Читать книгу: «Пристанище», страница 8

19 глава

Когда Риз просыпается в объятиях самой прекрасной девушки на земле, то едва не сгорает от чувства всепоглощающего стыда. Он даже не может понять природу этих эмоций, просто стандартная установка «проявление чувств – это слабость» даже сейчас не дала сбой. Особенно рьяно это проявлялось, когда речь заходила о положительных эмоциях. Обычно Ризу легче произнести вслух «я плакал на прошлой неделе», чем сказать «я так счастлив».

Но он счастлив! Обнимая Джордан, зарываясь пальцами в ее спутанные волосы, Риз ощущал волны тепла, накрывающие с ног до головы. И то, как она сопела своим остреньким носиком прямо в его грудь, заставляло сердце безудержно трепетать. Разве не это счастье?

Джордан просыпается и тут же смущенно утыкается обратно парню в грудь. Какая же она красивая, думается Ризу! Все в ее лице правильное, идеальное. Каждое пятнышко на носу, каждая трещинка на губах.

– Если бы ты видела себя моими глазами, не думала бы прятаться, – тихо шепчет Риз. В его голосе хрипотца от долгого сна.

Девушка выглядывает из своего укрытия, довольно улыбаясь. Она не чувствует себя неловко, но события предыдущей ночи только поставили больше вопросов во взаимоотношении с Роялом. Стала ли близость для парня толчком к более серьезным отношениям, или Джордан покажется навязчивой, если полезет к нему с объятиями? Думая об этом, девушка сползает с теплой груди и ложится на свою подушку. В этот раз она воздвигает стены, но лишь для того, чтобы ее не ранили.

Словно чувствуя возникшее смущение, Риз наклоняется сверху и дарит долгий поцелуй. Его язык не такой нетерпеливый, как вчера, но все еще вызывает в девушке бурю эмоций.

– Доброе утро, – смущенно шепчет Джордан прямо в губы, ненадолго разрывая поцелуй.

– Я чертовски голоден, – признается Риз и смешно морщит нос.

– Тогда идем со мной в душ.

В голосе Джордан слышится смех, и двусмысленность сказанного не остается незамеченной.

***

Джордан и Риз завтракают прямо в кровати. Впрочем, когда на часах уже два часа, сложно называть прием пищи завтраком. Между ребятами огромная коробка еще теплой пиццы, щедро присыпанной пармезаном и итальянскими травами. Рядом стаканы с ядовито-желтой газировкой. Они неустойчиво стоят на откинутой крышке коробки и покачиваются, стоит кому-то пошевелиться.

Чуть приоткрытое окно впускает в комнату прохладный воздух и веселый смех детворы, резвящейся во дворе. С улицы пахнет мокрыми листьями и морозом. От вчерашнего снега не осталось и следа. Ему на смену пришло грязевое месиво, липко покрывающее асфальт.

– Останешься сегодня здесь со мной, – спрашивает Джордан и погружает корочку пиццы в соус. На девушке одна только толстовка и теплые носки. Мокрые волосы собраны в неопрятный пучок, одна прядь волной свисает у лица.

Риз кивает, наблюдая как девушка вытирает салфеткой соус с уголка губ. Ее руки, созданные творить музыку, не иначе, движутся медленно, словно в танце. То, как она комкает салфетку и бросает на крышку коробки – настоящее произведения искусства. Джордан была написана для него: от каждой небрежно торчащей волосинки до шрамика над бровью, оставшегося после ветрянки. И Риз благодарен судьбе, что последние его дни наполнены такой прекрасной девушкой.

– Я уеду всего на час, и сразу вернусь.

– Нет, – недовольно протягивает слово Риз. Он обходит кровать и сгребает Джордан в объятия. – Не хочу, чтобы ты уходила.

Она проводит носом по его щеке, жмурясь, будто под теплым солнышком. Риз осыпает ее лицо короткими поцелуями и буквально ощущает, как любовь к этой девушке прорастает ползучим плющом между ребрами, оплетает сердце и разум.

– Это очень важная встреча, – неохотно шепчет Джордан и отстраняется. На ее лице сияет улыбка. Наконец-то в жизни все правильно. Скоро она увидится с Шоном. Риз больше не пытается ее оттолкнуть. Черная полоса сменяется белой.

В последний раз откусывая пиццу, Джордан выбирается из кровати и натягивает лосины. Девушка часто оставалась в гостях у брата, а в дни после его пропажи ночевала здесь чаще, чем дома, поэтому успела перевезти часть гардероба. И хотя в мешковатых вещах Шона ей комфортнее, на улицу приходилось входить в более женственных вещах.

– И чем мне заниматься пока тебя нет? – Риз плетется за ней в гостиную. По пути она выуживает из шкафа белый шарф крупной вязки.

– Не знаю! Можешь наконец-то добраться до дорам, – смеется девушка, запрыгивая в высокие сапоги. Поверх пальто она повязывает шарф и распускает волосы. Они каштановыми волнами рассыпаются по плечам.

Джордан сцепляет руки за спиной Риза. Ей хочется остановить мгновение и до мельчайших подробностей запомнить все, что происходит. Неожиданно появляется саднящее ощущение, что этот счастливый миг – последний, но Джордан изо всех сил пытается от него отмахнуться.

– Ты даже не успеешь соскучиться, – шепчет девушка и едва касается губ парня. Она не знает, что Риз соскучится в ту же минуту, как за ней захлопнется дверь.

Согласно договоренности, Кайсон должен ждать с внутренней стороны двора, но его там нет. Джордан осознает, что оставила телефон в квартире, но ей не хочется возвращаться. Она мерзнет около десяти минут, прежде чем в поле зрения попадает знакомый темно-синий мустанг с серебристыми полосами на передней части автомобиля.

Мустанг сворачивает к обочине, и Джордан запрыгивает в машину. Вместо приветствий Кайсон вскрикивает: – Твоя подруга сумасшедшая, ты знаешь?!

Девушка пристегивает ремень, активно кивая головой. Чтобы ни устроила Линн, это было грандиозно, ведь Кайсона не так уж просто впечатлить. Сам он часто превращал дружеские вылазки в памятные события, что вспоминают еще долгие годы после.

– Она устроила там дикие танцы, после которых я всю ночь отваживал от нее пьяных мужиков!

– О, и как тебе в роли няньки? – Джордан даже не пытается скрыть смех в голосе.

– Что ты имеешь ввиду?

– Обычно в клубах я отваживаю от тебя пьяных мужиков. Только настроение у них бывает менее любвеобильное.

Кайсон и правда обладал мистической чертой – завязывать драки в клубах, даже не прилагая ни малейших усилий. Сам он это ненавидел: в Роучдорфе всего пара клубов, и в следующий раз за драку тебя могут и не пустить.

Одним движением Джордан выворачивает громкость магнитолы. Ее кости вибрируют под Look at me now от Brennan Savage. Мустанг ревет, проносясь по полупустым улицам. Дождевые разводы реками растекаются по стеклам. Джордан смотрит на дорогу сквозь этот паттерн. Роучдорф кажется умирающим городом. Городом, что совсем недавно покинули люди. Кое-где еще есть их незримое присутствие, но вскоре и оно растворится.

Автомобиль поворачивает на улицу Кленовая аллея – исторический центр Роучдорфа. Большая часть дорог здесь покрыта брусчаткой – разноразмерными бурыми прямоугольниками. Самые молодые дома построены около века назад. Но все здания, как один, выдержаны в потрясающем старинном стиле: двускатные крыши с коричневой черепицей, широкие белые рамы окон, деревянные балки, разделяющие фасады зданий на секции. Они пересекались по диагонали или под прямым углом, образуя причудливые рисунки на зданиях.

Над входами в заведения традиционно висели старинные вывески. Современные плакаты, пестрящие яркими шрифтами здесь табу, поэтому владельцы небольших магазинчиков уделяют огромное внимание своим вывескам. Каждая такая конструкция напоминает произведение искусства. Кованые подвесные элементы, филигранная вязь, резные фигуры, отражающие специфику заведения, золотые детали – чего только не встретишь на Кленовой аллее.

Большая часть заведений здесь переходило по семейной линии. На протяжении веков люди с одной фамилией управляли прачечными и кондитерскими.

Кайсон высаживает Джордан у маленького переулка, куда не проедет автомобиль. Выходя из мустанга, который так нелепо смотрится среди старинной архитектуры, девушка сразу видит деревянную вывеску, прикованную к фасаду здания резными элементами. На ней вырезан незамысловатый чайник, а ниже витиеватыми буквами – «У Бо».

Воспоминания теплой волной обрушивается на Джордан. Разукрашенный клоун с огромным бантом на шее протягивает ей кусок клубничного торта, в котором торчит одна лишь свеча вместо десяти. Она слишком короткая и неровная, скорее всего украшает уже не первый именинный торт.

Когда клоун просит загадать желание, и его мягкий красный нос прыгает по всему лицу, будто живя собственной жизнью. Легкие наполняются воздухом, и Джордан задувает слабый огонек. Она зачарованно наблюдает, как невесомые клубы дыма поднимаются к самому потолку и растворяются в воздухе.

Все это время Шон держится на расстоянии с опаской посматривая на переодетого мужчину с красным гримом. Он до ужаса боялся клоунов, но все равно привел свою сестренку в ее любимое кафе.

Звон дверного колокольчика прогоняет приятные воспоминания. За восемь лет в «У Бо» практически ничего не изменилось, за исключением отсутствия клоуна, да и посетителей вовсе. Занят лишь один столик, за которым официантка в фирменном льняном платье грубого пошива, выясняла отношения со своим парнем. Завидев клиентку, молоденькая девушка натянула свою лучшую улыбку и поприветствовала Джордан, как и подобает «У Бо» – словно доброго друга.

Девушка подарила ответную улыбку и направилась в самую глубь кафе – подальше от столика ссорившейся парочки.

– Хотите меню или знаете, что заказать?

Меню здесь не менялось, наверное, с самого открытия, поэтому вопрос девушки не казался удивительным. В детстве Джордан особенно любила кунжутные крендельки в соленой карамели, но сегодня есть совсем не хотелось.

– Пока только чай. Я жду друга.

– Рисовый чай, простой черный, черный с цветками фиалки, крапивный, с листьями черной смородины, медовая орхидея, мате…

Кажется, девушка собиралась перечислить всю чайную карту, которая занимала почти три листа в меню. Джордан вскинула руки, чтобы остановить словесный поток официантки.

– С лимоном и медом, пожалуйста.

Официантка удалилась. Повисла невероятная тишина. Здесь не играла музыка, не слышались звуки с улицы. Шон часто опаздывал, поэтому Джордан не волновалась. Она специально заняла столик у окна, чтобы иметь возможность заметить его. Но если мимо и проходили люди, они совсем не были похожи на ее брата.

Джордан сняла пальто и шарф, аккуратно сложила вещи на диванчик рядом с собой. Теплая атмосфера и приятный запах сладостей, витающий в воздухе почти усыпил девушку. Когда звонкая трель колокольчика пронеслась по залу, Джордан вздрогнула. Она тут же обернулась на звук, и на лице ее заведомо засияла улыбка. Однако фигура, вошедшая в зал, совершенно не похожа на Шона. Первое, что бросалось в глаза – дреды, собравшие на себя мелкие капельки дождя. На нескольких косичках поблескивали колечки разных размеров. Девушка в грубых осенних ботинках направилась прямо к Джордан. Они уже встречались. Тогда, в Пристанище, она стояла рядом с Августом.

– Пожалуйста, сядь! – неожиданная гостья вскинула руки.

– Что бы вы не задумали, я не хочу быть частью этого, – закричала Джордан, хватаясь за пальто.

– Я друг Шона.

Вещи едва не вывалились из рук.

Она лжет.

Лжет.

Лжет.

– Меня зовут Макейла Додс. Он рассказывал обо мне?

Джордан отрицательно качает головой, но все же садится обратно. Она вспоминает письмо, подписанное буквой «М». Макейла?

– Где мой брат? – обескровленными губами шепчет Джордан.

Официантка скрылась на кухне, а ее парень слишком занят изучением содержимого телефона. Никто не мог их услышать, но говорить в полную громкость все равно не хотелось.

– Я надеялась, ты знаешь, – уголки пухлых губ Макейлы опускаются. На лице искреннее сожаление. Она снимает кожаную куртку и усаживается на диванчик напротив. – Не думала, что ты решишь в переписке, что я – это Шон.

– Ты не опровергла это, – зло шипит Джордан. Чувство фрустрации подобно снежной лавине захлестывает с головой. – И ты назначила встречу в нашем любимом месте.

Макейла грустно улыбается.

– Он приводил сюда и меня.

Джордан хочется узнать о природе их отношений, но есть вопросы гораздо важнее этого.

– Зачем ты меня пригласила?

Макейла осматривается по сторонам, словно боясь, что их могут поймать за чем-то незаконным. В этот момент из кухни появляется официантка с чаем и кружками на подносе. Макейла дожидается пока она поставит горячий напиток на стол и удалится, и только потом отвечает.

– Хакс просил проследить за тобой. После того визита в «Пристанище», он что-то заподозрил. Мне пришлось наблюдать за тобой несколько дней, а потом я узнала, что ты сестра Шона. Не знаю, что было бы, узнай Хакс о том, кто ты.

Только вот он уже знает.

– Но почему? Что я сделала?

– Ты хоть знаешь куда ввязалась? – спрашивает Макейла, хоть и догадывается об ответе. Она долго молчит, раздумывая над чем-то серьезным, а потом в глазах появляется решимость, и она говорит: – Для всех «Пристанище» – это клуб. Место где можно потусоваться, даже если ты все еще несовершеннолетний. Но на самом деле – это клуб смерти.

Джордан недоверчиво морщится. Макейла больше не кажется ей разумной.

– В этом месте творится много дерьма, но сегодня я расскажу только об одном. Слышала что-нибудь о группах смерти?

Девушка припоминает, как несколько лет назад новостные сводки всех городков пестрели статьями о них. Если верить журналистам, некие личности вовлекали подростков в «игру», победа в которой – смерть. На протяжении долгих недель участникам давали ужасные задания, а самое последнее – совершить суицид. Джордан помнит какую панику тогда наводила ее мама, даже стала читать личные переписки дочери. Хотя сама девушка не верила в реальность этих новостей.

– Хакс занимается чем-то похожим, – не дождавшись ответа продолжает Макейла. – В интернете он ищет людей, которых приглашает в свой клуб. После отбора и проверки на верность, он ставит их в очередь, а потом помогает покинуть этот мир по всем пожеланиям участника. Иногда его люди даже прячут тела игроков.

Сказанные слова не укладываются в голове. Клуб смерти. Отбор. Проверка.

– При чем здесь Шон? – слова Джордан тверды, как сталь. Никогда она не поверит, что ее брат совершил суицид. Тем более подобным образом. В Шоне стоял особый фильтр, отсеивающий неприятных людей из его жизни. Ни за что он бы не обратился за помощью к такому мерзкому человеку, как Август Беннет. И Макейла почти сразу подтверждает ее мысли.

– Шон не хотел умереть. Он случайно вышел на Хакса и его клуб в Интернете. Он пришел в «Пристанище» под видом новичка, и стал собирать улики, чтобы прикрыть эту деятельность. Там мы и познакомились. Шону даже пришлось оставить работу и брать кредиты на жизнь, чтобы подобраться к Хаксу поближе. Но Август не дурак. Откуда-то ему стало все известно, и он решил убрать Шона.

– И ты написала письмо… – выдыхает Джордан. Макейла пыталась защитить Шона. Чувство симпатии к этой девушке разрастается в сердце. Но стоит ли ему доверять?

– Да, я работала в тот день в баре. Хакс крутился рядом, и я никак не могла предупредить Шона, поэтому решила написать письмо. Я сделала вид, будто заполняю бумаги для закупки товаров, поэтому старательно выводила буквы и пыталась все делать неторопливо. А потом, под видом, что принимаю заказ, передала его Шону в меню.

– И Шон послушался тебя? – это больше похоже на мольбу, чем на вопрос.

– Я надеюсь, потому что иначе Хакс нашел его и убил. Послушай, люди Хакса привыкли прятать тела. Они мастерски оставляют информационный след для полиции, поэтому часто игроков даже не считают официально пропавшими.

Нужна пауза. Джордан отчаянно нужна пауза, чтобы переварить услышанное. Пропажа брата – это одно, но убийство… Она изо всех сил обхватывает пальцами столешницу, боясь потерять связь с реальностью. Но это не помогает.

Так и нетронутый чай дымится на столе. Разливать горячий напиток сейчас хуже кощунства, но Джордан все равно берет чайник и заполняет его содержимым обе кружки. Ей никак не унять дрожь. Носик бьется о стекло, выбивая мелодию беспокойства и тоски. Но Джордан просто необходимо занять руки, чтобы не лишиться рассудка.

– Шон – замечательный человек, – с теплотой в голосе говорит Макейла. – За полгода работы ему удалось спасти двух человек – девчонку-подростка и мужчину, пребывающего в депрессии.

Возможно, Джордан стоит гордиться своим братом, но она так сильно злится сейчас на него. Как можно рисковать собой, когда столько людей любят тебя! Почему нельзя обратиться за помощью?

– Я не выдала тебя Хаксу, так что, если ты будешь держаться подальше от «Пристанища», все будет в порядке.

Джордан прикусывает губу.

– Вообще-то вчера я виделась с Беннетом на благотворительном вечере. Мы говорили о Шоне.

Макейла вскакивает с места со скоростью спринтера. Неподдельный ужас отразился на ее лице. Девушка выругивается краше дальнобойщика, натягивая куртку.

– Он знает, что я солгала! – почти кричит Макейла, чем притягивает к себе ненужное внимание со стороны официантки и ее дружка. – Мне конец!

Джордан обхватывает ее руки, в тщетных попытках успокоить, но Макейла извивается точно скользкая рыба. Страх доминирует над рассудком, и с этим ничего нельзя поделать.

– Я уеду из города, – уже тише говорит Макейла. – Мне нужно пару дней, чтобы уладить дела, и я исчезну. Но если ты хочешь продолжить дело Шона, я могу передать все улики, что ему удалось собрать.

Под пристальным взглядом собеседницы Джордан кивает. Она не чувствует в себе силы бороться со злом в обличии Августа Беннета, но просто не может сказать нет человеку, который и так рискует всем, чтобы помочь ей. Помочь Шону.

– Я напишу тебе через пару дней, и договоримся о встрече.

Прежде чем уйти, Макейла кидает на стол пару смятых купюр за нетронутый чай. Но Джордан все еще терзает последний, пожалуй, самый важный вопрос.

– Макейла, подожди. Какова в этом роль Рояла? Я слышала, как Шон называл его имя по телефону.

Девушка оборачивается. По лицу видно, что она не хочет отвечать, но после секундной заминки все же решается открыть карты.

– Роял хочет умереть. Шон не хотел выходить из игры, пока не выведет мальчишку.

– Но Риз сказал, что не знаком с Шоном.

– Вполне возможно, – соглашается Макейла, – Шону просто удалось отыскать один документ. Роял в очереди на смерть в этом году. Твой брат не смог спасти всех, но почему-то выбрал Риза. Может дело в том, что вы с ним ровесники. Он подсознательно хотел защитить тебя.

В очередь на смерть в этом году. В лучшем случае Ризу осталось жить два месяца.

20 глава

Лицо Риза украшает самая счастливая улыбка, но, когда он видит, какой расстроенной входит Джордан, она пропадает подобно призраку.

– Ты решил умереть? – с обвинением кричит Джордан и слезы, что она сдерживала всю дорогу, водопадами обрушиваются из глаз. Пальто летит на пол, и девушка даже не удосуживается разуться.

– Успокойся, – просит Риз, и его лицо приобретает привычную отстраненность. Оно как бы говорит: все давно решено, я не собираюсь ничего обсуждать. Эта тема настолько табуирована для него, что парень даже не собирается спрашивать откуда Джордан все стало известно.

– Почему? – обессилено всплескивает руками Джордан. Ей так много хочется сказать, но слова тают в горле ледяными глыбами. Нет ничего что могло бы его переубедить.

– Потому что во мне нет сил, Джордан. – решает открыться Риз. – Вы улыбаетесь, строите личную жизнь, мечтаете. Я же, не могу найти чертовы силы чтобы просто подняться с кровати. И это не поломка, не временный сбой организма. Я такой с рождения. Мне в тягость жить.

– Есть психологи и…

– Это не хренова болезнь! – грубо перебивает юноша, разрезая воздух руками. – Это хренов Риз Роял. Все это неправильно… Боль не уйдет со временем. Так почему, скажи мне, почему я должен мучиться и страдать от жизни? Даже животных усыпляют. Почему я не могу прекратить эту боль? Что должно держать меня в этом мире?

Его голос срывается на крик, и десятки эмоций разом отражаются на лице. На каждый шаг Джордан, он делает два шага назад.

«Оградись! Не подпускай к себе никого!» – кричит его внутренний голос.

– Слезы мамы, которая найдет твое тело, – хлестко бросает Джордан и видя, как сильно ранят Риза ее слова, продолжает, – Лицо отца, который больше не сможет улыбаться после того, как положит ребенка в гроб.

«Я!» – хочется добавить Джордан, но она больше не ощущает, что хоть немного важна для Рояла. То, как отстраненно он держится, разбивает ее уже и так разбитое сердце.

Риз и раньше думал о последствиях самоубийства, но только прозвучав вслух они обрели настоящую силу. Невидимые тиски стянули сердце.

Ничего не чувствуй.

Не слушай ее.

Риз повинуется внутреннему голосу. Он делает глубокий вдох, вновь обретая над собой контроль.

– Поэтому мое тело и не найдут, – спокойным голосом отвечает Риз. – Когда все случится, люди Хакса спрячут мое тело. Останется лишь записка.

Иглы. Тысячи игл пронзают горло. Джордан движется вперед до тех пор, пока Ризу больше некуда отступать. Она стоит в шаге от него, удерживая внимание серых, точно кусочек неба, глаз.

– Для меня ты тоже оставишь записку? – непрошенная слеза стекает из голубых глаз Джордан, оставляя за собой мокрый след. Она останавливается в уголке губ, и Ризу хочется коснуться того места. Но вместо этого он отвечает: – Ты вообще не входила в мои планы Джордан. Это эгоистично просить другого человека делать то, что ему ненавистно, просто потому что ты влюблена.

Ненавистно жить… Почему я думала, что мои чувства как-то изменят эти мысли? Искры, что все еще оставались между нами, мог затушить даже самый слабый ветерок.

Очередной поток слез появляется на ее лице, и из горла Риза вырывается болезненный рык. Он так хорошо чувствует боль Джордан, почему она не может сделать так же?

– Пожалуйста, перестань, – Риз сдается и обхватывает дрожащие плечи девушки. Она так крепко прижимается к груди, словно боится, что он исчезнет прямо сейчас. – Любовь – это не панацея, но мы можем быть вместе оставшееся мне время. Никто ведь не застрахован от потерь. С таким же успехом завтра меня может сбить машина. Отношения – всегда риск, просто в нашем случае мы будем знать заранее, когда все случится. У нас в запасе может быть много времени, я не знаю, когда Хакс соизволит помочь.

Он не знает, что его очередь подойдет в этом году.

Когда Риз целует Джордан в макушку, волосы щекочут его лицо. Она пахнет опавшими листьями и почему-то сладостями. Юноше хочется утешать ее, пока это не перестанет быть необходимым, но он поступает так, как хотел бы чтобы поступили с ним.

– Поговорим завтра, а сейчас подумай обо всем.

Риз одевается под рыдания. Его сердце отчаянно просится к Джордан, но нить, что всегда незримо тянула их к друг другу, сейчас ослабла. А может и порвалась вовсе.

Когда Джордан слышит, как закрывается входная дверь, она сбрасывает на пол все, что стояло на стойке, отделяющей гостиную от кухни. Книги и ноутбук со стеклянного столика летят следом. Она пинает диван и несется в спальню.

Чертов Шон, почему в твоей квартире так мало предметов, которые можно разбить.

Незажженные свечи, бутылка вина и красиво уложенные фрукты – первое что бросается в глаза. Тарелки с итальянской пастой – второе. Только сейчас Джордан ощущает приятный запах, что все это время витал в квартире.

Риз планирует умереть и готовит гребаный ужин.

Первая тарелка с дребезгом разбивается о стену, оставляя на лазурно-синих обоях безобразное пятно от соуса.

Приятная дрожь пробегает по телу. Сила разрушения теперь в ее власти, и Джордан действительно собирается уничтожить этот дом.

***

Когда Джордан совершенно обескураженная вышла из кафе, Кайсон пытался расспросить ее о произошедшем, но ответов не получил. Она лишь попросила подождать в машине, пока сама поговорит с Ризом. То, что Роял в квартире Шона, стало для Кайсона открытием, но узнавать подробности не время.

Не прошло и десяти минут, как Риз вышел из квартиры. Саму подругу Кайсон застал внутри посреди осколков и мусора. Буквально вся квартира оказалась разгромлена. Но страшнее то, какой хаос оказался в ее душе. Джордан сбивчиво, не переставая рыдать, рассказала Кайсону о разговоре с Макейлой, а потом и с Ризом.

Сейчас девушка спала, сжавшись калачиком на диване. Иногда посреди сна она всхлипывала и морщилась, но не просыпалась. Вероятно, работал защитный механизм. Человек много спит, когда испытывает эмоциональное потрясение. Так мозг справляется со стрессом. Уйти в царство Морфея всегда легче, чем терзать себя мыслями о том, что случилось.

Пока девушка отдыхала, Кайсон и Линн убирались в квартире. Он вызвал подругу, потому что знал – женщина лучше поймет и утешит женщину. Иногда Линн вела себя некорректно и даже нелепо, но чаще могла найти подходящие слова. Все из-за своей чувствительности. Она с особой проницательностью могла разглядеть чужую боль и пропустить через себя, словно свою собственную.

– Нужно убедить Джордан обратиться в полицию, – шепчет Линн, чтобы не разбудить подругу. Сейчас они с Кайсоном стоят посреди кухни, запихивая последние осколки в мусорный мешок. Два других, перетянутых стяжками уже отправились в мусоропровод.

– Эта девица предупредила, что у них есть там свои люди, – напоминает Кайсон о словах Макейлы. – Но мы можем обратиться в другой штат. Мой дядя – шериф в небольшом городке. Если нам удастся получить настоящие улики от Додс, он не даст замять это дело.

Кайсон открывает мусоропровод, спрятанный за аккуратной квадратной дверцей шкафа прямо на кухне, и отправляет пакет на самое дно. Падая, он издает такой грохот, что будь Джордан в обычном состоянии, непременно бы проснулась. Но она лишь переворачивается на другой бок, так и не открыв глаза.

– Думаешь, Шону удалось сбежать? – Линн задает этот вопрос самым тихим шепотом.

Если Шон жив, он наверняка нашел бы способ передать родным весточку. То, что он не выходил на связь – плохой знак. Однако произносить свои мысли вслух Кайсон не смеет. Лишь пожимает плечами, всем видом давая понять, что не собирается говорить на эту тему.

– А что с Ризом? Что если он и правда покончит с собой?

– Роял волнует меня меньше всего, – огрызается парень и усаживается на высокий стул за кухонную стойку. Линн делает тоже самое и теперь их колени едва касаются. – Он достаточно взрослый, чтобы нести ответственность за свои решения. Я не знаю, что между ним и Джордан, но, если она скажет, что Роял достоин помощи, я самолично запру его в подвале до тех пор, пока не выбью всю эту чушь из его башки.

– Оставь это на меня.

Голос Джордан преисполнен силой и уверенностью. Ребята наблюдает, как она поднимается с дивана и включает ноутбук. На ее лице не осталось и следа былой истерики. Девушка будто сломалась, но за время сна собрала себя по кусочкам. Себя новую. Готовую действовать. Сердце теперь заковано в броню, что способна сопротивляться даже алмазному наконечнику, что уж говорить о равнодушных речах Рояла.

– Я позвонила твоей маме, и сказала, что ты снова останешься у меня, – быстро тараторит Линн, подбегая к подруге. Она пытается заключить Джордан в объятия, но та изворачивается.

– У нас много дел. Попробуем выйти на Хакса, и притвориться игроками.

– Скорее всего они действуют через даркнет, – предполагает Кайсон, и тут же забирает компьютер у Джордан. – Попробую поискать.

Следующий час ребята изучают крупицы информации, что удается найти в сети. Джордан читает о группах смерти, чтобы лучше разобраться в мотивации Хакса. Как правило, это сообщества в сети, которые целенаправленно психологически воздействуют на «игроков». Первое, что они пытаются сделать – установить связь. Некую зависимость между куратором и играющим. Анонимный куратор выдает задания – то, что может доказать, что ты действительно готов. Во время выполнения этих квестов, куратор активно поддерживает игрока, выказывает одобрение.

У некоторых групп смерти имеется некое подобие идеологии, свод правил, примитивное представление о земном и загробном мирах. Чаще всего потусторонний мир представляется, как нечто утопичное – место, где не существует боли и одиночества; мир, в котором ты получишь то, чего был лишен во время жизни.

Первое, что делает куратор – вытесняет из жизни игрока друзей и семью. Подрывает их авторитет, настраивает против. Они также пытаются контролировать и другие аспекты жизни «мишени». К этому моменту куратор уже кажется игроку близким наставником, даже товарищем, поэтому его слова подсознательно воспринимаются, как истина.

Во время установления связи, никогда не происходит физического давления или явного принуждения. Кураторы, обладающие невероятной харизмой, делают все тонко, с точностью психолога. Игроки так очарованы авторитетом человека, что даже не замечают, как становятся зависимы от его похвалы.

Что касается мотивации лидеров и кураторов, то тут все не так просто. Некоторым нравится сама мысль стать тайным злом, неким демоном за плечом, который нашептывает ужасные мысли. Чувство власти над другими позволяет таким людям самоутвердиться.

Иногда в качестве лидера групп смерти может выступать психологически больной человек, ведомый некой системой бреда. Под влияние его сумасшествия попадают подростки, переживающие сложный пубертатный период или люди, которые перенесли травмирующие события в прошлом.

Однако «Пристанище» – это не анонимная группа смерти в сети, а вполне реальное место. Это натолкнуло Джордан на мысль, что в основе мотивации Августа Беннета лежат деньги. Люди платят, приходя в твой клуб, напиваются и плачутся бармену, который слушает их и отбирает тех, на кого можно воздействовать. Возможно, именно этим и занималась Макейла.

Впрочем, Джордан не отметала мысль, что Хакс – просто больной ублюдок, которому нравятся убийства.

Девушка заблокировала телефон, больше не в силах читать ничего подобного. Сейчас она как никогда скучала по старым временам, когда единственная твоя забота – сбор нелепых вкладышей из жвачки и уродливые

брекеты. А любимое занятие – подслушивать телефонные разговоры брата.

Кайсон тоже захлопнул ноутбук.

– Понятия не имею, как Шон на них вышел.

– Мой брат был настоящим компьютерным гением. Наша последняя надежда – Макейла Додс.