Читать книгу: «Республика Лондон», страница 9

Он вроде как помогал и мне, но! – но он просто не мог отказать мне, выпытывая информацию о горячо любимом братце! Сэм был такой же гнилой, как и череп Йорика, но датское королевство бережет семейные узы.

Думаем дальше. Чего добивался Сэм? Только одного – чтобы я не верил Арчибальду. Зачем? Наверно, нет, однозначно – Арчи сказал какую-то правду, которая была опасна для Сэма. Или Рича. Какая разница, они одна семья. А Джорджи и Эбби – другая семья. А Соня? Кто такая Соня? Она та самая, кто выбрала Рича. Но почему Сэм настраивал меня против Сони, зачем ему это надо? Мотив, я не понимаю его мотив. Давайте упростим схему. Друг моего врага – мой друг. Рич мой враг, Сэм мой враг, значит, Соня мой друг. Арчи мой друг. Джи и Эбби – не знаю. В чем роль Теда? Он самый малозаметный персонаж, я вообще про него ничего не знаю. Что, если его партия и есть самая главная, а я упускаю ее из вида? Хотя нет, самое главное то, что Соня – не дочка министра, и меня не убьют из-за нее. Я запутался.

Зазвучал гонг, и по школе поплыла мелодия. Новый звонок? А куда делся наш старый джаз? Это что-то новое, но хорошо знакомое. Я слышал эту мелодию, где-то в других условиях. «Старая дружба» от Бернса, конечно, я знаю эту песню! И вдруг, внезапно, как будто сломалась кирпичная стена в моей голове. Я все-все понял. Ну, почти все. Старая дружба. Старый друг? Рич – мой старый друг. Ботаник, педант, заучка – но друг. Следует ли забыть старую дружбу ради новых чувств? Можно ли их совместить? Все очень-очень просто. Я все понял про Сэма. Да, это был он, это он помог брату в Плимуте. Но он сделал это не из братских чувств, его заставили родители. Бирмингем – маленький городишко, а я там прилично наследил, до них дошли слухи. Господи, да тот же Бобби мог им сказать, все старики общаются между собой! Но Сэм ни в коем случае не хотел, чтобы Рич победил, иначе получилось бы, что младший брат – гордость семьи, а старший – позор школы. Вот и вся мотивация Сэма, никакой политики, никакого бизнеса, только личные эмоции – ненависть и зависть. Мне вспомнились наши юношеские приключения, ведь Сэм, получается, ни разу не помог мелкому брату на улицах города, ни разу не прикрыл его от босоты. Я даже и не знал, что у Рича был брат – до сегодняшнего дня. А его поступок с мисс Ли?

Подводим итоги. Каждый – сам за себя, и против всех. Мне казалось, что мы все играли в шахматы на одной доске, и каждый следующий ход никак не был связан с предыдущим, потому что все оппоненты никак не могли договориться между собой. Загадка раскрыта – отгадка в том, что загадок много, и для каждой – свой ответ.

Осталось только понять, что за секреты прячет в своей улыбке Соня. Вспомнив о ней, мне стало внезапно легко дышаться, и я побежал радовать зрителей своим интеллектом.

Актовый зал был забит битком. Ученики нашей школы сидели в центре зала, обалдевая от эпичности момента, важные гости облюбовали первые ряды. А посреди сцены стояло 3 небольших столика, для 3 команд. Мы протиснулись сквозь толпу чужаков, тех учеников, которые получили право увидеть все вживую, но не имели билетиков на сидящие места – учеников не нашей школы. Groundlings, так сказать. Будет вам шоу, ждите. Гамлет все оплатил, артисты на помосте. Сейчас мы выясним, откуда взялся призрак республики и чего он хочет.

Я сидел с Джорджиной, Рич сидел с Соней, Тед – с Эбби. Я посмотрел на Соню, она была в чудесном красном платье. Впервые вижу ее в платье, если честно. Больше никто из нас не стал торжественно одеваться.

Слово взял Джейми, старый знакомый, нынче министр. Вдруг я подумал, что Джеймс не укладывается в традиционные возрастные цензы чиновника, ему явно не было 60. Как же так? Это спешное решение, или он чей-то протеже?

–Ну что, дорогие мои, вы все уже победители. А кто-то выйдет отсюда с паспортом. Вот они, 2 бланка с невписанными еще именами. Буквы с именами победителей давно придуманы римлянами, чернила повисли в воздухе. И хотя шансы против вас, пусть победит сильнейший. А сейчас вас ждут 3 вопроса и упрощенная система оценивания. Правильно – плюс, неправильно – минус, воздерживаться – нельзя. Отсутствие ответа считается ошибкой и политической нестабильностью, что так опасно в наше время. А наша тема, как вы могли догадаться – Роберт Бернс, великий шотландский поэт. Передаю слово мистеру Арчибальду.

Мистер Арчибальд охотно взял это слово. К слову сказать, он был в футболке, абсолютно без галстука. На нем была толстовка, плотного синего цвета.

–Вопрос первый. Самый простой. Ответы пишите на листах, которые вы будете сдавать. У вас будет минута на совещания и размышления.

Ох, мы все знали, что от Арчи не следовало ждать ничего хорошего. Но, прошу заметить, мы все были в равных условиях. Все знали про Бернса, про то, что вопросы будут именно о нем. Я знал напрямую от Арчи, Соня тоже. Соня сказала Ричу, а Джи наверняка сказала Эбби, так как они сестры. Хотя, что я туплю, у них отец еще неделю назад был министром. Наверняка он не просто сказал им тему, а скорей всего, показал сами вопросы и ответы – ну, чтобы не ломать голову и поберечь серое вещество мозга.

–Итак, первый вопрос. Когда, в какой день и месяц поклонники, фанаты, шотландцы и не только отмечают день рождения поэта?

Я не отдавал ручку Джи. Я просто написал на листе дату и положил на поднос, который ровно через минуту унесли. Аналогично поступили и другие команды. Вопрос был неприлично легкий, Арчи просто нас немного потроллил. Хотя это не в его стиле. Да и вообще он выглядел удивленным, как будто вопросы изменили в последний момент, и он не знал об этом. Тема была прежней, тем не менее.

–Ахах, как это мило. Все 3 команды ответили правильно! Конечно, это 25 января, конечно, ведь это сегодня! Какое совпадение, Боже мой!

Ну да, совпадение. Весь зал захлопал. На большом белом табло появились первые баллы, пока что мы все шли ровно.

–Напомню, вопросов ровно 3. Дополнительных вопросов не будет. Если победителей не будет, мы просто сэкономим паспорта, а ребятишки пойдут доучиваться. Ну, кроме Тедди. Теперь ты в армии, оо…

Добрый юмор у Арчи в день старых друзей, в Ночь Бернса. Хорошо, что не по Джойсу вопросы, а то бы мы докатились до поминок.

–Итак, второй вопрос. Как звали героя стихотворения Бернса по прозвищу Ячменное Зерно?

Это легкий вопрос. На него нельзя было не ответить. Тем более, мне. Мы сдали листы, и снова у всех по 1 баллу в плюсе.

–Ну конечно, конечно, его звали Джон! Ах, я же забыл, у вас ведь живая подсказка сидит. Джон, ты сжульничал! Ну, ладно-ладно, шучу. Нажмите все Alt J на вашей виртуальной клавиатуре, мы идем дальше.

Вдруг я почувствовал напряжение в Джорджине. Я видел, как она вся сжалась. Я понимал, что это значит. Последний вопрос. И пока что никто ни разу не ошибся. А значит, нам никому не позволят уйти чемпионом, если мы снова все ответим правильно. Вот и вся игра. 3 победителя? Нет, 3 лузера. Умножаем на 2, если что.

–А вот и последний вопрос. Легкий, как крепость напитков, которые так любил Бернс. Итааааак. Какого числа и в каком месяце – к черту подробности, мне не нужен год и век! наш друг Роберт был посвящен в масоны?

Вот и приплыли. Откуда нам знать? Нет, стоп, откуда мне знать? Потому что я увидел загоревшиеся глаза Эбби, которая что-то быстро настрочила на листке, который она тут же положила на поднос. Даже Тед удивился ее расторопности.

–Ооо, какой быстрый ответ. Что ж, неудивительно, учитывая, где учится эта пара. Что скажут другие независимые эксперты?

Это Арчи так искусно подогревал атмосферу. Я посмотрел на Рича и Соню, они растерянно посмотрели в ответ. Это невозможно, просто нереально знать! Глупая Эбби радостно улыбнулась Джорджи и показала ей большой палец. Хоть бы не так откровенно, что ли.

–Джи, если Эбби знает, то и ты знаешь.

Она молчала. Она знала. И она молчала. Боже, как я ненавидел ее в эту секунду. Мое сердце ушло в пятки, оно не было здесь, оно уплыло в Шотландию в поисках ответа, my heart was in the Highlands. Бесполезно, ничего не шло на ум. Джорджи не искала ответ, она знала его.

Им слили ответы, им обеим. Но в наших крестиках-ноликах сейчас могла выиграть только одна пара.

–Джи!

Она что-то написала на листе, и сдала в последнюю секунду. Больше она не смотрела на меня, взгляд ее был отчужденным и холодным. Она приняла какое-то решение, и ее сердце стало каменным. Ничто не могло его растопить, никакая декларация боли и страдания. Даже из огня пулемета.

–Итак, прежде чем мы посмотрим на правильность ответов участников, давайте-ка узнаем сам ответ. Конечно же, 4 июля! Если вам все еще интересны детали, это 1781 год. Все американцы из года в год празднуют День Независимости 4 июля, даже те, кто давно покинул страну, и живут где-нибудь под Москвой.

Мне не нужно было смотреть на экран, чтобы понять, что только что произошло. Джорджина пожертвовала собой – и мной – ради Эбби. Наверно, вся комбинация изначально и затевалась министром ради младшей дочери, потому что ее потенциал был много ниже, чем у старшенькой. Ненавижу.

Она развернулась ко мне, посмотрела в глаза. Взяла за руку, как будто мы стали ближе друг к другу – даже ближе, чем мне хотелось. Поражение сближает? Она – моя Жозефина, и это наше Ватерлоо? Ее взгляд обжигал, хоть огонь наверняка смягчался сквозь радугу слез, которые скопились в уголках ее глаз. Синих, как шотландские озера, в которых легко было утонуть. Пир во время чумы? Нет. Любовь на смертельном ложе? Нет, все не то.

–Прости, Джон. Прости меня. Я не могу по-другому. Я обещала Теду, что спасу его. Он мой старший брат, он мне как отец. Наши родители давным-давно погибли, он растил меня, он делал все для меня. У него последний год. Последний шанс.

Не понимаю, ничего не понимаю.

–Тед твой БРАТ?

–Да.

–Эбби?

–Она дочь министра. Бывшего министра.

–Она не твоя сестра?

–Нет.

–Тогда почему?

–Ну, неужели не ясно? Министр приезжал к нам в школу, мы заключили сделку. Он помогал нам, а мы тащили ее за собой.

–А что случилось в Плимуте?

–В каком из?

–В Англии.

–Не знаю, там реально Ричу кто-то помог. Вилли не смог никого прислать.

Вот и вся разгадка. Арчи не помог им, за что получил свои проблемы. Возможно, даже по лицу. Стало легко, пронзительно легко. Капитанская дочка уплывает в республику Лондон на кораблике из паспортного бланка, с Тедди под ручку, а мы остаемся в Лондонской школе экономики, изучать все что угодно, кроме экономики. Нужно взять курсы по латыни, и походить на схоластику. Что такое схоластика? Боже, о чем я думаю? А каков подлец Сэм? Он просто придумал историю о Соне, чтобы слить ее, и Рича – как главную цель. Как и тогда, много лет назад. Наверняка, мисс Ли просто не поставила ему нужную оценку, и он придумал грязную историю про нее, начитавшись классики. Но он не учел, что эта грязь ударит и по нему. Ее выгнали, но и его вышибли.

Арчи? А что Арчи? Он просто учитель, который пытается служить своему делу, который пытается тащить нас, неразумных. Как он может противостоять министерству? Когда он читал вопросы, по нему было видно, что автор не он, что он не знал ответы заранее. Ну конечно, какой бы дурачок дал 2 простейших вопроса и один нерешаемый? Министр Вилли ушел на пенсию, но его люди остались на своих постах. Джейми – министр, да смешно же. Он и слил ответы, даже если их изменили в последнюю ночь.

-Итак-итак-итак, смотрим на это полотно истории. 4 июля! День независимости у американцев стал днем зависимости от масонства у Бернса. Впрочем, это его дело, о вкусах кладки не спорят, как говорят вольные каменщики. И вот результаты…

По его голосу и внезапной паузе я уже понял, что что-то пошло не так. Не по плану. Нет, не по его плану, а просто не по плану – он не был режиссером этого спектакля, но сценарий сломался, несите новый.

–Результаты шокируют. У нас 2 правильных ответа в последнем туре. 4 июля знали – или угадали – 2 команды. Соня и Рич, Эбби и Тед большие молодцы! Я их поздравляю с эрудированностью, но, кажется, мне некого поздравить с гражданством.

Соня трясла Рича за грудки и в какой-то истерике шептала:

–Я угадала, я угадала!

У меня в голове пронеслись события несколько-минутной давности. Эбби вспоминает дату – наверно, учила всю ночь, показывает большой палец мнимой сестре. Джорджи знает дату, но не пишет ее, а пишет какую-то чушь. Соня смотрит на них. Арчи уже знает ответ, потому что листы с ключами перед его глазами. И он – он намекает как может на школу Эбби и Теда, на то, что дата связана с Америкой. С ее независимостью. Джорджи понимает все прекрасно, и бледнеет. Соня смотрит на них всех – и вот ее растерянный взгляд. Она не знает ответа, но она слышит его у себя в голове, логическая цепочка собирается из узелков, из пазлов, и ей шепчет внутренний голос с интонацией Арчи магическую цифру родом из жаркого лета. И она пишет на листе «4 июля». И сдает этот лист. И все. И вот она празднует без причины, потому что все равно проиграла, и вот весь зал взрывается аплодисментами. И вот бледнеет министр знаний, потому что он-то как раз понимает, что произошло. Соня уже никак не могла спасти себя, никто из нас не мог догнать правильные ответы. Но падая на дно океана, в Марианскую впадину грусти и печали, она тащит туда Эбби. И Теда, брата Джорджи. Парня, который на последнем курсе. Не такого уж и плохого, как мне сейчас показалось. По крайней мере, он так эпично тогда протаранил тачку Рича. Еще и по лицу ему съездил.

Джорджи начала рыдать, Тед покрылся красными пятнами. Только Эбби все еще в эйфории, она еще не поняла, что случилось, она жаждет славы и репортеров. Мы все проиграли. У нас нет победителей. Счет 3-3-2, но у нас нет абсолюта, а значит – бланки паспортов никому не отдадут.

К микрофону подошел премьер-министр, самый главный парень в нашей республиканской деревне, обвел всех оценивающим взглядом. Взял театральную паузу – у них там что, специальные курсы для министров?

–До парламента дошли мерзкие слухи о том, что коррупция в образовании проникла даже в ряды министерства.

Джеймс краснеет, хотя минутой назад он был бледным. Внезапно я понимаю, почему слили министра Вилли. Не смог он договориться с самым главным парнем, не смог.

–Но как мы видим, такой накал страстей не подделать, если конечно, мы были бы сейчас не в шекспировском «Глобусе». Но мы не в нем, хотя часть мест и стоячие. Я верю своим глазам. Я верю вашим слезам. Это была честная игра, честная борьба.

Мне вот просто интересно, он реально дурачок или со стороны, не зная всех наших интриг, нельзя понять, что происходит? Или он просто хороший политик?

–2 команды показали себя очень хорошо, еще 1 команда – просто хорошо. Вы все уже победители, но не граждане.

Отличная фраза, спасибо, бро, умеешь поддержать.

–У меня 2 бланка, но мне некому их отдать. Точней, нет, мне есть кому их отдать, но здесь четверо претендентов! Как же быть? А, пожалуй, устроим еще один дополнительный конкурс. Господин распорядитель, можно вас попросить подойти ко мне?

Арчи на негнущихся ногах подошел к премьеру. Тот ему что-то сказал, Арчи внимательно выслушал. Я во все глаза смотрю на своего учителя, его лицо ничего не выражает, кроме глубокого шока – и внезапного уважения к боссу. Арчи берет себя в руки, в них же берет микрофон – и начинается последний акт нашей истории.

–Господин премьер-министр когда-то учился в Кембридже, и испытывает тягу к математическим испытаниям! Сейчас я задам вам всего 1 вопрос, и тот из вас, кто наберет наибольшее количество баллов, получит заветный паспорт.

И Арчи демонстративно порвал другой бланк. Зал рукоплещет, репортеры не успевают щелкать. Я вижу надежду, которая загорается в глазах Джорджины и Джеймса, я вижу позднее зажигание и страх в глазах Эбби. Ее глаза увлажняются. Я внезапно вспоминаю, как когда-то она плакала, и была прекрасна в своих страданиях. Стоп, но почему Арчи так уверенно рвет лишний бланк? То есть как он может быть уверен, что кто-то один точно победит?

–Назовите ваш курс!

Что? ЧТО?!

Я слышу голоса и цифры. Я слышу Теда с наибольшей цифрой:

–4.

И Арчи с преувеличенным удивлением заорал:

–Вот это сюрприз, у нас есть победитель! Единственный паспорт вручается выпускнику Теодору!

Дальше начинается какой-то просто сюр. Тед реально еле сдерживается, его трясет, Джи-Джи даже не пытается и рыдает в полный голос, но уже от счастья, Соня ее обнимает, как будто это они сестры и лучшие подружки. Эбби угрюмо молчит, Рич решительно осуждает всю эту вакханалию, как будто вспоминая, что он староста, а это его родная школа, и хорошо бы навести порядок.

Премьер берет слово. Я вдруг понял, что он далеко не идиот, и что все наши интриги ему отлично известны – и небезразличны. Паспорт Теду – это месть бывшему министру знаний. Акт справедливости? – нееееет, обычная политическая ответка. Тедди стал жертвой политических игрищ, но вряд ли ему стоит об это сожалеть. В январе вообще грустить нельзя, плохая примета. Спросите у Бернса, если мне не верите.

–Друзья, простите мне маленькие театральные эффекты. Теодор – отличный парень, который проходил практику в министерстве. Я лично его знаю, и могу поручиться за него. Добро пожаловать в республику Лондон, сынок. У остальных есть еще несколько лет, чтобы воплотить свою мечту в праздник. Не забывайте, что вы все уже победители.

CHAPTER 17.

Школа сошла с ума, все бросились поздравлять Тедди с его успехом, а нас – с драматичной развязкой. Я даже видел тех ребят, которые давно сошли с дистанции. Меня похлопали по плечу Ю и Крис, девчонки всей толпой вспоминали предыдущие поездки. У Лиззи была отличная новая татуировка на левой щеке, самка богомола. И зеленые волосы как знак самоидентификации, наконец-то она признала в себе ирландку.

На большее меня не хватило, я покинул тусовку. Полночи можно было видеть гуляющих школяров, я же предпочел сон. Торжественное закрытие должно было случиться только через неделю в самом министерстве, где и должны были объявить не только об официальных результатах, но и о дальнейшем векторе движения. Мне все же выделили отдельную комнатенку, здраво рассудив, что 2 участника из разных команд не должны ночевать вместе. Хотя что нам делить, лузерам. Лунный свет навевал мысли о Бетховене и его печалях, так что я задернул шторы и предавался размышлениям. Игра завершена, и, несмотря на многие опасности, я вполне еще жив и полон оптимизма. И, конечно, до предела заполнена моя картотека вопросов. Если бы я записывал все те мысли, которые мне не давали покоя, на картонках от спичек, я бы собрал целую коллекцию, как у Эко, и дал бы свое имя розе, загадочному цветку библиотечного лабиринта. Как назло, я вообще ничего не писал, надеясь, – опрометчиво – на свою память.

Итак, Тедди оказался братом Джи-Джи. Можно ли считать это достаточным основанием для оправдания ее поведения, и перестать ее ненавидеть? И, как вариант, начать его, теперь уже гражданина? Впрочем, ненависть ни к чему хорошему не приводит, спросите Сэма. Наверно, я не имею больше права считать Джорджину предательницей, она ведь мне ничего и не обещала. Хотя, если размышлять по модулю, что изменилось? Пока она была в моих мыслях министерской дочкой и тащила мнимую младшую сестру, она была злом, как только оказалась сиротой, спасающей реального старшего брата с единственным шансом, все резко поменялось? Какая-то диалектика нездоровая. Вряд ли многое, если честно. Если вдруг в следующем году мы столкнемся, я бы не стал ей доверять. Осталось приказать сердцу.

Что же я хочу узнать больше всего? Мне все же не до конца понятны слова Сэма о проигравших. Он явственно намекал на какое-то бунтарское движение в молодежной среде. Да, он любитель приврать, но не во всем. Был только один человек, который мог ответить хоть на какие-то вопросы – и который сам также вызывал кучу. Арчи, несравненный Арчи.

Утром, сразу после завтрака, мне удалось ускользнуть от стайки фанатов и тайком пробраться к кабинету Арчи. Я прикидывал, что рано или поздно он придет туда – и я смогу задать свои вопросы. Я был прав – Арчи уже был там, и собирал свои вещи. Он укладывал книги в коробки, складывал листы в файлы, упаковывал цветы. Неужели он покидает нас?

–Помочь?

–О, Джонни. Я ждал тебя. Мои коллеги по министерству покинули эти стены еще вчера, но я решил задержаться, нам есть о чем поговорить.

–Коллеги?

–Ах, да. Повышение случилось со мной. Теперь я работаю в министерстве, распорядитель квестов.

–Что, мы так и будем мучиться с английским снова? Вечно?

–Нет, точно нет, на следующий год будет другой предмет, это уже решено. Но я остаюсь в роли организатора.

–Не так уж и плохо.

–Не жалуюсь.

Он и правда выглядел неплохо. В хорошем настроении, бодрый, отдохнувший. Без галстука.

–Арчи, пара вопросов.

–Конечно, валяй. Только не спрашивай меня, сколько стоит билет в музей Битлз. Мог бы и сам зайти.

–Что? Серьезно? Откуда ты знаешь?

–Вас нашли, выследили по камерам еще до Бирмингема. Но премьер приказал не трогать никого из участников, он хотел честной борьбы. Остальные так и не доехали, только вы осилили. Ну и четверка конкурентов с помощью Сэма.

–С ума сойти! А мы столько морочились с этим. Ладно, продолжим. Так все же, кто семья Джорджи? Она сказала, что Тед ее брат.

– В министерстве ходили слухи, что она и Тед – влюбленная пара, которые активно помогали Эбби, дочке министра Вильяма. Потом премьер узнал об этом, вроде какая-то оппозиционная газетка написала серию статей о коррупции. Перед выборами, естественно, его это не сильно обрадовало. Знаешь, имидж политика обязывает все свои грязные делишки обтяпывать в тишине, без лишних глаз и ушей. Поэтому Теду и дали паспорт, для отвода глаз. Свезло юному джентльмену. И да, он и правда ее брат. У них разные фамилии, поэтому мы не сразу сообразили.

– А Сэм?

–Джон, я не понимаю мотивацию Сэма.

Тут Арчи начал врать, это было заметно. Одно из двух – или его смущала та самая история с мисс Ли, или в словах Сэмах про ростки революции что-то было.

–Арчи, а мое имя? Почему я все-таки Джон?

–Ох, Джонни. Об этом тебе лучше всего спросить у Джеймса. Запишись к нему на прием, он вроде принимает по вторникам у себя в кабинете, в министерстве. Лучше с утра приходить, очередь меньше.

–Ну, Арчи, прекрати. Ты не мог не слышать хотя бы слухи.

–Ок, ну было кое-что. Говорят, что это не он придумал, а Эдвард.

–Эдвард?! Бывший директор?

–Да. Он считал, что ты сможешь стать лидером школы, выиграть первую игру, однажды стать премьером – и написать в мемуарах про него.

Арчи отшучивался, но я видел серьезное выражение его глаз. Наконец, он решился.

–Джон, это все глупые интриги, но тебе следует реально быть осторожным. Отдельные люди в министерстве считают, что есть силы, которые пытаются изменить Англию, и для этого выращивают свежие кадры, новую кровь. Многие думают, что ты протеже Эдварда.

–Я??? Как это возможно?

–Ну, ты не проиграл, хотя должен был. Правда, благодаря мне, а не ему.

–Я проиграл. Мы все проиграли, кроме Теда, которому просто повезло. И не факт, что в свете событий, ему будет сладко житься в Лондоне.

–Да, все верно. Но ты дошел до финала, а вот, например, Генри, или Сарра – нет. Всякое болтают, не нужно заморачиваться. С Джонов началось падение монархии, возможно, суеверные люди боятся, что с тебя, Джона, начнется падение республики. Твое имя – прощальная шутка Эдварда, который никогда не любил современную власть.

Обалдеть. Я, простой парнишка из Бирмингема, обрушу Лондон, всю его республиканскую мощь? О чем люди думают, когда придумывают сплетни?

Мы тепло попрощались, он обнял меня.

–Передавай привет Джи-Джи. Не бросай учиться. Следующая игра только в октябре, после каникул. А пока что вас ждут приятные месяцы усиленной учебы. С февраля по август, так что держитесь.

И был таков. Я вышел из кабинета и испытал сомнения – чем же заняться до обеда. Читать не хотелось, переживать и рефлексировать тоже. Вопросы у меня остались, но ответов не ожидалось. Эта история все равно оставалась темной для меня местами. Ладно, есть надежда, что следующий учебный год принесет мне поменьше предательств, и побольше пролитого света на тайны, которые меня окружали. Внезапно я услышал чьи-то слезы. Негромко, но с судорожными всхлипами, кто-то плакал в коридоре, на диванчиках. Я сделал несколько осторожных шагов, не желая тревожить чужое горе. Это была Соня. Я автоматически нащупал в кармане билеты с поезда, которые почему-то все еще носил в брюках. Я так и не видел ее с момента игры, ни в столовой, ни в актовом зале. Она вчера сразу куда-то ушла. И сейчас она сидела передо мной, уткнувшись в объятия своего рюкзака, и рыдала. Насколько знаю, через полчаса уезжают все автобусы с ребятами из других школ. Увижу ли я ее когда-нибудь? Возможно, через год, на следующей игре. Наверно, мне нужно подойти к ней, но я не смог перебороть себя. Я не винил ее ни в чем, у нас был хороший союз, но она ушла от меня сама, она выбрала Рича. Черт, почему же я не спросил Арчи еще раз о той истории, когда якобы он посоветовал ей сменить однокомандника? Что именно он ей сказал, что она ему ответила? Почему она плачет? Хотя какая теперь разница, история не имеет сослагательного наклонения. Даже если это история Англии и всех ее Джонов, вместе взятых, включая Леннона. Даже если бы мы остались вместе, чтобы это изменило? Наш самолет не взлетел.

Я немного прогулялся, прошелся до парка и пруда. Там никого не было, кроме уток, но мне нечем было их кормить. Они напомнили мне о еде как о смысле жизни, и я пошел в столовую, в надежде утолить свои страдания и социальный голод. В отличие от пустого утреннего зала, сейчас столовка была переполнена и жужжала как улей. Мне даже некуда было сесть. Я ощущал себе одиноко, находясь в этой толпе. Я крутил головой в поисках вакантного местечка, пока не увидел, как мне машут рукой и показывают на свободный стул рядом. Это была Джорджи.

–Я думала, что ты уже не придешь.

–Не смог удержаться, хотя за время квеста я почти отвык нормально питаться.

За столом еще сидели Эбби, Марта, Оливия и Лиззи, это был чисто женский коллектив. Сарра сидела поодаль, одна за большим столом, ей теперь не были особо рады даже в этой компании дружелюбных болтушек, которые довольно громко жужжали обо всем сразу. Вот же угораздило меня, надо было раньше приходить. Они продолжали обсуждать вчерашнюю игру, не обращая внимания на меня. Впрочем, я и не был главным персонажем в их глазах. Тед был героем всех девчонок всех школ республики Лондон, отличный шанс в один вечер разом решить все свои проблемы в личной жизни.

–Ты злишься?

–Конечно.

–Я могу что-то сделать для тебя, чтобы ты прекратил злиться? Разумное, конечно, в рамках приличий.

Какое заманчивое предложение. Попросить дать списать химию? Или французский? Нет, мелковато, такой шанс бывает раз в году, если не сказать – раз в жизни.

–Помнишь, мы слушали Синатру у тебя в библиотеке? Так вот, я не успел дослушать весь альбом, хочу услышать Незнакомцев в ночи.

Я намекал, намекал как мог. Сжигал мосты. Я был готов смириться даже с библиотекой и ее интеллектуальной пылью. Я смотрел в глаза Джи-Джи, и видел там что-то приглашающее, волнующее. Возможно, мне это только чудилось. Она покачала головой.

– Извини, не могу. Я провожаю Тедди, ему в министерство на вручение, сам знаешь.

–А потом?

Я понимал, что цепляюсь за последнюю соломинку, и уже не верил в конечный успех. Боже, как это было глупо. В эту секунду я даже был рад, что в потоке бессмысленных голосовых сообщений меня никто не слушает, кроме нее.

–Со следующей недели я записалась на курсы латинского, буду ходить по вечерам. Это может пригодиться в следующем году. Хочешь составить мне компанию? Там остались места, могу записать тебя.

Кто-нибудь скажет мне, это да или нет?