Читать книгу: «Династия. Белая Кость», страница 49
Брачная церемония началась с торжественного шествия. Святые отцы несли шесты с Ангелами-спасителями. За ними следовали знаменосцы, королевские гвардейцы и рыцари в парадных латах. Кони гарцевали под лордами, раскачивая бахрому и кисти на парчовых чепраках. Вороной жеребец Рэна никак не хотел идти медленно, так и норовил вырваться из колонны. Рэн с трудом удерживал его вровень с открытой каретой, в которой сидела укутанная в меха невеста. За ними катили повозки с благородными дамами. Процессию замыкали верховые стражники.
Казалось, вся столица собралась на площади перед храмом. Гвардейцам пришлось поднять лошадей на дыбы, чтобы народ освободил проезд к парадному входу.
Через полчаса Рэн стоял в освещённом факелами зале, смотрел на Бариссу и слушал голос Святейшего.
– Господи, прояви милосердие к Рэну и Бариссе. Благослови их союз любовью, богатством и детьми, чтобы они каждый день славили тебя своими мыслями, речами и поступками.
– Леди Барисса, – произнёс Рэн, – клянусь быть верным мужем и любящим отцом.
– Король Рэн, – проговорила Барисса, светясь от счастья, – клянусь быть любящей, заботливой и верной супругой.
– Отныне вы муж и жена перед лицом Бога, перед народом и короной, – провещал Святейший.
Рэн обменялся с иерархом поцелуем мира и поцеловал супругу в лоб. По завершении церемонии бракосочетания священнослужители провели ритуал коронации новобрачной.
Поддерживая супругу под локоть, Рэн прошёл по живому коридору, отвечая кивками на поздравления. Как только чета показалась в дверном проёме храма, зычно рявкнул боевой рог, толпа разразилась ликующими криками. Бронзовыми птицами запели колокола на часовне.
Рэн хотел уже спуститься с паперти, но что-то его остановило. Он окинул взглядом площадь и вцепился в застёжку на мантии – золотая цепь петлёй впилась в горло. Сошёл с лестницы. Усадив жену в карету, вновь взбежал по ступеням к двери.
Наблюдая за ним, Барисса переменилась в лице.
Лейза прошептала Киарану:
– Кого он ищет?
Поигрывая желваками, Киаран посмотрел на Ардия. Тот успел сесть на коня и с хмурым видом вертел головой.
– Ваше величество, – прозвучал озадаченный голос Святейшего отца. – Гости ждут.
С трудом передвигая ноги, Рэн спустился с лестницы. Подошёл к своему скакуну, жестом подозвал Киарана:
– Закройте городские ворота.
– До заката ещё несколько часов.
– Закройте все ворота!
– Слушаюсь, ваше величество, – поклонился Киаран.
– Узнайте, где остановилась Янара.
Киаран потерял дар речи.
– Она здесь, – проговорил Рэн, озираясь по сторонам.
– Вам показалось.
– Не смейте со мной спорить! – прошипел Рэн Киарану в лицо. – Она здесь! Я чувствую! – Взглянул на Бариссу и сказал еле слышно: – Найдите её, Киаран. Пожалуйста!
Он кивнул:
– Я постараюсь.
Дал знак Выродкам и стал побираться через толпу.
~ 109 ~
Пиршественный зал с трудом вместил в себя такое количество людей. Лорды с жёнами и придворные, сановники, послы и священники, прославленные рыцари и коннетабли городов восседали за столами, заставленными всевозможными яствами, и за фазанами и павлинами в оперении не видели, кто сидит напротив.
Почти три часа гости преподносили новобрачным дары. Последние дарители комкали фразы, истекая слюной от запахов. Наконец слуги унесли подарки, и публика с жадностью набросилась на еду. В зал хлынули жонглёры, музыканты и певцы.
Рэн потягивал вино и поглядывал на окна. Лейза подсовывала ему то крылышко куропатки, то ломоть форели, фаршированной яйцами. Потом заменяла полную тарелку чистой и снова предлагала то или иное яство.
Ощущая всем своим естеством приближение чего-то ужасного, Барисса держалась из последних сил.
– Тиер, – обратилась она к сидящему на ступенях помоста менестрелю. – Спой что-нибудь для души.
Он переговорил с музыкантами и под полнозвучный аккомпанемент запел о чистой любви благородной дамы и простого солдата.
Рэн допил вино и наклонился к матери:
– Проследи, чтобы гости ни в чём не нуждались.
– А ты куда?
– Я скоро вернусь.
– Ты плохо выглядишь, – встревожилась Лейза. – Заболел?
– Есть лекарство от любви?
Лейза сжала его ладонь:
– Рэн… Милый…
Он вымучил улыбку:
– Тогда я обречён. – Повернулся к Бариссе. – Прости. Мне надо ненадолго отлучиться.
Не выпуская супруга из поля зрения, Барисса сидела ни живая ни мёртвая. Рэн поговорил с лордом Айвилем, потом подошёл к дворянину с обезображенным лицом и вместе с ним покинул зал.
Движимая недобрыми предчувствиями, Лейза спустилась с помоста, приблизилась к столу для высокопоставленных сановников и прошептала лорду Айвилю в ухо:
– Куда он?
Киаран залпом осушил бокал:
– Постарайтесь, чтобы королева не сбежала.
Удерживая на лице маску благодушия, скрывая под ней истинные эмоции, Лейза забрала у Киарана пустой кубок и, вскинув руку, громко произнесла:
– За королеву!
Публика принялась восхвалять новобрачную.
***
Снег валил хлопьями. Конь резво подкидывал ноги и радостно фыркал. Завидев всадников во главе с королём, горожане отскакивали в сторону, хлопали рукавицами и выкрикивали поздравления. Рэн не думал, что завтра по столице поползут слухи о том, как король сбежал со свадебного пира. Он вообще ни о чём не думал, отключил разум и ехал туда, куда его звали тело и душа.
Ардий указал на обшарпанный дом и отстал. Подъехав к постройке, Рэн натянул поводья, посмотрел на окна второго этажа. Вот оно, третье слева. Гвардейцы рассредоточились, прошлись плётками по спинам зевак. Переулок мгновенно опустел.
Рэн не знал, чего ждёт. Он просто не мог оторвать взгляд от зашторенного окна. Понимал, что перевернул страницу и возврата к прошлому нет, но цеплялся за это прошлое, как ползучее растение за отвесный каменный склон.
Нетерпеливый жеребец заржал. Всколыхнулась занавеска. В окне появилась Янара.
Рэн любил её и ненавидел, прятал её образ в укромном уголке души и изгонял из памяти. Он пытался стать для неё самым лучшим, а стал ненужным. Сердце кидалось на рёбра. Кровь пенилась и разрывала жилы. Снег слепил глаза и стекал по лицу ледяными слезами.
Намереваясь слезть с коня, Рэн приподнялся на стременах. Янара поспешно задёрнула занавеси и задула свечу. Окно стало чёрным. Рэн продолжал смотреть вверх, пока далёкий звук колотушки ночного сторожа не вернул его на землю. Жеребец послушно развернулся и понёс седока обратно.
Киаран ждал короля под портиком.
Рэн бросил поводья гвардейцу и взбежал по ступеням:
– Гости волнуются?
– Немного, – ответил Киаран, наблюдая, как лорд Ардий постукивает носками сапог о ступени, стряхивая снег.
– Барисса?
– Ждёт, как и положено примерной супруге. Её братец и дигорские послы хотели уйти. Она приказала им сесть на место и веселиться.
Рэн упёрся рукой в колонну и опустил голову:
– Сегодняшний день был ошибкой.
– Любовь всегда ошибка. – Киаран окинул его придирчивым взглядом. – Вы промокли. Надо переодеться.
Рэн сжал ему плечо:
– Спасибо! – И вошёл в башню.
Киаран вернулся в зал. Поднялся на возвышение и наклонился к Бариссе:
– Король будет с минуты на минуту, ваше величество.
Она посмотрела устало:
– Это вы позвали Янару в Фамаль?
– Кто вам сказал, что она приехала?
– А к кому ещё мог уйти мой муж? Хотели сорвать брачную церемонию?
– Я не звал её. Клянусь!
Барисса повернулась к Лейзе:
– Вы пригласили Янару в Фамаль?
Лейза округлила глаза:
– Она здесь?
– Значит, не вы, – протянула Барисса. – Тогда кто?
Этот вопрос мучил и Киарана. С высоты помоста зал хорошо просматривался. Музыканты играли. Жонглёры подкидывали шары и кольца. Слуги устанавливали на столы новые блюда. Гостей встревожило отсутствие короля, но они не показывали вида. Ели, пили, смеялись и беспрестанно болтали. Брат Бариссы и дигорские послы увлечённо беседовали с Хранителем грамот. И только герцог Лой Лагмер смотрел в одну точку, сжимая-разжимая кулак. Почувствовав на себе взгляд Киарана, главный недруг короля с подозрительной поспешностью присоединился к разговору соседей. Киаран стиснул зубы от досады: вот же он – коварный интриган!
Гости встретили короля шутками и аплодисментами. Рэн, облачённый в другую одежду, двинулся между столами, похлопывая по плечу то одного дворянина, то другого и сетуя, мол, залил свадебный наряд вином, пришлось отлучиться. Подойдя к помосту, объявил, что удаляется с королевой.
Камердинер и первая фрейлина помогли новобрачным раздеться. Барисса в льняной сорочке юркнула в постель и стыдливо подтянула одеяло к подбородку. Рэн в рубашке и штанах улёгся поверх одеяла. Святейший отец благословил супружеское ложе и оставил молодых наедине.
Рэн ненадолго удалился в купальню, а когда вернулся, застал жену обнажённой. Стоя возле кровати, смущённая своей наготой, бледнея и краснея, Барисса нашла в себе силы вскинуть голову и посмотреть Рэну в лицо:
– Я вас возбуждаю?
– Да, – ответил он и снял рубашку. Его пальцы забегали по завязкам на штанах.
Не сводя с Рэна глаз, Барисса легла на кровать. Стыдливость исчезла, словно сорванный бурей покров. Каждая клеточка её тела стонала желанием отдаться на волю любимого мужчины.
Рэн задул свечи, забрался на ложе и навис над супругой, как чёрное небо над бездной.
– Только прошу вас, осторожно, – прошептала Барисса. – Я отдаюсь впервые.
И обвила его шею руками.
Не такой он представлял себе брачную ночь с нелюбимой женщиной. Изголодавшее тело стонало от наслаждения, разум оправдывал мужскую похоть, осквернённая душа выворачивалась наизнанку от предательства.
Обессилев, Рэн откинулся на спину и уставился на продолжающий колыхаться балдахин. Нет у его существа трёхголосья. Нет и уже никогда не будет.
Эпилог
Надзиратель закрепил на стене факел. Открыл дверцу в решётке и внёс в камеру баул и корзину. Кьяр поднялся с лежака, втянул в себя полузабытые запахи. В бауле обнаружились тёплые вещи и одеяло из собачьих шкур. В корзине – настоящая еда, а не те помои, которыми кормили обитателей Безумного дома.
Исполняя просьбу Кьяра, надзиратель разделил еду между всеми узниками. Белому дьяволу вместе с ломтём хлеба и кусочком окорока вручил вязаные носки.
Этой ночью Кьяр впервые за долгие годы не видел во сне девочку, сидящую в погребе между мешками.
***
В камине трещали дрова. Углы опочивальни прятались в полумраке. За окнами кружили пушистые хлопья снега, и казалось, что наступило утро. Кутаясь в пуховый платок, Ифа села возле огня, разложила на столике письма. Прочитала одно письмо, второе, третье… И расплакалась, целуя листы, испещрённые торопливым почерком Киарана.
***
Установив на табурет масляную лампу, Бари с трудом вытянул из-под кровати окованный медью сундук и откинул крышку. Сундук был доверху наполнен старинными золотыми монетами треугольной формы с дыркой в центре. Приданое Янары. Все решили, что её муженёк обменял монеты на векселя. А купцы не осмелились сказать королю, что никаких денег они не получали, и безропотно погасили несуществующий долг золотыми «коронами».
Бари нашёл сундук, когда исследовал подвалы под Мэритским замком. Хотел порадовать сестру, но передумал. Наивная женщина вернёт деньги купцам, а ему что останется?
Вытащив из-за пазухи моток тонкой кручёной верёвки, Бари уселся на пол и принялся нанизывать монеты на шнур.
***
Прикрывая зевок ладонью, Таян приблизилась к детской кроватке. Постояла, любуясь спящим Бертолом. Перешла к колыбели и переменилась в лице. Дрожащими руками откинула одеяльце с Дирмута. Сцепила пальцы в замок и, воздев глаза к потолку, зашептала молитвы. Малыш спал на боку, согнув ножки в коленях.
***
Солнце выползло из-за горизонта. Лучи пробежались по заснеженной равнине, разбрасывая искристые брызги, и запутались в ветвях берёзовой рощи.
Стражники распахнули городские ворота и, подтягивая на руках рукавицы, прижались спинами к створам. Из Фамаля выехала кибитка в сопровождении рыцарей и стражников. Скрипя полозьями по замёрзшей и присыпанной снегом дороге, полетела в Мэритский замок.
Янара прильнула носом к окошку. Скользнула взглядом по белой равнине. Посмотрела на вздымающееся над берёзовой рощей серо-голубое строение. Задёрнула шторки, забилась в уголок и укрылась медвежьей шкурой с головой.
***
Возле храма Души толпились сонные строители. Толкаясь и похлопывая себя по бёдрам, глазели на королевских гвардейцев, одетых в тёплые белоснежные плащи. Лошади выдыхали клубы мутного воздуха, трясли гривами и нетерпеливо переступали с ноги на ногу.
Внутри храма в жаровнях алели угли. Вдоль стен валялись тюфяки и одеяла. На деревянных лесах тихо ворковали нахохленные голуби. Солнце ещё не добралось до окон под сводчатым потолком, и приглушённый утренний свет ленивым водопадом омывал незаконченное изваяние женщины, восседающей на мраморном троне. Одна рука упирается в сиденье. Другая – вытянута вперёд и вниз, к стоящему на коленях королю Рэну.
