Читать книгу: «Мир Гаора. 5 книга. Ургайя», страница 9
Аргат
572 год
Зима
5 декада
8 день
Проснувшись, Тихоня, да его теперь именно так зовут, как всегда, полежал несколько мгновений с закрытыми глазами, вспоминая, кто он и где он, а заодно и проверяя, лежит ли один. Сегодня всё было в порядке. Он один, вокруг неопасная тишина, ничего не болит, вчера… да, вчера обошлось…
…Хозяин приехал, как всегда, внезапно. И не один. Его спутник, похоже, родич, возможно даже и брат, оглядел его серьёзно, с господской оценкой. Но взгляд был не злой, а на мгновение даже сочувствующий. Ему приказали подать кофе, и пока он возился на кухне с кофейником, бисквитами, лимоном и коньяком – всё необходимое они привезли с собой – в гостиной шёл негромкий и дружеский, а не любовный – это-то он умеет различать – спокойный разговор. В слова он не вслушивался, зная по опыту, что пока он сам не явится с готовым кофе, о нём даже и не вспомнят.
Он уже всё разложил и поставил на подносе, когда из комнаты его громко позвали:
– Ну, где ты там?
– Иду, хозяин, – готовно откликнулся он, внося в комнату угощение.
Хозяин и гость сидели на диване перед маленьким журнально-кофейным столиком и очень внимательно рассматривали его, особенно гость. Он постарался улыбнуться как можно приветливее, но не обольстительно. Гость – явный натурал, а такие легко обижаются на заигрывания, даже если ничего и не было, а им только показалось.
Но обошлось. И когда хозяин приказал ему включить музыку и потанцевать для них, тоже всё обошлось. Им понравилось. Но и он старался. А потом гость вдруг спросил его об имени, и он растерялся и промолчал. Но хозяин рассмеялся и сказал:
– Тихоня.
– Да, хозяин, – сразу понял он. – Я Тихоня.
И гость кивнул:
– Что ж… имеет смысл.
Они допили коньяк и кофе и встали. Хозяин небрежно бросил ему:
– Уберёшь тут.
Он, как и положено, поблагодарил, зная, что такое распоряжение разрешает доесть. Вышел следом за ними в прихожую, подал с поклоном их зимние плащи. Хозяину помог одеться. И тут гость сказал:
– И это лучший вариант?
Хозяин усмехнулся:
– Ты не представляешь, насколько плохи были другие.
– Тебе виднее, – согласился гость.
И оба почему-то засмеялись.
Он ничего не понял, да ему и не положено что-либо понимать, кроме приказов…
…Нет, всё хорошо. И у него теперь есть имя. Тихоня. Совсем новое, так его ещё нигде и никто не называл. Что ж, имя как имя. Не насмешливое, не обидное, бывает намного хуже. А что лицо гостя показалось ему смутно знакомым, лучше не думать. Потому что видел он его, или похожего очень давно, до Амрокса, а любые попытки вспомнить тогдашнее вызывали страшную, разрывающую голову, доводящую до судорог боль. И он там же, в Амроксе, понял и запомнил, как избежать боли. Не вспоминать. Хозяйский гость, возможно, родич, и всё! И хозяин у него новый. Не видел он его прежде, до последней сортировки и того кабинета. И всё!
Успокоившись, Тихоня встал и занялся обычной домашней работой. Уборка, завтрак, упражнения… А как же! Раз хозяину танцы понадобились, значит, разогрев, растяжка, чечётка, махи, повороты, кульбиты, и с раздеванием надо обязательно, вчера обошлось, а завтра понадобится, а ты как корова на льду. Интересно, а каково это, коровой на льду? Коров только на картинках и видел. У своего самого первого хозяина. Добрый был, учил читать, петь, всякой домашней работе, и лапал мягко, без щипков. И не забыть, что он теперь Тихоня, самого себя так называть, даже про себя. И всё тогда обойдётся.
* * *
Дамхар. Усадьба Ридурга Корранта
572 год
Зима
5 декада
9 день
День за днём, день за днём, день за днём… И наступил день, вернее вечер, когда Гаор лёг в постель, накрылся одеялом и… и увидел её, свою папку, с тесёмками, завязанными на страховочный узел, который хрен развяжешь, если не знаешь за какой конец дёрнуть. Он дёрнул за нужный, и она раскрылась. Вот оно, есть! Всё цело, ни листика не пропало, не забылось.
Писать он не рискнул, так, перебрал, уложил чуть в другом порядке, приготовил лист для разметки будущего цикла – ясно же, что в одну статью всего не всунешь, будет скороговорка и невнятица – и завязал тесёмки. На сегодня всё.
А сечень шёл своим чередом. Сыпал снег и светило то по-зимнему бледное, то по-морозному красное солнце, то ветер, то затишье… Зима она и есть зима. И по-нашенски лютый уже у порога.
Опять, как когда-то, он дважды съездил в рейсы с хозяином. Вернее, хозяин опять провёз его по блокпостам, посёлкам и заведениям, предъявив дорожной полиции, управляющим и смотрителям. И опять… маршрутный лист и выездная карточка в бардачке, заполненные накладные и чистые бланки на случай заказов в сумке-планшете, тоже всё том же, и всё как когда-то…
А ведь не всё. Гаор даже не сообразил, а как-то почувствовал, что Дамхар изменился. Вот только пока непонятно, в чём. Фургон набит под завязку, а… стоп-стоп, а вот пунктов заезда, а значит, и завоза меньше. Раньше он с таким грузом помотался бы… аж на три сектора и декаду бы, не меньше, был в рейсе, а теперь пять посёлков, и он пустой домой катит. Получается… получается ни хрена себе, как пайки увеличились. И… и по мелочам ещё набирается.
Он сам не замечал, как снова всё пристальнее всматривается в окружающий его мир. И белизна снега давно не казалась кафелем, а травяное питьё Большухи никак не напоминало то пойло. Нет, он ничего не забыл, но… но он снова хозяин своей памяти. И ненужное или запретное не вырвется. Да, он хозяин себе, и телу своему, и памяти. А что клеймо на лбу и ошейник на шее… так не один он такой. Он не один, за ним… за ним его род, род его матери, род брата. А вон и приметное дерево, ого, как его инеем опушило!
Гаор коротко гуднул, прося того, кто на дворе сейчас, открыть ему ворота, и плавно въехал во двор. Всё, он дома! Машину в гараж, и с отчётом к хозяину. Всё у него в порядке, и даже перерасхода нет. Незачем и некуда ему было заезжать.
Хозяина в кабинете не оказалось, и Гаор привычно сел к столу, не в хозяйское кресло, понятно, а сбоку, взял из бювара чистый лист и быстро, почти бездумно написал отчёт, подколол накладные и заполненные бланки заказов и встал. Тоже привычно прошёлся взглядом по книжным полкам – нету чудес и мечтать о них нечего – и вышел.
В коридоре на рабскую половину Гаор столкнулся с Милушей.
– Хозяин в рейсе? – решил он уточнить.
– Нужно ему?! – фыркнула Милуша. – А ты на что? В Аргат уехал.
– Ясно, – кивнул Гаор, уступая ей дорогу.
Что хозяин в Аргат собирается, он ещё чуть ли не декаду назад слышал, и с ужасом ждал приказа о поездке, понимая, что означит это одно: аренда закончена и его возвращают Фрегору. Но повезло! Хозяин уехал один, без него, его оставили здесь, в Дамхаре. Так что, живём? И сам себе ответил. Живём. Живём, братцы и сестрёнки!
До ужина ещё было время, и он спокойно вымылся в душе, а потом лежал у себя в повалуше, лениво, как по обязанности, просматривая газеты. А после ужина и трёпа за куревом, когда рассказал обо всём увиденном в рейсе, он привычно проверил одежду на завтра, разобрал постель, погасил свет и лёг. Закрыл глаза. И сразу – даже напрягаться не пришлось – увидел папку. Открыл, достал чистый лист и аккуратно написал: «Смертный конвейер». И план. А теперь переложить листы с записями об увиденном и понятом за год согласно плану. И на сегодня всё.
Гаор вытянулся на спине, закинул руки за голову. Было так тихо и спокойно. И он не слышал, а чувствовал, как рядом так же спокойно спят остальные. Ну, а кто не спит, а чем другим занимается… ну, и в удачу им, как говорит Старшая Мать. Всем удачи. Нет у него сейчас злобы ни на кого. Даже на тех, про кого он писать собрался. Даже на Фрегора. Тоже, наверняка, не сам по себе стал таким, а помогли. Как тем пацанам и мальцам в спецучилище. Вот о ком надо будет обязательно написать. В «Смертном конвейере» или отдельно? Ну, это потом. Ладно, всё на сегодня. Мир вам, люди. И мне мир.
* * *
Аргат. Резиденция
572 год
Зима
5 декада
10 день
Быстрая езда всегда и успокаивала, и помогала собраться с мыслями, и выплеснуть гнев или радость, которые нельзя было показывать. Сегодня мысли и чувства были особенно путаными и раздражающими. Поэтому не автодром, и не старые шоссе, и даже не полигон, а мотоцикл и бездорожье. И скорость за пределом. Чтоб даже сквозь забрало шлема пробивал злой зимний ветер. И чтоб ни одной мысли в голове.
Венн гнал свой дорогущий алеманский мотоцикл так, словно твёрдо решил угробить и себя, и машину. Но ему надо… Что тебе надо? Всё, что ты мог сделать с Фрегором, ты сделал. От Ригана не выходят. И никто никогда не догадается, даже не подумает… даже Мастер. Да, Мастер может, но у того свои проблемы. С чего-то вдруг заинтересовался аборигенами, ищет знатока аборигенной мифологии. Но с Рыжим это вряд ли связано. А если у Мастера после множества чужих свёрнутых крыш поехала его собственная, то, разумеется, ни мешать, ни даже интересоваться не будем.
Занятый своими мыслями, Венн давно не следил за дорогой, на автомате закладывая крутые виражи и пролетая над замёрзшими ручьями и речушками. И когда вдруг как из-под земли вынырнул перед ним мотоциклист, затянутый в чёрную кожу, на чёрном с серебром мотоцикле, Венн даже не удивился. И ещё троим, таким же чёрным и безликим за тонированными забралами глухих шлемов, с привычной ловкостью взявшим его в кольцо. «Эскорт или конвой?» – усмехнулся Венн, показывая отмашкой переднему, что принял его сигнал: «Следуй за мной».
Так впятером они молча летели в снежно-белом, искрящемся мире. За дорогой Венн особо не следил, мимоходом отметив, что они влетели в зону повышенной секретности. Внешне ничего не изменилось, может, только холмов побольше. А так-то…
На полной скорости вверх по крутому, даже для таких мотоциклов склону, и взлетели в воздух на естественном трамплине. Внизу… овраг? Нет, и дно, и склоны выровнены. Широкий ров? Но приземлятся они точно у противоположного отвесного склона, что на такой скорости равнозначно смерти. Но они были ещё в воздухе, когда на глинистом, промёрзшем до кристаллов инея отвесном склоне вдруг возникла тонкая чёрная линия, и кусок склона правильным большим квадратом опустился перед ними, как цепной мост старинного замка. И приземлились они точно посередине квадрата, и, не снижая скорости, въехали в открывшийся перед ними туннель. Венн даже не успел заметить, последовал за ними эскорт или остался снаружи, так быстро и бесшумно встала сзади на место стена.
Передний взмахом руки приказал Венну следовать прямо и резко свернул вбок, сразу слившись с темнотой. А впереди вспыхнул крохотный, но быстро увеличивающийся прямоугольник входа. Приказы надо выполнять, тем более, когда свернуть уже, судя по всему, некуда.
Стремительно пролетев – приказа снизить скорость не было! – по тёмному туннелю, Венн оказался в ярко освещённом пустом… гараже? Да, вот же разметка для машин и мотоциклов. Он мягко сбросил скорость и остановил мотоцикл в одном из узких прямоугольников. И тут же впереди замигала над сливающейся со стеной неприметной дверью зелёная лампочка. Венн спокойно слез с мотоцикла и, на ходу стаскивая перчатки, пошёл к двери.
Она открылась от лёгкого даже не толчка, а касания. За ней снова коридор. Светлый и от забранных в матовые колпаки потолочных ламп, и от нежно-бежевых стен, и от выстилавших пол циновок песочного цвета. А впереди приглашающе приоткрытая дверь. Венн засунул перчатки за пояс и, по-прежнему не меняя шага и улыбаясь, снял шлем. Как будто знал, что, а вернее, кто ждёт его за этой дверью. «Ну, хотя бы догадываюсь», – поправил себя мысленно Венн, распахивая дверь.
– Привет! – весело поздоровался он.
– Привет-привет, – ответил, не поднимая головы, сидевший за столом над грудой бумаг мужчина в полувоенном костюме. – Возьми себе сам в баре.
– Понял, – покладисто согласился Венн.
Он небрежно бросил шлем на кресло и прошёл к солидному сооружению из тёмного дерева, совмещавшему бар, несколько приёмников и проигрывателей, книжный шкаф, сейф и искусно подсвеченный аквариум со странными рыбами. Перебрав бутылки и рюмки, Венн налил себе лёгкого шипучего вина.
– Там и коньяк есть, – сказал, по-прежнему не отрываясь от бумаг, сидевший за столом.
– Знаю, – ответил Венн, – но я за рулём.
– Ну да, с полицией ты не связываешься.
– По пустякам никогда, – убеждённо ответил Венн, отпивая приятно покалывающий нёбо напиток.
– Это что считать пустяками.
Сидевший за столом резко оттолкнул от себя просмотренную папку и встал. Подошёл к бару и решительно налил себе минеральной воды.
– А сам-то? – насмешливо удивился Венн.
– Положение обязывает, – угрюмо ответил мужчина и, оглядев Венна, одобрительно кивнул. – А ты не меняешься.
– Стараюсь, – скромно потупился Венн и тут же задал главный, на этот момент вопрос. – Как к тебе обращаться?
– По-строевому. Пока. А там, как разговор пойдёт.
– Слушаюсь и повинуюсь, Глава, – щёлкнул каблуками Венн.
– Во-во, ну что, поговорим, Чёрный Лис?
– Главе не отказывают, – пожал плечами Венн.
– И не умалчивают. Врать ты никогда не врал, а вот не договаривать всегда умел. Сегодня и не пробуй, не пропущу.
– Слушаюсь и повинуюсь, – чуть заметно изменив интонацию на более почтительную, ответил Венн.
Глава кивнул и прижал к губам бокал, словно закрываясь им от собеседника. Венн вежливо повторил его жест, но пить не стал. Итак, ты по-строевому, а тебя по-старому. Старым, неофициальным прозвищем, полученным в той, их самой первой, самостоятельной многоходовке, и знали его только в той группе. Кстати, и осталось их… да, они вдвоём. Остальные уже вкушают блаженство Эрлирзия, горят в ямах Тарктара или мёрзнут в Коргците, но в любом случае, за Огнём. Интересно. Слишком интересно, чтобы было безопасно. Отсюда он выйдет или победителем, или к Огню. У этой игры правила не меняются. А нынешнего собеседника… да, тогда его звали Крошка Енот. Была такая смешная детская книжка про Крошку Енота и его приключения. Хорошая штука – ассоциативное мышление.
− Вспомнил, – удовлетворённо кивнул не сводивший с него глаз собеседник. – Так и называй.
− Спасибо, Енот.
− Отлично. А теперь к делу. Ты понимаешь, куда крутишь?
− А ты понимаешь, зачем я это делаю?
Глава кивнул.
− Трудно поверить в такой альтруизм.
− Никакого альтруизма! – искренне возмутился Венн.
− И патриотизма? – язвительно поинтересовался Глава.
− Тем более, – энергично согласился Венн. – Сплошной голый эгоизм, переходящий в эгоцентризм, базирующийся на прагматизме.
− Всего три «изма». Не маловато?
− Зато рационально.
− Объясни. Но максимально кратко.
− Хорошо. – Венн перевёл дыхание, залпом допил вино и заговорил, стараясь не выдать своего отношения, как о пустяке, в тоне обычного трёпа, но сам слышал, что получается плохо. – Есть старый анекдот. Его приписывают алеманам. Но… неважно. Так вот. Вопрос. Может ли сын генерала стать маршалом? Ответ. Не может. Потому что у маршала есть свой сын.
И замолчал, неистово надеясь, что Крошка Енот остался прежним и поймёт всё недоговоренное.
Глава резко, будто хотел скрыть лицо, отвернулся. Теперь они стояли молча, рядом и – Венн сильно на это надеялся – вместе.
− Когда ты это понял? – наконец глухо спросил Глава.
Венн молча пожал плечами.
− И ты думаешь, твой вариант наилучший?
− А есть другие? – ответил вопросом Венн.
И снова наступило молчание.
Глава резко, как будто выпил залпом, по-солдатски, солдатской же простой водки, выдохнул и повернулся к Венну.
− Что ж, Чёрный Лис, давай посмотрим, так ли ты уж всё продумал.
− Давай, − легко согласился Венн.
Уже вдвоём они вернулись к столу.
− Это ты вряд ли видел, − Глава безошибочно небрежным жестом выудил из бумажного развала разграфлённый, заполненный цифрами лист. – Но мыслишь правильно. И всё-таки посмотри.
Венн с интересом взял таблицу, вгляделся и невольно присвистнул. Да, разумеется, он видел сводки Ведомства Крови, но вот такие, сведённые воедино… Да, картинка-то жуткая. Он невольно передёрнул плечами, как от холода.
− Проняло, − удовлетворённо кивнул Глава. – И в другом ты прав. Кроме посёлков, брать уже негде. А вот как взять, чтоб не рухнуло? Нам же на голову? Об этом ты подумал?
− Думал, − кивнул Венн.
− И что придумал?
− Дело не одного дня, − осторожно начал Венн.
− У тебя иначе и не бывает, − фыркнул Глава. – И что?
− Давай рассуждать логически. Само не рухнет. Кто будет рушить? Тот, кто против. Посёлки? Если им покажется мало, если захотят большего. Но они не знают, чего хотеть. И если им объяснят, что дали много, что больше ничего им не надо, они возьмут и будут довольны. Владельцы? Им тоже можно объяснить, что тело дороже рубашки. Благо, примеры найти нетрудно, школьного курса истории хватит. Понимаешь, они должны сами захотеть этого.
Глава посмотрел на Венна с насмешливым удивлением.
− И как ты это думаешь сделать? Насчёт объяснить я согласен. Можно даже устроить несколько небольших, локальных, но очень наглядных примеров. А вот насчёт желания… Ты стал авантюристом?
Венн на мгновение прикусил губу. Раскрывать весь план во всех деталях он не хотел. Хотя бы потому, что сам всех деталей не продумывал. Именно для того, чтобы своим вмешательством, даже влиянием не спугнуть, не помешать искренней работе марионеток.
− Я работаю над этим, – осторожно сказал он. – Процесс, сам понимаешь, длительный.
− И на сколько десятилетий ты рассчитываешь? – язвительно поинтересовался Глава.
− У нас есть десять лет? – подчёркнуто удивился Венн.
− И это понимаешь, − кивнул Глава. – Ну, так чтобы и знал, посмотри эту папку.
Папка не таблица, её с одного взгляда не возьмёшь. Венн взял указанную папку, огляделся и сел в кресло, переложив свой шлем на широкий подлокотник.
Бумаг в папке не так уж и много, но все насыщенные, действительно, ничего лишнего. А по содержанию…
Венн потрясённо поднял голову.
− Енот, − выдохнул он, забыв о всякой субординации. – Это же конец.
− Во-во, − кивнул Глава, словно не заметив обращения. – Аггелы в Тарктаре, и спешить нельзя, когда пирамида рушится… сам знаешь, что бывает. И балласт надо сбросить, и чтоб без эксцессов.
− Каких именно? – деловито спросил Венн.
− Любых! – отрезал Глава. – Алеманы так и ждут, чтобы вмешаться на незаконных, но высоконравственных основаниях.
− Эксцессы, − задумчиво пробормотал Венн. – Кое-что здесь тоже можно сделать.
− Хотя бы…
− Хотя бы, − Венн усмехнулся, − для начала упорядочить нормы содержания и использования. И, наконец, подсчитать, сколько у нас, − Венн снова усмехнулся, − несамостоятельного контингента.
Глава понимающе кивнул.
− И кто не платит налоги за неучтённых.
− Потому что сам их плодит, − твёрдо закончил фразу Венн.
− Помимо государства, а значит, вне его контроля. Это поддержат, это многим понравится. Королевскую Долину не любят.
− Да, − энергично кивнул Венн. – А параллельно создаём общественное мнение.
− Так эти статьи тоже ты? – удивился Глава. – Вот не думал. А я-то собирался искать автора.
− Автор под контролём, − небрежно отмахнулся Венн. – Пусть себе кропает.
Глава кивнул, задумчиво глядя на него, и Венн затаил дыхание.
− Ты уверен, что удержишь его под контролём?
− Пока он обо мне не знает, да, − твёрдо ответил Венн.
– А весь процесс?
− Тормозить нельзя. Не успеем.
− Тоже верно, − кивнул Глава.
− А остальные пусть сами шевелятся. Их общественное мнение, − Венн усмехнулся, − припекает и без меня.
− Без нас, − строго поправил его Глава.
Венн облегчённо перевёл дыхание. Его план приняли!
− А теперь посмотри мои наметки, − небрежно усмехнулся Глава.
Небрежность была деланной. Мнение Венна, хитроумного Чёрного Лиса, действительно много значило для него. Венн взял указанную папку и сел в кресло уже всерьёз.
Да, такого он не ожидал. Крошка Енот многому научился за эти годы. Разумеется, зачем всё делать самому? Спихнуть как можно больше на других, чтобы было с кого спросить в случае провала. Приём давно известный. И кстати, весьма эффективный.
− Если честно, − Венн говорил, не отрываясь от тонких, плотно исписанных листов. – Мне нравится. Чётко. И перспективно.
Глава удовлетворённо кивнул.
− Приятно, что мыслим в одном направлении. – И пожаловался. – Хуже нет, когда приходится убеждать в очевидном.
Венн задумчиво кивнул.
Закончив читать, он быстро переложил листы в другом порядке, загибая на некоторых углы, два листа сложил пополам вдоль, один поперёк, а ещё три вчетверо. И вернул не аккуратной папкой, а небрежной охапкой.
− Я просмотрю, − кивнул Глава.
Венн улыбнулся.
− Ну, на дорогу, − Глава подошёл к бару и налил в два бокала тёмно-красной, как неразбавленная кровь, жидкости.
Венн быстро встал и подошёл принять бокал. Они молча подняли их так, чтобы смотреть друг на друга сквозь напиток, и одновременно, глоток в глоток, осушили.
− Тебя проводят, − Глава небрежно махнул рукой в сторону мерцающей портьеры из старинной парчи в дальнем углу и вернулся к столу, мгновенно забыв о госте.
Венн взял с кресла свой шлем, вежливо поклонился спине Главы и, звучно щёлкнув каблуками, выполнил строевой разворот. Портьеру уже сдвинули, открывая дверь.
Кто это сделал, Венн не увидел, вернее, не обернулся посмотреть. Визит неофициальный, следовательно, видеть адъютанта незачем.
Снова пустой, выстеленный циновками коридор и дверь впереди.
За дверью пустой маленький гараж с его одиноким мотоциклом. Гараж явно другой. Следовательно, его выпустят в другом месте, и, если кто-то следил и видел, когда и куда он въехал, зафиксировать время и место выезда невозможно. Приём давно известный, даже банальный, но неизменно успешный. Для наружной слежки. И для внутренней, если следящие не нарушают инструкций.
Венн сел на мотоцикл, быстро прогрел мотор и с места рванул на предельной скорости в открывшийся перед ним проём, за которым ослепительно блестел снег зимнего дня.
* * *
