Читать книгу: «Сказания Дальних гор», страница 11

– Вот как! – вскинулся Тим. – Замечательные слова, чтобы убедить горцев уйти с миром!

– Это люди из рода Архуров вас так назвали?

– Совсем наоборот! – Тим в нескольких словах обрисовал собеседнику картину неудачных переговоров. Отчего-то он испытывал доверие к этому простому деревенскому жителю, первому, с кем они встретились в этих местах. Каковое к их провожатому Дульфу испытывал не вполне. Тем более, что Тима не покидало ощущение, что Дульфа к ним приставили, чтобы не оставлять без присмотра. Хотя, даже если и так – в этом еще не было ничего плохого, может быть, всего лишь забота старосты, чтобы с гостями ничего не случилось…

– Вишь ты как! – удивился тот. – Даже не знаю, что и сказать тебе, Тим! Не мог такой человек, как Дульф, не понимать, что после таких слов останется только их всех перебить, и никак иначе!

– И это, заметь, притом, что он с самого начала сомневался, удастся ли нам с ними справиться! – поддержал Тим. – То есть когда мы еще внизу разговаривали, он все придумывал, как избежать открытого столкновения! И тут вдруг такие слова.

– Не знаю, что сказать, – повторил Грант задумчиво. – А ты не пробовал у него самого спросить?

– Нет, не пробовал. Тут дело деликатное…

В комнате постепенно становилось темнее, но разговору это не мешало и хозяин пока не зажигал огня. На некоторое время воцарилась тишина, в которой было слышно стрекотание сверчка где-то в углу.

– Еще видишь что, – снова заговорил помощник пристава, – я думал по пути сам посмотреть на места, где Крюк пропал. Да только, на первый взгляд, деться-то ему некуда, разве что только он сам решил с тропы сойти, специально. И всех с толку сбить.

– Зачем это?

– Да вот вроде и правда – незачем!

– Да, с тропы там просто так не свернешь! Вот разве что после Выселок…

– А мы, вишь, не пошли мимо Выселок, так что не видел я их, да и…

– А где же вы шли? – удивился Грант.

– Так по тропе, что с дороги вправо сворачивает, через лесочек. Ну там…

– Ага, понял! Не знаю, зачем вас Дульф по тропе потащил, обычно по дороге ходят.

– Дорога – которая на пасеку? Он сказал, что по расстоянию одинаково, а там неудобно, вроде через кочкарник какой-то идти надо…

– Дорога – она, конечно, на пасеку, – подтвердил Грант. – А вернее сказать – на Выселки. Сам посуди: разве на пасеку будет такая наезженная дорога? Пусть немного народу на Выселках живет, но приходят к нам, и на телеге приезжают, а на пасеку кроме самого пасечника никто не ходит! А вот мимо Выселок можно дальше на пасеку попасть – это верно, – тут хозяин пожал плечами. – По расстоянию-то, может, там и тут одинаково будет, да только та дорога не в пример удобнее, чем эта тропа, по какой вы шли. А по кочкам там ровно сто шагов пройти – ерунда.

– Ну, тут уж кому что нравится, – развел руками Тим, но лицо его при этом сделалось жестким и сосредоточенным, чего хозяин, однако, не мог разглядеть в сгущающихся сумерках.

– Спасибо, интересные вещи ты мне поведал! – поблагодарил охотник Гранта, и, вставая, спросил еще:

– А не подскажешь, что за человек у вас Хаврон и где живёт?

– Хитрый мужик, – отвечал Грант, – такой, знаешь ли, себе на уме. Всегда выгоду себе ищет. Ему бы торговцем быть, да только невыгодно у нас лавку держать. Но он и то всё время что-нибудь да изобретает… Вот, в позапрошлом годе сговорился с торговцами из Холмовища, что будет для них тут шкуры заготавливать. Так пытается у нас купить или обменять подешевле, ну, как у своих, а потом продать им хоть на чуть-чуть, а подороже!

– А! У нас две оленьи шкуры есть! – вспомнил Тим.

– Это он купит! Только даст дешево. В Холмовище рынок есть – там невыделанную коровью или же оленью шкуру можно продать за пять-шесть медных гранов. Если скупщик сюда приезжает – даст только пять. Этот же Хаврон – за четыре купит. Потом сам выделает и за шесть перепродаст. Так-то. Да ты чего встал-то? Хочешь с дороги турьего корня? Он силы восстанавливает, я вот только заварил!

– Не откажусь, – Тим снова присел на табурет и подвинулся к столу, на который хозяин поставил две небольшие глиняные чашки, расписанные простеньким узором, затем достал из теплой печи небольшой кувшинчик – заварник для трав и налил гостю и себе ароматную жидкость.

– Лист турьего корня дает аромат, а корневище – силы, – наставительно произнес он. Помощник пристава отхлебнул почти горячего запашистого напитка и спросил еще:

– А чем вообще Хаврон занимается?

– Дак – чем и все! Сено заготавливает, скотину держит, в огороде копается, иногда на охоту ходит, но не так, как наши следопыты навроде Дульфа или Ставра, которые этим живут. Рыбу любит ловить. Только он её не столько сам ест, сколько солит и потом обратно же торговцам в Холмовище продаёт! Кстати, а ты рыбу ловишь? Тут пруд большой у нас за деревней, я там вот таких карпов таскаю, если хочешь – покажу место. А ты встречался, что ли, с ним, с Хавроном?

– Неее… – протянул Тим, прихлебывая турьего корня. – Слыхал, он с Крюком собирался в Кедровую Падь идти, да не пошел.

– Ну да, болтали вроде, – кивнул Грант.

– А подскажи, кто на Выселках живет? – сменил Тим тему. Грант швыркнул из чашечки.

– Там пасечник с дочерью живет. Человек он замкнутый, вот и живет там, сколько помню… лет, почитай, тридцать уже. Дочь родилась, жена вскоре умерла, так он туда и перебрался, подальше от людей. Еще живет там Гьорн, охотник. Он в позапрошлом году на горской женщине женился – такое тоже иногда бывает! Раньше еще там семья жила – муж с женой да двое сыновей у них. Так они в том же году сюда, в посёлок перебрались, а дом их старшему сыну остался. Он то там, то тут поживет. Сейчас, вроде, в последнее время я его все здесь, у родителей вижу. Ну, старик там жил, тот помер в прошлом году. Вот и все Выселки. А, да… там еще дом Бродяги стоит…

– Какого еще Бродяги? – не понял Тим.

– Да, вишь, есть тут у нас один чудак, он все по горам шатается. Как уйдет – и месяца три нет его. Думаем – всё, пропал, не вернётся! Какое там: время проходит, говорят – снова он на Выселках. Поживет, перезимует, и снова уйдет.

– А зачем? Что он там ищет, в горах?

– Да горные духи про то ведают! – Грант развел руками. – Есть, знаешь ли, сударь, такие люди, что дома им ну никак не сидится! Вроде бы как камни-самоцветы ищет. Тут как-то, еще лет пять тому назад, приезжали к нам мастера горного дела, руду искали какую-то. Жили у нас месяца два. Так он с ними много общался, они ему про камни всякие рассказывали, говорили, что дальше в горах должны быть места, где их можно найти… Ну вот он вроде заинтересовался. А может, еще чего там ищет – я не знаю, он как вернется, так тоже ни с кем сильно-то не общается. Охотится там, конечно…

– А камни-то находил? – усмехнулся Тим.

– Однажды притащил – целый мешок! Ездил в город, в Мостовище, показывал кому-то, там сказали, что вроде малахит он, кажется, нашел… Обещали человека прислать, чтобы он место ему показал, на карте отметить, за деньги, конечно…

– И больше на Выселках никто не живет?

– Больше никого.

Они допили турий корень и охотник распрощался с хозяином.

– Видишь, сколько ты мне всякий раз интересного рассказываешь! – сказал Тим уже в дверях.

– Так ты бы сразу все спрашивал – я бы сразу и рассказал!

– Так видишь… Вопросы-то они постепенно возникают! – и Тим вышел в сгущающиеся сумерки.

Двумя часами позже, поплескавшись в бадье с горячей водой, согретой Феней, и отужинав супом из оленины и жареными грибами с овощами, Тим сидел на крыльце их дома рядом с Иржи и любовался раскинувшимся над ними небом, мерцающим мириадами звезд. Вокруг, в траве, на разные голоса стрекотали неисчислимые кузнечики. Иржи курил трубочку.

– У нас там, на равнине, все равно не так красиво – звезд меньше! – заметил лесничий, хотя и не отличался особой склонностью к лирике.

– Да, верно, – согласился Тим.

– И вообще, интересное здесь место, – с усмешкой продолжал его товарищ.

– Мог бы и не говорить! Я тут еще кое-что интересное узнал! – Тим кратко изложил результаты своих лингвистических изысканий в области горского языка.

– Знаешь, я хочу на Выселки сходить, только без Дульфа.

– Ну, завтра по любому надо отдохнуть, вот и сходим. А знаешь, что я тут надумал?

– И что же?

Иржи заговорил вполголоса:

– А то. Вот предположим, здесь творятся какие-то странные дела. Так скажем – кто-то их творит. Древесный дьявол и прочие всякие скранги и Исчадия гор – это замечательно, но тут же и люди замешаны, ты ведь сам постоянно об этом думаешь?

– Ну уже почти что не сомневаюсь, а дальше?

– А то, что война между горцами, да еще если вдруг да втянуть в нее жителей посёлка – это же для тех людей, которые здесь свои дела непонятные делают, просто находка! Понимаешь? На войну многое можно списать!

– Ну-ка, ну-ка, продолжай! – насторожился Тим.

– Люди пропали? Так их, вестимо, архуры убили. Или в плен захватили. А приезжие охотники пропали – так вы чего хотите? Они же архурам кровные враги теперь – сколько горцев перебили? Вдруг да открылось это? И можно сказать – у горцев следы ищите…

– Так ты хочешь сказать, что Дульф специально спровоцировал…

– Нет, не хочу. Подстроить он все это не мог, да. Но воспользоваться ситуацией… Однако же – я его ни в чем не обвиняю, просто следует принять к сведению то, что я сейчас тебе сказал.

– Это ты верно рассуждаешь. Что же… Подумаем. Ты докурил? Тогда спать пошли.

Уже когда Тим в темноте с удовольствием вытянулся на своей лежанке, укрывшись тонким одеялом, и закрыл глаза, в темноте снова раздался голос его напарника:

– А вот ты мне скажи, ты по какой причине тут занимаешься дознанием? Наверняка в Холмовище есть представитель власти, мог бы, в крайнем случае, ему депешу послать. Из любопытства, или как? Привычка?

Тим открыл глаза, несколько мгновений помолчал, глядя в темноту, потом ответил – медленно, как бы взвешивая произносимые слова:

– Привычка, конечно, есть. Раз наталкиваешься на следы преступления – надо, по возможности, его раскрыть. Но тут даже дело о нашей безопасности! Надо же понять, чем мы рискуем и с чем мы имеем дело, бродя по этим местам!

– А то, что чем больше мы в эти дела впутываемся, не делает ли наше пребывание здесь все более рискованным? Ты не подумай, Тим, что я тебя отговариваю, мне просто интересно.

– Ну знаешь, если бы все ограничилось тем, что мы нашли труп на дороге, я бы вскоре и успокоился. Ну даже когда услышал, что тут люди пропали. Подумал бы, подумал – да и отступился. Так ведь тут же на каждом шагу что-то подозрительное появляется! То староста что-то двусмысленное вымолвит, то Дульф странные вещи делает, то еще чего интересного кто расскажет, как на это внимание не обращать?! Хочешь – не хочешь, а будешь дознание вести. Хоть и в свободное от охоты время!

– Оно так, – согласился Иржи и замолк.

В ночной тишине то с одного, то с другого конца поселка доносился лай собак, но не озлобленный или тревожный, а совершенно мирный.

– Глухомань, – произнес Тим, не уверенный, что его напарник еще не спит. Однако тот откликнулся:

– А мне все же нравится!

Постепенно, под шорох вдруг начавшегося дождя, охотники уснули.

Утро было пасмурным, прохладным и ветреным. Воздух был прозрачен. Недалёкая гряда Елового хребта хорошо просматривалась на севере: скалистые гребни и покрытые лесом склоны. Растрепанные облака быстро неслись по небу, зацепляясь за горные вершины. Тим и Иржи стояли возле калитки, ведущей на улицу, пытаясь выстроить планы на день. Помощник пристава предлагал прогуляться в сторону Выселок – посмотреть, каковы они, просто так, для общего развития. В доме Феня погромыхивала утварью, делая что-то по хозяйству. По улице прошло несколько деревенских жителей – все вверх, по направлению к дому старосты. В соседнем дворе лаял и бренчал цепью пёс.

– Вот бы только Дульф не увязался за нами! – с кислой физиономией говорил Тим товарищу. – Самое бы хорошее дело – пока без него…

От дома, стоящего от них через улицу наискосок, чуть левее, к ним приблизились два местных мужика. Одного из них охотники уже видели, это был сосед Фени, мужчина лет пятидесяти-пятидесяти пяти, плохо выбритый, одетый в рубаху из грубой ткани, теплую безрукавку из овчины и обутый в онучи. Второй был немного помладше, в добротном коричневом полукафтанье и старых стоптанных сапогах. Фенин сосед держал в руке дымящуюся самокрутку.

– Слыхали – Дан – Шатун пропал! – объявил он, подходя.

– Как так? – вскинулся Иржи.

– А вот так! Сейчас всем обществом искать его пойдем!

На душе у Тима сразу стало тревожно. По всему выходило, что, как ни пытайся, от местных проблем им никуда не деться – они подстерегали их на каждом шагу.

– А как случилось-то? – допытывался лесничий.

– Вечером не вернулся, – заговорил второй из подошедших. – Он вчера погнал стадо вон на те холмы, как обычно… – последовал жест рукой в направлении юго-запада. – С ним был его племянник. Так вот племянник-то вечером вернулся, уже на закате, и стадо пригнал. Но не всё. Сказал, три коровы куда-то забрели, и Дан пошел за ними. Ну, всю ночь прождали. Одна корова-то к утру прибрела сюда сама, а ни других двух, ни Дана – нету! Еще ни свет, ни заря – старосту разбудили, сказали…

– А хоть известно, куда он пошел-то? – продолжал расспрашивать Иржи.

Фенин сосед нервно затянулся самокруткой и развел руками:

– Да вроде рядом там, а разве ж сейчас скажешь, где он есть? Мужик в полукафтанье высказался более по существу:

– Там водопой рядом, за бугром. И кусты густые вокруг бочага. Вроде он решил, что коровы туда забрели, и пошел, сказал, мол, что недолго задержится… Оттуда и искать!

– А где Дульф? – спросил Тим.

– Да он бы уже вам первый сообщил! – ответил первый мужик. – Да только Явор сразу же приказал ему, и Ставру-охотнику, и другому Ставру, и братьям Лошадникам – Яну и Хоме – первым туда, на выпаса, бежать, и осмотреть все у водопоя. Ну, так что староста всех зовет, подходите к его дому!

И с этим оба мужика неторопливо побрели вверх по улице. Тим и Иржи переглянулись.

– Вот это да! Вот так дела! – произнес Иржи. – Надо идти, наверное.

Тим задумался на несколько мгновений.

– Вот незадача! Хотелось бы под шумок, пока все, и Дульф, заняты, без помех к Выселкам сходить… Но – пожалуй, ты прав, надо идти, помочь. На месте посмотрим, что там произошло!

Он вернулся в дом, сунул за пояс свой топорик.

– Самострел мой прихвати! – донесся с улицы голос Иржи. Тим взял в одну руку лежавший в углу самострел, в другую – колчан с короткими арбалетными стрелами и вышел на крыльцо.

Возле двухэтажного дома старосты Явора собралась большая часть мужского населения посёлка – не меньше трёх десятков человек в возрасте лет от двадцати до шестидесяти. Отдельной кучкой стояли с полдюжины подростков. Староста стоял возле своих ворот и что-то втолковывал односельчанам, стоявшим к нему ближе других. Остальные, в ожидании чего-то, общались, разбившись на маленькие группы. Тим и Иржи протолкались к Явору. До них долетали отдельные фразы собравшихся:

«А что, я вот мыслю: не горцы ли на Дана напали?» «Вот то-то и оно, что ты не мыслишь, а токмо языком мелешь – ежели бы горцы против нас какое зло держали, то они должны были нам это словом сообщить или же знак подать – прислать ящерицу дохлую или волчью голову. Такой у них обычай, а за обычаи они крепко держатся!» «…да и раньше ведь бывало, что люди в лесу блудили, а потом возвращались?»

«Так то раньше, а сейчас вообще страшно при таких делах в лесу ночевать остаться!» «…вот только бы дождь не пошел, а то все следы враз замоет!»

Староста повернулся к подошедшим охотникам:

– А, уважаемые, как хорошо, что пришли! Поможете нам? Слыхали, что стряслось?

– Да поможем, чем получится, хотя, правду сказать, толку от нас немного – места мы не знаем! – ответил Тим.

– Чем людей больше, тем лучше! – возразил староста. – Значит так, селяне! Слушайте! Все идем на луга, к бочагу. Там Дульф со Ставром нас встретят, они там уже должны были осмотреться. Они скажут, как что делать! Разделимся там, пойдем в разные стороны.

Толпа возбужденно гудела, люди говорили все одновременно, энергично размахивая руками и что-то друг другу доказывая. Тим, поддавшись общему настроению, почувствовал некий эмоциональный подъем; это был не страх, и не тревога, а какая-то напряженность, предчувствие надвигающихся событий, может быть – приключений, может быть, в некоторой степени – опасности.

– Мы, пожалуй, коней возьмем, – сказал Тим старосте.

– Да, седлайте, так оно сподручнее будет, – согласился тот. – Вон, Михай и Гиря тоже на конях, больше места охватить сможете, чем пешком!

– Включение в поисковую группу конных позволяет значительно расширить зону поиска, – пробормотал Тим отрывок из какого-то казённого наставления по сыску. Пройдя через двор, они с Иржи вошли в конюшню Явора и стали седлать своих коней, нашедших временный приют у старосты. Вскоре они уже ехали шагом по деревенской улице, тянувшейся параллельно той, на которой стояли дома Фени и Гранта. Весь Посёлок представлял собой, по сути, три цепочки домов, десятка по два в каждой, образующие две улицы, поднимающиеся снизу на бугор и заканчивающиеся на его противоположном, северном склоне.

Иржи и Михай ехали чуть впереди, рядом с Тимом покачивался в седле Гиря – помощник кузнеца, плечистый парень лет двадцати пяти, получивший свое прозвище, по-видимому, от здоровенных кулаков, удар которых был сопоставим, очевидно, с ударом гири или молота. Михай же был худым среднего роста мужчиной лет сорока, одетым в добротный кафтан и замысловатую шляпу наподобие охотничьей. Как они успели выяснить, Михай десять лет прослужил в лёгкой коннице на западной границе империи и, вследствие этого, отличался от большинства жителей посёлка более широким кругозором и жизненным опытом. Пока они спускались по улице к подножию бугра, на котором стоял поселок, Иржи все что-то выпытывал у бывшего кавалериста, тот немногословно но обстоятельно отвечал. Гиря же хранил исполненное достоинства молчание. «Пехота», то есть безлошадные участники розыска, вооруженные кто рогатиной, кто топором, кто луком со стрелами, гурьбой топали сзади, отстав на сотню шагов и разрыв этот понемногу увеличивался. Последний дом, огороженный плетнем, с покосившимся сараем и телегой без колес, стоящей во дворе, остался позади, и всадники двинулись без дороги через высокий бурьян, которым порос обширный пустырь с этой стороны поселка.

– А что, сударь пристав, ты по этому поводу думаешь? – обернулся к Тиму Иржи.

– А вот сейчас приедем, следопыты нам доложат, что они нашли, и там видно будет, – не задумываясь ответил тот. Он употребил слово «доложат», как в тех случаях, когда в Старой Пуще принимал на себя командование местными деревенскими урядниками и дружинниками.

«Что могло случиться с пастухом, знатоком местных баек и преданий? – между тем про себя размышлял Тим, рассеяно поглядывая по сторонам. – Может напасть этот… древесный дьявол. Могут – волки. Могут – люди, что ничуть не менее вероятно. Причем, как горцы (Тим не был так уж уверен в их приверженности традициям), так и какие другие…» Впрочем, по здравому размышлению, Тим версию с нападением горцев на одинокого пастуха отверг: если уж архуры прознали, что это люди из Посёлка перебили их родичей, то такая месть слишком мелка. Поселок по ночам никто не охраняет, даже дюжина горских воинов могла бы ночью наделать нешуточный переполох – как минимум запалить несколько домов и вырезать несколько семей, пока все не опомнились. Размышляя таким образом, помощник пристава не мог отделаться от видения, снова и снова встававшего у него перед глазами: треугольная голова с выпуклыми глазами по бокам, бесшумно плывущая над клубами тумана. Он даже энергично помотал головой, отгоняя неприятное воспоминание. К месту ли оно? Представляет ли это существо опасность?

Всадники пересекли пустырь, потом обширный луг и стали подниматься на земляной бугор, за которым луга продолжались.

– Вот за этим бугром Дан-пастух и пасет обычно наше стадо, – пояснил Михай, – тут-то, ближе к поселку, скотина за лето уже все подъела!

С вершины бугра им открылся вид на обширную луговину, слева, на юге, ограниченную лесом, направо полого поднимающуюся к линии гор, а впереди упирающуюся в цепочку увалов; между ними и лесом, примерно в полуверсте, виднелись заросли кустов. Михай ткнул плетью в сторону этих зарослей и пояснил:

– Вот там ручей, скотина воду пьет. Туда он, вроде бы говорят, пошел. Нам туда.

И они пустили коней рысью через луг. Тим цепким взглядом окидывал местность, подобно тому, как осматривал место какого-нибудь разбойничьего налёта на купеческий обоз, во время которого перебили всех сопровождающих. Скоро они увидели группу из нескольких человек, что-то оживленно обсуждающих. Подъехав поближе, они с удивлением увидели среди них Дана – Шатуна собственной персоной. Он стоял между Дульфом и Ставром – другим признанным местным следопытом – и энергично жестикулировал, видимо, дополняя жестами свой эмоциональный рассказ. Рядом стояло еще трое деревенских мужиков. Вид у всех был веселый, как бывает после рассеявшейся напрасной тревоги.

– Нашелся пропащий! Зря беспокоились! – прокричал один из мужиков, поворачиваясь навстречу подъезжающим.

– Здорово, Дан! И где ж ты был?! Гляди, как переполошились все! – громко приветствовал пастуха Гиря. Вслед за остальными Тим спешился, приготовился слушать объяснение.

– Да волки, в пропасти им пропасть, нагрянули! – стал рассказывать, видимо, уже по второму разу, Дан. – Я коровок-то быстро нашел, вон там, где лес мыском выдается, там эта луговина туда заворачивает, там они и были. Да темнело уже. И тут они. Шесть штук! Одну коровенку я успел ремнем к дереву привязать, а другие две – так и бросились прочь, дороги не разбирая. Ну, половина волков-то за ними увязалась. И одну там же, неподалеку, догнали и зарезали. Мне слышно было. А вторая, вон Ставр говорит, прибежала таки в посёлок! Не погнались, стало быть, за ней! А другие трое меня ну караулить!

Подступают так потихоньку с разных сторон… Мне пришлось на дерево залезть, хорошо, там ветка такая толстая была, устроился я на ней, да лук натянул…

Пастух хлопнул себя по боку, где в простом холщевом чехле был подвешен короткий лук, всего в аршин длиной. Такие луки, годные для стрельбы легкими стрелами на небольшое расстояние – вряд ли больше полусотни шагов, использовались в основном деревенскими жителями для охоты на некрупного зверя и дичь, а также, в случае надобности, для обороны. Хороши они были, в основном, удобством ношения из-за малых размеров.

– Корова мечется, к дереву прижалась – деваться-то некуда! – продолжал Дан-пастух. – А эти все ближе и ближе, чувствую, одной коровы им мало. Приловчился, выждал, как они будут стоять поудобнее – пустил стрелу. Попал одному волку в бочину! Ну, тот взвыл – отпрыгнул, и в темноту, да и остальные за ним. Стрела-то легкая, ранил его только. А всё же решили больше не лезть. Да и, видать, одной коровой все же наелись! Долго я на дереве сидел, потом слез, развел костер побольше, ну и до утра…

– Ну ты молодец, – улыбнулся Михай. – А глядите-ка, уважаемые, как все просто объясняется! А мы-то уж чего только не напридумывали!

На дальнем конце луга уже показалась многолюдная группа пеших, спешащих к месту поисков. Тим взял Иржи за плечо и отвел на несколько шагов в сторону.

– Послушай, сейчас удобный момент, – тихо заговорил он. – Им сейчас не до нас будет какое-то время. Обсуждать будут произошедшее. И Дульф с ними. А мне хотелось бы, не привлекая к себе внимания, прогуляться до Выселок!

– Что же ты там хочешь увидеть? – так же тихо ответил Иржи. – Но, так или иначе, можно и прогуляться, отчего бы и нет?

Они сделали еще несколько шагов подальше от остальных.

– Я думаю, будет лучше пойти мне одному. А вот тебя если в Поселке будут видеть, то будут думать, что и я там.

– Да как-то опасно поодиночке-то ходить! – возразил лесничий.

– Ну, что уж преувеличивать! Я погляжу, тут-то, в окрестностях, да днем, люди спокойно ходят. И в Холмовище вон ездят. А кто спросит про меня, скажешь – в избе, мол. Ногу стер.

Иржи помолчал несколько мгновений, осмысливая предложение. Затем согласился:

– Наверное, так. Я, пожалуй, для разнообразия, в их пруду рыб половлю.

И оба охотника решительно вернулись к своим коням.

– Что же, помощь вам не требуется! – громко обратился Иржи к местным жителям. – Так что поедем мы.

Дульф и Ставр в это время решительно давали какие-то распоряжения, по-видимому, касающиеся отмщения обнаглевшим волкам. На слова Иржи обернулся Михай, улыбнулся, махнул им своей шляпой:

– Ага, что ж, поезжайте, все же спасибо вам!

И охотники пустили коней рысью через луг по направлению к Поселку, однако же не навстречу приближающемуся пешему отряду, а огибая его по пологой дуге, чтобы не вступать в лишние разговоры. Высокие травы шелестели под копытами лошадей и волнами колыхались под порывами ветра, доносящего свежесть близких гор. Тим вдыхал воздух, пропитанный ароматами горного луга, и от удовольствия даже чуть прикрыл глаза. Голос Иржи периодически возвращал его к реальности.

– …И всё же объясни, почему ты хочешь так попасть на эти Выселки? Чего тебе там, сударь, надо?

– Да не знаю, только у меня сложилось такое впечатление, что Дульф всячески пытался нас туда не допустить. Даже мимоходом. И разговоров про это избегает. Ну вот и охота поглядеть. Может, и впрямь – показалось, а может – что интересное.

– Дульф-то, может, и странно себя повел, да. Однако, я так думаю – стоят на отшибе несколько домов. Люди живут. Посмотришь на них, и что?

– Погляжу, может, поговорю с кем. Посоображаю, – лениво отвечал Тим, покачиваясь в седле и не открывая глаз.

– Ну пусть так, если думаешь, что нужно – стало быть, сходи. А ведь, честно признаться, как утром новость услышал, про пропавшего пастуха, так подумал – ну все, еще один!

– Ага, верно, посетила такая мысль! – согласился помощник пристава. – Пришлось бы снова… дознание вести. С людьми разговаривать, кто чего видел да подозрительного… А тут – всего лишь волки. Да уж.

– Ну при этом ты заметь, уважаемый, что за язык-то тебя никто не тянет! Сам же, своею волей, следствие проводишь! – иронически заметил его собеседник.

Тим открыл глаза, глянул на приближающиеся дома поселка, потом повернулся к Иржи и ответил:

– Так вишь, нужда заставила! Надо же знать, что вокруг нас происходит, а не ровен час – самих нас коснется! Да и местные – узнали, что я вроде как представитель закона, да и ожидают чего-то. Какой- никакой помощи.

– Да верно, верно все говоришь, – подтвердил Иржи. Через несколько минут они въезжали на свою улицу.