Читать книгу: «Пустячки», страница 6

Пустячок № 8

– Привет, подружка!

– Привет, подушка!

– От подушки слышу!

– На себя погляди!

– Кто бы говорил!

– Отвали!

– Щас как дам!

Послышался треск – это полетели клочки по закоулочкам. После короткой, но яростной потасовки битва прекратилась с ничейным результатом – силы были равны; и противницы, тяжело отдуваясь, разбрелись по уголкам зализывать раны и чистить пёрышки.

– Слушай, а ты что сегодня такая нервная? – вполне миролюбиво спросила одна из оппоненток.

– Да геморрой с вечера замучил! – так же спокойно ответила другая.

– Да ты что! – непритворно возмутилась первая. – Нет, ну что ему надо?! Сколько времени прошло, как вы расстались, а он всё ходит и ходит?! Опять на бутылку просил?

– Ну, да.

– И ты дала?!

– Дала, – с виноватым вздохом ответила вторая.

– Нет, как ты можешь!? Неужели ты забыла, как он тебя мучил!? А!? Ни сесть, ни встать, сплошные проблемы!

– А самое главное, изменил с лучшей подругой! – ядовито напомнила вторая.

– Да ладно тебе, подружка, – поёжилась первая. – Всего-то и было один раз, причём по пьяни. Мы же договорились не вспоминать того, что было, а ты нет-нет, да и уколешь!

– Так ведь вся семейная жизнь развалилась из-за этого! – начала всхлипывать вторая.

– А она нужна была тебе, такая семейная жизнь? – вполне резонно поинтересовалась соседка. – Таких геморроев на твою голову найдётся видимо-невидимо, а верная подруга только одна! Иди сюда! – она раскрыла объятья, и подружки обнялись и поцеловались.

Надо отметить, что сей разговор о высоких материях ведут две близкие (в самом буквальном смысле) подруги. Волею случая они оказались соседками на одной жилплощади – в малосемейке. Одной, левой, комната досталась от бабушки, и она сразу же переехала сюда по достижении совершеннолетия, дабы начать самостоятельную жизнь, а второй, правой, которая явилась из провинции, просто повезло: она арендовала комнату по вполне сходной цене и этим перекрыла надежды левой на узурпирование всей квартиры в целом. Или, может быть, это левая приехала из периферии, а правая – нет? Сложно разобраться: они похожи, как две половинки одного яблока, как два нежных, опушённых персика, как два спелых райских плода, как… простите, что-то меня понесло не в ту степь. Словом, для краткости и во избежание путаницы мы будем звать одну из них Па, а вторую – Жо. В целом же виде получится ёмкое, выразительное и гордое русское слово, как нельзя более точно характеризующее ситуацию, в которой они с недавнего времени оказались. Так они и уживались друг с другом – ни шатко ни валко – столичная штучка Жо и неотёсанная, но предприимчивая провинциалка Па.

Жо была типичной представительницей золотой молодёжи: состоятельные родители, причислявшие себя к столичной элите, дали единственной дочери всё, что было в их силах – обучение в одной из лучших школ города, отдых на шикарных курортах; затем, не расходуя нежную девичью нервную систему, она поступила в престижное учебное заведение, никогда не считала денег и знала, что любое её желание незамедлительно исполнят любящие родители.

Па приехала из глухой провинции, можно сказать, из самых низов, от корней! Зачем её понесло в столицу? Ответ вполне очевиден: конечно же, приобщиться к культурному наследию страны, расширить свой собственный кругозор, повысить образование, для чего же ещё? Ведь не в погоне же за презренным металлом? Поэтому всё своё свободное время, которого у неё было вполне достаточно, Па тратила на посещение музеев, концертов и спектаклей, где и знакомилась со столичной пропиской. Простите, с представителями сильной половины человечества, обременёнными несомненным и весомым достоинством – пропиской в паспорте. Пару раз она нарывалась на таких же, как она, авантюристов, но вот недавно ей повезло – очередной объект её внимания оказался закоренелым жителем столицы, в смысле, корни его росли прямо в самом центре города.

Их роман развивался стремительно и закончился вполне ожидаемым финалом – бурной и разнузданной свадьбой, куклой, безжалостно распятой на бампере взятого напрокат автомобиля, криками «Горько! Горько!» и пьяными слезами жениха, прощавшегося со свободой. Несомненно, дальнейшая жизнь тоже протекла бы так как надо, если б не вмешалась судьба-злодейка в виде предприимчивой соседки! Ей, видите ли, стало завидно, что этой дурочке из деревни Помряськино так повезло! На неё-то парни из столицы так не клевали! Она почему-то была востребована только на определённый период времени – погулять, поболтать, по… и прочее в том же духе.

И вот, желая доказать то ли себе, то ли соседке, что для не ещё не всё потеряно, Жо самым беспардонным образом подпоила и без того постоянно находящегося в подпитии муженька Па и окрутила его. Конечно, вернувшаяся Па мгновенно выгнала зарвавшегося супруга и осталась одна, с пропиской и комнатой. Да, и ещё с соседкой, которая поневоле делила с ней суровые будни. Иногда они ссорились и даже дрались, но это бывало редко, а порой вели философские разговоры «за жизнь» и были весьма довольны друг другом.

Навестим же их сейчас, когда, вполне утихомирившись, они удобно разлеглись на диване, поедая сушёных кальмаров и запивая их пивом. Подруг одолевал нешуточный вопрос: они решили узнать, зачем они живут на этом свете и в чём вообще смысл их существования. Несмотря на то, что над этим вопросом бились и продолжают биться лучшие, просвещённейшие умы, каждый из нас, простых смертных, решает его по-своему, потому что претензии к миру не могут быть одинаковыми. Вот и наших героинь волновало кое-что своё.

– Ты знаешь, подруга, меня давно мучает один вопрос, – начала, по обыкновению, неуёмная Па.

– Какой именно? – заинтересовалась Жо.

– Чьи мы с тобой, мужские или женские? – философским тоном закончила Па.

Жо чуть не поперхнулась пивом:

– А тебе-то какая разница?

– Ну, как, всё-таки интересно, какого мы с тобой пола и в чём заключается наше предназначение.

– Твоё высокое предназначение, чтобы на тебе сидели – и всё! – Жо потянулась за сушёным кальмаром.

– Нет, подруженька моя! – с хитрой улыбкой протянула Па. – Я думала над этим! Одно дело, если ты жилистая мужская задница, постоянно покрытая гусиной кожей, и совсем другое, если ты – это нежное, упругое, трепещущее полушарие, благоухающее неземным ароматом!

– Это каким-таким неземным ароматом ты пахнешь? – вытаращила глаза Жо. – И причём тут уши?

– Какие уши? – не поняла Па.

– Ну, как же, сама только что сказала: «ухающее», – терпеливо, словно бестолковому двоечнику, объяснила Жо. – Где ты видела у ягодиц уши? Только в кино «Нашествие – 3», в котором землю заполоняют ягодицы-мутанты! Помнишь, мы ходили на ночной сеанс? – и она сделала гигантский глоток пива, чтобы протолкнуть в горло застрявшего кальмара.

Па молча смотрела на неё, напряженно надувшую щёки. «Вот о чём можно говорить с этим существом?» – думала она.

– Мы говорим с тобой на разных языках, – вслух вздохнула она. – Нас разделяет настоящая пропасть.

– И вовсе не пропасть, – бормотнула нахлебавшаяся пива соседка. – Это у нас одна морщина на двоих. Глубокая, вертикальная, но одна! Нам с тобой повезло, подружка! Ягодицы не стареют и не покрываются морщинами, мы до глубокой старости остаёмся молодыми и стильными.

Па оглядела стильную, молодую и изрядно окосевшую Жо, развалившуюся на диване с банкой пива в одной руке и сушёным кальмаром в другой, и расхохоталась.

– Ты надо мной смеёшься? – обиделась Жо.

– Нет-нет, что ты! – успокоила её развеселившаяся Па. – Слушай дальше, что я ещё надумала! Если ты мужская, то жизнь твоя не очень-то разнообразна.

– Почему это?

– Во-первых, за тобой вообще не ухаживают: ну, там, разок потрут мочалкой в бане – и всё! А если ты принадлежишь дамочке, она будет о тебе заботиться не меньше, чем о собственном лице: мыть гелем или специальным кремом для душа, втирать душистое масло и ласковую эмульсию, чтобы ты была мягкой и гладкой, делать массаж и многое, многое другое!

– А во-вторых? – проявила признаки интереса соседка.

– А во-вторых, что хорошего от жизни получает мужская попа? Ничего!

– Неужели так-таки ничего?! – испугалась Жо.

– Одни неприятности! Пинки под зад от друзей, коллег, собутыльников, ментов, гаишников, родителей, когда они посчитают, что чадо выросло, от девушек и женщин, когда ты им надоешь, учителей, врачей, психиатров и дантистов, потому что они все предпочитают работать с женским полом, от начальства, потому что оно считает (и совершенно верно!), что ты ни черта не делаешь, а только штаны протираешь! Кстати, о штанах, – не на шутку разошлась Па. – Это сущее наказание! Их ещё можно терпеть весной и осенью, когда не очень холодно и не слишком жарко, но летом и зимой!! – она покачала головой.

– Но почему? – не поняла туповатая Жо. – Ведь зимой штаны тоже лучше, чем юбка?

– Эх, ты! – презрительно усмехнулась её просвещённая соседка. – Они же не носят теплое нижнее бельё! Представляешь, каково это – дрожать от стужи, съёживаться и покрываться ледяной коркой в джинсах, которые на морозе превращаются в железные трубы!

– Бррр! – вздрогнула впечатлительная Жо. – А летом?

– А летом ещё хуже! – воскликнула Па. – Они трутся друг об друга, потеют, опять трутся, покрываются опрелостями и дурно пахнут!