Читать книгу: «Звёзды на развес», страница 7
Глава 19
Кажется, меня начинает бесить то, когда психологи, коучи, телевизор, интернет, и, чем чёрт не шутит, даже радио вопят о том, какие мы все классные и особенные.
И Коля туда же! Припёрся со своей родины мне на голову, чтобы напомнить, какая я настоящая, какая я звезда!
Я еле сдерживаю себя, чтобы не подобрать рифму к этому слову. Швыряю поводок Арчи на тумбочку. Расстёгиваю сапог, и «собачка» предательски остаётся у меня в руке.
Я сейчас разревусь.
Нет, серьёзно. Нет больше никаких сил это терпеть.
Пандемия, Коля, отсутствие нормальной работы и перспектив в жизни.
Жить с родителями в однушке. Ездить на такси эконом-классом. Перебиваться от стипендии до стипендии. Подрабатывать фасовщицей. И хорошо, если только в супермаркете. А потом услышать, что я особенная. Штучная на небосклоне.
Мне в этот момент показалось, что вся Вселенная надо мной ржёт.
Я не смогла сдержаться. Разревелась прямо в коридоре, так и не сняв второй сапог.
На мои всхлипывания прибежала мама с кухни.
– Кась, что-то случилось? Ты в куртке сидишь и ревёшь.
Я не хочу отвечать, но приходится выдавить из себя дежурное:
– Мам, всё в порядке. Просто пмс. И сапог опять разошёлся.
– Да видела я в окно твой сапог…
Мама вытирает мокрые руки прямо о фартук. И садится со мной рядом, немного приобнимая меня за плечи.
– Кася, я понимаю, что это первая любовь. Что ты очень переживаешь. Так ещё и карантин этот дурацкий разнёс вас в разные стороны. Ты же понимаешь, что я не была против твоего Коли?
– А мне ты говорила, что тебе больше Макс нравится.
– Ну, правильно. Говорила. А если бы ты встречалась с Петей, то я бы сказала, что Петя – самый лучший парень на земле.
– У меня не было Пети. Паша только за мной ухаживал, но неудачно.
Я всхлипываю и вытираю нос рукавом куртки.
– Ой, Каська! А знаешь, сколько их ещё будет? Ухажёров этих. Больше, чем звёзд на небе.
– Мама, а мне не надо весь небосвод. Мне важно, чтобы он меня любил по-настоящему, а я его. Понимаешь? Я хочу нормальной, красивой, взаимной любви.
– Кася, мы все её хотим. Только чего-то всё бегаем, ищем, прыгаем. А оно не угадаешь, где счастье тебя твоё ждёт. Вон у нас, кассирша в супермаркете, Лиза, кучерявая такая, думаешь, хотела замуж? Не особо. Сидела себе, пробивала товары. А к ней постоянно паренёк подходил, незаметный такой, неказистый. Покупал собакам корм, томатный сок и тушёнку по акции. Так они сейчас расписались. Двое детей. Лизка в декрет ушла. Скидывает фотографии малышей. Хорошенькие! Голубоглазые. – И мама улыбается.
Я впервые вижу её такой счастливой. Я бы даже сказала, одухотворённой. Может, она только и ждала, что я расплачусь. Чтобы дать мне какой-то важный жизненный совет…
Так или иначе, приятно, когда мама понимает мои чувства. Видит, что я расстроилась, увидев Колю.
И ведь я абсолютно не понимаю, как жить дальше. С кем мне встречаться, с кем строить семью. Какие парни мне подходят, а какие нет. Я даже не понимаю, будет ли моя специальность востребована, когда я получу диплом. Будут ли вообще ещё работать гостиницы и рестораны.
Я прижимаюсь к маме. От неё пахнет луком, морковкой и курицей. Похоже, что она готовила мой любимый суп. Я окунаюсь целиком в этот запах, утыкаюсь носом в мамин фартук. И мы сидим так в коридоре минуты три, пока папа не появляется в дверном проёме.
– Так, и что у нас тут случилось? Опять гормоны у молодёжи шалят?
– Господи, папа, какое пошлое слово. Ну какая я тебе молодёжь? Так уже никто не говорит сейчас. И с гормонами у меня всё в порядке.
– Это ты сейчас так думаешь, пока тебе восемнадцать. А ты бы проверила щитовидку. А то в последнее время разводишь сырость, на нас с мамой перестала огрызаться. Марина, ты скажи дочери, пускай сходит анализы сдаст.
– Сдаст, Игорь, сдаст. Не переживай. Иди на кухню. Мы тут ещё посекретничаем по-женски.
Мама снимает с себя фартук, а я куртку и второй сапог.
Арчи укладывается рядом с пуфиком, как будто пытается нас подслушать.
– Кася, а у тебя месячные давно были? Что-то ты правда в последнее время какая-то чувствительная и плаксивая. Может, стоит сходить к гинекологу?
– Нет, мам, всё в порядке. Просто на меня так действует весна.
– Ну, тогда сходи прививку от коронавируса сделай. А то ты ходишь на свою учёбу без маски. Ещё притащишь из колледжа эту заразу. А у нас папа не молодеет.
– Мама, а можно подумать, ты из супермаркета не притащишь?
– Сплюнь. Нас там скоро всех вакцинировать будут. За счёт предприятия. Мне Ольга Александровна рассказала из бухгалтерии, что им уже всем поставили. Ты бы, кстати, зашла к нам в отдел кадров ещё раз. Узнала, может, фасовщицы требуются опять? Или ты решила сейчас заниматься только учёбой?
Я смотрю на неё в упор.
Удивительно, как человек, который только что тебя поддерживал и говорил о случайной и романтической любви, может так быстро переключиться и снова завести шарманку про официальное трудоустройство и социальные гарантии.
Набираю воздуха в грудь, чтобы ответить:
– Ма-а-ам, ну я пока ещё ничего не решила. У меня на это вся жизнь впереди.
– И то верно, – говорит мама, и мы идём к папе на кухню. Есть куриный суп.
Глава 20
Солнце пробивается через занавески. Наша маленькая уютная двушка выходит окнами не во двор, а на шумный проспект Мира. Сегодня четверг. Люди несутся по своим важным делам. Уже слышатся трели трамваев, автомобильные гудки, шум листьев, которые ветер треплет за ухо, как лохматую дворовую собаку.
Главное, чтобы Кристинка не проснулась. Вчера её укачивала до двух.
Видимо, зубы режутся. Совсем не дала нам с Серёжей поспать ночью.
Серёжа – это мой муж. Рослый, красивый и невероятно заботливый.
Я, когда его встретила, сама не поняла, почему Вселенная решила выдать мне такой подарок судьбы. Кристинка появилась на свет за два дня до его рождения. Когда мне только-только исполнилось двадцать три…
Я ничего не понимала. Я ходила по палате, пытаясь дышать так, как учили на курсах. Серёжа ежеминутно слал смс. А у схваток были свои планы на меня. Кристинка Сергеевна хотела появиться на свет как можно раньше. Через час я не выдержала и набрала маму.
– Касенька, не переживай. Дыши глубже. Там есть с тобой рядом медсестра?
– Ма-а-ам, тут она одна на весь этаж, а рожающих – целое отделение.
– Бардак, а не роддом. Мы с папой скоро будем уже. Тебе пюре картофельное привезти и салатик с капустой? Я ещё котлет нажарила. Тебе потом покушать надо будет. А ещё нам тётя Катя пелёнки собрала, остались от её племянницы.
– Мам, какие пелёнки?! Я сейчас тут рожу прямо в коридоре. А они никто ко мне не подходит. Сказали, что ещё рано в родовое спускаться.
– Вот паразиты! Каська, ты там в коридоре не рожай. Доползи до медсестры. Скажи, сейчас мать твоя доедет и всыплет им пиздюлей. Там звёздочка моя рожает, а им похуй!
Я рассмеялась. Мама последний раз называла меня звёздочкой во втором классе. Я тогда занималась гимнастикой. И успехи были, если честно, так себе. Но мама ответственно водила меня на тренировки. И верила в мой талант.
Вот и сейчас мама советует собраться с духом. И не рожать в коридоре.
Пожалуй, так и сделаю. Позову дежурную медсестру.
***
Почему-то сейчас вспомнила тот день. Хотя Кристине уже восемь месяцев.
Розовощёкая кудрявая дочь тихо сопит в своей кроватке.
Серёжа уже уехал на работу. Успела только быстро поцеловать его перед уходом. Он редко завтракает дома. Профессия не позволяет. Врачи обычно сначала спасают чужой желудок, и только потом – свой. Но я счастлива быть с ним. Он перевернул мои представления о семье и о быте. Оказалось, что это совсем не скучно: варить суп, стирать постельное бельё, переклеивать обои в спальне и менять плитку в ванной.
Дочка проснулась и улыбается мне своими зубами, которые не давали уснуть нам полночи. Требует на своём малышачьем языке то ли завтрак, то ли объятий, толи сразу включить ей мультик. А восьмимесячной крохе сложно что-то объяснять про то, что сначала мы идём в ванну и только потом – на кухню. А что касается мультиков, то мы смотрим их вместе. Я до сих пор в восторге от того, что снимает «Дисней».
Итак, после войны с пюре из брокколи и размазывания его по всей кухне, я собираю Кристину Сергеевну на прогулку. Мама звонит, когда мы уже надели комбинезон и оплакивали необходимость надеть шапку.
– Кася, а почему у тебя дочь слезами заливается? Ты что там, её совсем не кормишь? Я тебе говорила, выкинь ты это своё овощное пюре и корми её нормально, грудью. Ничего, что больно, потерпишь. Решила она грудного ребёнка перевести на пюре. Мы вас в своё время кормили чуть ли не до полутора лет. И только потом в ясли отдавали.
Я молчу.
Маме нужно высказаться.
Ей нужно почувствовать свою значимость. Ей крайне необходимо знать, что без её советов и тёть Катиных пелёнок мы тут просто не справимся, загнёмся и порастём мхом. И тогда мама приедет нас всех спасать. С котлетами в банке.
– Мама, всё хорошо. Кристинка сытая. Я ей и молоко давала, и пюре она поела. Сейчас собираемся гулять, а она не хочет надевать розовую шапку.
– Так предложи ей синюю, с флисовой подкладкой.
Я начинаю рыскать глазами по тумбочке в коридоре.
Дочь перестаёт всхлипывать. Видно, что ей наш процесс сборов уже тоже порядком надоел. И она хочет смотреть на четверолапых «ав-ав» на улице.
Я выхватываю синюю шапку и снайперским движением надеваю на дочку.
Тишина. Улыбается.
Прижимаю телефон к уху. И пытаюсь сама поместиться в куртку.
– Мама, ты гений! Она реально не ревёт, когда я ей синюю одеваю.
– Кася, а ты хоть бы раз меня послушала. У тебя в детстве такая же была. Тёмно-синяя шапочка с вышитыми на ней звёздочками. Это нам бабушка Ульяна прислала из Магадана. Так она в неё ещё завернула гостинцы. Пинеток нам кучу отправила, ползунки, кофточки. Тогда же тяжело было с польским трикотажем. А у них Юра работал на производстве. И зарплату получал вовремя. Не то что твой отец на кафедре. Им тогда только обещаниями платили. И севшим в тридцать лет зрением.
– Мама, а как у папы здоровье? Всё хорошо?
– Да. Колени только шалят. И кашель. Но он курить бросил.
– Молодец. Мам, мы побежим уже. Пока солнце есть.
– Давайте, с богом. Кристиночке привет.
Вот так из маленькой звёздочки я превратилась для мамы в созвездие.
Способное собирать вокруг себя мужа, ребёнка, Ирку, которая родила уже второго, и приходит к нам в гости по выходным. Её Марат редко заезжает, у него несколько точек с цветами по городу. Зато из роддома меня встречали с розами, как на кавказской свадьбе. Мне кажется, что это Ира тогда сказала: «Марат, там Касю с дочкой выписывают. Закажи столько роз, сколько звёзд на небе. И сколько звёзд в море. И столько штук, сколько бы ты раз на мне женился, если бы я уже не была твоей женой. Только, пожалуйста, убери за собой тарелку в раковину».
Короче, у Ирки с Маратом всё хорошо. Павлик и Вероника похожи больше на папу, но Ира не теряет надежды, что у дочки будет модельная внешность, как у неё. Она после колледжа стала работать на ресепшене в отеле, там её заметил какой-то скаут, и Ира ещё пару раз моталась в Европу на съёмки. Конечно, это было уже после того, как открыли границы. После того, как изобрели вакцину от коронавируса.
И после того, как я встретила Серёжу.
Но этому событию нужно посвятить отдельную главу.
Глава 21
Две тысячи двадцать первый год. Я шла по улице злая как собака.
Которую не кормили хорошим кормом. Которую однажды поместили в приют, а она оттуда сбежала. И до сих пор бродит по улицам в поисках корма и счастья.
Счастья мне не хотелось.
Хотелось, чтобы поскорее закончилась пандемия. Чтобы открыли границы. Чтобы Коля перестал сваливаться мне как снег на голову. А ещё хотелось наггетсов, чизкейк с ежевикой и чтобы закончился гололёд в марте.
Это вообще какая-то непривычная погода для Калининграда.
Зимой шёл снег, к марту он всё ещё лежит на клумбах. И если покупаешь сапоги на каблуках, то ноги тебя перестают слушаться. И ты идёшь как пингвин.
Именно такой походкой я и пыталась доковылять от площади Победы до Шевченко. Один раз чуть не шлёпнулась в лужу. А второй раз… Я упала и подвернула лодыжку. И я только теперь знаю, как эта часть ноги называется. После всхлипываний и помощи таксиста я оказалась в травматологии. Серёжа встретил меня прохладно.
– Кассиопея Игоревна, у вас когда-нибудь травмы, переломы были?
– Нет.
– Теперь будут.
Он сказал это безучастно. И продолжил что-то писать в карточке.
Мне уже сделали рентген. И, судя по снимку, там трещина. Или закрытый перелом со смещением. Или что-то такое, после чего я уже никогда не смогу ходить. А мне ещё колледж нужно закончить, я чизкейк сегодня хотела поесть, и с Арчи никто не гулял!
Я разревелась. Голубоглазый врач посмотрел на меня, как на оживший скелет.
– Кася, может, вам ещё помимо обезболивающего успокоительное дать?
– Откуда вы знаете, что меня близкие называют Кася? – всхлипываю я.
– У меня сестру зовут Камелия. Родители с моим именем не заморачивались, Серёжа и Серёжа, а вот когда у них родилась дочь, включили фантазию. Мама хотела, чтобы она была похожа на цветочек. А та возьми и вымахай в двадцатилетнюю дурынду. И зовут её сокращённо Ками, а не Камелией. Она вообще хочет имя в паспорте поменять.
И он достаёт из шкафчика какие-то таблетки. Наливает в стакан воды. И протягивает их мне вместе с бумажными носовыми платками.
– Ни фига себе у нас в БСМП сервис! Успокоительное, платки… А ногу мы мне тоже вылечим, или только депрессию?
Я пытаюсь шутить, но выходит скверно.
– Депрессия – это болезнь тех, кому нечем заняться. Для тех, кто ещё не нашёл себя. Хотя мои коллеги отнесли бы это к недостатку определённых гормонов и неправильной работе мозга. У меня другое мнение. Если человек занят, то ему некогда страдать.
– А как же тогда те, у кого пандемия забрала близких людей? Им тоже нельзя печалиться?
– Жизнь забрала тех, кто должен был уйти. И на их место придут новые.
Я выпиваю стакан воды залпом.
– Ну, пойдём тогда, Сергей Геннадьевич, делать новых людей. Только меня нужно донести на руках до такси. Как ты видишь, с лодыжкой у меня неприятность.
Серёжа встал со своего места, подошёл ко мне и подхватил на руки.
– Знаешь, я тут не в красной зоне работаю. Жизни людям не спасаю. Но вот одной красивой девушке я точно помогу добраться на такси. Пальто не забудь только.
***
Серёжа старше меня на десять лет. Но при этом он не выглядит, как «папик».
У нас в колледже многие девушки хотели найти себе мужика на джипе, старше и солиднее, чтобы он купил им квартиру, устроил жизнь – чтобы никогда не работать. И летать отдыхать в Дубаи. А я просто влюбилась в Серёжу.
Обычный врач, травматолог из БСМП. После того, как он взял меня на руки и отнёс в такси, внутри меня что-то щёлкнуло. Я ведь тогда не стала звонить ни родителям, ни Коле.
Мне так понравилось, что мужчина проявил заботу обо мне, что я дала ему свой номер.
Через неделю мы встретились в кафе. Нога начинала заживать, но Серёжа пил свой чай и сыпал рекомендациями: нужно делать гимнастику для стопы, нужно обязательно ходить, чтобы давать ногам нагрузку. И ещё что-то говорил, про правильную ортопедическую обувь.
А я пила кофе. Смотрела в его голубые глаза и смущалась.
Рядом с ним хотелось быть женственной.
Хотелось надеть платье, а не джинсы.
Хотелось смеяться от шуток на медицинскую тему.
И аккуратно вытирать губы салфеткой.
А ещё он подавал мне руку, когда я садилась в такси, всегда придерживал дверь.
Говорил, что его отец научил его манерам. Его родители до сих пор живут вместе. Очень дружно. И сестру, действительно, зовут Камелия.
Может, поэтому он и обратил на меня внимание? Из-за моего необычного имени…
Сказать по правде, кроме него я так и не отыскала в себе никаких талантов. Мне не нравится рисовать – слишком скучно, не хватает терпения. Я не занимаюсь вокалом – никогда не тянуло, хотя в колледже у многих девчонок был классный голос, они выступали за нашу группу на студенческой весне. Да я даже шить не умею. В наше время это вообще необязательно. Любые джинсы можно отнести в ателье, чтобы подогнали по размеру.
А вот готовить я научилась. И когда Сергей приходит с работы, то я могу сделать какое-нибудь мясо «по-французски» или бешбармак.
Для меня самой удивительно, почему я, закончив колледж, выбрала быть женой. И мамой.
Я ведь могла поступить потом в универ, уехать в Москву или даже заграницей найти себе работу на ресепшене в отеле. Но мне не хотелось.
С Серёжей было спокойно и хорошо.
Он сделал мне предложение после нескольких месяцев знакомства. Свадьбу сыграли летом. На открытом воздухе, на веранде, в кафе у моря. Позвали самых близких – родителей, моих подруг, Серёжиных коллег. А когда родилась Кристина, мы оба стали ещё нежнее относиться друг к другу.
Да, мы, бывает, ругаемся, даже бьём тарелки на кухне.
Серёжа забывал поздравить мою маму с днём рождения. Я спалила несколько про́тивней с его любимой лазаньей. Мы пытались вместе ездить к его родителям на дачу. Сестра у него полнейшая дура. Даже Ирка моя по сравнению с ней просто королева интеллекта. И кто бы знал, как меня бесит то, когда Серёжа оставляет на кухне какие-то снимки переломанных костей, а я там варю кашу дочке. И не хочу это делать с видом на чей-то крестец.
Мы образовали обычную семейную пару. У нас есть разбросанные носки, незакрученные тюбики зубной пасты, и вместо звёзд на небосклоне мы наблюдаем вечером, как крутится диск стиральной машины. Но я не пожалела, что выбрала этот Млечный Путь.
И я надеюсь, что скоро в нашем доме станет на одну звёздочку больше.
