Читать книгу: «Дама на асфальте. Мужчина на газоне», страница 4

Дела собачьи

Во время самоизоляции, связанной с пандемией, я выходила на прогулку ранним утром, парки были закрыты и я гуляла во дворах, позже – вдоль парка Сосновка, и уже при ослаблении режима самоизоляции – в самой Сосновке. Наблюдала за поведением людей, их домашних животных, и птиц.

Каждый день я приносила что-то новенькое из увиденных мной мелочей. Вот этими маленькими мелочами, из которых и состоит наша жизнь, я хочу с вами поделиться.

Из жизни музыкантов

Около своей машины валяется пьяноватый, с виду вполне приличный молодой человек, довольно субтильного телосложения, с театральной бабочкой на шее.

Над ним возвышается крупная, не шуточно беременная жена, которая, медленно произнося слова унылым однотонным голосом, выговаривает ему:

– Ты встанешь, нет? Что ты здесь исполняешь?

Дела собачьи

Идут по проселочной дорожке двое крупных мужчин и увлеченно общаются. Впереди них бежит маленькая шустрая собачка, ее пасть приоткрыта, словно в улыбке, обнажив красный язычок.

Сучка не пропускает ни одного пробегающего мимо кабеля, заглядывая ему под хвост.

Ее хозяин, недовольный легкомысленным поведением своей воспитанницы, вынужденно прерывая беседу с приятелем, обращается к собачке:

– Матильда, это что за дела?!

Из жизни лысух: задать трепку!

Не могу оторвать взгляда от завораживающего вида черных уток с белым клювом и белым пятном на лбу, в народе их называют водяными курицами.

Плывет такая лысуха, и чуть дальше, справа от нее, другая, скорее всего – это семейная пара.

В их состоянии ощущается некая напряженность, волнение передается и мне.

– Чии, – произносит утка.

– Чи, – отвечает ей селезень,

– Чии, – утка,

– Чи, – селезень.

Остановились, прислушались, утка развернулась в обратную сторону, за ней – селезень.

Издалека показалась третья утка, видимо, взрослый утенок.

– Чии, чии, чии, – обрадовался, увидев родителей, и ускорил движение в их сторону утенок.

Ему навстречу устремилась семейная пара.

Подплыв первой к утенку, утка больно клюнула своего взрослого птенца в загривок, чтобы было неповадно теряться.

И уже в полном составе семейство лысух поплыло дальше.

Со мной в детстве тоже такое случалось.

Знаете, мне как-то не хочется больше есть утятины.

Строгая хозяйка

Едет девушка на велосипеде, впереди бежит ее собачка: беленькая, кудрявенькая, черные глазки, как пуговки на белой шкурке.

На перекрестке собачка замешкалась, хозяйка кричит ей вдогонку:

– Налево!

Собачка медлит и рассеянно озирается на хозяйку.

– Ты что, не понимаешь, что такое налево? – в голосе хозяйки слышна угроза.

Собачка вздрагивает своим крохотным тельцем и тут же поворачивает налево.

Утки не клюют с рук

Подхожу к озеру, мое внимание привлекает стоящая на коленях у самого озера бабка, на берегу и у воды собрались утки, бабка замерла с протянутой к ним рукой, в которой зажат большой кусок булки. Бабка смотрит на уток, утки – на бабку, и там и там – недопонимание.

– Утки – не голуби, они не клюют с рук, вы кидайте им булку маленькими кусочками: да помельче, помельче, – обращаюсь я к ней.

На улице не лето, всего-то пару градусов тепла, и меня больше удивило не то, что бабка предлагала уткам полбатона, а то, что она в такой холод преспокойно стоит на коленях на подмороженной земле, а меня, укутанную, знобит.

Масочный режим

Захожу в аптеку, в очереди впереди меня стоят трое, все в масках, входят два парня, один становится за мной, он держит маску у лица, прямо как на венецианских карнавалах, не одевая, а то прикладывая, то отводит от лица. У его приятеля маски нет, похоже, что они нашли маску на улице, и совсем близко к лицу подносить ее опасно. К тому же от парня невыносимо, до тошноты, несет луком. А у меня слишком чувствительный к запахам нос, да и желудок реагирует на неприятные запахи, не спрашивая даже моего разрешения.

– Пожалуйста, если это возможно, оденьте маску, – обращаюсь очень вежливо я к молодому человеку. – Ну, невозможно несет от вас луком, а у меня и так язва!

– Это не лук, это посвежее, – отвечает тоже чрезвычайно вежливый молодой человек, как бы прикрывая рот маской.

Спортсмен

В Сосновке золотопад – все дорожки усеяны желтыми листьями.

С каждым дуновением ветерка, все новые листья, рисуя радостную картину увядания, высоко взлетают над деревьями, отрываясь от почерневших веток, долго кружат в воздухе, ловя тонкие лучики осеннего солнца, подвешенного над самими кронами деревьев.

Я всегда завидовала природе: ее золоту увядания, красоте ее серебренного зимнего наряда, ее сладкому пробуждению весной, и ее вечной цикличности.

На скамейке сидит старый мужчина, он в спортивном костюме, голова его чуть склонилась к груди и он мирно дышит. Ему снится, как он молодой и полный сил наяривает по дорожкам парка Сосновка. А рядом со скамейкой стоит его верный конь – велосипед. Оба отдыхают от молодости.

Из жизни чувствительной дамы

Женские печали

Наталье Николаевне уже пятьдесят пять. Юбилей свой она встретила очень тяжело, ну, как болезнь, или даже еще хуже: болезнь пройдет, а помолодеть не получится. И все же, прошла неделя, другая, и руководство милостиво согласилось, чтоб она еще годика три так же, за троих, поработала. Ведь ее сотрудница – дама разведенная, с утра до вечера торчит на сайте знакомств, или любуется своим фото на мониторе и приговаривает: «Ну, нет никаких недостатков, нельзя же быть такой идеальной!», а сосед за стенкой пол рабочего дня не может слезть с порно сайта, тоже понять можно – жена его бросила. Вот бы их объединить, может, и время для работы нашлось бы.

Но Наталье Николаевне некогда заниматься сватовством, ей даже как следует некогда задуматься о своем возрасте. Так, иногда, как обухом по голове, – пятьдесят пять! И, стремглав, к зеркалу – а в нем отражение – максимум тридцатисемилетней женщины, симпатичной, с изюминкой.

Именно так она себя видела и так же чувствовала и воспринимала. Вот только коллеги по работе нет – нет, да и напомнят, что не девочка, потому как нельзя на столько отрываться от жизни. А кто еще приведет в чувство, ведь дома у Натальи Николаевны никого нет.

Да еще в транспорте порой кто-нибудь додумается место уступить. Тут уж совсем плохо сделается Наталье Николаевне.

Дамы, запомните на всю свою короткую молодость! – хочется громко крикнуть в транспорте Наталье Николаевне. – Никогда не уступайте место женщине, если она еще в состоянии за себя саму постоять. Это почетная привилегия только мужчин всех возрастов, правда, они редко ею пользуются.

Так, недавно, по дороге на работу, вышла Наталья Николаевна из метро, дождь накрапывал, заскочила в маршрутное такси.

– Наталья Николаевна, здравствуйте, садитесь, пожалуйста! – донеслось до нее из дальнего угла маршрутки. Громкий голос принадлежал сотруднице, которая, вскочив с места, подзывала ее к себе, энергично размахивая рукой.

– Нет, нет! – запротестовала Наталья Николаевна, быстро пробираясь к ней и переходя на шепот. – Это вы себя плохо чувствуете, я – то здорова, постою.

Молодая сотрудница, гладкая, крепко взбитая, мать двоих маленьких детей, вышла наконец на работу, закрыв бюллетень, который открывала часто и, как подозревала Наталья Николаевна, порой без всякого на то повода.

Короче, одна – вскакивает, другая – пытается ее усадить. А сотрудница роста маленького, размера большого, к тому же и не совсем уж, если честно, молоденькая – тридцати восьми лет, да и по ощущением Натальи Николаевны – ровесница. Наталья Николаевна же высокая и худая. Спор продолжался, пока машина не тронулась с места. Слава богу, сотрудница осталась сидеть, а Наталья Николаевна – стоять.

Ну, а метро – вообще фактор риска номер один: войдешь в метро в хорошем настроении, а выйдешь…, да чего там размусоливать – хорошо, если вообще выйдешь.

Вот недавно, входит Наталья Николаевна в переполненный вагон метро, видит странную картину: напротив, чуть правее входа, место свободное, и даже больше – на него никто не претендует. Протискивается Наталья Николаевна, садится.

– Девушка хотела сесть, а я ей говорю, чтоб не садилась, вон, говорю – бабушка идет, – обращается к Наталье Николаевне рядом сидящая пожилая женщина, такая серенькая, без определенных примет.

Наталья Николаевна смотрит вопросительно вокруг, на соседку, но нигде старушки не видит.

– Где бабушка? – спрашивает она соседку.

– Вот и молодые люди мне говорят, – а где бабушка?

И тут Наталья Николаевна начинает понимать, что соседка имеет ввиду ее. А надо сказать, что выглядела Наталья Николаевна в это время очень даже не плохо. Она вернулась из заграничной поездки, на ней было одето новое сиреневое пальто, которое выгодно подчеркивало ее нежный средиземноморский загар. Удар пришелся под дых, и в прямом, и в переносном смысле. Наталья Николаевна ощутила такую резкую боль под грудиной, что даже согнулась.

– Это я, что ли, бабушка? – прохрипела она.

– Ну да, – подтвердила соседка,– не девушка же.

– Женщина, вы нормальная? – не могла отдышаться Наталья Николаевна.

– Даже я уже бабушка – обиделась соседка, которая, в собственных глазах, была значительно моложе Натальи Николаевны.

– Да будьте вы хоть трижды дедушкой! Вам – то какая я бабушка?

Соседка обидчиво поджала губки.

А Наталья Николаевна все хватала и хватала ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание.

А в другой раз бывает, что плохо себя чувствует Наталья Николаевна. Стоит она в метро и думает:

– Ну вот, ни одна зараза не встанет, хоть сдохни!

Фирма 007

«Конец – мужская часть тела,

от которой веет могильным холодом»

Новейший словарь запрещенных слов ЛОФ

У Натальи Николаевны на работе появился новый технический директор. Старый уволился по собственному желанию – проворовался, и как раз под Новый год.

На Новогодние каникулы весь отдел кадров срочно был вызван на работу чтобы уволить группу товарищей. Так как один технический директор не мог провороваться, с ним уволили еще троих. Они создали фирму "007", видно рассчитывали, что так же удачно, без провалов, будут работать, как общеизвестный прославленный "агент 007".

Но совмещения работ на предприятии и в фирме не получилось, так как работали и там и там исключительно сотрудники одного предприятия, а деньги перечислялись в фирму. Нет, фирма под руководством бывшего начальника предприятия до сих пор существует, и, что особенно интересно, якобы выполняет заказы предприятия, в котором работает Наталья Николаевна. Так что никто без работы на самом деле не остался. Но технический директор подвел своих подчиненных, а его, соответственно, подвели к увольнению, закрыв амбразуру. Короче, после каникул всех ждал неприятный сюрприз.

Сюрприз звали Александром Николаевичем. Он был утвержден головной конторой и прибыл с мест отдаленных – морозов и лагерей. Сотрудники заглянули в портал "Наши новые лица" и нашли в нем лицо нового начальника. Его лицо не предвещало ничего хорошего. Впрочем, лицо – то, как лицо, но биография… В связи с наличием только скудной информации  о новом руководстве, пошли слухи: что его университеты начались со школы милиции, отец его работал в охране лагерей,  что с ним надо быть очень осторожным в высказываниях, так как он придает большое значение словам, хотя сам за собственными словами не следит и за них не отвечает. Так в предприятии появился словарь запрещенных слов.

Первые слова, которые в него вошли: конец (по мнению нового руководства – от него веяло могильным холодом), закрыть объект (видимо из-за ассоциации с местами столь отдаленными), впрочем, словарь каждый день пополнялся.

Наиболее ретивые сотрудники, рискуя собственным благополучием, а скорее всего уже на него не надеясь, упорно дозванивались до места бывшей работы нового технического директора, но создавалось впечатление, что предприятие не пережило ухода бывшего руководства.

А когда дозвонились, легче не стало.

– САМОДУР! Мы уже месяц празднуем, что освободились от него! – весело прокричали на том конце линии связи.

Собрал новый технический директор начальников отделов, поинтересовался положением дел.

– Проблемы у нас,…, – пожаловался один из начальников отделов.

Тут технический директор грозно так повел бровью в его сторону.

– Прошу всех учесть, что у нас не может быть проблем, у нас только нерешенные вопросы, а если вы не согласны со мной, то мы с ВАМИ НЕ СРАБОТАЕМСЯ!

Дальше сводки поступали, как с фронтов.

А тут и воочию довелось Наталье Николаевне лицезреть новое руководство.

Сидит Наталья Николаевна за компьютером, письма пишет на производственные темы, в это время ее сотрудница, как всегда пребывая в поиске достойного дуга на платном сайте знакомств (вскоре на предприятие прийдет крупный счет за неоказанные услуги – жених-то так и не был найден).

Заходят в их кабинет два начальника других отделов Управления и новый технический директор – идет обход служебных помещений, а заодно знакомят новое руководство с сотрудниками.

– Это – наш старейший сотрудник, – говорит начальник отдела, показывая рукой в сторону Натальи Николаевны, видно демонстрируя первого кандидата на вылет при сокращении штатов.

От слова "старейший" у Натальи Николаевны горбится спина, и она буквально ощущает, как у нее на лице пробиваются седые усы и борода.

– Она консультирует эту, а эта – помоложе, – рука начальника отдела, очертив в воздухе полукруг, останавливается в направлении Ирины Петровны.

Таким образом начальник отдела закончил представление подчиненных сотрудниц.

Ирина Петровна, которой недавно исполнилось тридцать девять лет, а ощущала она себя совсем еще молоденькой девчонкой, любила часами любоваться своими фотографиями на мониторе, выискивая недостатки в собственной внешности и, не находя их, восклицала:

– Нет, все идеально!

Стаж работы у Ирины Николаевны на этом предприятии был еще небольшой – года два.

Новый технический директор внимательно оглядел помещение.

– Какие проблемы? – обратился он к Наталье Николаевне, как к "старейшей", с вопросом на засыпку.

– У нас? – нарочито удивилась Наталья Николаевна. – У нас проблем нет!

– У нас только нерешенные вопросы, – подобострастно, чуть склонившись в сторону грозного руководства, дополнил радостный начальник отдела.

На лице нового технического директора заиграла довольная полуулыбка.

Два знака внимания в пандемию

Наталье Николаевне уже за шестьдесят, женщина она одинокая, поэтому радостей в ее жизни не так много. После того, как она из чисто принципиальных отношений ушла с работы, друзей и приятелей у нее значительно поубавилось. Первое время кто-нибудь из ее бывших коллег еще звонил, поздравлял с праздниками, короче – не забывал, объясняя это простой фразой: