Читать книгу: «Король Дарлии», страница 16

5

Как только Феликс остался один в комнате, он выскочил из своего укрытия и остолбенел. На него с пола, широко открыв глаза, смотрела голова Рипрока или, как выяснилось, Сатуна, воина Гилмара. Ее взгляд был неподвижным, холодным, леденящим душу, и Феликсу пришлось сделать над собой усилие, чтобы побороть страх. Он заставил себя оторвать взгляд от головы и больше уже не обращал на нее внимания.

Феликс ринулся к потайной двери, которую только что пытался открыть Орвин, и так же, как и дед, начал толкать ее плечом. Но все усилия были тщетны, и тогда мальчик решил попробовать найти ключ. Однако, куда бы он ни заглядывал, его нигде не было. Тогда, совсем отчаявшись, Феликс нагнулся к замочной скважине и заглянул внутрь, чтобы рассмотреть, что находится за дверью. От увиденного его сердце учащенно заколотилось, и он снова, словно сумасшедший, стал толкать злосчастную дверь. Феликс все долбил и долбил по ней, но через какое-то время невыносимая боль в плече заставила его остановиться. Мальчик застонал и схватился рукой за больное место. «Так я никогда не попаду внутрь, – подумал он, когда боль в плече немного утихла. – Надо придумать что-то другое».

Феликс поразмышлял с минуту и вдруг вспомнил о второй пробирке Людвига. Он извлек ее из кармана. Пузырек каким-то чудом оказался цел. «Хорошо бы с помощью этого зелья стать как Халк, – размечтался мальчик, вспоминая одного из любимых киношных героев. – Я тогда бы без труда открыл эту чертову дверь». Он хотел было снять крышку, однако, то ли от волнения, то ли из-за спешки, пузырек выскользнул у него из рук и упал на пол. От удара крышка отскочила в сторону, а все содержимое пузырька высыпалось наружу.

«Ой!» – выдохнул Феликс и кинулся к пробирке, чтобы исправить положение, но он уже не успел ничего сделать. Порошок, словно вода в губку, тут же впитался в пол. Как только это произошло, гладкая поверхность под ногами зашевелилась и стала трескаться в разных местах. Из образовавшихся щелей вышли наружу неимоверно разросшиеся корни дерева, которые превратили пол в бугристую поверхность. Феликс, глядя на все происходящее, откатился в сторону к самой стене. Он уже оттуда наблюдал, как голова Рипрока, словно живая, какое-то время прыгала по полу, но потом, застряв между корнями, остановилась в метре от него. Феликс вздохнул: ко всему прочему, не хватало еще оказаться нос к носу с мертвым военачальником.

А корни дерева все продолжали увеличиваться в размерах, и от этого вся комната, а вместе с ней и мебель, пришла в движение. Диван и камин, то и дело подпрыгивая, теперь стояли кое-как, зеркало от напряжения треснуло посредине, клетка с драгами свалилась набок, и зверьки жалобно запищали. Вскоре и потайная дверь в углу раскололась надвое: одна ее половина вывалилась из проема на пол, а другая криво повисла на верхней петле.

Лицо мальчика радостно засияло, и, уже не замечая происходящего вокруг, он, перелезая через корни дерева, пополз к двери. Через образовавшуюся дыру он пролез внутрь потайной комнаты и, как только все немного утихло, кинулся к футляру, который, в отличие от всего остального, преспокойно висел в воздухе.

Через прозрачное стекло Феликс увидел Алису, которая была настолько бледна, что сначала показалась ему мертвой. «Это я во всем виноват, – простонал Феликс, и на его глаза навернулись слезы. – Я втянул ее во все это!» Но вскоре, приглядевшись как следует, он облегченно вздохнул. Голубоватые веки девочки слегка подрагивали – Алиса была жива. Феликс попытался открыть крышку футляра, но она не поддавалась, и его охватило отчаяние. Он во все глаза смотрел на девочку и совершенно не понимал, как ей помочь.

Вдруг с улицы донесся невообразимый шум, и мальчик, оставив футляр в покое, бросился искать камни. «Дед сражается из последних сил, а я тут…» – ругал он себя, лихорадочно осматривая комнату. Его взгляд упал на янтарную шкатулку, стоявшую поверх книги на столике, и он ринулся к ней. Шкатулка оказалась пустой, но по треугольным ячейкам внутри нее Феликс сразу догадался, что там недавно лежали камни. «Куда же Селеста их спрятала? – подумал Феликс. – Навряд ли она взяла их с собой», – засомневался он и живо представил себе красного дракона.

Мальчик поставил шкатулку на прежнее место, пошарил в ящике стола, осмотрел каждый угол комнаты, сверху донизу прощупал все стены, но ничего не обнаружил. На полу и потолке тоже не было ничего такого, за что можно было зацепиться. «Что же делать?» – взволнованно думал Феликс. Вдруг его лицо просветлело: ему в голову пришла необычная мысль.

Он снял с шеи медальон Орвина, извлек из него зеленый камень и положил на ладонь. Держа его перед собой и буквально впившись в камень глазами, Феликс медленно заскользил вдоль стен. Он уже преодолел довольно приличное расстояние, когда вдруг увидел, что камень на ладони светится. Феликс остановился, оторвал от него взгляд и глазами уперся в стену напротив. Из нее прямо к нему по воздуху один за другим выплывали синий, затем красный, белый и, наконец, желтый камни. Они все, словно к магниту, стремились к его ладони.

Достигнув зеленого камня, они плотно прижались к нему одной гранью и образовали одну большую разноцветную пирамиду. Как только это произошло, новая пирамида начала менять цвет и в конце концов превратилась в черный с идеально гладкими гранями камень. «Турмалион, камень Гилмора», – подумал Феликс, глядя на него как завороженный. Чтобы лучше рассмотреть камень, мальчик поднес его к самым глазам и только тут увидел, что пирамида на самом деле по цвету неоднородна. Средняя ее часть была гораздо темнее, чем края, и даже, как показалось мальчику, имела четкие очертания. Феликс пригляделся и с удивлением рассмотрел в них человеческое око. «Что это такое?» – с минуту размышлял он и вдруг вспомнил про деда. Феликс крепко сжал в руке камень и помчался на улицу.

Оказавшись снаружи, он увидел на самом краю острова едва державшегося на ногах Орвина и дракона, повисшего в воздухе над самой его головой. Дед посохом отбивал нападки чудовища, которое то пыталось схватить его когтистой лапой, то сбить с ног ударом мощного хвоста, а может, и спалить его огнем, черные проплешины от которого виднелись по всему острову. К счастью, пока все попытки дракона заканчивались неудачей, но было заметно, что силы деда на исходе.

В какой-то момент дракон оставил свою жертву и взмыл в небо, видимо, собираясь с силами для последнего броска, а потом, словно ракета, стал стремительно падать вниз. «Сейчас я уничтожу тебя! – со злорадством думала Селеста, сверху глядя на свою жертву и уже предвкушая скорую смерть Орвина. – Я выжгу пламенем твое сердце и заберу камень! Это я – правительница Итландии».

– Орвин! – что есть мочи крикнул Феликс, и дед обернулся. – Турмалион!

В то же мгновение Феликс размахнулся и попытался бросить деду камень, однако пирамида его не слушалась и словно приросла к руке. Мальчик попробовал сдвинуть камень, но он, как вкопанный, оставался на своем месте. «Да что же это, в самом деле?» – в отчаянии подумал Феликс и, чтобы лучше рассмотреть Турмалион, поднес его к самому лицу.

Вдруг будто что-то острое вонзилось в глаз мальчика, и он вскрикнул. Однако боль быстро отступила, на смену ей пришло приятное тепло, а за ним из зрачка Феликса вырвался тонкий луч света. Он был настолько плотный, что казалось, его можно даже трогать рукой. Луч светящейся иглой пронзил Турмалион, и тот засиял изнутри золотым мерцающим огнем.

«Вау! – удивился Феликс. – Никогда не думал, что из глаза может получиться отличный фонарик!» Но дальше рассуждать на эту тему он не стал: дракон уже приближался к Орвину. Феликс хорошо видел открытую пасть чудовища, его острые, как кинжалы, зубы и большую глотку, в глубине которой разгоралось пламя. Еще немного, и обжигающий огненный поток должен был вырваться наружу и дотла испепелить свою жертву.

Глядя на деда, который еле держался на ногах, Феликс пришел в отчаяние. Чтобы отвлечь чудовище, он поднял вверх камень и закричал что было сил: «Эй ты, красная уродина, смотри, что у меня есть!» Дракон его услышал. Он на несколько секунд завис в воздухе, а потом, изменив первоначальное направление, ринулся прямо к мальчику.

– Отдай мне Турмалион! – на лету крикнул дракон, сверля Феликса своими леденящими душу глазами. – Он мой!

– С какой стати? – воскликнул мальчик. – Кто ты такая, чтобы владеть им?

– Я такая же королева, как и вы все! – закричал дракон, и его глаза засветились дикой злобой и ненавистью.

– Может, ты и королева, но только королевство твое слишком ничтожно, чтобы о нем говорить. Оно здесь, под тобой… Селеста – королева Поющего болота! – с насмешкой выкрикнул Феликс.

В следующее мгновение чудовище распахнуло пасть и выбросило навстречу мальчику всепожирающий поток пламени. От ослепительного света Феликс прикрыл веки, а почувствовав на себе жар, невольно отступил назад. «Кажется, это все!» – подумал он. Но рвавшаяся к нему огненная стихия, будто столкнувшись с невидимой стеной, вдруг остановилась в нескольких метрах от мальчика и отхлынула назад. На глазах у Феликса бушующий огонь будто передумал, развернулся в другую сторону и помчался обратно к своему создателю.

Дракон изо всех сил замахал крыльями и попытался от него спастись, но было уже поздно. Огненный вихрь охватил его со всех сторон и совсем скоро превратил в огромную зажаренную тушу. «Что это? – в последнюю секунду перед смертью подумала Селеста, объятая пламенем, и закричала от боли и отчаяния: – Нет!!!»

Ее предсмертный вопль подхватило Поющее болото. Его песня была настолько жуткой и душераздирающей, что слушавшему ее Феликсу захотелось заткнуть уши. Однако из-за камня в руке он никак не мог этого сделать. В то время как похоронный плач волнами плыл над болотом, обуглившееся тело дракона, перевернувшись несколько раз в воздухе, с шумом плюхнулось в трясину. Оно еще какое-то время виднелось на поверхности, но до него уже никому не было дела.

Проводив падавшего дракона взглядом, Феликс, зажав в кулаке камень, со всех ног кинулся к деду. Орвин неподвижно лежал на земле, и казалось, был мертв.

– Дед, дед… Не умирай! Не надо! – стал молить Феликс, опустившись возле Орвина на колени и тормоша его за плечо.

– Селеста? – прошептал дед, приоткрыл глаза и попытался приподняться, но тут же застонал и снова опустился на землю.

– Ее больше нет, – торопливо сообщил Феликс. – Она мертва…

– Ты убил ее? – спросил дед, затуманенным взором глядя на внука.

– Да нет… Это все камень, – сказал Феликс и показал свою ладонь.

– Турмалион? Ты все-таки создал его… Я так и знал… – пробормотал Орвин и снова закрыл глаза.

– Дед, не умирай… Ну пожалуйста, – простонал Феликс, и из его глаз потекли слезы.

«Я только что нашел тебя, а теперь снова должен потерять», – думал он и, уже не скрывая своих чувств, заплакал. Он так рыдал, что даже не сразу заметил, как Орвин открыл глаза и чуть пошевелился. А когда Феликс, наконец, сквозь слезы рассмотрел чудом воскресшего деда, то уставился на него в изумлении. Только что смертельно раненный, сейчас Орвин выглядел вполне здоровым.

– Ты чего ревешь? – спросил тот и улыбнулся.

– Я… Это… Думал, ты умер, – пробормотал Феликс, размазывая ладонями слезы по щекам.

– Мы же как-никак волшебники и можем быстро восстанавливать свои силы, – подмигнул ему Орвин. – Правда, это происходит не сразу, нужно какое-то время… – Дед как ни в чем не бывало поднялся с земли, отряхнулся и взял в руки посох. – Ты вовремя успел, – похвалил он Феликса. – Еще немного, и я бы весь покрылся ароматной румяной корочкой, – пошутил он. – А как там твоя подружка? Ты нашел ее?

– Да, она там, в дереве, в потайной комнате…

– Она жива? – поинтересовался Орвин.

– Я точно не знаю, – ответил Феликс, – но надеюсь, что да… Мне показалось, она дышит. Ты можешь идти?

– Кажется, да, – ответил дед, осматривая себя со всех сторон.

Он сделал первый шаг, потом еще несколько робких шагов, а затем, почувствовав в себе силу, уверенно направился к дереву. Когда Орвин с Феликсом снова оказались в доме Селесты, от увиденного дед как вкопанный застыл на месте.

– Что здесь произошло, пока меня не было? – удивился он, глядя на беспорядок в комнате. – Тут что, недавно резвились тролли?

– Да это я… Не обращай внимания, – махнул рукой Феликс и, перешагивая через торчащие из пола корни, двинулся к потайной комнате.

Дед и внук по очереди протиснулись через разбитую дверь и подошли к футляру, в котором лежала Алиса.

– Кажется, она действительно жива, – с оптимизмом сообщил Орвин, оглядев девочку с ног до головы. – Странно, зачем Селеста притащила ее сюда?

– Ты же сам говорил, что жрице для магии нужны люди, – сказал Феликс.

– Может быть, и так, – нехотя согласился дед.

– Я пытался открыть футляр, но у меня ничего не вышло, – расстроенно произнес мальчик и вздохнул.

– М-да, – неопределенно произнес Орвин, осматривая футляр со всех сторон. – Он абсолютно целый… Ни крышки, ни какого-то другого отверстия. Как она вообще туда попала? – вслух размышлял он.

Закончив свое исследование, Орвин ненадолго задумался, затем взял в руки посох и одним концом легонько ударил им по поверхности футляра. Раздался звон разбитого стекла, и футляр стал рассыпаться на сотни мелких осколков. Они один за другим оседали на пол, а вместе с ними падала и Алиса. Орвин едва успел подхватить ее на руки и прижать к груди. Девочка оказалась почти совсем раздетой: кроме легкого полупрозрачного, как вуаль, покрывала, на ней ничего не было.

– Пойдем-ка подальше от этого проклятого места, – сказал Орвин, еще крепче прижал к себе Алису и двинулся к выходу.

– Как ты думаешь, с ней все в порядке? – с тревогой спросил Феликс, по пятам следуя за дедом.

– Не знаю! – честно признался Орвин. – Но похоже, что она жива, и это главное… Вернемся в Марлин, там разберемся…

Орвин вышиб ногой из проема остатки двери и вышел из потайной комнаты. Он уже было направился к выходу на улицу, но внезапно его взгляд упал на зеркало, и он остановился.

– Видишь вон тот медальон? – спросил он Феликса, головой показывая на треснувшее зеркало. Тот кивнул. – Сними его, – приказал он. Мальчик удивленно посмотрел на деда. – Я, кажется, его знаю.

Феликс послушался, подошел к зеркалу и, встав на цыпочки и вытянувшись во весь рост, сдернул с него медальон.

– И что дальше? – спросил он, разглядывая треугольную подвеску.

Она очень напомнила ему медальон Орвина, только сверху была украшена совсем другой буквой.

– Этот медальон когда-то принадлежал твоему отцу… В нем хранился Белоник, – сообщил дед. – Видимо, Селеста после смерти Гордиона присвоила его себе. Должно быть, с ним жрица хоть немного чувствовала себя королевой… Но теперь медальон вернулся к своему настоящему хозяину! Он твой!

– Это принадлежало моему отцу? – уточнил Феликс, дед кивнул.

– Спрячь пока туда Турмалион, а мой медальон верни назад, – сказал Орвин. – Я надеюсь, что когда-нибудь там снова окажется мой камень Зеларит…

Феликс открыл подвеску отца и уже хотел, как велел дед, засунуть туда черный камень, но вдруг, уставившись внутрь, застыл на месте.

– Что там? – спросил Орвин.

– Там… Там… Это же я! – воскликнул Феликс. – Смотри, дед! – и мальчик поднес медальон к лицу Орвина.

Из-под крышки на них смотрел портрет Феликса в королевской мантии и золотой короне на голове. Увидев это, Орвин заулыбался.

– Я же говорил тебе, что ты король Дарлии, – сказал дед. – Вот и медальон подтверждает это.

– Как все это устроено? – ничего не понимая, спросил мальчик.

– Гилмар… – сказал дед. – Это он перед смертью раздал медальоны с осколками Турмалиона своим пятерым сыновьям, а внутри каждого из них лежали портреты королей. Первым в твоей подвеске было изображение короля Дарла, а последним – короля Гордиона, твоего отца. Теперь, наконец-то, пришло и твое время…

– А буква на крышке? Что она значит? – поинтересовался Феликс, хотя уже догадывался, что это может быть.

– С нее начинается название твоего королевства – Дарлии, – объяснил Орвин, а потом добавил: – Пока Белоника нет, ты можешь спрятать туда Турмалион.

Феликс послушался и убрал черный камень в свою подвеску. Он был намного больше Белоника, но, оказавшись внутри, тут же принял его размер. Затем Феликс надел свой медальон на шею, а вторую подвеску с буквой «А» вернул деду. «Буква “А”» означает Альфарию», – вспомнил он название другого королевства, когда-то увиденного им на школьной карте.

– Пусть черный камень пока хранится у тебя, – сказал Орвин, и по его лицу пробежала тень беспокойства. Он подозревал, что камень и Феликс связаны между собой какой-то неведомой ему силой, и это обстоятельство тревожило его. – А когда вернемся в Марлин, нужно будет снова разделить Турмалион на части, как завещал Гилмар. Ты понял меня? – он пристально посмотрел на внука, тот кивнул.

– А как это сделать? – полюбопытствовал Феликс.

– Узнаешь со временем, – ответил Орвин, – а пока пора в путь.

Однако они не успели сделать и шага, как из глубины комнаты послышались тихие стоны.

– Мы же совсем забыли про драгов! – воскликнул Феликс и стукнул себя по лбу. – Надо тоже взять их с собой в Марлин.

Мальчик сорвался с места и уже скоро стоял перед Орвином с клеткой в руках. Там, у самых прутьев, плотно прижавшись друг к другу, почти не двигаясь и жалобно постанывая, лежали оба драга. Падение клетки стало для них настоящим бедствием. Единственное яйцо, совсем еще недавно покоившееся рядом с родителями, теперь выкатилось на пол и застряло там в корнях дерева. Но в спешке ни Орвин, ни Феликс этого не заметили.

– Ну все, дед, теперь можно возвращаться в Марлин, – бодрым голосом сказал Феликс, довольный, что вернул себе друга.

Он первым ринулся к двери, и Орвин, глядя ему вслед, невольно заулыбался. Его радовали и новый король Дарлии, и гибель Сигизмунда с Селестой, и то, что Итландия наконец-то стала свободной. А еще он был необыкновенно счастлив, что встретится с женой и сыном, которых не видел с тех пор, как они оказались в руках Сигизмунда. От этих мыслей на душе Орвина сделалось хорошо и спокойно, и это здорово прибавило ему сил. Он еще крепче прижал к себе девочку и отправился прочь из призрачного королевства Селесты.