Читать книгу: «Испания со вкусом солнца. Гаспачо для печального рыцаря», страница 4

Мария-Хосе

Испанцы более сдержаны по сравнению с итальянцами, и эта разница заметна сразу.

Я где-то прочла, что испанец будет держаться отстраненно, но если вы ему понравились – отдаст «последнюю рубаху». А учебник испанского языка для бизнеса заостряет внимание на одном моменте переговоров: если все идет как надо, то вас обязательно пригласят на чашечку кофе в бар по соседству, а не пригласили – увы, переговоры, несмотря на вежливые заверения, закончились ничем. И я каждый раз с волнением ждала этого завершающего момента. Должна признаться, он был всегда. Может, учебник преувеличил?

Несмотря на кажущуюся бурю эмоций, на постоянный фоновый шум вокруг, с первым утверждением готова согласиться. Испания всегда мне казалась чуть холоднее, чуть отстраненнее, чуть более «ррррезервадо» – вот именно так, с протяжно-раскатистой кастильской первой «р», – чем ее соседка Италия. Но если вы испанцу понравились, то…

Сейчас при продаже электронного билета авиакомпания сразу вносит твою фамилию в список пассажиров на конкретный рейс. А лет десять назад с билетом бумажным случилось такое вот происшествие.

Была я в Испании в командировке, билеты купила заранее, туда и обратно, на рейс испанской авиакомпании. Естественно, и оплатила билет тоже сразу, за месяц до поездки. В назначенный день возвращения на родину приехала в аэропорт, и когда подошла очередь на регистрацию, я в ужасе услышала:

– Мест нет, рейс переполнен.

Сначала я пыталась выяснить все спокойно и вежливо, но ответ получала один:

– Мы тут ни при чем, мы только на рейс регистрируем, а кто столько билетов продал и почему – это не к нам.

Общение с перепугу на двух языках – английском и испанском – не спасло, хотя отдельным неприличным испанским словам я к тому времени уже научилась.

Впадая в панику, я позвонила некоему высокопоставленному лицу, на переговоры с которым, собственно, и приезжала. В голове рисовались картины, как все забегают, начнут извиняться, под белы рученьки поведут нас к самолету…

В ответ услышала:

– Ну, надо же, какая жалость! Обязательно сообщите, когда долетите до дома.

Пришлось использовать последнее средство, я вернулась к стойке «внимания к клиентам» и, включив самую блондинистую блондинку, какую только могла, уложила подбородок на стойку, захлопала ресницами и влажными коровьими глазами преданно уставилась на дежурного. Типа, если не вы, то кто, и если вы мне не поможете, то жизнь моя кончена прямо здесь и прямо сейчас.

Именно это и подействовало, хотя проблему не решило. У нас приняли багаж (без указания мест, но с указанием рейса, и я мысленно попрощалась с любимым бренди «Гран Дюк де Альба» и густым эстремадурским оливковым маслом) и отправили дальше, внеся в «лист ожидания».

Оставалось пройти паспортный контроль и дойти до внутренней стойки того самого «Внимания к клиентам», где нас якобы должны были ждать.

Пройдя паспортный контроль, я поняла, что все может оказаться гораздо хуже, теперь если мы на рейс не попадаем, то обратно не выйдем и, как герой известного фильма, ближайшие часов десять будем жить в магазинах «дьюти-фри», а если и вечерний рейс будет полон – то целые сутки.

Осложнялось все тем, что времени до рейса оставалось все меньше, где искать нужную нам стойку, в огромном аэропорту не сориентируешься, а по полу за собой я волочила пакет с подарком от властей региона Эстремадура, книгу об этой провинции размером с половину меня и весом килограммов под семь.

Почти плача и отчаявшись найти правильное направление бега, я наткнулась на невысокую коренастую сеньору лет за пятьдесят в форме службы безопасности аэропорта, с рацией и оружием на боку. Я бросилась к ней, умоляя объяснить, куда нам бежать.

Сеньора прониклась ситуацией, взглянула на часы и побежала тоже:

– Ой, Мария Санта, времени-то мало, а это далеко! – я, еле волоча свой внушительный подарок, бежала за ней.

На бегу я объяснила ситуацию. Сеньора на бегу схватилась за голову.

В службе внимания к клиентам только развели руками. И тут праведным гневом заполыхала сеньора.

Если бы я записывала эпитеты, которыми сеньора награждала несчастных служащих, мой язык невероятно обогатился бы разговорными выражениями.

– Спокойно, ну, я им сейчас покажу! Побежали! – это уже мне.

И мы побежали к выходу на посадку.

Сеньора переговорила со стюардессами, которые извинялись, улыбались и пожимали плечами в стиле «а мы-то что можем».

Тогда сеньора мне ободряюще подмигнула, переговорила по рации, нажала кнопочку на двери и скрылась за закрытой доселе дверцей посадочного рукава.

Вокруг собрались две толпы: побольше, уже «обилеченных» пассажиров, которым повезло, и поменьше, таких же как мы, коих тоже оказалось немало.

Через две минуты сеньора появилась из рукава в сопровождении командира корабля.

Он взял у меня из рук пустые посадочные талоны, вынул ручку и вписал номера мест. Сеньора махнула:

– Давай, быстро, в самолет!

Командир придержал дверь в рукав на глазах обалдевших пассажиров и не менее обалдевших стюардесс:

– Заходите!

В последний момент я кинулась к сеньоре:

– Как вас зовут?

– Мария-Хосе.

– Мария-Хосе, – завопила я, уже одной ногой в «рукаве», уводимая командиром корабля, – если ваши дети, или дети ваших детей – и далее по списку все родственники – когда-нибудь приедут в Россию – вот! – я сунула ей в руку визитку с номерами телефонов, после чего мы обе прослезились и бросились друг другу на шею.

В самолете мы намертво пристегнулись-приковались к креслам, и я сказала, что отсюда меня даже с полицией не вытащат. Слава богу, стюардессы нашли куда посадить двух пассажиров, которым оказались предназначены наши места.

Мест не было, потому что именно этим рейсом из Америки в Москву полетела огромная группа религиозно озабоченных то ли мормонов, то ли адвентистов какого-то там дня, чтобы «нести просвещение в дикие массы россиян». Уже за эту идею я их тихо ненавидела, а за занятие наших мест – вдвойне.

Благополучно добравшись домой, поздним вечером, я налила в бокал знаменитого «Гран Дюк де Альба» – за твое здоровье, Мария-Хосе!

Сейчас мне смешно и все-таки немного страшно вспоминать эту историю. Боюсь представить, чем бы все закончилось, не говори я по-испански или не встреть Марию-Хосе. Дай бог, чтобы на нашем пути в дальних странствиях встречались такие замечательные сеньоры!

Тортилья!

Самое популярное испанское блюдо заслуживает отдельного упоминания. Спросите испанца из любого региона о любимом блюде, и наряду с местными деликатесами или традиционными блюдами своих краев обязательно будет названо самое простейшее и самое традиционное, но при этом не менее вкусное блюдо – испанская тортилья.

Первые яичные лепешки были упомянуты в «Хрониках Индии», они появились примерно в 1519 году. А вот картофель привез в Испанию конкистадор Франсиско Писарро в 1537 году как пищу для животных, в то время считалось, что все, что поступает с земли, ядовито и не может быть пригодно в пищу людям. Пришлось ждать еще лет 200, пока картофель не «распробовали». Причем его долго путали со сладким картофелем, считается, что испанское слово «пататас» – картофель – производное от батата.

Впервые яйца и картофель смешали, как это часто бывает, по случаю. По одной версии это сделали жители Памплоны в регионе Наварра в начале XIX века, по другой – некоего опять же наваррского крестьянина посетил важный генерал, который проходил зимней ночью через эти места со своим отрядом. На просьбу что-нибудь поесть крестьянин смог лишь смешать то, что было в доме. Генералу блюдо так понравилось, что он разрекламировал его среди своих войск, так началась замечательная история тортильи.

Есть и еще одна версия, но я расскажу о ней немного позднее.

Приходилось не раз слышать поговорку: два блюда правят в испанской кухне. И если тортилья это королева, то гаспачо – король.

Сразу скажу, что рецептов тортильи столько же, сколько испанских хозяек, и учили меня каждая по-своему.

Я привожу тот вариант, который оказался наиболее близок ко вкусу тортильи, которую я всегда ем в Мадриде.

Тортилья испанская, или картофельная, Tortilla Española, или tortilla de patatas

Первое, что нам нужно – сковорода для запекания с бортиками не менее пяти сантиметров.

В зависимости от размера сковороды берем количество картошки, примерное классическое соотношение: 6 яиц на 700–750 г картофеля.

Наливаем в сковороду оливковое масло, чистим картофель и режем его небольшими полумесяцами примерно по полсантиметра толщиной. Подсаливаем, обжариваем в оливковом масле.

Разминаем вилкой обжаренный картофель. Но не в пюре, а неровными кусочками, они должны быть заметны в «пироге», когда тортилья будет готова.

Взбиваем яйца в большой миске, подсаливаем, добавляем картофель, перемешиваем и снова на сковороду.

Когда хорошо подрумянилась одна сторона, до корочки, осторожно переворачиваем другой стороной.

Главное: тортилья это омлет – но она не имеет ничего общего с тем омлетом, который мы представляем при этом слове, у нас получается скорее картофельно-яичный пирог, который режут на кусочки, и можно есть даже руками, как кусочки пирога.

Совет: переворачивать тортилью удобно с помощью деревянной крышечки или блюда. Когда меня учили ее делать, то посоветовали еще более простой способ: обжарилась до корочки одна часть, разогреваем масло в такой же сковороде и просто переворачиваем туда нашу сковороду с тортильей необжаренной стороной.

В тортилью можно добавлять любые ингредиенты, что только в голову придет, от сосисок до оливок, помидоров, хамона. В некоторых регионах кладут при готовке мелко нарезанный лук или чеснок. Но нет ничего лучше простой тортильи безо всяких добавок!

Едят ее остывшей, как пирог, выкладывая на тарелки треугольные кусочки.

Каталонские истории

Слепая фортуна Жироны

При всей моей любви к Таррагоне, где, кажется, знаю каждый камень и каждый маленький музейчик, признаю, что есть в Каталонии особенный город, полный тайн, загадок и легенд, город, куда можно приезжать множество раз, и каждый раз ты увидишь деталь, которая ускользнула раньше, услышишь сказку, которую не рассказали в прошлый приезд.

Еще один город, наряду с Прагой и Толедо, вобравший в себя мудрость арабской, римской, еврейской, иберийской культур.

Знаете, как называет Жирону один испанский портал? Город легенд и секретов. Если бы мне сказали – выбери для приезда только один город в Каталонии, я бы слегка помучилась, скучая по Таррагоне, но выбрала бы Жирону.

В Жирону не стоит приезжать с экскурсией на два часа, тем более в летнюю жару, по ней надо гулять самому, разыскивая спрятанные секреты, и остаться хотя бы на одну ночь, чтобы никуда не спешить!

Хотя бы один вечер вы должны увидеть, как тают лучи солнца на самой верхушке собора. Хотя бы одно утро вы должны опередить всех и пройти по пустынному городу в рассветном тумане, и увидеть, как просыпается Жирона, и услышать грустную песнь призрачной женщины.

Хотя бы одну ночь вы должны побродить по древним переулкам, вверх и вниз по лестницам, и город будет еле слышно шептать вам свои истории…

Всмотритесь в старые стены еврейского квартала El Call и вы увидите небольшие желобки, в эти канавки когда-то вкладывали mezuzá, маленький обмотанный пергамент, на котором были начертаны письмена главной иудейской молитвы: «Слушай, Израиль, Господь – твой Бог, Господь – Один, и эти слова будут пребывать в твоем сердце, и ты напишешь их в границах и в дверях твоего дома».

Прогуляйтесь вечером по старым улицам, если повезет, вы услышите грустную песню, которая будет то приближаться, то отдаляться, и невозможно понять, откуда она исходит.

Эту печальную песню на непонятном и пугающем языке поет призрак женщины – Толрана.

На горе Монтжуик, еврейской горе, до 1492 года евреи хоронили своих умерших. Прошло пять веков, но место это сохранилось практически в нетронутом виде.

И сейчас с римской стены открывается прекрасный вид на Монтжуик. Сам замок Montjuic, построенный в середине XVII века, был разрушен в 1809 году.

Много веков назад жила около Жиронского собора старуха, которая, как утверждали соседи, могла летать по воздуху.

Любила бабушка делать всяческие пакости и нередко бросала камни в собор, хохоча и распевая непристойные песенки.

Надоело Богу смотреть на ее проделки, и в один прекрасный день ведьма окаменела и превратилась в фигурный каменный желоб для стока воды! С этого дня вместо богохульств только чистая вода вытекала из ее рта.

Жившие рядом с собором жиронцы удивились, заметив новый желоб, и со смятением узнали в его очертаниях черты старухи, которую с этого дня никто больше не видел.

Желоб-ведьма находится рядом с так называемой Башней Карломаньо, или Карлемани. Carlomagno – франкский император Карл Великий – никогда не был в Жироне и никогда не был причислен церковью к лику святых.

Однако он был канонизирован антипапой Паскуалем III (Гуидо де Кремона) в 1165 году, после чего епископ Жироны призвал к почитанию императора и даже ввел специальную мессу в его честь.

Известные своей набожностью простые жители Жироны чтили его как подлинного святого, хромые, слепые и прокаженные приезжали со всей Каталонии, чтобы молить о его благосклонности и исцелении каждый год 28 января.

На площади Сан-Фелиу стоит колонна с фигурой льва, по традиции каждый житель Жироны и каждый приехавший и захотевший вернуться еще раз или даже остаться жить в Жироне, должен был поцеловать львиную… задницу. Настоящая колонна находится в музее, а туристы теперь целуют зад льва на колонне, построенной гораздо позже.

И еще о соборе. На верхушке виднеется фигура, которая изначально олицетворяла собой судьбу. Не ожидаешь увидеть фигуру судьбы-фортуны на крыше христианского собора вместо привычных святых!

Жиронский лев

У фигуры, так как истинная фортуна слепа, были завязаны глаза, но повязку не восстановили после реставрации. Так и стала фигура считаться ангелом, тем более что крылья на месте и видны издалека.

У знаменитого героя Каталонии Рамона Беренгера, как говорят, был брат-близнец.

После смерти отец оставил графства Барселоны и Вика обоим братьям, но Рамон был слишком сильной личностью, чтобы делить с кем-то власть.

Рассказывают, что во время охоты убил он брата и спрятал его тело. Но брата всегда сопровождал сокол, который и привел других охотников, и показал, где зарыто тело хозяина.

Во время похорон вдруг открылись двери, и сокол влетел в церковь, он описывал круги под сводами и неожиданно хор начал повторять: «Каин убил Авеля». Все присутствующие поняли, что же случилось на самом деле.

С тех пор фигура сокола украшает двери церкви Сан-Мигель в Жироне.

Если присмотреться, то можно увидеть летучих мышей на старых гербах и на колоннах, так и появились слухи, что Жирона – город вампиров. Какой же древний город – и без них?

Например, щит в задней части дворца Агульяна. На нем видна коронованная летучая мышь! Эту мышку даже ретушировали, чтобы слишком в глаза не бросалась, но все равно она заметна.

Кстати, когда-то дворец был передан монахиням службы милосердия с одним условием: никто никогда не должен открывать дверь и входить в домашнюю крипту во дворце, так и не входили, от греха подальше!

А мышки и в других частях города прячутся. Так же, как и странные скульптуры над арками на улице Рамбла, где ясно видно, что в грудь каменной фигуры с крылышками вбит кол.

Кроме множества музеев, среди которых Музей археологии Каталонии, Музей еврейской истории, в Жироне есть монастырь с капеллой святого Николая – Monasterio de Sant Pere de Galligants y Capilla de Sant Nicolau, а путеводители расскажут и о других достопримечательностях, о каменном мосте через реку Оньяр, где разноцветные дома неожиданно напомнят о набережной Арно во Флоренции, о римских стенах и арабских банях.

Лестница в старом городе

Больше всего историй и легенд в Каталонии рассказывают именно о Жироне.

Но это ни в коем случае не мрачный, это просто очень старый и мудрый город, с душой, которая откроется каждому, стоит медленно пройтись по улочкам, погулять по опавшей листве осенних скверов или замереть с фотоаппаратом на берегу Оньяра.

С каждым лучом солнца или набегающим облачком разноцветные домики, так похожие на флорентийские и спускающиеся к самой воде, будут играть все новыми красками.

Но если шевельнет крылышками Мурсьелаго, старая летучая мышь на обветшалом гербе, – это лишь игра вечерних теней…

Каждый год в мае целую неделю Жирона утопает в цветах. Ими декорируют собор, площади, улицы, каждый год у праздника своя тематика: то подводный мир, то местные сказки. Персонажи, костюмы – все выкладывается цветами. А еще в это время открывают свои двери для посетителей обычно закрытые дворы старого еврейского квартала Эль-Каль.

С XVI века в Страстную неделю на улицы Жироны выходит процессия: ровно в 22 часа люди в костюмах римских легионеров и члены религиозных братств проходят центральные улицы Жироны в полной тишине. Лишь факелы освещают путь и доносится барабанная дробь. Мурашки по коже от этого зрелища. Пройдя по улицам, процессия торжественно входит в кафедральный собор, где начинается праздничная месса.

Самая популярная каталонская закуска, это «па амб томакет»

«Pa amb tomàquet» по-каталонски, «пан кон томате» – скажет испанец

Появилось это блюдо вместе с приходом томатов в Испанию из Латинской Америки примерно в XVI веке. Работая на полях, крестьяне натирали помидорами засохший хлеб, так он становился более мягким. Постепенно хлеб с помидором стали сбрызгивать оливковым маслом.

В наше время классический «па амб томакет» представляет собой подсушенные ломти белого хлеба, натертые чесноком и очень спелым помидором, оставляющим на хлебе хорошие «шматы» томатной мякоти, ломти сбрызгиваются смесью морской соли и оливкового масла.

Это одна из простых и вкусных закусок к бокалу вина или пива. Некоторые каталонские хозяйки готовят «па амб томакет» не как закуску, а раскладывают в тарелки и накладывают сверху наваристое мясное рагу.

Кафедральный собор Барселоны

Готические страсти Барселоны

Отношение к Барселоне у меня неоднозначное. Может, слишком часто приезжали мы сюда когда-то, а может, Кастилия и прочие «настоящие испании» оказались ближе. Я никогда не была поклонницей ни Гауди, ни Миро, ни молекулярной кухни, которой каталонские повара во главе с Фернаном Адриа поразили когда-то кулинарный мир. Но потом я очаровалась «Тенью ветра» испанского писателя Карлоса Руиса Сафона и стала смотреть на Барселону по-другому.

Я люблю бродить по бульварам Барселоны, от знаменитой запруженной народом части Лас-Рамблас вверх – где народу поменьше, выше площади Каталонии, по «Испанской деревне», где под открытым небом собраны знаменитые здания со всей Испании, и вспоминать, где встречала их оригиналы.

Как-то в сопровождении каталонских друзей забрели туда перед закрытием и встретили веселого рыжего котенка, игравшего на одной из площадей.

– Rey de la placa – король площади, – посмеялась хозяйка соседнего кафе.

Через несколько лет уже с семьей пришли в «Испанскую Деревню» под вечер и неожиданно увидели на той же площади огромного и толстого рыжего кота. Живой, старый знакомец!

Мне всегда нравился широкий бульвар Гран-Виа-де-лас Кортс Каталанес, но любимый барселонский квартал – Грасиа.

Если идти вверх по бульвару Passeig de Gracia, мимо знаменитого дома La Pedrera, то следующая часть бульвара будет называться Gran de Gracia. Еще дальше, пройдя через симпатичный скверик, можно не спеша дойти до парка Гуэль. Думаю, многие гуляли по такому маршруту.

А можно повернуть вправо, уйти от фасадов фантасмагорических зданий Гауди и утонуть в небольших улочках и площадях квартала Грасиа.

Там будет площадь Риус и Таулет – Placa Rius i Taulet, где стоит Кампана де Грасия – итальянская башенка-кампанилла, площадь Солнца – Placa Sol, Алмазная площадь – Placa Diamante.

Этот райончик напоминает мне мадридскую площадь Санта-Ана: множество кафе вокруг, множество народа, в первую очередь студентов, в недорогих барах по периметру. Но здесь, в Грасиа, в отличие от Мадрида, вечером народ танцует национальный танец – сардану: собрались, стали в круг, оркестрик заиграл – и вся площадь уже танцует.

Когда-то Грасиа была отдельным городком, Вилла-де-Грасиа, но с ростом Барселоны с ней соединилась и стала обычным городским кварталом. До 1897 года Грасиа даже свой герб имела.

Знаменит квартал своими праздниками, самый красочный – главный католический праздник лета, 15 августа – Успение, или festival de la Asuncion.

Кампанилла квартала Грасиа

Все улочки и площади завешены мишурой, прочими атрибутами праздника, играют наперебой маленькие и большие оркестрики, по вечерам на каждом углу концерты, танцы, на площадях крутятся карусели с бубенчиками. В это время проходят конкурсы на лучшее украшение улицы, многие семьи устраивают обеды для всех соседей и столы расставлены на середине улицы, в эту же неделю проходит парад великанов с огромными головами из папье-маше и возводятся традиционные для Каталонии «кастельс» – человеческие башни, когда люди ярусами взбираются на плечи друг друга. Иногда эти «башни» достигают высоты 6-этажного дома!

А вне праздников приятно побродить по небольшим улочкам, от площади к площади. Можно в интересные уголки забрести.

Наша первая поездка в Барселону, лет двадцать назад, была запечатлена на видеокамеру, взятую напрокат у знакомых. Все, как положено образцовому туристу.

Камера запечатлела мои неоднократные приставания к гиду:

– А мы поедем в готический квартал?

В конце концов гид сказала:

– У вас будет свободное время для магазинов, я вам покажу, где готический квартал, и идите, смотрите.

В то время готический квартал в программу экскурсии почему-то не входил.

У меня в руках была книжка с фотографиями Барселоны, я открыла ее на фото готического моста и пристала к первому попавшемуся полицейскому, охранявшему, кстати, дом правительства – женералитата Каталонии.

Бедолага долго пытался понять, чего хочет ошалевшая туристка, показывающая фотографию и завывающая: «Пу-эн-то го-ти-ко!!!» Почему-то я решила, что «пуэнто готико» – готический мост – это название всего квартала. Куда было деваться бедному полицейскому, пришлось звать коллегу и отвести сумасшедшую туристку к мосту, правда, мост тот через улицу, а не через реку.

Прогулка по готическому кварталу оказалась короткой, побоявшись заблудиться в узких мрачных переулках, мы бодро рванули обратно, как положено, поели паэльи и в назначенный срок подтянулись к остальной группе.

Знакомства со средневековой Барселоной не получилось. Но к следующим поездкам мы уже осмелели, стали «настоящими туристами», начали ездить в Барселону сами, и вот тогда наконец-то распробовали готический квартал. Кто бы знал тогда, двадцать лет назад, что эти первые поездки станут началом долгой дружбы с Барселоной, а впоследствии – с Испанией в целом.

Готический квартал Барселоны

Однажды я удрала на неделю в Барселону, и мне показывал город один из каталонских друзей. И пели в машине на всех языках сразу «Дорогой длинною – that was that day, my friend» на пути из Барселоны в маленькие городки, и спасали юного венгра-автостопщика, который мог выговорить только слово «Франсия!» и ткнуть пальцем в сторону севера (говорил он, как мы поняли из его объяснений, только на «мадьяр»). Я ела вкуснейшие морепродукты под белое вино в приморском райончике Барселонета и танцевала старомодные вальсы в старомодном же зале с бархатными портьерами и духовым оркестром, в общем, все прелести барселонской жизни ощутила полностью.

Но должно было пройти еще немного времени, прежде чем Барселона открыла свои маленькие секреты и рассказала свои легенды.

В готическом квартале у меня есть любимая площадь, сколько бы туристов по переулкам ни бегало – площадь всегда пустынна, и всегда выходишь к ней неожиданно. Специально ищешь – и нет ее, а потом вдруг завернешь за угол, и появляется она среди старых стен.

В любое время года лежат на мостовой желтые листья, цедит струйку воды старый фонтан, и не для денег, без публики вокруг перебирает кто-то струны гитары.

Наш каталонский друг играл по вечерам в оркестре на трубе, часто репетиции, как раз рядом с этой площадью, заканчивались уже на рассвете.

Я представляла себе, как идет он через пустынную площадь в предрассветной дымке, как отдаются его шаги в каменной пустоте и как сгибается он под тяжестью своей трубы.

Каково же было мое разочарование, когда оказалось, что труба у него – не огромный, свернутый улиткой монстр с раструбом, а узенькая, легкая, почти невесомая. Всю картину разрушил!

А история у площади грустная.

Называется площадь Placa San Felip Neri, по имени находящейся на ней церкви.

Церковь Iglesia de Sant Felip Neri (Esglesia de Sant Felip Neri по-каталонски) построена в 1721–1752 годах на бывшем кладбище, в честь святого Филипе Нери, родившегося во Флоренции в 1515 году – почитаемого святого в католической церкви.

Церковь является частью бывшего монастыря, внутри она напоминает корабль с основным помещением и боковыми часовнями, куда сделан отдельный проход, чтобы не мешать службе.

Церковь построена в смешении барокко и неоклассицизма, здесь несколько алтарей: алтарь святого Филипе Нери, алтарь Рождества, алтарь королей.

Во время гражданской войны в Испании франкисты бомбили Барселону, и во время одного из обстрелов здесь, на площади, были убиты дети из школы святого Фелипе Нери…

До сих пор на фасаде церкви видны следы пуль.

Готический мост в Барселоне

Прохладный ветерок с моря не попадает в узкие переулочки готического квартала, чего только не померещится здесь душным вечером в сумерках, когда тени становятся все длиннее, а потом пропадают, сливаясь с темнотой…

Как и положено готическому кварталу – он полон легенд и сказок и, конечно, любви.

Главная площадь здесь называется новой, Пласа Нова, хотя это самая старая площадь Барселоны.

Если встать на ней точно по центру, а потом отмерить 70 шагов на восток, то под ногами вы увидите небольшой след, оставленный здесь восемь веков назад.

Говорят, что впадина осталась от копыт споткнувшейся лошади, на которой удирала из дома некая юная красавица, не пожелавшая выходить замуж за графа Барселонского. Пройдут века, и титул графа Барселонского будет принадлежать дону Хуану, дедушке нынешнего короля, отказавшегося от притязаний на испанский трон в интересах сына, Хуана Карлоса I.

А та давняя история закончилась печально, лошадь споткнулась, девушка упала и разбилась.

Говорят, что на это место надо приходить, чтобы разобраться в своих чувствах, главное, чтобы толпа не помешала.

По преданию, герб провинции получил четыре красные полосы от одного из главных героев древней Каталонии, Гильфреда Волосатого.

Храбрый воин уже умирал, смертельно раненный в бою, когда вошел в его шатер союзник в борьбе против мусульман – французский король. Он обмакнул четыре пальца в кровь умирающего и провел ими по щиту с гербом графа, в память потомкам.

В готическом квартале произошла встреча наследника Гильфреда – нового графа Барселонского и его невесты, наследной принцессы Арагона.

Благодаря этому браку получило королевство Арагона и Каталонии новый герб: четыре красные полосы на золотом фоне.

На Новой площади расположен и главный барселонский собор Святой Эулалии, или Ла Сеу. А история собора началась с… супружеской измены.

Некая Альмодис, жена графа Тулузского и мать четверых детей, влюбилась в героя Каталонии Рамона Беренгера. Не без взаимности.

Чувства были так сильны, что женщина без сожаления бросила мужа и детей и отправилась со своим героем в Барселону, где Рамона ждала его собственная жена. Дальше все закрутилось, как положено: были в этой истории и гнев папы римского, и оппозиция семьи Рамона, и даже военные действия, развязанные графом Тулузским против Барселоны, но любовь оказалась действительно крепка!

В общем – отлучил папа парочку от церкви. Но как только дал Рамон денег на строительство нового собора Барселоны – тут и покровительство папы вернулось, и разводы разрешили обеим сторонам, и поженились влюбленные.

Два старинных гроба, Рамона Беренгера и его Альмодис, находятся у одной из стен собора.

Достроили собор, правда, уже после их смерти, но родился он благодаря большой любви. А Рамон Беренгер, как известно, национальный герой Каталонии, символ ее военных побед.

В соборе, огромном и мрачном, под голубым небом расположился небольшой садик, уже пять веков живут там белые гуси, по преданию, они олицетворяют непорочность святой Эулалии, которой и посвящен собор.

Санта-Мария-дель-Мар, построенная в 1298–1448 годах, – это барселонская церковь времен короля Жауме II, посвященная завоеванию Сардинии и олицетворявшая морскую мощь барселонского правления. Это главный храм каталонских моряков и торговцев.

Дизайн колонн вдохновил Гауди при проектировании собора Саграда Фамилия.

Санта-Мария-дель-Пи расположена на небольшой красивой площади Сант-Жозеп-Ориоль, облюбованной художниками и занятой столиками уличных кафе.

Построена церковь была в XIV веке, но в 1936 году была почти уничтожена огнем и реставрирована лишь в 1960 году. Во время реставрации были найдены остатки римского некрополя IV–VI веков, на месте которого была построена церковь.

Имя свое церковь получила от каталонского слова, обозначающего сосну. Когда-то окружало ее множество средиземноморских сосен – пиний, так что это церковь Святой Марии в соснах.

Сан-Пау-дель-Камп (святой Павел деревенский, или полевой) – одна из старейших церквей в Каталонии, прекрасный образец романской архитектуры. Церковь была построена бенедиктинцами в X веке, на месте разрушенной маврами, название связано с полями, окружавшими церковь, центра Барселоны на этом месте не было и в помине.

Фасад украшен символами евангелистов Марка (лев), Луки (вол), Иоанна (орел), Матфея (крылатый человек), а вокруг портала множество простейших изображений рыб, птиц, человеческих лиц, сделанных в XIII веке.

Однажды в Барселоне мне довелось попробовать очень простое блюдо, ломтики картофеля в мундире с соусом, показавшееся очень вкусным. Друзья сразу предупредили: «Осторожно, это острое блюдо!»

Но ничего сверхострого я не заметила, при том, что острое не ем достаточно давно.

Потом узнала, что это типично канарское блюдо – «морщинистый картофель» с соусом «мохо-пикон», который прижился и в материковой Испании, и в Каталони в качестве закуски.

Морщинистый картофель (в мундире), Papas arrugadas

Берем средние картофелины – желательно гладкой формы – без «сучков».

Моем, кладем их в кастрюлю, заливаем водой и засыпаем крупной морской солью, причем соли кладем много, приблизительно 250 г соли на 1 кг картофеля.