Читать книгу: «Валюшка-почтальонка», страница 5

– Не, о чем нам больше разговаривать, Сережа, уходи.

У меня сжалось сердце, что мне делать, я не представлял.

_________________________________________________________________________

Вот уже целый год прошел с того злополучного дня, когда я получила эту телеграмму:

«Женился, поздравляйте молодой женой», – я видимо оказалась старой.

Сначала подумала, что кто-то подшутил, но слишком жестокой оказалось шутка. Через месяц он привёз жену к родителям. Мне не верилось, в тумбочке лежала целая кипа его писем, в которых он писал о любви. Да что там письма, целый год любви, что провели вместе, это шутка или игра? А потом начались слёзы, бесконечные слёзы, днём и ночью, я слегла, не вставала несколько дней, это было сильнее меня – впервые полюбить, довериться парню и сразу быть брошенной на всю жизнь! Кроме него никто мне больше не нужен. На работу за меня ходил соседский Миша, за родителями ухаживала его мама. Затем я поднялась, это не могло продолжаться вечно, я должна была быть сильной не только для себя. “

«Выходила хромого, а он и убежал к другой» – издевались злые языки, но я мало обращала на них внимания. Труднее всего было, когда он приехал, и я увидела его, на тот момент на меня напала апатия словно превратилась в мраморную статую, сжигала в печке все его новые письма наверняка с объяснительной ложью, слонялась по дому как тень, пугая родителей. Не хотелось ни с кем общаться, сердце окаменело, забралась в скорлупу. Закрыла перед его носом калитку, хотела, чтобы он понял, что больше слёзы в дом не пущу.

Сейчас уже вышла на работу в ноябре отнесла Петровым телеграмму, оповещающую их о рождении внука, это было невыносимо больно. За год многое изменилось, он показался мне целой вечностью. Но я по-прежнему сжигала его редкие письма. Хотя в душе обида прошла, я простила его. Любовь вылезла наружу и затмила всё. Я очень скучала, хотелось хоть глазком взглянуть на него, сказать, что всё ещё люблю. Где-то в глубине души не верила, что разлюбил меня, хотелось, чтобы вернулся ко мне и был со мной. Но рассудок напоминал, что у него жена, ради которой он отказался от меня и ребёнок, которого он точно не бросит ради другой женщины. Как, наверное, сильно он его любит, ухаживает за ним, за женой, думать об этом невыносимо.

Каждый день проходил однообразно: утром коровы, работа, приготовление обеда, а потом длинные одинокие вечера, сидишь на диване в печке трещит огонёк, тени ходят по стенам и ты начинаешь бояться их, за окном завывает метель, стёкла тронутые морозом, а ты всё сидишь одна и думаешь:

– Зачем ты здесь? Почему без него, что будет дальше?

Однажды я пошла в магазин за хлебом по дороге пристал Валерка – отвергнутый ухажёр, он был пьян, поэтому все время норовил обнять, я отталкивала его, уходила в сторону и уже подходила к магазину, как увидела Серёжу- он был с женой. Та вцепилась в его рукав как краб клешнями, я сначала растерялась, но потом отведя взгляд, промелькнула в магазин. Они вошли за мной, я сделаю вид, что не заметила и дрожащим голосом заговорила с продавщицей. Сергей тоже молчал, стоял за спиной, краснел. Ввалился пьяный Валерка:

– Какая встреча? Место встречи изменить нельзя! Этого я не выдержала и не успел взять хлеба, уронив на пол деньги, выбежала на улицу. Бежала до самого дома, отчаяние охватило меня, слёзы душили. Это было последней каплей, я уткнулась в подушку, чтобы родители не слышали мои рыданья и не заметила, как заснула. Сон был короткий, но тревожащий душу: как будто стоим мы в очереди в этом магазине, народу много все толпятся, толкаются и вдруг чувствую на своих руках чьё-то прикосновение. Понимаю, что это он, руки у него холодные, просто ледяные. Сейчас увидят же, где жена?

“Валюша я сбежал от неё к тебе, с тобой хочу быть, а я и не поворачиваюсь, но так приятно, что он твои руки держит:

– Нет, – говорю,– нельзя жене изменять даже в мыслях. Иди к ней.

Я проснулась сердечко стучит, а как хочется его увидеть. Подкинула поленьев в печку, разделась и легла под одеяло, какое-то спокойствие и в тоже время прилив нежности чувствовала в душе. Тут послышались шаги в прихожей, я вспомнила, что не закрыла дверь, как же я испугалась в тот момент, выскочила на кухню в одной ночной рубашке и остолбенела….

Он был в шинели весь в снегу, шапка в руках, мы стояли не шевелясь минуту, а потом он двинулся в моём направлении, я кинулась ему на шею:

–Сереженька!

– Валюша любимая, Валенька.

Он заплакал, как ребенок, уткнувшись в мои волосы, я смеялась и плакала одновременно. – Прости меня, – сквозь слёзы шептал он. – Я люблю тебя, только тебя!

Я обнимала его крепче и крепче, боясь выпустить из рук и потерять. Он начал целовать мои волосы, лоб, нос, мокрое от слез лицо, тогда мы впервые поцеловались в губы, трудно в это поверить, но это так! Он то целовал меня, то прижимал к груди, со всей силы, я не верила, что это наяву, все казалось сказкой…

Я поступил в военное училище, чтобы получить большее звание и получать больше денег, содержать семью было трудно, после той незабываемой встречи, встречи с Валюшей, я решил разводиться. Но никак на это не решался, останавливал сын. Так прошло ни много, ни мало 5 лет. С Аней постоянно ругались, она всё время собиралась уходить, но отец её останавливал. К родителям не ездил года три, мы с Аней ухали очень далеко от нашей деревни. Про Валюшку спрашивал в каждом письме, но никто про неё не отвечал, может уехала куда, а может и замуж вышла, и я всё время корил себя за своё слабоволие. Теперь я был виноват перед ней вдвойне первый, раз- когда женился, второй-когда не развёлся.

И зачем я такой безвольный ей нужен. Но желание быть с ней оставалось, только оно было мечтой, несбывшейся мечтой.

Не знаю сколько это продолжалось бы, если бы однажды, не узнал, что жена моя изменяет мне с моим другом. Я разозлился не на шутку, считал, что это самое низкое на что может пойти женщина. Я вызвал Анютку на разговор, она сидела, потупивши свои раскосые глаза и молчала. Я был не в себе, кричал, как она посмела, как могла и не стыдно ей, я такого не потерплю. Завтра же разводимся, ничего слышать не хочу, сын со мной останется, не нужна ему такая мать. Она соскочила, как ужаленная: