Читать книгу: «И сильнее страха», страница 2
О ней никто так не скажет. Никогда… И пусть. Лишь бы умереть!
Она не успела. Сколько раз потом, в клетке, она просчитывала каждую минуту, секунду, чтобы успеть! Ее, как и многих других, попавших в беду, преследовала мысль, что она была на волосок от спасения… но не успела, растерялась, не смогла воспользоваться шансом! Сколько раз она проживала это время по-другому, снова и снова. Как будто это возможно – спорить с судьбой.
Когда Миша умер, она сидела рядом с ним еще какое-то время, обхватив себя руками и раскачиваясь из стороны в сторону, как делала в детстве, когда оставалась одна и чего-нибудь боялась. Она не понимала, никак не могла принять происходящее, и поэтому вместо того, чтобы идти на корабль, отправилась искать Ритера, как будто, это что-то могло изменить!.. Но расстаться с надеждой пусть совершенно призрачной было очень трудно… Потеряв их, она осиротела во второй раз, и это полностью обесценивало в ее глазах будущее.
Ритера она не нашла, не успела найти, потому, что почувствовала приближение новой волны. Воздух снова стал сухим и жестким, и она бросилась к кораблю.
Она нажала на клавишу, прямой защиты и кнопку экстренного старта, предусмотренного программой безопасности… и ничего не произошло. На дисплее отразилось: «Внимание! Системы жизнеобеспечения корабля выведены из строя. Покиньте корабль…» и пропало…
Что-то невидимое приподняло корабль и легко, несмотря на огромный вес, поволокло по пыли…
Арерия вытерла слезы и собралась. В Школе они отрабатывали эти движения до автоматизма: подготовка оружия к бою, позиция у входа, предельная концентрация внимания… Арерия заняла оборону у иллюминатора рядом с входным люком. Никто не возьмет этот корабль, пока она жива. Она будет защищать его до конца, ведь ее товарищи… единственная ее семья, погибла из-за этого корабля.
Корабль двигался, минуя холмы и равнины пыли, и впереди показалась гора. Не очень высокая, и слишком ровная, чтобы иметь природное происхождение… Гора оказалась огромной пирамидой с широкой каменной платформой, ее вершина предельно точно и угрожающе нацелилась прямо в небо. Арерия не сомневалась, что там ее и встретят те, кто убил ее товарищей.
Около пирамиды корабль остановился и погрузился в пыль. Арерия не вытирая выступивший от напряжения пот, продолжала ждать. В тот момент она была готова к смерти и приняла бы ее достойно, как ее учили, но судьба распорядилась иначе. Как объяснил ей потом Аалеки, любые инструкции и правила формируют стереотипы поведения, которые легко разрушаются, стоит только вмешаться случаю, а часто пустяку. В результате растерянность и негибкость мешают правильно и быстро среагировать на изменение. Тем и опасны стереотипы. Поэтому, когда вместо ожидаемых ею злодеев с внешностью монстров из пирамиды вышли два обычных человека, вышли спокойно, не торопясь, о чем-то негромко разговаривая между собой, она испугалась больше, чем если бы оттуда выползло нечто чудовищное… Это была ее самая серьезная ошибка – она забыла, что настоящие чудовища в жизни выглядят как раз совсем не как чудовища. В тех, кто приближался к кораблю, не было и следа агрессии. Они были одеты в удобные рабочие комбинезоны, наподобие тех, что носили на Базе, и у них не было оружия… по крайней мере, не было видно. Они выглядели, не как пираты, или преступники, а как обычные люди, уставшие от ограниченного пространства душного кабинета, и потому, с удовольствием прогуливающиеся во время рабочего перерыва. Ничто в них не выражало угрозу.
Один из них был постарше и повыше ростом, худощавый и подтянутый, в очках, с тонкими губами на строгом холодном лице, другой – молод и хорош собой: темные волнистые волосы до плеч, большие выразительные глаза, тонкие черты лица и гибкая фигура… Они шли к кораблю, что-то обсуждая между собой, при чем тот, кто помоложе увлеченно о чем-то рассказывал, а второй слушал его внимательно, иногда вставляя короткие фразы, точно учитель. Остановившись перед кораблем, они его неспешно оглядели, и тот, что помоложе, вполголоса высказал какое-то предположение, а потом обратился к ней:
– Здравствуйте!.. Позвольте поприветствовать вас, на Тейе, четвертой планете системы Эдельвейс. Мне не хотелось бы вас огорчать, но экипажу необходимо покинуть корабль, он неисправен, и все системы жизнеобеспечения и защиты отключены. Мы приглашаем вас воспользоваться гостеприимством Эгорегоза, единственного цивилизованного города этой планеты.
– Кто вы?– ее голос осип от напряжения, и молодой человек, услышав это, улыбнулся.
– О, простите, я забыл представиться… Видите ли, столь почетная миссия, как эта, встречать экипаж корабля, посетившего нашу планету, поручена мне впервые. Я – Аалеки, житель Эгорегоза, начинающий ученый, а это мой друг и учитель, Зоонтеген, блестящий ученый-естествоиспытатель, автор ряда выдающихся трудов в области естествознания… кажется, так на межпланетном языке называется область научных знаний, к которой имеют отношение наши труды… Возможно, так. Разрешите теперь узнать ваши имена?
– Почему вы захватили мой корабль?
– О, нет, не захватили! Ваш корабль нам совершенно не нужен, поверьте! Мы только доставили его поближе к городу, чтобы вам не пришлось утруждать себя дополнительной транспортировкой.
– И вывели из строя все жизнеобеспечивающие системы.
– Вы имеете в виду термическую волну, стерилизующую корабль и всю посадочкую площадку?.. Иногда она действительно выводит из строя некоторые приборы, но это, как правило, поправимо.
– Так вы проводили стерилизацию?! Поэтому и погиб весь мой экипаж?
Тот, что назвался Аалеки, кинул на своего учителя взгляд полный смятения
– Ваш экипаж погиб?
– Да.
– Как это могло случиться?!… Неужели, они успели покинуть корабль?
– Да.
– Все, кроме Вас?
Она не ответила.
– Как это печально!.. Нам очень жаль… Видимо, ваш корабль оснащен наиболее совершенными технологиями, и главное, имеет скорость более высокую, чем та, на которую настроены наши системы защиты. Дело в том, что Тейя представляет собой почти стерильную по чистоте зону. А пыль, покрывающая поверхность планеты обладает особой чувствительностью к вирусам. Иными словами, мы вынуждены защищаться от вирусов всеми доступными способами, иначе возникнет эпидемия, и тогда все небольшое население Тейи погибнет. Защитное средство, используемое нами, совершенно в плане уничтожения вирусов, но, к сожалению, смертельно для живых организмов. Если бы ваш экипаж оставался под защитой корабля, они были бы живы!.. Мы и предположить не могли, что члены вашего экипажа успеют выйти! Дело в том, что запуск стерилизующей волны осуществляется автоматически по прохождении кораблем верхнего слоя атмосферы Тейи… Вы сели слишком быстро, и слишком быстро покинули корабль. Запуск противовирусной системы просто не рассчитан на скорость вашего корабля. Нам очень жаль.
– Вы несете ответственность за их смерть!
– Мы не отрицаем своей ответственности. Но изменить случившееся не в силах. Надеюсь, это понятно? – сказал Зоонтенген.
Его голос не выражал сочувствия. Вообще ничего не выражал.
– Нам искренне жаль, что все так случилось. Мы хотели бы как-нибудь искупить свою вину перед вами лично. Прошу вас, будьте нашей гостьей!– поспешно продолжил Аалеки, словно стараясь смягчить впечатление от сурового тона и сухих слов своего старшего товарища.
– Мне нужно связаться с Главной Базой Исследований Космоса Познанной Вселенной.
– Разумеется. Это можно сделать из города. Главная База Космических исследований!.. Так вот почему ваш корабль сел так быстро!
– Вы знаете о Базе? Вы поддерживаете связь с другими цивилизациями?
Она прекрасно знала, что на ГБИК никто не слышал о цивилизации Эгорегоз.
– Боюсь, что нет. Видите ли, мы поглощены собственными исследованиями. Но мы попытаемся сделать все, чтобы вы вошли в контакт если и не с самой базой, поскольку вихревые потоки, как вы знаете, делают невозможной прямую связь в это время года, то хотя бы с представителями ГБИК, членами других экипажей. С ними установить связь нетрудно, поскольку некоторые корабли ГБИК находятся в пределах досягаемости Эгорегоза… Прошу вас, следуйте за нами в наш город, и вы познакомитесь с нашей уникальной цивилизацией. Думаю, на вас, как исследователя, наши достижения произведут немалое впечатление… К тому же, ваш корабль теперь все равно не сможет взлететь, как я уже сказал, профилактическая волна выводит из строя любые системы и технологии, созданные в вашем мире, а если даже и не повреждает, то полностью обезэнерживает. Не думаю, что ваш корабль сможет взлететь без основательного ремонта. Оставаясь на корабле, вы не защищены должным образом, а запас пищи и воды рано или поздно кончиться. Это не разумно. Прошу Вас, будьте нашей гостьей. И не надо бояться. Мы не хотим вашей смерти, поверьте, как не хотели и гибели ваших товарищей!
Арерия лихорадочно искала выход. «Ринго» был оснащен тремя автономными системами управления, двумя очень сложными и еще одной совсем простой, работающей на топливе, и, возможно, невредимой, но запас топлива был ограничен, поскольку никто и не думал, что оно когда-нибудь вообще понадобиться, ведь первая система работала безукоризненно. Значит, кораблю скорее всего не хватит энергии, чтобы преодолеть силу их защитного поля, которое сейчас удерживало «Ринго» у пирамиды. Арерия проверила затвор оружия – и обнаружила, что оно не отвечает на команду, даже когда она просто включает его – настолько разрядился аккумулятор. Они были правы, она была совершенно беззащитна. И она была одна, совсем одна!.. Больше всего на свете она боялась быть одна, потому что так всегда и было, сначала без родителей, когда они отправлялись в долгий рейс, да и потом, когда они погибли, а бабушка умерла, совсем без близких, а теперь она снова лишилась семьи, своих друзей…Что ей оставалась делать?
Даже теперь она содрогнулась при мысли о том решении: у нее был еще нож, огнемет, она могла бы… Но случилось иначе.
– Вы обещаете мне связь с Базой прямо сейчас?
– Разумеется, – сказал молодой, улыбнувшись своей мягкой улыбкой. Он взглянул на старшего, и тот снисходительно кивнул, не желая, видимо, тратить на ответ слова.
– Хорошо. Я выхожу.
Когда она, наконец, появилась из люка, Аалеки, в секунду окинув ее взглядом, восхищенно улыбнулся ей и склонил голову, почтительно приветствуя, а Зоонтенген лишь холодно показал рукой на пирамиду, предлагая следовать за ним к входу.
– Вы так молоды!.. Я совершенно этого не ожидал, простите. Как вас зовут?– спросил Аалеки.
Арерия помедлила с ответом. У нее что-то заныло внутри, предчувствие чего-то плохого и неотвратимого… Но пути назад она не видела, а инстинкту все еще не доверяла. Впрочем, в таких ситуациях почти все люди идут навстречу своей судьбе.
– Арерия Даартни, младший пилот-исследователь ГБИК.
Он еще раз наклонил голову и торжественно заявил Зоонтенгену:
– Мы имеем честь принять у себя одну из самых привлекательных женщин Вселенной, Зоонтенген.
Арерию поразила неуместность этой любезности. Ее экипаж еще даже не похоронен!… И потом, Рене никогда не считала себя красавицей, она даже не знала, какая она глазами других. Задумываться о своей внешности в Школе было некогда – она училась все свободное время кроме сна и физических нагрузок. А позже все ее мысли захватила работа, ее новая семья… И в том, что теперь ею восхищался человек, который пусть косвенно, но все же был виновен в смерти близких для нее людей… в этом было что-то неправильное, словно смерть ничего не значила в мире живых. Если бы напряжение, в котором она находилась с минуты смерти ее друзей, можно было усилить, это бы сейчас произошло. Но разум опирался на факты. Они вели себя спокойно и адекватно.
По каменной дорожке они проследовали к пирамиде.
– Наши предки построили Эгорегоз, или город Открытий почти два столетия назад. Это прекрасный комфортабельный город, заключенный в уникальную форму. Вы знаете, что означает пирамида, как символ, и почему так часто его использовали различные продвинутые цивилизации, чьими достижениями мы восхищаемся до сих пор?.. О, это очень интересно. Пока мы будем проходить стерилизацию, я с удовольствием вам расскажу.
Они подошли к самой стене, и тут площадка, на которой они стояли, поехала вниз, втянув их в внутрь пирамиды. Первый Темный зал Эгорегоза, в котором они оказались, был каменным. Сводчатый невысокий потолок и огромная свободная площадка под ним, при полном отсутствии колонн. Освещения, создаваемого странными факелообразными светильниками, было недостаточно, и полумрак предавал залу вид глубокий и мрачный. И стены, и низкий потолок, и многочисленные двери по периметру, все покрывали барельефы, где слова, превращенные искусным мастером в переплетенные каменные узоры, повествовали об истории создании города. Рене догадалась об этом, бросив лишь взгляд на них, словно из глубин пробудилось знание языка. Обучая языковедению в Школе, их подробно знакомили с символами, но эта письменность была ей не знакома. Но все же она была уверена, что не ошиблась. Ей даже слышался голос, озвучивающий надписи, шум молотка и резца по камню под руками искусного мастера. Пол, узорчатые стены и светильники сияли чистотой, но ей вдруг почудился запах тления, и препарата, которым его подавляют, запах смерти, как в склепах. Возможно, это было воображение, но позже она поняла – это был инстинкт. Она пережила шок от потери своих товарищей, и всем существом ощущала возрастающую тревогу, оттого активизировались все имеющиеся у нее защитные механизмы. В Школе их учили доверять разуму, фактам, логике. И она сделал так, как их учили, подавила тревогу. Впрочем, все равно уже было поздно.
– Сейчас мы пройдем стерилизацию, второй барьер защиты. Как я говорил, Эгорегоз очень уединенная цивилизация, оттого довольно уязвимая перед вирусами Космоса. Мы разрабатываем каждый год новые антивирусные программы, но иногда, к сожалению, они очень быстро устаревают, в отличие от мгновенно изменяющихся и адаптирующихся в любой среде вирусов и болезнетворных микробов. Сейчас нас пронижут лучи из наших стерилизующих установок. Не бойтесь, это совершенно безвредно для здоровья.
Они просто сели на кресла, поднявшиеся на круглой платформе в центре зала. Вокруг них сразу возникло энергетическое поле из зеленых лазерных лучей.
– Наши предки не родились на Тейе. Их родина находилась за много миров отсюда, на высоко цивилизованной планете под названием Леммос. Но и на большой планете может быть тесно, особенно большим умам. Тех, кто обрел здесь свою истинную родину, основателей города, было не много, всего каких-то сто человек. Они летели сюда, на Тейю, целенаправленно: создавать новую цивилизацию, цивилизацию ученых-исследователей. Они специально выбрали Тейю, планету на окраине, с примитивными формами разумной жизни, где никто бы не помешал им вести исследования. Первый этаж пирамиды Эгорегоз создан их руками, а следующее поколение, вдохновленное усердными и талантливыми строителями, закончило город Открытий. Нам же остается только совершенствовать его. Правда, учитывая размах и достижения предыдущих поколений, это очень не просто.
– Ваши предки прилетели сюда триста восемьдесят лет назад?
Оба они посмотрели на нее одновременно, и Арерия поняла, что не ошиблась – даже в лице Зоонтенгена, все время отстраненно молчавшего, впервые мелькнул к ней некоторый интерес, точно он увидел, наконец, в ней нечто живое.
– Откуда вы узнали?
– Кажется, прочла на стене…
– Вы понимаете наш язык, язык Эгорегоза?
– Я изучала языки, и есть некоторая схожесть между вашими символами и известными мне обозначениями цифр… но не букв.
Ее спутники снова обменялись взглядами.
– Мы знаем, что работа на ГБИК подразумевает соответствующее образование, но все же, никто еще не мог прочесть ни слова с этих стен, – восторженно произнес молодой эгорегозец, – Я счастлив, что мне удалось вступить в контакт с высоко интеллектуальным представителем другой цивилизации. И к тому же очаровательной женщиной! Не всем нашим ученым так везет.
«Значит,– подумала Арерия, – здесь кто-то уже был с Базы, до нее…Но тогда…»
– Здесь был корабль с Базы? Когда?
– Да, разумеется. Иначе откуда бы мы узнали о существовании самой Базы?– Аалеки лукаво улыбнулся, намекая, что ее хитрость слишком очевидна.
– Но я никогда не слышала о том, что существует Эгорегоз!
– Неудивительно, ведь мы просим не разглашать нашу тайну. Видите ли, нам бы не хотелось, чтобы на планету приземлился исследовательский корабль, и планетники с оружием начали бы здесь свою проверку наших достижений. Мы не вторгаемся в жизнь Познанной Вселенной, как вы ее называете, и очень хотели бы, чтобы и Познанная Вселенная оставила нас нашим занятиям.
– Но тогда зачем вы посылаете сигнал?
– Это другое. Нам, как существам цивилизованным, необходимо общение.
– Но вы посылаете сигнал даже не на вселенском языке, хотя и знаете его!
– Именно поэтому. Нам хотелось бы общаться с людьми разумными, теми, кто придаст сигналу значение, попробует прочитать его, или хотя бы попытается разобраться с источником, как обычно поступают исследовательские корабли Базы.
– Что он обозначает?
– Наш сигнал? Дословно: «Добро пожаловать на Тейю, в Эгорегоз, город Открытий».
Не верилось, чтобы экипажи кораблей Базы держали в тайне обнаружение Эгорегоза, несмотря на свои прямые обязанности сообщать все о своих маршрутах, исследованиях и открытиях. Неужели они умеют так убеждать? Нет, скорее… Возможно, они воздействуют на память… Если, конечно, они вообще позволяют улетать с Тейи… Все-таки, пиратство?!..
Они легко читали ее мысли, возможно, потому, что она мыслила стереотипами, не так как они.
– Надеюсь, Вы не думаете, что мы специально погубили ваших коллег? О, нет, поверьте, у нас не было подобных замыслов!.. Напротив, мы искренне скорбим по этой утрате. Может быть, даже более, чем Вы сама. И ваш корабль нам не нужен. Поверьте, мы не пираты.
– Хорошо, но мне нужно связаться с Базой!
– Конечно. Но сначала, мне бы хотелось показать вам Эгорегоз. Все равно, вам придется подождать, пока настроится оборудование связи, при подобных вихревых потоках, как вы понимаете, это не просто.
– Сколько мне придется ждать?
– Два-три часа. Как только вихревые потоки станут менее интенсивными.
– Когда вы начнете настраивать оборудование?
– Зоонтенген, вы не могли бы?
Тот кивнул и ушел. Аалеки тоже поднялся с кресла.
– Ну вот, стерилизация закончилась, Арерия, идемте. Зоонтенген был так добр, что предоставил удовольствие знакомить вас с Эгорегозом мне, а сам он, тем временем подготовит соответствующее оборудование, которое позволит установить вам контакт с кем-нибудь из членов экипажей Базы, находящихся поблизости от нас. Это, как вы понимаете, гораздо быстрее и проще. Вас это устроит?
– Да.
– Отлично. Тогда идемте, лазеры уже сделали свое дело, вирусы обезврежены, и мы можем пройти к лифтам.
Лазерные лучи действительно уже какое-то время назад исчезли. И как только они отошли от кресел, площадка с ними ушла вниз.
Только теперь Арерия поняла, что все двустворчатые двери, располагающиеся через каждые два метра по всему периметру зала, несмотря на их массивность, служили дверьми лифтов. Они подошли одной из них, и Аалеки слегка коснулся его ручки ладонью, и двери тотчас расползлись в стороны, пропуская их в небольшое пространство с небольшим кожаным диваном посредине.
– Прошу вас, Арерия, входите, это только лифт. Мы передвигаемся по всему городу на лифтах, это очень удобно и быстро. Каждый из нас имеет свой персональный лифт, но, конечно, может воспользоваться и другим… это тоже не возбраняется. Этот мой.
Лифт представлял собой изящно обставленную комнатку с диваном и столиком рядом с ним. На столике кроме стакана с соком и стопкой книг стоял миниатюрный светильник в виде человеческой руки, украшенной сияющими ювелирными украшениями, а на стене, над диваном висела картина.
– Вы удивлены подобному убранству лифта?.. На самом деле, в лифтах только и есть время для отдыха, и потом, иногда мы попадаем в пробку, приходиться ждать несколько минут, теряя бесценное время…
– Пробки?
– Персональный лифт, как я уже говорил, имеет каждый из нас, жителей Эгорегоза, а ведь нас около сотни.
– Всего сотня?
Он снова улыбнулся.
– Если быть более точным – восемьдесят шесть. Вообще-то это секретная информация, но я вам доверяю.
Он смотрел одновременно и лукаво, и открыто, и у нее сразу заболела голова, потому что уже какое-то время она спрашивала себя, можно ли верить ему. И не могла ответить. И Арерия перевела взгляд на картину.
Это была абстракция. Многомерное шахматное поле… и вдруг сквозь него тебя пронизывает цепкий холодный взгляд… Глаз без рестниц, нарисованный в углу композиции, был совершенно живым. Ощущение, что за тобой наблюдают, рождалось внезапно, и немало шокировало.
– Вам нравиться живопись? Старинное искусство, но я его ярый приверженец. Сделать объемное плоским при помощи нехитрых инструментов, и этим достичь обратного эффекта… Это ли не познание сущности объекта, это ли не сущность истинного исследования, не правда ли?
– Это портрет?
– Да. Вы тоже увлекаетесь живописью? Нет?.. – спросил он оживленно, – А может, вы узнали?..
– Ваш коллега…Зоонтенген?
– О, вы снова поразили меня!… Неужели вы действительно узнали его? Или просто догадались, потому что никого другого здесь еще не видели?
– Я никого не знаю здесь, кроме вас и его, но сходство нельзя не уловить.
– Благодарю, вас. Я очень рад, что… Что вы моя гостья, и что у нас столько общего… вы ведь получали образование в закрытой школе, очевидно, при Базе?.. Ваши родители были очень занятыми людьми, и мало уделяли вам внимания в детстве, оттого, несмотря на незаурядный интеллект, в вас присутствует эта милая неуверенность в себе. Должно быть, вам и теперь снятся они… и вы просыпаетесь от страдания, поскольку по-прежнему испытываете постоянную потребность в их ласке, любви и защите?
Холод тонкой змейкой пробежал по ее спине, оставляя влажный след на коже, и не только от того, что он так быстро понял ее, – Аалеки говорил, задавал вопросы, как … одержимый… Он без труда угадал ее прошлое, но желал проникнуть дальше, гораздо дальше и как можно быстрее, пренебрегая всеми человеческими условностями общения… Даже сейчас, в состоянии стресса, Арерия поняла, что до ее чувств ему не было никакого дела, все, что им двигало – желание знать. И даже без образования психолога по неистовому блеску в глазах можно было определить, что он не остановится ни перед чем, чтобы достичь своей цели.
Заметив ее испуг, он улыбнулся, отвел взгляд, спрятав желание, и, вежливо пригласил ее выйти, потому что лифт остановился.
Аалеки показал ей несколько ярусов пирамиды. Один из ярусов занимала огромная библиотека, возможно даже превосходящая по размеру зала и количеству собранных здесь материалов Первую Имперскую, которую она посещала, еще когда училась в Школе. В Эгорегозе были собраны мысли миллионов существ с разных планет, записанные в самой разной форме и адаптированные на язык Эгорегоза, или вселенский. Лекции, выступления самых знаменитых ученых Познанной Вселенной и совсем неизвестных ей, были собраны в коллекции записей на самых разных носителях, модели открытий были представлены как в трехмерном изображении, так и в разнообразных мини и макси моделях. Впечатлял не только объем самих материалов, но и то, сколько подходов они применили при составлении каталога – по алфавиту, мысли, слову, направлению, теме, дате открытия. Посетителей обслуживали роботы, плавным движениям которых позавидовали бы и танцоры. Внешне они выглядели как подобия планетников и людей, но все же, неживых выдавал остановившийся взгляд и замедленность всех движений.
Ярус развлечений и отдыха был поделен на две части – музыкальный зал и зал других искусств. Расписные потолки и стены, инкрустированные цветными переливчатыми металлами, названия которых она даже не знала, коллекции удивительных инструментов разных планет, и многочисленная фонотека, занимали большую часть пространства яруса. Кроме того, здесь находились индивидуальные кинозалы, залы разнообразных коллекций, бассейны и спортзалы. Все увиденное вызвало бы у Арерии восторг, не будь она так встревожена и подавлена смертью друзей.
– Сколько всего ярусов в Эгорегозе? – спросила она.
– Шесть.
– Вместе с первым залом мы посмотрели сейчас три яруса. Что же еще находится на оставшихся, кроме жилых помещений?
– У нас есть еще биоярус, самый важный ярус нашего города, где сосредоточены избранные образцы флоры и фауны некоторых планет и систем. Это необыкновенное место… но доступ туда, к сожалению, строго ограничен, это связано с хрупкостью и уникальностью некоторых растений и объектов… Общедоступный зал природы находиться здесь же, он тоже очень неплох, просто немного меньше… Многие из нас могут расслабляться только ухаживая за растениями и животными, например Зоонтенген, он один из самых активных флористов города, и по статусу он имеет постоянный доступ и в верхний ярус. Я сам бываю там нечасто, не испытываю необходимости, хотя тоже люблю растения. Кроме того, у нас есть еще ярус Управления, там находятся залы заседаний, консилиумов и конференций. Там работает Совет Эгорегоза – выборочный орган управления развитием нашей цивилизации. И, наконец, Рабочий Ярус – там сосредоточены индивидуальные лаборатории, ведь все жители Эгорегоза – ученые-исследователи.
– Что же вы изучаете?
– У каждого есть своя тема, утвержденная на Совете, есть план исследования и, соответственно, объект, субъект и гипотеза. Мы частенько устраиваем консилиумы и конференции, чтобы помогать друг другу продвигаться в науке вперед.
– А темы исследования? Что вы изучаете?
Он опять лукаво улыбнулся и сказал:
– Вы спрашиваете меня о секретной информации. Я не могу ее разглашать, без разрешения Совета. Но мне хотелось бы хоть в какой-то степени удовлетворить ваше любопытство. Вот что… Я познакомлю вас с работой собственной лаборатории! Вы узнаете все, что вас интересует. Даже в подробностях. Идемте!
Он привел ее в лабораторию, расположенную, как и остальные восемьдесят пять на рабочем ярусе. Вход – по прикосновению ладони к сенсорному экрану.
– Дайте мне вашу ладошку, я ввел ваши данные, чтобы система защиты смогла вас запомнить и пропустить.
– Система защиты? От кого?
– От чужого вмешательства. Разве так только у нас в Эгорегозе ? Разве в лабораториях Базы иначе?
– Только в секретных лабораториях. Я думала, раз вас так мало, вы поддерживаете хорошие взаимоотношения между жителями города.
– Именно так. И думаю, в основном, благодаря системам защиты. Видите ли, мы испытываем некоторый дефицит в объектах, на которых проводим исследования… Впрочем, сейчас вы все узнаете! Входите же, дорогая Арерия Даартни, будьте моей гостьей.
Внутри было темно. И первое что она услышала – звуки… странные звуки похожие на… стоны и причитания…
– Что это? Кто?… Я ничего не вижу!
– О, не волнуйтесь, это всего лишь объекты моего исследования. Они не любят яркого освещения… не надо их тревожить. Прошу, проходите сюда. Осторожнее, здесь несколько ступенек… вот сюда, пожалуйста, на эту площадку… стоп, теперь можно будет включить неяркий свет… Вот вы и дома.
Со вспыхнувшим зеленоватым светом страшные звуки усилились. О, господи!…Вокруг нее в клетках сидели, лежали живые существа подобные ей, планетники, люди! Бледные лица, тела, измученные глаза. Все они были – объекты исследования!
Еще не веря в увиденное, Арерия шагнула вперед и вдруг – почувствовала боль – она наткнулась на лазерный прут клетки, которая полукругом, от стены до стены преградила ей дорогу!
– Что вы сделали? – спросила она наблюдающего за ней Аалеки, – Выпустите меня немедленно! Меня все равно найдут, перед тем как выйти из корабля я послала сигнал на Базу и судовой журнал!.. Послушайте, вы же не хотите, чтобы здесь оказались военные? Вам лучше выпустить меня!
Аалеки, глядя на нее теперь отстраненным задумчивым взглядом, разочаровано улыбнулся и произнес:
– Удивительно, что все объекты в этой ситуации чувствуют и говорят совершенно одинаково, несмотря на уровень развития интеллекта – сначала просто не верят в произошедшее, потом приходит страх, неприятие случившегося, вспышка агрессии, угрозы, а позже – посулы, просьбы, мольбы… Когда знаешь заранее, что тебе скажут, выслушивать довольно утомительно, не правда ли? Ладно, дорогая, ничего страшного. Я уже привык. Надеюсь, все же, внутри, ты иная. Во всяком случае хоть немного отличаешься… А пока отдыхай. Наверное, ты голодна?.. Тогда нажми кнопку в углу, и выдвинется полка с едой и водой. И постарайся заснуть, к завтрашнему дню тебе надо набраться сил, ты устала, а первый день в лаборатории, всегда самый трудный.
– Немедленно выпустите меня! Вы дали мне слово! Я требую, чтобы вы предоставили мне возможность связаться с Базой!
– Мы ведь передоговорились на связь с экипажами Базы, верно? В таком случае, просто осмотрись вокруг, дорогая, здесь есть и пилоты Базы. Боюсь, правда, они не смогут разумно ответить. Видишь ли, я получил статус самостоятельного исследователя лишь недавно, поэтому, проводил эксперименты на объектах уже побывавших в экспериментальной работе у других моих коллег… К сожалению, объекты очень хрупки, да и далеко не все исследователи бережно к ним относятся. Многое зависит также от темы исследования, композиции приемов и методов воздействия, ну и от характера исследователя. Кстати, тема моего исследования: «Боль и страх, как стимулы адаптивной активности и защиты разумного организма». Невероятно интересная тема!
– Я настоятельно прошу вас освободить меня. Вы не имеете права меня задерживать здесь. Вы нарушаете закон!– ее голос стал тонким и чужим от напряжения переходящего в истерику.
– Не надо касаться лучей, дорогая. В клетке порядком места, чтобы лечь и не касаться их… например два угла. Объекты обычно выбирают правый, им кажется, что он немного дальше от входа в лабораторию… Немного нелепо, правда? Ведь вход ровно посредине стены. Но это так. Бедняжка, ты опять ожглась… прутья всегда немного обжигают, верно?.. Это чтобы понимать, где находишься, чтобы контролировать свое поведение, свою безопасность. Я знаю, ты будешь хорошей девочкой, и мне не придеться применять другие формы контроля… Одежду пока оставим, но завтра ее придется снять, поддерживать стерильность ткани довольно сложно, и, к тому же, здесь достаточно тепло. Поспи. Я не буду сегодня начинать работу, чтобы ты отдохнула, как следует. Я приду завтра.
