Это мой любимый, – сказала Холи. – Там ром, манго. Отпей, он называется «тропическая страсть».
Майкл выпил весь коктейль и впал в эйфорию: у него закружилась голова, хотелось бесконечно говорить, как жаль, что их вместе не видит Гарри.
– Майкл, а у тебя есть девушка? – спросила Холи.
– Нет, – честно ответил Майкл, исподтишка рассматривая ее, плохо прикрытую, грудь. Они тянули коктейль через соломинку из бокала Холи, а она расспрашивала его о Нью-Йорке.
– Майкл, я, как и обещала, покажу тебе парк, а может быть, что-нибудь еще, – сказала, Холи, когда они выпили свои коктейли. – Давай, начнем с реки любви.
Холи повела его по цветочной аллее, а Майкл, рассказывал ей про свои компьютеры, и ловил завистливые взгляды мужчин. Аллея, тем временем, незаметно перешла в ущелье, по которому между красных скал они поднялись на гору, заросшую пышной растительностью. На вершине Майкл увидел прозрачное озеро и вытекающую из него речку с неспешным течением.
– Это мое любимое местечко, – сказала Холи.
На берегу озера стояла бревенчатая хижина, а на воде качались челноки, лодки и гондолы разных форм и размеров.
– Давай возьмем что-нибудь уютное, – сказала Холи.
Служитель в костюме звездочета, с помощью пульта подогнал им плавающее блюдце: Холи сама выбрала голубой цвет лодки и белые пушистые кресла, в которых можно было утонуть.
– Не волнуйся, этой лодкой не нужно управлять, она плывет сама, – успокоила она Майкла.
– Продолжительность плавания один час, – сказал служитель Майклу и отправил их в плавание.
Их лодка, увлекаемая течением, сразу вошла в тоннель, который напоминал, подвалы средневекового замка. Справа открылся вид на камеры, в которых, были прикованы обнаженные узники: женщины с длинными распущенными волосами, и мужчины обросшие бородами. Все они были прикованы цепью к стене. Это были еретики, которые, которые своей греховной развратной жизнью заслужили вечное заключение в темнице. Кто-то из них вымаливал прощения у бога, кто-то бесновался в пьяном разврате.
Но очень скоро лодка вышла из холодного подземелья и увлекаемая течением, поплыла мимо цветочных полян и песчаных отмелей, а Холи сидела, совсем рядом, и чему-то все время смеялась.
За поворотом из воды выплыли три русалки с длинными распущенными волосами, и затеяли вокруг лодки свой водный хоровод, одна из них подплыла к Майклу и обрызгала его водой.
– Они настоящие? – спросил Майкл у Холи. В ответ, русалка, улыбнулась, взяла его руку и приложила к своей груди: она была упругая и теплая.
– Ну что, убедился? – спросила Холи. – А теперь, протестируй меня, у тебя еще достаточно сил?
Она сняла свою маечку, под которой ничего не было, с гордостью, осмотрела свои красивые груди, поправив их двумя руками. Потом, с насмешливым видом, повернулась к Майклу и начала гладить его щеку кончиками пальцев.
Майклу оставалось только обнять ее, ощущая под руками напряженное тело.
– Ты можешь быть еще увереннее, – сказала Холи и нажатием кнопки опустила тонированные стекла.
Она взяла его руку и положила себе на живот. Он был упругим и под рукой ощущался пульс, как будто сердце располагалось в этом месте.
– Еще ниже, – попросила Холи. – Давай, я тебе помогу.
Она сняла с себя одежду и начала раздевать его, потом откинула кресла, и они легли рядом. Холи было удивительно приятно трогать и целовать.
Все остальное произошло естественно и гармонично, и это была его первая плотская любовь. Потом ему не хотелось вставать, но Холи сказала:
– Ну, все, достаточно, а то я буду совсем растрепанной.
Она поправила одежду, убрала стекла кабины.
Река вокруг них кипела и была полна жизни. Красные, желтые и черные рыбы бороздили воду, подставляя солнцу широкие бока, и беззвучно шевелили толстыми губами. Голубые водные струи, лаская, обтекали лодку, а она, то ускоряла движение, то останавливалась в заводях, и можно было никуда не спешить, рассматривая живые сказки по берегам.
И они были не одни в этой волшебной стране. Прямо перед ними плыла гондола с двумя девушками одетыми, в пышные средневековые одежды.
Они плыли так, пока справа, между скал, не показалась пиратская база. Несколько человек в старинных камзолах с мушкетами расхаживали по поляне. Увидев гондолу, несколько человек в кожаных ботфортах с криками вошли по колено воду.
Грубо схватив девушек и перевалив через плечо, они потащили их в свое логово. Девушки визжали во–всю мочь. Одну из них поволокли в хижину
Вторую привязали к дереву, с высоко поднятыми руками, а трое пиратов начали сдирать с нее одежду, пока девушка орала сумасшедшим голосом
– Боюсь, тебе еще рано на это смотреть, – сказала Холи, – смотри лучше на меня.
И видя, что Майкл, шокированный происходящим, собирается звонить в службу спасения, объяснила: – Не мешай, здесь ничего не делается без твоего желания, девушки так хотят, а за свое похищение заплатили сами. Когда-нибудь, ты тоже закажешь себе русалку.
– Пираты, это служащие парка? – спросил, Майкл.
– Это волонтеры: победители или участники разных здешних конкурсов, иногда просто желающие. Ты еще не знаешь всей программы, – начала объяснять Холи. – В семь вечера, в парке происходит секс-парад различных секс школ. В восемь секс марафон: конкурс на количество партнеров, которые тебе уступили. Если ты заработаешь определенное количество очков в разных конкурсах, то имеешь право на бонус. Например, меня как Клеопатру, оденут в царские одежды, дадут дюжину слуг, будут целый вечер носить в палантине, и ни один мужчина не имеет право мне отказать.
Майклу, показалось, что время пролетело за секунду и вот они уже оказались в нижнем озере у подножия скалы, вышли из лодки и сели на скамейку возле цветочной поляны.
– Холи, давай еще проплывем! – предложил Майкл
– Хватит, меня укачало, – ответила она.
– А что мы будем делать вечером? – спросил Майкл.
– Ты арендуешь квартиру? – спросила Холи.
– Нет, я с приятелем живу в общаге.
– Вообще-то с тобой было неплохо. Подожди, я скоро приду, – сказала Холи и ушла. Майкл в эйфории ждал ее один час, потом с надеждой второй, и наконец, с отчаянием третий, но Холи все не было.
Мимо с громкой музыкой проследовал парад главных секс–школ, а Холи все не шла.
Он увидел ее случайно, на соседней аллее, с толстым коротышкой под руку, и, увидев Майкла, она сделала вид, что с ним незнакома. В отчаяние, Майкл купил бутылку виски и выпил почти половину. За этим занятием его и застал Гарри.
С трудом он заставил Майкла рассказать о том, что случилось, а потом спросил:
– Майкл, какого цвета был браслет на ее руке? Розового? Такие выдают на входе! Да она стример, я об этом прочел в программе. Они участвует в секс марафоне на количество знакомств. Так что не горюй – она просто работала по своей программе.
– Неужели в любви может быть программа? – подумал Майкл.
Этот день не принес ему чувства победы, ему казалось, что его предали.
Спустя годы Майкл вспоминал уже свои юношеские приключения с юмором, а Холи с некоторой брезгливостью, что избавило его впредь от случайных связей. Во всяком случае, с проститутками Майкл, впредь, не встречался.
Хуже было то, что первый спорный сексуальный опыт, заставил его сомневаться в женщинах, не веря ни одной до конца. Между ним Лиз тоже была невидимая стена недоверия. А может, и любви у них не было, а было лишь его затянувшееся увлечение.
Ведь, если он любил ее по настоящему, то, что мешало ему еще давно, когда их чувства были еще свежи, прийти к Лиз Бертон, как в старом кино, в черном старомодном костюме, с пышным букетом цветов, и, встав перед ней на одно колено, попросить ее руки.
Глава 10. Сборы
Мысленно покончив со всеми женщинами, которые были в его жизни, Майкл начал готовиться к отъезду.
Для начала нужно было рассчитаться за квартиру, которую он снимал.
Все вопросы по найму здесь решал смотритель Нафтали Деган, который жил на два этажа выше. Сам Деган приехал в Нью-Йорк из Тель-Авива три года назад, объясняя свое бегство из Израиля, демографическим взрывом арабского населения. Арабы не признавали шабат, выходным днем считали пятницу вместо субботы и не ели кошерную пишу.
В Кнессете их количество уже приближалось к половине, и Деган, предполагая, что арабы после победы на следующих выборах сделают государственной религией Израиля ислам, считал свой переезд в Вашингтон весьма умным, своевременным шагом потому, что, уезжая из Тель-Авива в числе первых, успел продать там выгодно свой бизнес.
Здесь в Нью-Йорке он приобрел часть акций компании – владельца здания, в котором жил, и от скуки работал в этой компании смотрителем.
К телефону Деган не подошел и Майкл, поднявшись к нему на этаж, стал трезвонить в его дверь. Нафтали долго не открывал, а когда дверь приоткрылась, на Майкла пахнула спиртным его небритая голова – похоже, смотритель прилично выпил.
– Привет Деган! – поздоровался Майкл удивленно. – Я ничего не должен за квартиру, а то съезжаю?
– Съезжаете? Слышал, слышал, мистер Кондор! Ты теперь большой человек – Избранный, и квартира тебе нужна получше! – предположил смотритель.
– Да нет, Деган, эта квартира мне нравится. Просто, я уезжаю из Нью–Йорка в Вашингтон, и буду там работать, – объяснил Майкл.
– Ну, что ж, большому кораблю большое плаванье! – сказал Деган. – Когда заберешь вещи?
Майкл и сам не знал, как быть теперь с вещами – мебель ему была не нужна, а из остальных вещей, он взял бы с собой только предметы, которые его связывали с детством: несколько старых картин и статуэток, доставшихся в наследство от бабушки, бумажные книги и семейные фотографии.
Только, перебирать и упаковывать все это, на ночь глядя, было слишком муторно, а кроме того, Майкл не знал, останется ли он в Вашингтоне надолго, и стоит ли вообще перевозить ему вещи. Подумав, он предложил:
– Деган, давай сделаем так: аренда квартиры у меня оплачена до конца августа, а сегодня я заплачу еще за месяц вперед и оставлю, пока, свои вещи здесь.
– Кондор, ты можешь заплатить наличными? – попросил Нафтали, немного заплетающимся языком.
– Если ты не против, я внесу деньги через банк, – предложил Майкл: не то, что бы он не верил в честность Нафтали, но Деган, спьяну мог про все забыть.
Вообще-то, Деган практически не пил, во всяком случае, Майкл, за три года ни разу не видел его пьяным, и почему он так надрался сегодня?
– Деган, у тебя что, праздник? – спросил, Майкл: ему и самому хотелось отметить свой отъезд.
– Тсс… – зашипел Нафтали, приложив пальцы к губам, и выговорил раздельно, по словам: – У меня гости. Мы второй день сидим!
– Деган! Ты что, дезертировал, задница? – раздался хриплый голос из глубины квартиры.
– Это сын, главы нашей компании – его зовут Джон, он приехал в отпуск. Пойдем, выпьешь с нами по рюмочке .
– Если только совсем чуть-чуть, – согласился Майкл. Они прошли в гостиную, где за бутылкой виски сидел военный – судя по форме, лейтенант из корпуса сил специальных операций. Похоже, военный прилично выпил и жаждал командовать.
– Так это ты Майкл? – рявкнул он. – Ты кто по званию?
– Мистер Кондор не служил в армии, – объяснил Деган.
– В этом Майкл и есть твоя главная проблема, – объяснил офицер. – Чем вы тут занимаетесь в Америке, фок ю? В моем взводе некомплект!
– Каждому свое – не всем же служить, – сказал Майкл.
– Мистер Кондор специалист по компьютерам. Он будет работать в Вашингтоне! – объяснил Деган.
– Так ты из умников? Ну и как вы это делаете умники?
– Что именно? – не понял Майкл.
– Ну, типа, слова говорить складно, книжки научные писать, мысли, что бы там, какие–то возникали?
Майкл не мог понять, шутит ли лейтенант или говорит всерьез, но все же, решил ответить: – Это не сразу. Если есть проблема и нужно ее решать, то необходимо вписаться в тему, собрать материал, найти методы решения, бывает на это уходит день, другой, а то и много месяцев. Потом приходят в голову хорошие идеи.
– Сколько?
– Что сколько? – не понял Майкл.
– Ну, сколько идей?
– Да этот дуралей просто смеется, – подумал Майкл, но Джон, по–прежнему, смотрел чистыми, бесхитростными, поросячьими глазками.
– Ну, обычно, одна, – ответил Майкл лейтенанту, что бы тот отвязался.
– Вообще– то мы называем таких, так ты, Мозг ломами, – объяснил Джон, разместив, наконец, Майкла, в шкале известных ему интеллектуальных предметов. – К нам приезжали такие-же. Вот недавно, в Южной Америке я прикрывал задницы нашим ученым. Этим яйцеголовым вздумалось залезть в джунгли на Амазонке, что бы изучить, каких-то там индейцев.
– Это была этнографическая экспедиция? – попробовал уточнить Майкл.
– Да, вроде того. Так вот: в первый же вечер, вылетает из леса, какая-то раскрашенная образина из этих недоразвитых народов, с тряпкой между ног вместо трусов, и всаживает нашему профессору стрелу прямо в зад. Мы ее тащили потом всем взводом, по очереди, пока не подоспели медики: уж очень смешно профессор орал. А потом нам дали команду изловить негодяя, который стрелял. Я сам лично полдня летал на вертолете и через громкую связь требовал выдать террориста, а иначе, говорю, мы предпримем военные меры. Так вот – ни она дрянь в лесу даже не почесалась, что бы нам ответить. И они скоро об этом пожалели!
– А на каком языке вы говорили? – спросил Майкл, – там ведь столько языков и диалектов.
– Какие в задницу диалекты? Я говорил на чистейшем американском, который должны знать все уважающие себя люди.
– Ну и что предприняли индейцы? – спросил Деган.
– Ответ отрицательный – полное молчание. И, поскольку мы не получаем ответа, я вызываю для поддержки вертолетный полк и каждый несет под брюхом вакуумную бомбу весом в девять тонн. Эта игрушка называется газонокосилка и таких на старых складах н е м е р е н о, а лишь одна такая штука сносил с корней лес в радиусе мили.
И вот таких бомбочек мы высыпали вдоль Амазонки три дюжины. Эффект я Вам скажу, необыкновенный. Это как чудо господне – несколько раз бах, и вот уже в окрестностях можно гулять без охраны. Жаль, что все дороги завалило лесом.
– Ну, а ваши ученые? – спросил Деган.
– Они, как всегда недовольны – начались жалобы, что нет объекта для изучения.
То, что говорил Джон, Майкла шокировало – он и не знал раньше, что мощное оружие так легко пускается в ход. Оставалось надеяться, что Амазонские индейцы оказались умнее армейских офицеров и вовремя покинули свои земли.
– Джон фанат армии. У него есть полная коллекция фильмов про войну за последние два века, – объяснил Деган.
– Да, раньше были времена покруче! – подтвердил Джон. – Я как вспомню, ремейк фильма 'Взвод' и сцену, когда наши во Вьетнаме заходят в деревню, а там узкоглазые ублюдки!
– Джон! – поправил Деган, – не узкоглазые, а коммунисты.
– Ну, я и говорю – узкоглазые коммунисты. Сотрудничать не хотят. На вопросы не отвечают. Тогда один спецназовец, из наших, самый боевой, берет винтовку, и, чтобы понадежней, как врежет одному узкоглазому по черепу – тот вроде не вовремя улыбнулся, или у него такой нервный тик был, точно не помню. Узкоглазый свалился, а наш ему еще, и еще раз, …
Мозги у того в разные стороны, а мать этого придурка орет не переставая. Пришлось и ее успокоить тем же способом, что бы все остальные помнили и не возникали. Кстати, я считаю, что интереснее и вернее контактная война.
Вообще-то, я бы тогда всех их мочил, и Северных и Южных: пусть все видят, что мы круче.
Джон ждал от собеседников, такого же, восторга что испытывал сам, но Деган молчал, а Майкл смотрел на военного с неприязнью.
– Что, не нравится? Не можешь так? Да у тебя кишка тонка, слюнявый мозгляк! – окрысился лейтенант на Майкла.
– А тебе нравится человеческая кровь? – спросил Майкл.
Глаза у лейтенанта выкатились из орбит, и Майкл понял, что сейчас будет драка, и даже обрадовался этому. Понял это и Деган.
– Тихо! Всем тихо! Кондор, тебе пора! – напомнил он.
– Да, я пойду, – сказал Майкл, сдержав ненависть: в конце концов, ввязываться в конфликт и бить лейтенанту морду было глупо, ведь тогда, для нужного результата, потребовалось бы перебить морды несчетному числу военных.
Он вышел из комнаты, провожаемый Деганом, а лейтенант, не видя перед собой Майкла, действующего на него как красная тряпка, замолчал.
– Это лейтенант, действительно действующий военный? – спросил Майкл.
– Молодой еще и выпил много, – объяснил Деган.
– Мне кажется, у него что-то с головой, – сказал Майкл.
– А может там такие и нужны. И даже незаменимы, – решил Нафтали.
– Деган, зачем эти Амазонские индейцы нужны медикам? – не смог сдержать удивления Майкл.
– Оттого, что живут здоровенькими при микробах в жуткой жаре и влажности, почти без жратвы и медицины. А военные медики у индейцев берут анализы – мочу, кровь. Ну, совсем немного, для исследований.
– Я бы тоже врачам не дался, – подумал Майкл и решил для себя. – Не дай бог попасть в армию.
– Счастливо, Кондор! – сказал ему Нафтали.
– До свидания, Деган! – ответил Майкл и пошел собираться, стараясь забыть про лейтенанта.
Вернувшись в квартиру он начал собирать вещи, откладывая самое необходимое. Самого необходимого оказалось неожиданно много: литература по компьютерам, подарки Лиз и его модные рубашки.
Когда наполнился третий по счету чемодан, терпение Майкла лопнуло. Чемоданы он отставил в сторону и достал из шкафа простую дорожную сумку. В нее он положил зубную щетку, бритвы и семейные фотографии.
На глаза попался еще рюкзак с парапланом, и Майкл решил прихватить его с собой – такое оборудование достать было сложно. Оставался еще компьютерная система, которую с собой тащить было бы глупо.
К тому же, все программное обеспечение, Майкл, все равно, копировал в наручные часы. Вернее, это был и телефон, подаренный матерью, и заодно мини–компьютер, в который Майкл закачивал все, что ему попадалось: графику, фильмы, программ-переводчики. Майкл научил компьютер понимать его голос и мог бы управлять им на расстоянии.
К компьютеру легко было подключить клавиатуру или любую другую периферию в радиусе видимости, небольшой дисплей был встроен в часы, но удобнее было рассматривать 3D изображение высокого качества, если рядом не было теле системы, с помощью очков, на стекла которых выводилось изображение, либо через контактные линзы с электроникой.
В моде еще были различные гаджеты–имплантаты, в основном для виртуальных игр: установив, например, не такой уж дорогой чип в области глазных нервов, можно было вообще обходиться без дисплея, получая полное удовольствие от эффекта игрового присутствия, видеть мир за тысячи миль глазами другого человека или аппарата.
И все же, к имплантатам Майкл относился настороженно, не доверяя ни чему инородному механическому, что могло бы появиться в живом теле.
Единственное, на что он решился, так это вшить в левом ухе, вблизи от слухового нерва, простенький микроскопический звуковой чип: с ним действительно было удобно, при желании, включая устройство, без задержек слушать телефонные переговоры или получать информацию из компьютера.
Этот компьютер-часы давно устарел морально, но Майкл, боясь потерять все накопленное в нем, им очень дорожил, и даже заказал к компьютеру новый титановый корпус, а так же ремешок прочнее стали, сделанный из паучьей нити армированной карбоном. А еще вмонтировал в корпус компактный лазерный дальномер, величиной с пол сигареты, который использовал при полетах на параплане.
Ничего более ценного у него больше не было, а остальное, собранное Майклом, уместилось в пару дорожных сумок.
Теперь, все было готово к отъезду и если выехать завтра в шесть утра, то по скоростной трассе он домчится до Вашингтона за два-три часа.
Напоследок Майкл позвонил Лиз, что бы попрощаться, но та снова не сняла трубку: еще бы, победа в конкурсе была его победой, а не победой Лиз.
Вот если бы он, упорствуя и отказывая себе во всем, сумел бы возвести на пьедестал именно ее, то она, возможно, снисходительно разрешила бы себя любить.
