Читать книгу: «Династия. Белая Кость», страница 44
~ 98 ~
Рэн надеялся, что небольшое путешествие поможет ему помириться с матерью. Скоро исполнится два года, как они приехали из Дизарны в Шамидан. За этот маленький отрезок времени они умудрились отдалиться друг от друга. Рэн ощущал пустоту и боль там, где хранились священные законы сердца. Один из законов гласил: никогда не обижай мать.
Лейза пожелала ехать верхом. Погрузив на вьючных лошадей баулы, отряд покинул Фамаль и поскакал рысцой на восток. Чтобы не менять по дороге коней, всадники двигались в умеренном темпе, устраивали привалы на лоне природы, ночевали в постоялых дворах. Рэн словно вернулся в беззаботное прошлое. Смеялся над шутками сэра Ардия, подтрунивал над рыцарями, купался с конями в водоёмах. Затаив дыхание, слушал голос матери и целовал ей руки.
Остановившись на последний ночлег, он послал в Мэритский замок гонца, предупредить о приезде пяти десятков рыцарей с эсквайрами и слугами. Вечер провёл как обычно: за столом в таверне. А когда Лейза и Ардий поднялись, чтобы отправиться по комнатам, – вышел на крыльцо.
Над округой стоял звон цикад. Лунный свет заливал долину, покрытую разнотравьем. Пахло близкой осенью. Дорога узкой лентой бежала к тёмному холму на горизонте. За холмом роща, за ней степь, поросшая высокой травой с пушистыми метёлками. А там уже рукой подать до Мэритской крепости. Рэн хотел подарить её младшему сыну. Отдал сыну батрака…
– О чём думаешь? – прозвучал за спиной голос Лейзы.
– У меня странное чувство, – ответил Рэн и шагнул в сторону, освобождая на маленьком крылечке место для матери.
Она встала рядом:
– Какое?
– Странное, – повторил он. – Мне хочется сбежать.
– Ты… не хочешь видеть Янару?
Рэн заложил большие пальцы под ремень на поясе:
– Я очень по ней соскучился. По ней и детям. Но сейчас у меня плохое предчувствие.
– Если бы у них что-то случилось, нам бы сообщили. – Лейза проследила за взглядом Рэна; он не мигая смотрел на холм. – Сколько ещё ехать?
– Около пяти часов.
– Если выехать сейчас, на восходе солнца будем на месте.
– Ты не понимаешь. Мне хочется вернуться в Фамаль. – Рэн качнулся с пятки на носок. – Идём спать.
Не дожидаясь ответа, вошёл в таверну и направил шаги в пристройку для постояльцев.
Утром блестящая кавалькада на конях под шёлковыми чепраками покинула двор таверны и поскакала галопом к закрытому холмом горизонту. Бряцали золочёные доспехи, на ветру хлопал пурпурный штандарт, под копытами клубилась пыль, из трав вспархивали перепуганные пичуги.
Солнце не успело добраться до зенита, когда впереди показались серые крепостные стены. Надвратную башню венчал зелёный флаг с двухголовым волком. Подъёмный мост опущен, ворота открыты. Замок ждал гостей.
При виде короля обитатели крепости склонились в низком поклоне. Нянька взяла на руки сероглазого мальчугана в льняном костюмчике и, придерживая на его голове соломенную шляпу, быстро скрылась за хозяйственной постройкой.
Рэн осадил коня возле господской цитадели. Посмотрел на окна. Супруга не вышла его встречать.
Наверху лестницы появилась мать Болха:
– Ваше величество! Леди Хилд! Прошу вас пройти за мной. – И сопроводила их на третий этаж.
В передней комнате находился Бари. Опираясь на клюку, отвесил поклон и пробормотал:
– Ваше величество…
Болха не дала ему договорить. Оттеснив его к стене, открыла дверь в гостиную:
– Прошу вас, ваше величество.
Переступив порог, Рэн уставился на лежащее в центре стола кольцо с пурпурным камнем, подаренное супруге в день бракосочетания.
– Янара, милая, – произнесла Лейза вкрадчивым тоном. – Мы рады видеть тебя в здравии.
Рэн перевёл взгляд на жену. Она стояла в ореоле солнечного света, хрупкая, нежная, беззащитная. Льняные волосы словно светились. На безупречном лице никаких эмоций. И лишь в глазах читалась обречённость.
– Простите, миледи. Я хочу поговорить с супругом наедине.
Лейза не двинулась с места.
– Поговорим завтра, – произнёс Рэн и, не понимая, что с ним происходит, попятился к двери.
– Мы поговорим сейчас, – вымолвила Янара.
Рэн выдавил улыбку:
– Я рано за тобой приехал? Хорошо, поживи здесь ещё немного. Когда за тобой приехать? Через месяц? Через два?
– Тебе нужен наследник, Рэн. Я тебе его подарила, но ты от него отказался.
– Янара, не начинай. Для меня и для королевства это закрытый вопрос.
– Тебе нужен здоровый и сильный наследник. А я нужна своим детям. У меня их трое. Я не могу рисковать своей жизнью. Я больше не разделю с тобой ложе.
Рэн изменился в лице:
– Мы поговорим завтра утром. И без свидетелей.
– Я не изменю своего решения, Рэн. Очередная беременность убьёт меня. Я не хочу умирать.
Он в два шага пересёк гостиную. Сжал плечи супруги:
– Янара, ну что ты такое придумала? Мы подождём пару лет. Пять, десять – сколько потребуется. Попробуем ещё раз, когда ты окрепнешь.
– Что ты будешь делать эти пару лет, пять или десять?
– В смысле?
– Если в твоей постели не будет меня – кто займёт моё место?
– Никто.
– Твоя жизнь не должна останавливаться, Рэн.
– Я люблю тебя!
– И я люблю тебя. Но детей я люблю сильнее. Отказ от исполнения супружеского долга – это веская причина для расторжения брака?
Рэн отшатнулся. Ему казалось, что стук его сердца разносится по всей крепости. Вынырнув из оцепенения, резко развернулся и вышел из покоев.
– Янара, милая… – прошептала Лейза.
– Не надо, миледи. Не надо! Вы делаете меня слабой, а я должна быть сильной. Сейчас я должна быть сильной! Ничего не говорите, не надо.
Лейза прислонилась спиной к стене и прижала к губам сцепленные пальцы.
Рэн кружил по винтовой лестнице, оскальзываясь на ступенях. В голове звучали слова Святейшего отца: «Все мы попали в демоническую воронку». И он… Он тоже оказался в демонической воронке.
Очутившись во дворе, подошёл к бочке и, упираясь руками в деревянные края, опустил голову в воду. Выпрямив спину, посмотрел на солдат и работников, делающих вид, что они ничего не замечают и занимаются своими делами. Кивком подозвал вышедшую из башни мать Болху:
– Это ты её надоумила?
Монахиня сжалась в комок:
– Я не понимаю вас, ваше величество.
– Ты ей сказала, что следующая беременность убьёт её?
Кровь отхлынула от дряблых щёк Болхи.
– Нет, ваше величество! Нет! Даже разговора такого не было!
– Где Таян?
– Она уехала. В конце весны. Куда – никто не знает.
– А Миула?
– Миула здесь, – закивала Болха. – Позвать?
Рэн сузил глаза:
– Может, это она сказала, что королеве больше нельзя иметь детей? Признавайся, монахиня. Если солжёшь, я сорву с тебя одежды и прогоню голышом до Фамаля.
У Болхи подкосились ноги. Она вцепилась в края бочки:
– Миула верная служанка. Она знает своё место. Ей бы даже в голову не пришло говорить с королевой на темы «ниже пояса».
– А травницы?
– Они до смерти боятся Миулу. Она за королеву глотку перегрызёт.
Рэн поймал на себе настороженный взгляд Ардия. Тот быстро отвернулся и, подхватив седло, направился в конюшню. Рыцари переговаривались со стражниками. Эсквайры занимались конями и поклажей. Слуги накрывали под навесом столы.
Встряхнув влажными волосами, Рэн вытер рукавом лицо. Вернулся в гостиную и произнёс добродушным тоном:
– Мои люди отдохнут, и мы уедем. Я буду ждать тебя дома.
– Я дала тебе всё, что могла, Рэн, – проговорила Янара. – Жизнь отдать не могу. Она принадлежит моим детям. Отныне у нас с тобой разные дома.
Рэн сжал кулак, испытывая бешеное желание разнести мебель в щепы.
– Твоё неповиновение возмутительно!
От двери прозвучал голос Бари:
– Она не понимает, что творит, ваше величество. Простите глупую женщину.
Снаружи донёсся грохот колёс телеги по тесинам моста. Янара подошла к окну и, глядя во двор, проговорила:
– Приехал священник. Я послала за ним, как только прибыл ваш гонец.
– Зачем нам священник? – просипел Рэн, задыхаясь от злости.
– Он расторгнет наши брачные узы.
Рэна словно окатило ледяной волной. Вскинув голову, он посмотрел на Янару сверху вниз:
– Хорошо.
– Рэн… – простонала Лейза.
Он обернулся к матери:
– Ты хочешь, чтобы я ползал перед ней на коленях? Умолял и обливался слезами? Этого не будет!
В комнату вошёл приходский священник. Серая ряса висела на нём мешком. На голове топорщились короткие волосы. Юркие глазки обежали присутствующих.
Поставив суму возле двери, священник поклонился:
– Я к вашим услугам, ваше величество.
Янара объяснила, зачем его позвали.
– Я не стану этого сделать! – воскликнул священник, потрясая руками. – Вам нужен Святейший отец.
– Не можешь, не хочешь или не умеешь? – прорычал Рэн.
От неожиданности священник присел:
– Умею. Но это такая ответственность! Обратитесь к Святейшему отцу. Он найдёт слова, чтобы вас образумить. А меня вы слушать не станете.
– А ты попытайся, – подала голос Лейза. – Попытайся их образумить.
Священник направил на Янару горестный взгляд:
– Моя королева, мне понятны ваши тревоги. Но всё в руках Господа нашего.
– Это и пугает. Недавно у меня случился выкидыш.
Рэн со стоном выдохнул и упёрся кулаками в стол.
– Срок очень маленький, – продолжила Янара, – но это уже была жизнь, святой отец. Бог забрал её. А вдруг ему взбредёт в голову забрать и мою жизнь?
Священник посмотрел с укором:
– Не богохульствуй, дитя моё.
– Я больше не возлягу с супругом, – произнесла Янара жёстким тоном.
Священник предпринял ещё одну попытку:
– Женщина может зачать, только пребывая в удовольствии. В постели с мужем вам надо думать о чём-нибудь плохом, противном. Думайте, насколько мерзко и порочно соитие.
– Я не изменю своего решения.
– Приступай! – приказал Рэн священнику.
– Это лучше делать в церкви. Там обстановка подходящая.
– Приступай!
После недолгих раздумий священник кивнул:
– Будь по-вашему. Нужен ещё один свидетель.
Рэн указал себе за спину:
– Этот подойдёт?
Священник с сомнением взглянул на кастеляна замка:
– Дворянин?
Теребя рукав холстяной рубахи, Бари сделал шаг вперёд:
– Нет, святой отец. Я брат королевы.
– Нужен человек дворянского сословия.
Пока Бари разыскивал сэра Ардия, священник готовился к ритуалу. Из брошенной возле двери сумы вытащил святое писание, три молитвослова и сложил их на столе. Он не знал, по какой причине его вызвали в крепость, и прихватил все молитвенники: заздравный – в красной обложке, предсмертный – в серой, заупокойный – в чёрном переплёте.
Подстелил под Книгу Книг хрустящее полотенце, раскрыл писание на нужной странице и принялся шёпотом читать текст на церковном языке.
Подпитывая злость и обиду мыслями о вероломном предательстве, Рэн избегал смотреть на Янару. Боялся поддаться слабости и опуститься до просьб. Если сейчас всё прекратить, подобрать нужные слова и вернуть жену в лоно семьи – он больше не сможет ей верить. Каждый день, каждый миг он будет ждать удара в спину.
В комнату вошли двое. Бари остался у двери. Ардий подошёл к Рэну. Посмотрел на бледную как снег Лейзу, покосился на стоящую возле окна Янару. Уставился на священника:
– Что здесь происходит?
– Кошмарный сон, – прошептала Лейза.
Священник перевернул Книгу Книг обложкой кверху и открыл молитвенник в чёрном переплёте:
– Сейчас я прочту отходную молитву по брачным узам.
Ардий пригнул шею:
– Это шутка?
– Сэр… простите, не знаю вашего имени.
– Ардий.
– Сэр Ардий… – Священник указал на Лейзу. – И вы миледи. Встаньте за спинами короля и королевы. Муж и жена, встаньте лицом к лицу и скажите, что освобождаете друг друга от супружеских клятв.
Янара приблизилась к Рэну:
– Я освобождаю тебя, Рэн Хилд, от супружеских клятв.
Он поднял глаза:
– Я освобождаю тебя, Янара Хилд…
– Остановитесь! – вскричал Ардий.
– …от супружеских клятв.
– Не могу поверить! – взвыл Ардий.
Священник уткнулся в молитвослов, сделал глубокий вдох, намереваясь быстро, на одном дыхании, прочесть заупокойную молитву.
– Пока ты читаешь, мы ещё муж и жена? – спросил Рэн.
– Да, ваше величество. До последнего слова молитвы.
Рэн раскрыл объятия:
– Иди ко мне, Янара. Хочу обнять тебя последний раз. – Прижал её к груди и кивнул священнику. – Начинай.
Мир вокруг перестал существовать. Рэн покрывал поцелуями лицо Янары, шею, волосы. Прильнул губами к её уху:
– Не верится, что я вот-вот тебя отпущу… и потеряю.
– Я произнёс последнее слово, ваше величество, – прозвучал голос священника.
– Я ведь буду в твоих молитвах? – прошептал Рэн.
– Всегда, – еле слышно ответила Янара.
Рэн выпустил её из объятий. Отступил на три шага:
– Я забираю дочь.
– Нет! Рэн! – крикнула Янара и кинулась к нему.
Ардий вскинул руку и создать между ними преграду.
Янара вцепилась в рукав куртки рыцаря:
– Рэн! Нет! Пожалуйста!
– Перед вами король, миледи, – сказала Лейза. – Обращайтесь к нему соответственно.
– Ваше величество, пожалуйста! – простонала Янара.
Рэн вздёрнул подбородок:
– Миледи! Вы лишили меня своей любви, но вы не в силах лишить короля любви дочери. Её будут воспитывать под моим непосредственным присмотром. Я бы забрал и сына, но сейчас мать нужна ему сильнее, чем отец. – Кивнул рыцарю. – Сэр Ардий, вы возвращаетесь со мной в Фамаль. – И покинул гостиную.
Лейза с оскорблённым видом последовала за королём. Пряча взгляд, священник проворно собрал книги в суму и выскочил за дверь.
Ардий мягко высвободил рукав куртки из рук Янары:
– Я обязательно приеду, миледи. Бертол мне как сын, я его не брошу. – И удалился.
Янара без сил опустилась в кресло.
– Вот и осталась… с ублюдком и калекой, – прогундосил Бари и, опираясь на клюку, вышел из комнаты.
Потрясённый произошедшим, Рэн не захотел проводить ночь в крепости. Миуле, кормилице и двум нянькам он велел присматривать за Дирмутом, остальные служанки, а вместе с ними мать Болха и травницы, засобирались в путь. Повозки и карета, сопровождаемые кавалькадой, выехали из замка в сумерках.
Когда серые башни исчезли из поля зрения, Лейза отпустила поводья, достала из-под манжеты дорожного платья письмо, разорвала на мелкие кусочки и развеяла по ветру. Поймав на себе вопрошающий взгляд Рэна, проговорила:
– Это дала мне Янара, пока ты отсутствовал. Послание предназначалось фрейлине Кеоле. Я не смогла сказать ей, что Кеолы нет в живых.
Дорога нырнула в рощу. На обочинах деревья были вырублены, а чуть дальше растительность стояла тёмной стеной. Слуги зажгли факелы.
Рэн спрыгнул с коня, приказал воинам оставаться на месте и пошёл в глубь рощи. Ардий дважды щёлкнул пальцами. Два рыцаря спешились и, стараясь не бряцать доспехами, последовали за королём.
Он брёл между клёнами, налетая на стволы. Каждый шаг давался тяжелее предыдущего. Нестерпимо болела голова. Боль разрывала грудную клетку. Впервые за долгое время напомнила о себе старая травма голени. Рэн споткнулся и рухнул на четвереньки. Его предало даже собственное тело.
Он полз, вонзая пальцы в траву и вырывая с корнем. Уткнулся лицом в землю, обхватил голову руками и закричал. Цедил воздух сквозь зубы и почву и снова кричал, сдирая криком кожу в глотке. Когда перестал слышать свой голос, повалился на спину и уставился в темнеющее небо, спрятанное за паутиной ветвей. Как отсечь прошлое и принять жизнь без неё?
~ 99 ~
Зал, отведённый для Совета Великих, располагался на верхнем этаже Башни Гербов. Из многочисленных окон открывался вид на город, охватывающий королевскую цитадель со всех сторон. Мраморные камины, декоративные колонны из яшмы, мозаичный пол и украшенный лепкой потолок создавали атмосферу величия и роскоши.
Из зала имелся выход на балкон для кругового обзора. Когда-то, в перерывах между словесными баталиями, великие лорды выходили подышать свежим воздухом, привести мысли в порядок, выпить по бокалу вина, любуясь городским пейзажем. Но кто-то в порыве злости столкнул кого-то вниз, на гранитную площадь, и на дверь навесили замок. Массивный запор с крепкой дужкой служил напоминанием о том, как важно следить за словами и не забывать прописную истину: «Если препятствие нельзя обойти – его устраняют».
Владельцы обширных феодов, они же покровители городов, возведённых на их землях, сюзерены сотен рыцарей, малых лордов и мелкопоместных дворян, собирались на закрытые заседания четыре раза в год – если в королевстве не происходило ничего непредвиденного. Смешивая политику с собственными интересами, мужи критиковали королевские указы, спорили, обзаводились врагами и друзьями и расходились с чувством исполненного долга.
На собрания съезжались не все. Лорд Мэрит был слишком мал. Лорд Кламас до сих пор не простил дворянам предательства: они не заступились за его отца, обвинённого в насилии над королевой Эльвой. Лорд Атал считал, что ему нанесли оскорбление, обвинив в смерти малолетней сестры леди Лейзы. Герцога Лагмера не интересовали пустые разговоры, он хотел соперничать не с подданными короля, а с самим королём, и ждал удобного случая.
В начале осени влиятельные мужи собрались на очередное заседание. В этот раз – впервые за неполные два года правления Рэна Хилда – за круглым столом не осталось свободных мест. Интересы дома Мэритов представлял сэр Ардий. На собрание пришёл даже король, который, по сути, так же являлся великим лордом.
Дворяне надеялись узнать, что же на самом деле произошло в храме Веры, как отреагировал на эти события Первосвященник и когда прибудет в Шамидан новоиспечённый Святейший отец. Открыв собрание, лорд Киаран Айвиль не сказал о резне ничего нового. Заверил присутствующих, что, как только из Дигора поступят новости, он известит каждого. И велел караульным впустить в зал Хранителя грамот.
Сановник подошёл к столу. Придерживая на груди расшитые узорами полы мантии, поклонился и произнёс высокопарным тоном:
– Господа! Король и королева расторгли брак.
Публика в полном замешательстве уставилась на Рэна.
– Причина? – несмело спросил кто-то.
– Неспособность супруги произвести на свет здоровое потомство, – ответил Хранитель грамот и торопливо добавил: – Я только что вернулся с церковного совета. Святые отцы подписали бракоразводную грамоту.
Рэн откинулся на спинку кресла:
– Кто бы сомневался.
– Я сомневался, – откликнулся Киаран. – Святые отцы не имели права ставить подписи!
– Почему? – спросил Хранитель грамот.
– Потому что приходский священник превысил свои полномочия. Вы же сами прекрасно знаете, господин Янта. Король и королева развелись как крестьяне. Это у голытьбы всё просто: рыгнул, гульнул, завшивел, не подтёрся после оправления нужды, и всё – они уже свободные люди. Дворянину легче убить свою супругу, чем расторгнуть брак. Церковь признаёт только три причины для развода: измена жены, её неспособность к зачатию или половое бессилие мужа. И каждую ещё надо доказать! И что это за трактовка такая? «Неспособность супруги произвести на свет здоровое потомство». Бертол жив-здоров. Игдалина жива-здорова. А в беде с Дирмутом вины королевы нет!
– Что сделано, то сделано, – сказал Рэн, равнодушно рассматривая роспись на стенах.
Он умолчал о выкидыше и не желал говорить об отказе супруги делить с ним ложе. Это унизительно для любого мужчины, а для короля – и вовсе позор.
– А знаете, что хочется сделать мне? – В голосе Киарана сквозила неподдельная досада. – Мне хочется сжечь эту бракоразводную грамоту, надавать святым отцам оплеух, разыскать приходского священника и вздёрнуть его на виселице.
Герцог Лагмер скрестил на груди руки:
– Слушая ваши горячие речи, лорд Айвиль, я поймал себя на дерзкой мысли… Вы испытываете к бывшей королеве чувства?
Киаран посмотрел на Лагмера с презрением:
– Всякий раз, когда вы открываете рот, из него льётся столько желчи и яда, что впору принимать противоядие.
– Тогда объясните, почему вы противитесь разводу короля с женщиной незнатного происхождения?
– Вы говорите о моей супруге, – нахмурился Рэн.
– Бывшей, – уточнил Лагмер.
– Вы говорите о бывшей супруге короля! – сказал Рэн, выделив интонацией последнее слово. – Советую придержать язык.
– Смею напомнить, ваше величество, вы находитесь в зале Совета Великих. Здесь все равны, и вы один из нас.
– Но только один из нас является королём, – отметил кто-то из мужей.
Лагмер развёл руками:
– Тогда давайте переберёмся в Тронный зал. Я затолкаю язык в одно место и буду слушать короля. Или мы останемся здесь, и я, как равный среди равных, выскажу всё, что думаю.
– Говорите, – разрешил Рэн.
Снисходительный тон покоробил Лагмера. Он нервно передёрнул плечами и обратился к Хранителю грамот:
– Господин Янта, напомните нам дату рождения леди Янары.
Янта – образованнейший сановник, потомственный Хранитель грамот – занимал при дворе короля высокое положение, но под взглядами великих лордов тушевался и чувствовал себя маленьким человеком. Они привыкли повелевать, а он – подчиняться. Они доказывали свою правоту на поле брани, он же отстаивал свою точку зрения, держа в руке не меч, а документы. И всякий раз содрогался при мысли, что бумаги легко рвутся и быстро горят.
Желая угодить королю, Хранитель грамот прихватил на собрание святых отцов старинную бракоразводную грамоту, в которой причиной расторжения брака явилась сущая мелочь – чрезмерная потливость королевы. Как ни странно, в ту пору Святейший пошёл королю навстречу и одобрил развод. Господин Янта напомнил священникам о короле Осуле, чьи слабые и болезненные сыновья так и не взошли на престол. Прочёл выдержки из хроник, привёл примеры из истории других королевств и, взяв святых отцов измором, получил их подписи. А сейчас понял, что переусердствовал. Надо было всё пустить на самотёк. И не пришлось бы ему сжиматься под взглядом герцога Лагмера и говорить не очень приятные вещи о женщине, которой Хранитель грамот сочувствовал чисто по-человечески.
– Леди Янара родилась осенью.
Лагмер выдавил вежливую улыбку:
– А точнее, господин Янта.
– Затрудняюсь ответить, ваша светлость. Деревенские старосты вносят в учётные книги даты рождения детей мужского пола. Учёт крестьянок никто не ведёт. Подушный налог взимается только с мужчин, и на войну идут только мужчины.
– И шлюхи, – вставил кто-то.
Реплика вызвала дружный смех лордов.
Лагмер дождался тишины, стёр с лица улыбку:
– Наша бывшая королева – женщина низкого происхождения. Это так, господин Янта?
– Получается, так, – уныло подтвердил Хранитель грамот. – Иначе её имя и дату рождения внесли бы во все необходимые реестры и книги.
– Если я в чём-то ошибусь – поправьте меня.
Хранитель грамот украдкой взглянул на короля и кивнул герцогу:
– Хорошо, ваша светлость.
– Отец нашей бывшей королевы был жалким наёмником. Он обрёл звание рыцаря вместе с ранением в плечо и больше не вышел на поле брани. Он рыцарь на бумаге. Янара, будучи незнатной девицей, выскочила замуж за герцога Мэрита и получила титул учтивости «герцогиня». Произошло это благодаря кладу, найденному её отцом. Если бы он распорядился деньгами с умом, то стал бы великим лордом и сейчас сидел среди нас. – Лагмер воздел глаза к потолку. – Благодарю тебя, Господи, что не допустил этого!
Выражая одобрение его словам, дворяне похлопали ладонями по столу.
– После смерти супруга Янара получила титул учтивости «вдова герцога». А спустя два месяца стала королевой. – Лагмер вонзил взгляд в Рэна. – Теперь она – кто? Герцогиня Хилд, вдова герцога Мэрита или Янара из дома Флосов?
Вместо короля ответил Хранитель грамот:
– Леди Янара Флос, нетитулованная дворянка. Бывшая королева и мать герцога не может снова стать плебейкой.
Лагмер ждал другого ответа. Чтобы скрыть свою растерянность, принялся отряхивать рукав куртки, сшитой из набивного шёлка.
– Спасибо, господин Янта, успокоили. А то я, грешным делом, подумал, что наш светлейший государь начал раздавать титулы женщинам.
Хранитель грамот боролся с желанием покинуть зал. Внутренний голос подсказывал ему, что герцог припас ушат помоев и непременно окатит ими бывшую королеву, лишь бы побольнее уколоть короля. Присутствовать при этом Янте совершенно не хотелось.
– Вы зря переживали, ваша светлость, – сказал он, лихорадочно выискивая причину удалиться. – Обладателями титулов по-прежнему являются мужчины. Их жёны получают лишь титул учтивости. Если у лорда нет сыновей, его старшая дочь, если её имя указано в завещании, становится хранительницей титула и передаёт его своему первенцу. Ничего не изменилось, ваша светлость.
– Но это не касается детей короля, – подал голос лорд Кламас, сын насильника королевы Эльвы.
– Не касается, милорд, – подтвердил Хранитель грамот. – Они герцоги и герцогини по праву рождения.
Лорд Атал, бывший глава Знатного Собрания и в прошлом муж сестры Лейзы, поёрзал и, с заметным усилием собрав всю свою храбрость, спросил:
– Ваше величество, вы объявите своих детей незаконнорождёнными?
– Мои дети рождены в законном браке, – спокойно ответил Рэн; ладони помимо его воли стиснули подлокотники кресла. – Почему я должен от них отрекаться?
– Так поступают умные короли, – присоединился к разговору лорд Марвел, приятель ныне покойного Холафа Мэрита.
Киаран и Рэн обменялись взглядами. Недруги высунулись из нор как земляные блохи.
Лорд Микко, молодой дворянин с утончённым лицом, изящным движением руки закинул длинные волосы за плечи:
– Так поступают короли-рогоносцы. А перед этим они рубят жёнам головы. Выражайтесь правильно, лорд Марвел.
Микко некогда сопровождал королевскую чету в поездке в город мастеров Алауд. В Фамальский замок наведывался изредка. В свите короля его дом представлял менее именитый родственник по отцовской линии, который на совместных трапезах чаще всего отмалчивался. Поэтому до этой минуты Рэн не знал, кем является лорд Микко: единомышленником или противником.
– Надо расчистить дорогу детям от второго брака. – Лорд Марвел приподнялся с кресла и почтительно поклонился. – Я имел в виду только это, ваше величество.
– У меня нет детей от второго брака.
– Вы снова женитесь, у вас родится сын, и не один. И кто же будет вашим наследником? Первенец? Дирмут? Но это в корне неправильно!
– Дирмут так и так не наденет корону, – подал голос герцог Лагмер. – Власть не ходит на хромых ногах.
– Ваше величество! – не успокаивался лорд Марвел. – Кто отдаст свою дочь вам в жёны, зная, что его будущему внуку отведено второе место?
– Отдаст любой здравомыслящий человек, – отозвался лорд Пяла, сторонник Хилдов. – Для Дирмута звание «престолонаследник» является титулом учтивости. Да, ему никогда не сесть на престол. Мы все это понимаем. И всё же он первенец короля, проявите к нему уважение. Позвольте ему быть хотя бы номинальным наследником.
– Дети от первого брака, как и бывшая жена, должны остаться в прошлом, – проворчал лорд Атал, окончательно осмелев.
Еле сдерживаясь, чтобы не напомнить Аталу о смерти его малолетней супруги и недоношенном первенце, живьём вырезанном из живота покойницы, Рэн произнёс:
– Если я поступлю так, как советуете вы, лорд Атал, мне придётся отправить дочь в монастырь, а сыну назначить опекуна. Но у них есть отец!
– Почему в таком случае Дирмут остался с матерью? – вклинился в разговор лорд Кламас.
Рэн повернулся к нему и проговорил с улыбкой, какой обычно одаривают несмышлёных детей:
– Потому что сейчас ему нужна мать. Нужны материнские руки, тепло, ласка, любовь. К сожалению, вам этого не понять, лорд Кламас. Вас воспитали в другой среде, в которой насилие над пожилой женщиной считалось в порядке вещей.
– У вас нет доказательств!
– Благодарите бога за то, что ваш отец повесился в темнице и я велел прекратить расследование. Иначе Совет Великих лишил бы вас титула, земель, замков и изгнал из королевства. Благодарите бога и меня, лорд Кламас.
Дворянин вжался в спинку кресла и отвернулся.
На вечерних трапезах Рэн врождённым чутьём улавливал недосказанность, хитрость и лживость придворных – всё то, что одурманивает сознание доверчивого человека, каким Рэн не являлся. Обострённым зрением он видел жадные тела и нищие души. Особым обонянием унюхивал нечистые помыслы. Придворные – искривлённые зеркала своих господ, чьи интересы они представляли при дворе. Сами же господа – великие лорды, обременённые заботами, воюющие или пирующие, богатеющие или проматывающие состояние, – подолгу в Фамальском замке не задерживались.
Сейчас Рэн видел за круглым столом своё королевство: пятьдесят штандартов могущественных домов в лице полсотни влиятельных мужей, каждый из которых при большом желании и слепом везении мог стать королём. И в очередной раз убеждался, что зависит от них сильнее, чем они от него.
– Я не отрекусь от своих детей, – заявил Рэн твёрдо. – Давайте сменим тему.
Хранитель грамот переступил с ноги на ногу:
– Ваше величество, можно мне уйти?
– Одну минуту, господин Янта. – Ардий прокашлялся в кулак и поднялся с кресла. – Меня интересует один вопрос: почему в списке претендентов на корону нет имени моего подопечного?
– Вы говорите о герцоге Мэрите?
– У меня один подопечный, господин Янта.
Лагмер поднял руку:
– Разрешите мне ответить.
Хранитель грамот посмотрел в довольное лицо герцога и затаил дыхание: сейчас из ушата польются помои…
– Помните Сантара? Кузена Холафа Мэрита. Этого хамоватого и самоуверенного рыцаря. – Лагмер обвёл мужей взглядом. – Помните?
– Это его убили мои люди при осаде Мэритского замка? – спросил Киаран.
– Да, его, – кивнул Лагмер. – Как-то Сантар напился в таверне и выболтал одну тайну.
Рэн похлопал ладонью по столу:
– Совет Великих – не место для обсуждения сплетен и слухов.
– Бертол – по крови Мэрит! – выкрикнул Лагмер. – Но его отец не Холаф!
В зале воцарилась глухая тишина.
– А кто же? – прозвучал чей-то несмелый голос.
– Сантар или старый лорд Мэрит.
Рэн потерял дар речи. Его сердце остановилось.
Ардий набычился:
– Это ложь!
– От Холафа не понесла ни одна крестьянка, ни одна шлюха, – заявил Лагмер. – Он был бесплодным.
– Мы подозревали это, – вставил лорд Марвел, друг покойного герцога. – Но сам он молчал.
Лицо Лагмера просветлело, словно он только что получил доказательства своих слов.
– Сантар как-то перебрал в таверне и похвастался, что Холаф попросил его и своего отца, старого лорда Мэрита, провести с Янарой несколько ночей, чтобы она понесла. Это слышали мои рыцари.
– Повезло вашим рыцарям, – съязвил кто-то.
– Думаете, почему старый Мэрит признал Бертола своим внуком?
– Вы лжец! – прорычал Ардий.
Лагмер растянул губы в улыбке:
– Когда ваша рана заживёт и вы сможете держать в руке меч, напомните мне о своей наглости. Я вызову вас на поединок.
Изогнув бровь крылом, Киаран потёр подбородок:
– Почему вы не сказали этого раньше?
– Раньше леди Янара была королевой.
Хранитель грамот вскинул голову:
– Даже не рассчитывайте, что я внесу в хронику эту гнусную сплетню.
– Да как хотите, – усмехнулся Лагмер и обратил взгляд на Ардия. – Ваш подопечный из Мэритов, всё верно. Пусть будет герцогом, чёрт с ним. Но пока существует мой род – в списке претендентов на престол Мэритов не будет.
